Современная эпоха отмечена беспрецедентными темпами технологического прогресса, который стремительно меняет структуру и содержание международных отношений. Если еще несколько десятилетий назад основными ресурсами и инструментами внешней политики считались промышленность и экономика, то сегодня к ним на равных добавляются информационные и цифровые ресурсы. Цифровая трансформация охватывает практически все сферы человеческой деятельности, включая экономику, образование, культуру и повседневную жизнь социума. Этот процесс формирует новую архитектуру глобальной конкурентной борьбы, в которой государства, корпорации и международные организации вынуждены учитывать не только традиционные механизмы влияния, но и новые каналы воздействия, связанные с кибертехнологиями и информационной безопасностью [1; 2; 5].

От технологического прогресса к политической зависимости

Технологический прогресс, с одной стороны, открывает бесконечные возможности для повышения эффективности государственного управления, развития международной торговли и гуманитарного обмена [13]. С другой стороны, он создает предпосылки для появления качественно новых форм зависимости, которые раньше не имели столь острой политической значимости. В первую очередь речь идет о зависимости от цифровой инфраструктуры, программных продуктов иностранного производства, облачных вычислительных платформ и глобальных операторов данных [6; 7; 9]. Такие зависимости становятся не просто техническим риском, а фактором, способным напрямую влиять на суверенитет государств, устойчивость политических режимов и их способность реализовывать независимую внешнюю и внутреннюю политику [3; 11].

Расширение киберпространства и цифровизация не только экономики, но и государственного управления, а также отсутствие необходимых мер защиты, могут быть использованы как инструмент внешнего давления [10; 14]. В этих условиях информационная безопасность (ИБ) уже не может рассматриваться исключительно как предмет ИТ-менеджмента или внутренняя задача компаний и государственных органов. ИБ становится стратегическим элементом государственной политики и важнейшим направлением международного взаимодействия [8; 12; 14]. Формируется новая дисциплина - кибергеополитика, в рамках которой государства защищают не только физические границы, но и свои цифровые рубежи, определяя зоны влияния в виртуальной среде [1; 5; 6].

Особую значимость в этих условиях приобретает вопрос цифрового суверенитета - способности государства самостоятельно контролировать критически важные элементы своей цифровой инфраструктуры, разрабатывать и использовать национальные программные продукты, а также обеспечивать защиту персональных и стратегически значимых данных [9; 11]. Нарушение цифрового суверенитета, утрата контроля над информационными потоками или зависимость от зарубежных технологий способны ослабить национальную безопасность и создать условия для внешнего вмешательства в политическую систему государства [3; 4].

Более того, в современном международном праве по-прежнему отсутствует единый и общепризнанный подход к легитимности трансграничных действий в киберпространстве. Вопросы правомерности кибератак, введения цифровых ограничений, защиты критической информационной инфраструктуры и допустимости применения киберсредств для достижения внешнеполитических целей остаются предметом острых международных дискуссий и правовой неопределенности [4; 8]. По мнению исследователей (в частности, Абделькарима Я.А.), данное состояние можно охарактеризовать как отсутствие четкой демаркации киберпространства, то есть неразграниченность цифровых юрисдикций, полномочий и допустимых форм международного поведения в виртуальной среде [29]. Именно поэтому информационная безопасность сегодня становится предметом переговоров на высшем уровне, а также элементом долгосрочной стратегии, определяющей позиции государств в новых форматах международного сотрудничества и противостояния [1; 6; 14].

Таким образом, в условиях цифровой трансформации и нарастающей технологической взаимозависимости информационная безопасность выходит за рамки традиционного управления рисками. Она становится ключевым фактором политической независимости, устойчивости к внешним угрозам и возможности проведения самостоятельной внешней политики. В этой связи необходим комплексный научный анализ того, как именно информационная безопасность трансформируется в инструмент кибергеополитики и какое влияние это оказывает на современную систему международных отношений.

Кибергеополитика: понятийный аппарат и подходы

Понятие кибергеополитики

Кибергеополитика постепенно формируется как особое измерение внешней политики, в рамках которого государства стремятся укрепить свое влияние в цифровом пространстве, используя информационную безопасность (ИБ) не только как инструмент защиты, но и как ресурс сдерживания, кооперации и международного позиционирования [5]. В отличие от классической геополитики, оперирующей физическими территориями и ресурсами, кибергеополитика связана с управлением цифровой инфраструктурой, техническими стандартами, потоками данных и архитектурой доверия между участниками глобального информационного обмена.

По мнению ряда исследователей (С.Шнеерсон, Р.Деккер, А.В.Баринов) [6], элементы кибергеополитики могут проявляться в разных формах политического, экономического и нормативного воздействия, включая, но не ограничиваясь следующими примерами:

- цифровой протекционизм, выражающийся в ограничении или замещении иностранного программного обеспечения;

- экспорт стандартов и норм ИБ, таких как Общий регламент ЕС по защите данных (GDPR) или американские требования к локализации персональных данных [7];

- киберсанкции и цифровое эмбарго, включая ограничения на доступ к оборудованию, платформам и облачным сервисам;

- формирование альянсов и партнерств в области кибербезопасности и цифровой трансформации;

- идеологическая конкуренция, связанная с продвижением различных моделей цифрового суверенитета и регулирования Интернета.

Кибергеополитика представляет собой многослойную сферу международных взаимодействий, где пересекаются интересы государств, транснациональных корпораций и технологических блоков.

Противоречия кибергеополитики

Кибергеополитика порождает целый комплекс институциональных, технологических и этических вызовов, формируя новую архитектуру глобальной конкуренции и сотрудничества [8].

Среди ключевых вызовов:

- Правовая неопределенность: до сих пор отсутствуют международно согласованные нормы поведения государств в киберпространстве, что создает вакуум регулирования, способствующий конфликтам и взаимным обвинениям в киберагрессии.

- Размытость понятий «угроза» и «агрессия» в цифровой среде: традиционные подходы к определению нападения неприменимы к неочевидным формам кибервоздействия - от дезинформации до атак на критическую инфраструктуру.

- Цифровое неравенство: сохраняется и усиливается разрыв между странами в доступе к передовым технологиям, что ограничивает возможности развивающихся государств участвовать в формировании цифровой повестки.

- Технологический контроль и цифровой суверенитет: на фоне развития ИИ, больших данных и облачных платформ встает вопрос о том, кто управляет цифровыми потоками и на каких условиях. Это порождает опасения в области цифрового колониализма и зависимости от решений транснациональных IT-корпораций [9].

- Угрозы свободе личности и приватности: рост объемов собираемых данных и расширение возможностей их анализа ведут к новым формам наблюдения, что ставит под вопрос баланс между безопасностью, прозрачностью и фундаментальными правами человека.

Информационная безопасность как инструмент внешней политики

Превращение ИБ из внутренней задачи в элемент «мягкой силы»

В течение последних двух десятилетий ИБ вышла за пределы сугубо внутренней повестки и рамок национального ИТ-менеджмента - то есть системы стратегического управления государственными ИТ-ресурсами, цифровой инфраструктурой, данными и вопросами киберсуверенитета. Если ранее ИБ рассматривалась преимущественно как техническая категория, связанная с защитой государственных и корпоративных систем от киберугроз, то сегодня она стала одним из ключевых инструментов внешней политики. Информационная безопасность активно используется государствами для формирования каналов международного влияния наряду с традиционными механизмами «жесткой» и «мягкой» силы [1; 6].

В современных условиях государства стремятся не только обеспечить внутреннюю цифровую устойчивость, но и продвигать за рубеж собственные модели и стандарты информационной безопасности, формируя тем самым новые векторы технологической и нормативной зависимости других стран. Информационная безопасность приобретает черты политического и идеологического ресурса, вокруг которого выстраивается стратегическое позиционирование государств в киберпространстве [2; 5]. Наряду с традиционными полями геополитической конкуренции - такими как сфера безопасности, энергетика и финансы - цифровая инфраструктура и управление информационными потоками становятся одним из ключевых направлений борьбы за влияние в глобальном масштабе.

Ведущие международные игроки используют ИБ как инструмент формирования международной нормативной среды и продвижения собственных политических ценностей:

Европейский союз (ЕС) проводит активную политику в области так называемой «цифровой этики», в основе которой лежит приоритет защиты персональных данных и частной жизни пользователей. Принятие и экстерриториальное применение Общего регламента по защите данных (GDPR) позволило ЕС сформировать значительное влияние на цифровую политику за пределами своих границ, включая выработку подходов к обработке информации и формирование соответствующих международных стандартов [7]. В этом контексте европейская модель рассматривается как попытка транслировать нормы цифрового регулирования, отражающие ценности и интересы ЕС, в глобальном масштабе, что укрепляет его позиции в сфере технологической дипломатии.

Соединенные Штаты Америки используют свои глобальные ИТ-компании и цифровые платформы для проактивного контроля над критической инфраструктурой в других странах. В доктринальных документах США делается акцент на необходимости обеспечивать безопасность именно через платформенные решения, контролируемые американскими компаниями, что позволяет Вашингтону сохранять косвенное влияние над ключевыми цифровыми сервисами и потоками данных [10]. США последовательно добиваются, чтобы их технологические стандарты и протоколы стали мировыми, что усиливает их позиции в сфере цифровой зависимости государств-партнеров.

Китайская Народная Республика (КНР) выстраивает собственную стратегию, основанную на концепции «киберсуверенитета» (cyber sovereignty) [11]. Китайский подход предполагает, что каждое государство имеет право самостоятельно контролировать свое киберпространство, вводить внутренние ограничения, фильтровать контент и управлять информационными потоками в соответствии с национальными интересами. Китай активно экспортирует эту модель через реализацию международных проектов, включая инициативу «Цифрового Шелкового пути», предлагая партнерам свои технологии и подходы к обеспечению ИБ, адаптированные под концепцию суверенного контроля.

Россия в своих официальных стратегических документах и на международных площадках последовательно выступает за признание суверенного права государств на самостоятельное формирование цифровой политики и регулирование информационного пространства в пределах национальных границ [12]. Такой подход акцентирует внимание на недопустимости внешнего вмешательства в цифровую сферу других стран и на необходимости создания справедливой системы международного информационного взаимодействия, основанной на принципах уважения государственного суверенитета в киберпространстве.

Схожие положения содержатся и в стратегических документах Республики Армения, включая Стратегию цифровой трансформации на 2021-2025 годы, в которой подчеркивается приоритет национального контроля над цифровыми инфраструктурами и данными [28]. Это создает основу для сближения позиций двух стран в вопросах цифрового суверенитета и международного регулирования ИКТ.

В результате экспорт технологий и стандартов информационной безопасности становится самостоятельным элементом «технологической дипломатии» - новой формы взаимодействия, в которой страны конкурируют за влияние не с помощью экономических санкций или военной силы, а через распространение собственных цифровых решений и регуляторных моделей [13]. Этот процесс тесно связан с концепцией «мягкой силы» (soft power), в рамках которой ИБ рассматривается как привлекательный политический и технологический продукт, который другие государства добровольно принимают и внедряют, создавая новые зависимости и зоны влияния в цифровом пространстве.

Информационная безопасность в XXI веке эволюционировала из узкого вопроса внутреннего ИТ-менеджмента в один из ключевых инструментов глобальной геополитики, активно используемый ведущими государствами для формирования законодательной повестки, продвижения собственных технологических решений и укрепления международного влияния.

Россия и ИБ: подходы и приоритеты

Вопросы информационной безопасности занимают особое место в государственной политике Российской Федерации и последовательно закрепляются в стратегических документах, таких как Доктрина информационной безопасности Российской Федерации [12], Стратегия национальной безопасности Российской Федерации [3] и в ряде международных инициатив с участием России. В условиях нарастающих глобальных цифровых противоречий российский подход к ИБ отличается целостностью, системностью и опорой на принципы государственного суверенитета в информационном пространстве.

Одним из ключевых и безусловных приоритетов России в сфере ИБ является гарантированное исключение внешнего контроля над критической ИТ-инфраструктурой страны. Российская Федерация рассматривает зависимость от иностранных цифровых платформ, облачных сервисов, импортного программного обеспечения и оборудования как прямую угрозу национальной безопасности. В этом контексте активно реализуется политика технологического импортозамещения, направленная на поэтапный отказ от зарубежных решений в критически значимых секторах, таких как государственное управление, оборона, энергетика, транспорт и здравоохранение [3].

Значительное внимание уделяется разработке и внедрению отечественных операционных систем, средств криптографической защиты информации, национальных центров обработки данных и облачных сервисов, контролируемых государственными структурами. Россия последовательно добивается того, чтобы ключевые элементы цифровой инфраструктуры находились в зоне полного национального контроля, минимизируя риски отключения, саботажа или несанкционированного доступа со стороны иностранных государств и компаний [12].

Другим стратегическим приоритетом является создание, поддержка и масштабирование собственных технологических решений в области ИБ. Правительство Российской Федерации при содействии Министерства промышленности и торговли активно способствует развитию отечественного программного обеспечения. Особое внимание уделяется созданию национальных операционных систем, платформ кибербезопасности, антивирусных решений, а также систем мониторинга и оперативного реагирования на инциденты в информационном пространстве [14]. Особый акцент делается на формирование независимой криптографической базы и сертифицированных отечественных алгоритмов защиты, что позволяет России сохранять автономность в вопросах обеспечения информационной безопасности.

Россия активно развивает систему подготовки профессиональных кадров в области ИБ, создавая специализированные образовательные программы, научные центры и отраслевые консорциумы, объединяющие ведущие российские компании, вузы и государственные структуры. Содействие развитию российского ИБ-сектора рассматривается не только как экономическая, но и как стратегическая задача, обеспечивающая долгосрочную устойчивость национальной цифровой среды [14].

В отличие от ряда западных стран Россия традиционно выступает сторонником многостороннего регулирования в области ИБ и активно продвигает форматы международного сотрудничества, основанные на равноправии, невмешательстве и уважении суверенитета. Россия предлагает выстраивать глобальную систему информационной безопасности на основе диалога в рамках таких объединений, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), БРИКС, Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а также в ООН [14].

Одним из ключевых тезисов российской позиции является то, что гарантии информационной безопасности невозможны без учета интересов всех сторон и без создания единых, универсально признанных правил поведения государств в киберпространстве [4]. Россия поддерживает идею международной юридической фиксации принципов недопустимости кибератак на критическую инфраструктуру, а также призывает к разработке глобальных механизмов предотвращения и урегулирования инцидентов в цифровой сфере.

На уровне ШОС и БРИКС Россия уже инициировала создание специализированных платформ для обмена опытом и оперативной информацией о киберугрозах, а также предложила формирование совместных центров реагирования на инциденты в информационном пространстве [14].

Важным отличием российской стратегии является принципиальная позиция о недопустимости вмешательства во внутреннюю цифровую политику других стран. Россия отвергает практику навязывания собственных цифровых стандартов или политически мотивированного регулирования трансграничных информационных потоков. В российском подходе подчеркивается, что каждое государство имеет суверенное право самостоятельно определять модель регулирования своего национального информационного пространства, включая право на блокировку нежелательного контента, локализацию данных и контроль над цифровыми платформами, действующими на его территории [12].

Такой подход предполагает уважение цифрового суверенитета других стран и опору на международное право, а не на односторонние технологические или политические инициативы. Россия выступает против создания «цифровых зон влияния» и за формирование открытой, но справедливой глобальной системы информационного взаимодействия, в которой все государства будут иметь равные права и возможности.

Цифровая дипломатия: институт цифровых атташе и новые форматы кооперации

Институционализация цифровой дипломатии

9 сентября 2021 года в системе внешнеэкономических связей Российской Федерации была учреждена Служба цифровых атташе, действующая в структуре торговых представительств Минпромторга России.

Цифровые атташе - это официальные представители Российской Федерации за рубежом, специализирующиеся на продвижении отечественных цифровых и высокотехнологичных решений. Их миссия включает содействие развитию цифровой инфраструктуры в дружественных странах, а также укрепление двусторонних и многосторонних связей в области информационно-коммуникационных технологий и информационной безопасности [15].

Функции цифрового атташе включают:

- содействие локализации и внедрению российского ПО и ИБ-решений;

- подготовку страновых обзоров нормативного регулирования;

- взаимодействие с органами власти и IT-кластерами партнерских стран;

- поддержку консорциумов и бизнес-кооперации.

Роль Торгпредства в развитии киберкооперации

Торговое представительство Российской Федерации в Республике Армения играет ключевую роль в развитии двустороннего сотрудничества в области информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) и ИБ. Важным элементом этой деятельности является Служба «цифрового атташе».

Служба «цифрового атташе» действует в Армении с апреля 2024 года и уже доказала свою высокую эффективность в поддержке российских компаний на зарубежных рынках. Основная задача цифровых атташе - содействие экспорту российских ИКТ- и ИБ-решений, поиск партнеров, продвижение отечественных продуктов и сопровождение российских компаний в рамках международной технологической кооперации.

«Цифровые атташе» работают в 17 странах, и их деятельность усиливает позиции российских производителей и разработчиков на двусторонних треках. Благодаря их работе создаются условия для прямого взаимодействия между российскими и зарубежными организациями. Служба цифрового атташе формирует новый инструмент «технологической дипломатии», способствующий формированию позитивного имиджа России как высокотехнологичной страны и активного участника международного ИКТ-рынка.

В Армении при поддержке Торгпредства были достигнуты значимые практические результаты в области киберкооперации. В частности, успешно проведены поставки российских систем кибербезопасности в армянские банки, что позволило повысить уровень защиты финансовых учреждений. Также обеспечено участие российских компаний в тендерах на поставку биллинговых систем для армянских телекоммуникационных операторов. Кроме того, реализованы поставки комплексных решений по кибербезопасности, которые получили высокую оценку со стороны армянских заказчиков благодаря их эффективности и возможностям интеграции с существующими инфраструктурами.

Торговое представительство оказало поддержку во внедрении российской системы биллинга и способствовало установлению устойчивых деловых контактов с дистрибьюторами ИКТ-оборудования в Армении.

В настоящее время Торгпредство формирует повестку сотрудничества в новых отраслях. В числе приоритетных направлений рассматриваются космическая индустрия, где обсуждаются перспективы технологического взаимодействия, цифровизация сельского хозяйства, необходимая для устойчивого развития регионов Армении, а также внедрение цифровых решений в текстильную промышленность с целью повышения эффективности производственных процессов и совершенствования систем управления поставками.

Для расширения российско-армянского сотрудничества в сфере кибербезопасности и цифровой трансформации Торговое представительство России в Армении предлагает рассмотреть следующие направления проектной кооперации:

  1. Внедрение платформ цифровых двойников в сфере градостроительства и управления инфраструктурой. Российские ИТ-компании готовы предоставить решения по созданию цифровых моделей территорий с привязкой к конкретным муниципальным и региональным задачам Армении. На пилотной основе может быть рассмотрено сотрудничество с мэрией Еревана или управлением одного из быстроразвивающихся городов, например Гюмри. Технологии позволят интегрировать трехмерные модели в процессы планирования дорожной сети, жилой застройки, мониторинга объектов ЖКХ и транспорта.
  2. Применение решений на основе искусственного интеллекта в сфере публичного управления. Речь идет о системах, которые позволяют автоматически анализировать данные о загруженности социальной и инженерной инфраструктуры, прогнозировать потребности в перераспределении ресурсов и автоматизировать рутинные управленческие процессы. В качестве примера пилота может выступить внедрение на базе одного из ведомств, отвечающих за цифровизацию и оказание государственных услуг.
  3. Развитие волоконно-оптических коммуникаций для цифровой устойчивости регионов. Предлагается обсудить возможность совместных проектов по модернизации сетевой инфраструктуры в отдаленных и горных регионах Армении, с привлечением российских поставщиков волоконно-оптического оборудования и систем активной защиты каналов передачи данных.
  4. Внедрение систем беспроводной связи на базе излучающего кабеля. Решения актуальны для обеспечения надежной связи в таких объектах, как тоннели, метрополитен, промышленные предприятия, распределительные узлы и логистические терминалы. В качестве пилотной площадки может быть предложен один из инфраструктурных объектов Минтерра РА (Министерства территориального управления и инфраструктур Республики Армения).
  5. Повышение уровня промышленной кибербезопасности. Российские компании предлагают внедрение систем защиты технологического оборудования, включая защиту SCADA-систем, ПЛК и HMI-интерфейсов, на предприятиях электроэнергетики, водоснабжения, пищевой промышленности и переработки. Торговое представительство Российской Федерации в Республике Армения оказывает поддержку в подборе технологических партнеров, подготовке проектных предложений и координации взаимодействия с заинтересованными ведомствами и профильными организациями. Открыты к проработке дополнительных инициатив, направленных на развитие цифровой экономики и повышение уровня информационной безопасности Республики Армения.

Российско-армянское сотрудничество в сфере информационной безопасности

Армения как ключевой важный партнер

Республика Армения - важный партнер России в рамках ЕАЭС, ОДКБ [18]. В последние годы наблюдается активизация сотрудничества по линии цифровизации экономики, защиты информационных систем и координации в рамках цифрового суверенитета.

Ключевые проекты:

- развитие критической ИТ-инфраструктуры;

- внедрение отечественного ПО;

- поддержка локальных образовательных и исследовательских проектов в области ИБ [19].

Консорциумы и цифровая автономия

При содействии Торгового представительства налажено взаимодействие между российскими и армянскими организациями в формате меморандумов о сотрудничестве. В результате выстраивается партнерская экосистема, объединяющая поставщиков технологий, представителей науки и профильные структуры. Это создает условия для совместной адаптации решений с учетом местной специфики, действующего законодательства и особенностей инфраструктуры [20].

Геополитические и нормативные вызовы цифровой кооперации

Особенно это актуально для регионов с высокой степенью политической турбулентности, к которым относится Южный Кавказ [23]. Республика Армения, находясь в центре пересечения различных интересов глобальных и региональных акторов, сталкивается с целым комплексом вызовов, обусловленных геополитической конъюнктурой, нормативно-правовой неопределенностью и инфраструктурной уязвимостью [3].

Южный Кавказ - это стратегически значимый регион, где пересекаются интересы таких крупных игроков, как Россия, Европейский союз, Соединенные Штаты Америки, Китай, Турция и Иран [2]. Каждый из этих субъектов международных отношений реализует в регионе свои политические и экономические стратегии, что накладывает существенный отпечаток на формирование национальной политики в области информационной безопасности [5].

Для Армении, как государства - члена Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС), исторически сложился нормативно-правовой и идеологический фундамент информационной безопасности на базе российской методологии, в которой информационная безопасность воспринимается как более широкая категория, включающая кибербезопасность [12]. Эта многовекторность отражается и в попытках адаптировать национальные стратегии и законодательство в соответствии с международными стандартами и требованиями, в том числе с учетом подходов, которые функционально разделяют понятия информационной и кибербезопасности [4].

Особое значение приобретает роль Армении в реализации инициативы «Один пояс - один путь», где страна рассматривается как ключевой транзитный узел для евразийской цифровой инфраструктуры [20]. С одной стороны, это открывает новые перспективы для модернизации телекоммуникационной сети и привлечения инвестиций в цифровую экономику [16]. С другой - создает дополнительные риски, связанные с усилением зависимости от инфраструктуры и технологий, контролируемых иностранными государствами, а также потенциальными угрозами в области кибербезопасности [9].

Формирование эффективной системы обеспечения информационной безопасности требует создания адекватной нормативно-правовой базы, которая способна учитывать специфику цифровых вызовов и одновременно отвечать интересам национального суверенитета [25]. В Армении данный процесс характеризуется постепенной трансформацией: от доминирования российских методологических подходов к более комплексной системе, интегрирующей элементы западных и международных стандартов [14].

Первый серьезный нормативный документ - Концепция информационной безопасности 2009 года - отразил российскую парадигму, где кибербезопасность рассматривалась как часть общей информационной безопасности [3]. Однако с 2018 года наблюдается активное внедрение терминологического и институционального разграничения, что свидетельствует о готовности к более дифференцированному управлению цифровыми рисками и угрозами [24]. В этот период происходят попытки выработать национальную стратегию кибербезопасности с участием международных экспертов [24].

Динамика нормативного развития неразрывно связана с внешнеполитическими ориентирами. Армения активизировала сотрудничество с ЕС в рамках «Восточного партнерства» и европейских инициатив по укреплению киберустойчивости, поддерживает партнерство с НАТО, одновременно сохраняя тесные связи с ОДКБ и цифровыми проектами ЕАЭС [18]. Такая многовекторная стратегия нормативного регулирования отражает стремление к балансу между разными центрами влияния и признает необходимость диалога с широким спектром международных партнеров [13].

Тем не менее процесс совершенствования законодательства сталкивается с рядом вызовов. Необходимость гармонизации национальных норм с международными стандартами осложняется наличием конкурирующих юридических подходов к пониманию и обеспечению информационной безопасности, а также внутренними административными и ресурсными ограничениями [8]. Важной составляющей остается выработка эффективных механизмов реализации и контроля в быстро меняющейся цифровой среде, что требует институциональных реформ и повышения квалификации кадров [14].

Одним из ключевых факторов, напрямую влияющих на возможности цифровой кооперации и информационной безопасности в Армении, является географическое и инфраструктурное положение страны [26]. Республика не имеет выхода к морю и зависит от транзитных маршрутов, проходящих через соседние государства. Основной канал передачи международного интернет-трафика - северный маршрут через Грузию, который соединяет Армению с подводными кабелями в Черном море в порту Поти [26]. На данный момент около 80% внешнего трафика страны проходит именно этим путем [26].

В ответ на эти вызовы армянские власти предпринимают шаги по развитию альтернативных маршрутов подключения. Южный маршрут через Иран обеспечивает дополнительный выход в Глобальную сеть, хотя его пропускная способность ограничена и подвержена геополитическим рискам [26]. Другие каналы - подключение к российской инфраструктуре по черноморскому и сухопутному маршрутам - также способствуют диверсификации, снижая зависимость от одного транзитного государства [20].

Дополнительным резервом выступает спутниковая связь, включая запуск сети Starlink в Армении в 2025 году, что расширяет возможности подключения, особенно в удаленных и труднодоступных районах [15]. Тем не менее спутниковые технологии пока не могут полностью заменить наземные линии из-за ограничений в скорости и качестве связи [15].

В совокупности данные факторы создают сложный ландшафт, где обеспечение киберсуверенитета и устойчивости цифровой инфраструктуры требует системного подхода, включающего как технические инновации, так и грамотную правовую и внешнеполитическую стратегию [1]. Необходимость последовательной политики диверсификации и развития устойчивых каналов связи становится ключевой задачей национальной безопасности в цифровой сфере [26].

На этом фоне роль России как надежного технологического партнера возрастает. Предлагая нейтральные, суверенные, масштабируемые решения, Россия способствует устойчивому цифровому развитию союзников [12].

 

Сегодня информационная безопасность выходит далеко за пределы традиционных технических задач и превращается в важнейший политико-стратегический инструмент, посредством которого государства формируют свои внешнеполитические стратегии, создают альянсы и транслируют свои стандарты в глобальном цифровом пространстве. Такая трансформация отражает суть новой кибергеополитики - сферы, где борьба за влияние и суверенитет переносится в цифровую плоскость.

Новая кибергеополитика требует переосмысления форматов международного сотрудничества и построения диалога. Современный мир предъявляет запрос на появление гибридных кадров - специалистов, сочетающих дипломатические навыки и глубокие технические знания, способных эффективно работать на стыке политики и технологий.

Российско-армянское взаимодействие в области кибербезопасности демонстрирует, что цифровая дипломатия не только способствует внедрению передовых ИБ-решений, но и формированию устойчивого цифрового пространства в регионе, минимизируя риски и создавая благоприятные условия для совместного развития.

Россия располагает комплексным потенциалом для лидерства в новой кибергеополитике - объединяя мощные технологические ресурсы, продвинутую нормативно-правовую базу и опытную дипломатическую инфраструктуру. В условиях нарастающих вызовов цифрового суверенитета и глобальных киберугроз Россия способна выступать надежным партнером, предлагая сбалансированные, суверенные и масштабируемые решения для союзников и партнеров.

Информационная безопасность, став инструментом внешней политики, требует системного, интегративного подхода, сочетающего технические инновации, международное законодательное регулирование и выстраивание эффективного дипломатического взаимодействия. Продолжение развития института цифровой дипломатии и углубление российско-армянского сотрудничества в сфере кибербезопасности являются ключевыми элементами обеспечения национальной и региональной безопасности в эпоху новой кибергеополитики.

В конечном итоге именно способность государств адаптироваться к динамично меняющейся цифровой среде, развивать устойчивые партнерства и вырабатывать совместные стандарты определит успех в противостоянии современным киберугрозам и укрепит позиции на международной арене в условиях новой реальности цифровой геополитики.

 

 

Источники и литература

  1. Никифоров В.О. Цифровая дипломатия и кибергеополитика в современных международных отношениях // Международные процессы. 2022. №3. С. 14-28.
  2. Nye J. The Future of Power. New York: Public Affairs, 2011. 307 p.
  3. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: утверждена Указом Президента Российской Федерации от 02.07.2021 №400.
  4. UN GGE. Report of the Group of Governmental Experts on Developments in the Field of Information and Telecommunications in the Context of International Security. A/70/174, 2015.
  5. Дубровский В.Е. Геополитика киберпространства: вызовы и возможности // Вестник международных организаций. 2021. №1. С. 39-51.
  6. Schneerson S., Decker R., Barinov A.V. Cyber Geopolitics: Influence Strategies in the Digital Era // Cyber Security Review. 2020. Vol. 5. P. 35-47.
  7. Regulation (EU) 2016/679 of the European Parliament and of the Council (GDPR).
  8. Куликов В.М. Международно-правовые проблемы информационной безопасности. М.: Юридический центр, 2020. 315 с.
  9. Pohle J., Thiel T. Digital Sovereignty. Internet Policy Review. 2020. Vol. 9. Issue 4.
  10. Nye J.S. Deterrence and Dissuasion in Cyberspace // International Security. 2017. Vol. 41. №3. P. 44-71.
  11. Segal A. China’s Vision for Cyber Sovereignty // Harvard International Review. 2020. Vol. 41. №4. P. 14-19.
  12. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации: утверждена Президентом РФ 05.12.2016.
  13. Melissen J. Digital Diplomacy: The Evolution of International Relations in the Digital Era. Clingendael Institute, 2015.
  14. Бабкин С.Н. Международное сотрудничество в области информационной безопасности: российский подход // Информационная безопасность. 2021. №3. С. 17-25.
  15. Минцифры России. О цифровых атташе: официальная информация с сайта Минцифры РФ // URL: https://digital.gov.ru (дата обращения: 20.06.2025).
  16. Сайт Торгового представительства Российской Федерации в Республике Армения // URL: http://arm.minpromtorg.gov.ru (дата обращения: 20.06.2025).
  17. Минпромторг России. О взаимодействии с торгпредствами // URL: https://minpromtorg.gov.ru/ (дата обращения: 20.06.2025).
  18. Евразийская экономическая комиссия. О сотрудничестве государств - членов ЕАЭС в области ИБ // URL: https://eec.eaeunion.org (дата обращения: 20.06.2025).
  19. Ростелеком. Проекты в Республике Армения // URL: https://rt.ru (дата обращения: 20.06.2025).
  20. Торгпредство России в Армении. О консорциумах // URL: http://arm.minpromtorg.gov.ru (дата обращения: 20.06.2025).
  21. United States Department of Commerce. Export Administration Regulations // URL: https://bis.doc.gov (дата обращения: 20.06.2025).
  22. Positive Technologies. Киберугрозы: отчет за IV квартал 2024 г. // URL: https://www.ptsecurity.com/ru-ru/research/analytics/cyber-threats-q4-2024/ (дата обращения: 20.06.2025).
  23. Политическая динамика на Южном Кавказе: анализ геополитических процессов // Международные отношения. 2024. №4. С. 45-67.
  24. Министерство цифрового развития Республики Армения. Национальная стратегия кибербезопасности: проект и рекомендации. Ереван, 2023.
  25. Международное право в сфере информационной безопасности: проблемы гармонизации. Сборник научных трудов. М., 2022. С. 120-137.
  26. Инциденты с оптоволоконными кабелями на границе Армения - Грузия в 2025 г.: технический отчет. Национальный центр кибербезопасности Армении, 2025 г.
  27. NEQSOL Holding и влияние на цифровую инфраструктуру региона. Экспертный доклад. Тбилиси, 2022.
  28. Стратегия цифровой трансформации Республики Армения на 2021-2025 гг. Ереван: Министерство высокотехнологичной промышленности РА, 2021. 46 с. // URL: https://mineconomy.am/media/2021/12/6355.pdf (дата обращения: 21.07.2025).
  29. Абделькарим Я.А. Международно-правовые аспекты разграничения киберпространства // Международное право и международные организации. 2021. №2. С. 12-19. DOI: 10.7256/2454-0633.2021.2.35157.