К 80-летию бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. «Круглый стол» журнала «Международная жизнь».

 

На последнем саммите НАТО, проходившем с 24 по 25 июня этого года в Гааге, Президент США Дональд Трамп выступил с очередным скандальным заявлением, сравнив недавние удары американских ВВС по иранским ядерным объектам с атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки в 1945 году. Американский лидер подчеркнул, что военная операция против Тегерана, как и применение ядерного оружия против Японии, привела к прекращению военного конфликта. «Я не хочу приводить в пример Хиросиму, я не хочу приводить в пример Нагасаки, но по сути это одно и то же - это положило конец войне», - констатировал хозяин Белого дома1.

В приведенной выше цитате наглядно отражается степень инструментализации памяти о трагедии Хиросимы и Нагасаки в американском общественно-политическом дискурсе. Созданный еще в 1945 году миф о решающей роли ядерной бомбардировки двух японских городов в окончании Второй мировой войны демонстрирует удивительную живучесть и потенциал быть использованным в качестве источника легитимации сегодняшних политических решений. И это несмотря на то, что дебаты о целесообразности применения ядерного оружия против Японии будоражили военно-политическое окружение Трумэна еще до 6 и 9 августа 1945 года.

В июне 1945 года отдельными участниками «Манхэттенского проекта»2 был подготовлен так называемый «Доклад Франка», где они советовали провести публичную демонстрацию мощности бомбы «в соответственно отобранной необитаемой области», прежде чем атаковать крупный город. Авторы петиции настаивали, что одна угроза применения ядерного оружия будет гуманнее и действенней, чем неминуемое убийство массы гражданских3. Тем не менее официальная позиция Вашингтона всегда заключалась в том, что ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки были необходимой мерой, ускорившей капитуляцию Японии. «Никогда не сомневался в том, что ее [бомбы] применение мой долг», - отмечал Президент США Гарри Трумэн, называя бомбардировки «величайшим делом в истории»4.

Споры о моральной приемлемости и военной необходимости атомных бомбардировок Японии продолжились и после окончания войны. В то время как американская общественность в целом одобряла решение правительства применить атомную бомбу, отдельные представители высшего командования, включая генерала Дугласа Макартура, адмиралов Уильяма Леги и Честера Нимица, подвергали его критике. Собственно, сам научный руководитель «Манхэттенского проекта» (в рамках которого было создано первое ядерное оружие) Роберт Оппенгеймер утверждал, что бомбы были сброшены на «фактически побежденного противника».

Ответом инициаторов применения ядерного оружия против Японии стала скоординированная PR-кампания, направленная на развенчание «неправильного» образа мышления. Наиболее влиятельный вклад в нее внесла статья 1947 года под названием «Решение использовать атомную бомбу»5, опубликованная в «Harper’s Magazine» за подписью бывшего военного министра США Генри Льюиса Стимсона, а также его мемуары, написанные при участии Макджорджа Банди и изданные в 1948 году. Эти две работы легли в основу официального нарратива о том, что разрушение Хиросимы и Нагасаки «положило конец войне с Японией» и атомные бомбардировки значительно сократили продолжительность войны6.

Противники инструментализации истории из числа академических экспертов тем не менее на протяжении десятилетий предпринимали попытки развенчать этот миф.

Историк Джон Дауэр в своей практически культовой монографии «Война без пощады: раса и сила в войне на Тихом океане»7 обозначал, что без советского вторжения две атомные бомбы не побудили бы японцев сдаться. Также он обращал внимание на то, что атомные бомбардировки дали возможность правительству Японии представить сокрушительное поражение японских военных не как результат их собственной некомпетентности, а как результат применения противником нового, революционного оружия. Они позволили японскому императору преподнести капитуляцию как великодушный акт, спасший человечество от уничтожения жестоким противником. В общественно-политическом дискурсе Японии до сих пор присутствует мнение, что атомная бомбардировка явилась для страны «тэнъю» - милостью небес, позволившей народу выйти из войны с честью.

Тезис о том, что решающим фактором, вынудившим императора принять решение о капитуляции, стало нарушение Советским Союзом советско-японского пакта о нейтралитете и нападение на Японию 9 августа 1945 года8, разделяют и известный американский историк японского происхождения Цуёси Хасэгава, и автор книги «Пять мифов о ядерном оружии» Уорд Уилсон9.

В конечном итоге беспристрастный анализ дальнейших исторических событий заставляет нас согласиться с заключением британского физика и лауреата Нобелевской премии Патрика Блэкетта, что атомные бомбардировки были «не столько последним военным актом Второй мировой войны, сколько первой крупной операцией холодной дипломатической войны с Россией»10.

Но насколько осведомлены обычные обыватели о нюансах экспертной дискуссии вокруг трагедии Хиросимы и Нагасаки?

Один из последних масштабных опросов европейцев, затрагивавший эту тему, был проведен коллективом под руководством признанного эксперта по ядерной проблематике д-ра Бенуа Пелопидаса в октябре 2019 года и охватил 7 тыс. респондентов в возрасте 18 лет и старше из Бельгии, Франции, Германии, Италии, Нидерландов, Польши, Швеции, Великобритании и (почему-то) Турции11. На вопрос о согласии или несогласии с утверждением о том, что «атомные бомбардировки Японии во Второй мировой войне значительно сократили продолжительность войны», 23% респондентов опроса, проведенного в октябре 2019 года, ответили «полностью» утвердительно, 29% - «скорее» утвердительно, 31% - «затруднились с ответом», 9% - «скорее» не согласились, а 8% - «полностью» не согласились. Иными словами, лишь 52% респондентов поддержали «нарратив Стимсона» и лишь 17% высказались против.

Показательно, что в опросе 2019 года 85% респондентов правильно назвали Хиросиму, а только 67% - Нагасаки. При этом отмечалась заметная корреляция между способностью назвать города и возрастом: респонденты старшего возраста чаще, чем молодые, указывали, что Хиросима и Нагасаки подверглись бомбардировкам. Тот факт, что Нагасаки упоминается реже, чем Хиросима, в каждой стране (разница составляет 18% респондентов в целом и варьируется от 11 до 23% в зависимости от страны) отражает успешность внедрения «нарратива Стимсона». Сознательное ретуширование факта бомбардировки Нагасаки в рамках транслируемой официальным Вашингтоном версии событий отвлекает внимание общественности от очевидного: бомбардировки были живыми лабораторными экспериментами для определения различий в мощности и эффекте между двумя конструкциями бомб: урановой, пушечного типа («Малыш», Хиросима) и плутониевой, имплозивного типа («Толстяк», Нагасаки).

Отталкиваясь от представления о конструируемой природе памяти, ее связи с национальной идентичностью, мы должны будем признать действия Вашингтона и «сотоварищей» на ниве мнемонической дипломатии вполне логичными. Однако какую позицию по этому вопросу занимает на современном этапе официальный Токио?

Подтверждением того, что к инструментализации памяти могут прибегать как условные «палачи», так и условные «жертвы», служит ежегодная церемония памяти жертв бомбардировки Хиросимы, проводимая мэрией города в Парке мира 6 августа.

В ходе последней церемонии 2024 года, собравшей представителей 109 стран, включая Соединенные Штаты и Великобританию, премьер-министр Японии Фумио Кисида заявил: «Наша страна  - единственная, которая подверглась атомным бомбардировкам во время войны и должна неустанно продолжать свои усилия по созданию мира без ядерного оружия». При этом истинный виновник трагических исторических событий 6 августа 1945 года - США - по традиции всех выступающих на церемонии мэров и премьер-министров Японии вновь не был назван.

Отметим, что, несмотря на постепенное проникновение в пространство публичной политики США культуры покаянного размышления о своих поступках, переходящего порой в самобичевание, ни один американский лидер никогда не приносил прилюдных извинений за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Барак Обама, ставший первым Президентом США, посетившим траурную церемонию в Хиросиме, назвал атомную бомбардировку лишь «жестоким окончанием Второй мировой войны» и не попросил прощения у японцев. В 2023 году на «G7» сюда же приезжали Джо Байден и Владимир Зеленский. Первый просто предложил японцам «сохранять веру», а второй - сосредоточился на важности поставок оружия на Украину. Напомним, что с 2022 года Япония не присылает приглашения для участия в ней послам России и Белоруссии из-за военного конфликта на Украине12.

О роли США в своем послании по случаю 79-й годовщины американской атомной бомбардировки Хиросимы ничего не сказал и Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, подчеркнувший, однако, что мир вновь столкнулся с угрозой реального применения ядерного оружия.

Так на кого же японская сторона и международные чиновники возложили ответственность за «все более напряженную» обстановку в сфере ядерного разоружения? На страну - наследницу памяти о Великой Победе во Второй мировой войне, унесшей жизни 27 млн советских граждан, 18 миллионов из которых были мирными жителями.

И подобные заявления - не случайный «сбой системы», а продолжение стратегической политической линии правительства Японии, следующей по данному направлению в фарватере коллективного Запада.

В апреле 2024 года заместитель постпреда Японии при ООН Мицуко Сино, приписав России некую «неоднократную ядерную риторику», заявила, что «в качестве единственной страны, которая подверглась ядерной бомбардировке во время войны, Япония никогда не смирится с российскими ядерными угрозами, не говоря уже о применении ядерного оружия». «Катастрофа Хиросимы и Нагасаки никогда не должна повториться»13, - усилила свой тезис г-жа Сино, опять же избежав упоминания страны - виновницы этой катастрофы.

Парадоксальным образом, в условиях усиления геополитической конкуренции, на Западе оказалась востребованной риторика японской организации «Нихон Хиданкё», основанной «хибакуся» - людьми, подвергшимися воздействию взрыва. Долгое время «Нихон Хиданкё» не испытывала давления со стороны США и ощущала себя брошенной японским правительством. Однако в 2024 году «за усилия по достижению мира, свободного от ядерного оружия, и за демонстрацию свидетельств того, что ядерное оружие никогда не должно быть использовано снова» ей была вручена Нобелевская премия мира.

Представляется, что не последнюю роль в этом решении Нобелевского комитета сыграл тот факт, что в своей приверженности благой цели активные члены организации готовы пренебречь теми реальными вызовами суверенитету, с которыми сегодня сталкиваются ядерные державы, не поддерживающие западную концепцию «мира, основанного на правилах»14. Таким образом, при правильном «наведении» раздражающая антиядерная риторика руководства «Нихон Хиданкё» оказывается пригодной для достраивания антироссийского нарратива.

Так, в одном из своих первых интервью после получения организацией Нобелевской премии мира Масако Вада, заместитель руководителя секретариата группы заявила: «В настоящее время мир движется назад в вопросе ядерного разоружения. Российское вторжение на Украину причинило невыразимые человеческие страдания и повысило риск ядерной войны. Я посвятила свою жизнь ликвидации ядерного оружия. Я чувствую, насколько грешны люди. Вместо гнева я чувствую печаль и страх того, как глубоко люди упадут во тьму. Мы должны продолжать идти вперед, чтобы выразить наше желание, нашу надежду отказаться от ядерного оружия. Это наша миссия как хибакуся»15.

В контексте громких деклараций правительственных чинов, частично согласующихся с тезисами «хибакуся», как торжество двойных стандартов следует расценивать договоренность Японии и США об усилении так называемого расширенного сдерживания, то есть фактически о проецировании альянсом ядерной угрозы на соседей Японии. Российская сторона неоднократно предупреждала, что подключение Токио к «ядерным миссиям» Вашингтона или размещение на островах американских ракет средней дальности создадут угрозу безопасности в Северо-Восточной Азии и спровоцируют новый виток гонки вооружений в регионе.

Сегодня в рамках официальных коммеморативных мероприятий Японии, посвященных трагедии Хиросимы и Нагасаки, сознательно раскрываются только три из четырех возможных репрезентаций травматического нарратива: природа боли, природа жертвы, связь жертвы с более широкой аудиторией. Четвертая - раскрытие личности «преступника-злодея»16 - опускается.  При вхождении «процесса травмы в сферу государственной бюрократии власть правительства может быть использована для направления его в определенное русло»17. В данном случае «определенность» подразумевает пренебрежение историческими фактами в контексте вступления Японии в «новую эпоху» взаимоотношений с США в качестве «глобального партнера»18. Говорить о «глобальности» уместно, поскольку взаимодействие Японии со своим главным союзником в АТР и за его пределами давно уже выходит за двусторонние рамки. Развиваются трех- и четырехсторонний форматы сотрудничества США и Японии с Южной Кореей, Австралией, Индией и Филиппинами, а также в рамках «G7» и АСЕАН.

Подводя итог рассмотрению граней инструментализации памяти о трагедии Хиросимы и Нагасаки, осуществляемой как американскими, так и японскими властями, мы можем выделить следующее.

События последних десятилетий - вторжение США и их союзников в Ирак, удары по ядерным объектам Ирана - наглядно подтверждают правоту покойного историка Говарда Зинна, отметившего уверенность военного истеблишмента США в том, что «если американцев удастся убедить принять [атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки], они готовы принять любую войну любыми средствами, коль скоро только разжигатели войны смогут указать причину»19.

Применительно к Японии сознательное забвение истинных виновников трагедии работает на политику ремилитаризации Японии и размывание ее безъядерного статуса в рамках укрепления военного сотрудничества с США. Представители властной элиты Японии либо вовсе изымают из нарратива травмы Хиросимы и Нагасаки сюжет, связанный с распределением ответственности, либо переносят эту ответственность за конкретное, совершенное США действие с ближайшего союзника на государства, оказавшиеся в противоположном геополитическом «лагере», потенциально способные и якобы готовые к подобным действиям в будущем.

Как отмечал автор книги «Этика памяти» Авишай Маргалит, «память, которая нам нужна, чтобы выполнять свои обещания и следовать своим планам, - это своего рода проспективная память… помнить - значит знать, а знать - значит верить». Наши воспоминания становятся обещанием будущему; этика, основанная на общей памяти, связана с этикой веры в будущее. Согласно этому пониманию, обеднение памяти и преднамеренное забвение в ядерной политике влияют на нашу способность строить этические отношения.
И официальный Вашингтон, и официальный Токио на этом треке делают однозначный выбор в пользу этики утилитаризма.

 

 

1Цит. по: Трамп вспомнил о Хиросиме и Нагасаки в контексте Ирана // URL: https://lenta.ru/news/2025/06/25/tramp-vspomnil-o-hirosime-i-nagasaki-v-kontekste-irana/

2Петицию подписали: Дж.Франк, Д.Хагхес, Л.Силард, Т.Хогнесс, Е.Рабинович, Г.Сиборг, С.Дж.Никсон.

3«Доклад Франка». Доклад военному министру США. Июнь 1945 г. (Перевод и публикация Владимира Шапиро) // Семь искусств. 2021. №12 // URL: https://litbook.ru/article/16316/

4Mian Z. The Time of the Bomb // Nuclear Age Peace Foundation. August 6, 2025.

5Stimson H.L. The Decision to Use the Atomic Bomb // Harper’s Magazine. February 1947.

6Stimson H.L. On Active Service in Peace and War // Harper & Brothers, 1948.

7Dower J. War Without Mercy: Race and Power in the Pacific War. Pantheon, 1987.

8Hasegawa T. Racing the Enemy. Stalin, Truman, and the Surrender of Japan. The Belknap Press of Harvard University Press, 2006.

9Wilson W. The Bomb Didn’t Beat Japan. Stalin Did // Foreign Policy. June 14, 2013.

10Blackett P. Fear War and the Bomb: Military & Political Consequences of Atomic Energy. New York: McGraw-Hill, 1949. P. 139.

11Pelopidas B., Egeland K. What Europeans believe about Hiroshima and Nagasaki-and why it matters // Bulletin of the Atomic Scientists. August 3, 2020.

12В Японии допустили присутствие россиян на траурной церемонии в Хиросиме // РБК. 11 апреля 2025 г. // URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/67f8c0df9a794756a3f800d0

13Япония в СБ ООН вспомнила о Хиросиме и Нагасаки, обвиняя РФ в «ядерной риторике» // Коммерсантъ. 13 апреля 2024 г. // URL: https://www.kommersant.ru/doc/6648042

14Парамонов О. Японская «Нобелевка» за мир - история и современность // Международная жизнь. 19 декабря 2024 г. // URL: https://interaffairs.ru/news/show/49443

15Diaz-Maurin F., Gaulkin T. Hibakusha group receives Nobel Peace Prize for «demonstrating through witness testimony that nuclear weapons must never be used again» // Bulletin of the Atomic Scientists. October 11, 2024.

16Александер Дж. Культурная травма и коллективная идентичность // Социологический журнал. 2012. №3. С. 21-23.

17Там же.  С. 28. 

18В середине апреля 2024 г. состоялся первый официальный государственный визит премьер-министра Фумио Кисиды в США, который японские СМИ назвали «историческим». В ходе переговоров лидеры двух стран согласовали расширение и углубление долгосрочного стратегического сотрудничества на основе примерно 70 договоров и новых инициатив. По их итогам было выпущено совместное заявление «Глобальное партнерство для будущего», где подчеркивалось, что страны будут синхронизировать свои стратегии и вместе работать над решением наиболее острых проблем и вызовов современности и будущего. Подроб. см.: Превращение Японии в «глобального партнера» США.

19Цит. по: Caleb G. The Nuking of Hiroshima and Nagasaki, 70 Years Later. 2015 // URL: https://ushypocrisy.com/2015/08/15/the-nuking-of-hiroshima-and-nagasaki-70-years-later-images/