На современном этапе технологического развития важнейшее значение приобретает суверенитет в области цифровых технологий. Внимание к цифровому суверенитету обусловлено радикальной трансформацией экономического и технологического укладов, общественных отношений и политической жизни, вызванной глобальными цифровыми изменениями, которые были концептуализированы в работе К.Шваба «Четвертая промышленная революция»1.

В условиях, когда цифровое пространство стало полем геополитических противоречий, а уровень цифровизации становится важным фактором, определяющим положение страны на международной арене и спектр доступных ей внешнеполитических возможностей, в научном сообществе возросло внимание к проблематике цифрового суверенитета2.

Теоретические основы концепции цифрового суверенитета: исторический экскурс и современные подходы

Исследования в области цифрового суверенитета тесно связаны с анализом технологического суверенитета, под которым понимается способность государства проводить независимую политику в сфере высоких технологий. Кроме того, многие авторы увязывают проблематику цифрового суверенитета с вопросами обеспечения информационной безопасности3. Отдельным вопросом стоит проблема цифрового вмешательства как нарушения суверенитета государства4.

В российском академическом дискурсе чаще используется термин «информационный суверенитет», призванный подчеркнуть важность контроля не только над технической инфраструктурой в целях обеспечения суверенитета, но и над трансграничным контентом5. Западные авторы преимущественно оперируют термином «киберсуверенитет», который рассматривается через призму государственной юрисдикции над инфраструктурой, программным обеспечением и данными и в меньшей степени затрагивает проблемы контроля над трансграничными потоками информации6. С развитием «больших данных» и технологий искусственного интеллекта наиболее употребимым становится термин «цифровой суверенитет».

Среди российских авторов проблему информационного суверенитета изучали М.М.Кучерявый7, В.В.Бухарин8. Они рассматривали суверенитет через призму угроз в сфере информационной безопасности. Д.В.Винник связывает цифровой суверенитет с политическими и правовыми режимами обработки данных в Интернете9. М.М.Кучерявый определял информационный суверенитет как верховенство и независимость государственной власти при формировании и реализации информационной политики в национальном сегменте и глобальном информационном пространстве10. Российский автор В.В.Бухарин выделяет следующие компоненты информационного суверенитета России, технически обеспечивающие национальную безопасность: поисковую систему, социальные сети, операционную систему и программное обеспечение, микроэлектронику, сетевое оборудование, национальный сегмент сети Интернет, платежную систему, собственные средства защиты, криптографические алгоритмы и протоколы, навигационную систему11.

Анализируя подходы европейских авторов, А.Н.Толстухина отмечает, что некоторые ученые полагают, что цифровой суверенитет можно интерпретировать как необходимость для страны развивать или сохранять в отношении ключевых технологий собственную автономию или же иметь как можно более низкий уровень структурной зависимости. Другие считают, что это способность страны (или группы стран) автономно генерировать технологические и научные знания или использовать технологические возможности, разработанные внешними игроками, за счет активизации надежных партнерских отношений12.

Особенностью европейского академического дискурса также является концепция цифрового суверенитета личности. Под цифровым суверенитетом личности понимается безопасность персональных данных и защита от негативного информационного воздействия и дезинформации, а также защита от практики «надзорного капитализма» со стороны ИТ-гигантов, под которым понимается сбор персональных данных и их последующее использование в целях воздействия на предпочтения пользователей13.

По инициативе исследователей из КНР в научный дискурс было введено понятие «интернет-суверенитет» - право государства устанавливать собственные правила функционирования интернет-пространства, отвечающие национальным интересам и традициям14.

Необходимо отметить, что в научной литературе США долгое время критически относились к самой категории цифрового суверенитета, отмечая ее связь с цензурой15. Более того, исследователи США постоянно продвигали идею, согласно которой Интернет является общим пространством человечества по аналогии с открытым морем или космическим пространством и на него не распространяется категория государственного суверенитета. Во внешнеполитическом дискурсе США такой подход до сих пор сохраняется. Однако в последние годы вопросы фрагментации Интернета и проблема вмешательства во внутренние дела США, тема смежная с проблематикой суверенитета, занимают важное место в академическом дискурсе США и политической риторике официальных лиц16.

Таким образом, в научной литературе сложилось несколько различных подходов к определению содержания понятия «цифровой суверенитет», разнятся также и используемые термины. Во многом это обусловлено политическими противоречиями между странами, различиями в политических режимах и культурах государств, в уровнях развития цифровых технологий.

Важно также указать на ряд специфических особенностей цифровых технологий, которые не позволяют экстраполировать категорию суверенитета из реального в виртуальное пространство. К числу таких особенностей относятся трансграничный характер потоков информации и данных, высокая роль частных компаний и отдельных пользователей в создании контента. Сложность установления границ государственной юрисдикции в отношении данных и ряд других особенностей должны быть приняты во внимание при определении сущностных характеристик концепции цифрового суверенитета в международных отношениях и международном праве.

Правовые и нормативные аспекты государственного суверенитета в цифровой среде

Цифровые технологии развиваются очень быстро. Актуальной тенденцией последних нескольких лет стало формирование метавселенных, развитие технологий виртуальной и дополненной реальности, а также широкое распространение криптовалют. В 2022 году возросшая напряженность вокруг независимости Тайваня поставила вопрос об автономном производстве компьютерных чипов на территории страны как важной составляющей технологического и цифрового суверенитета. После начала специальной военной операции России на Украине в 2022 году западные интернет-платформы отказались предоставлять сбалансированную и объективную информацию о России и были заблокированы на территории страны, что показало важность наличия автономных интернет-платформ и контента как элементов информационного суверенитета. В этих условиях представляется весьма релевантной концепция, согласно которой цифровой суверенитет по своей природе есть нестатичная, динамическая категория17.

Международное право уже содержит ряд положений относительно государственного суверенитета, которые если не по букве, то по сути вполне применимы к глобальному информационному пространству. Статья 2 Устава ООН 1945 года определяет принцип суверенного равенства государств как основополагающий принцип международного права. По смыслу Декларации о принципах международного права и Хельсинкского акта 1975 года каждое государство имеет право на обеспечение своей безопасности, не нанося ущерба безопасности других государств. Как представляется, данные права и обязанности, вытекающие из суверенитета, также в полной мере применимы к глобальному информационному пространству. Проявлением суверенного равенства государств является иммунитет каждого из них от юрисдикции другого государства. Однако пространственные пределы государственного суверенитета в сети Интернет в настоящее время не определены.

При этом на современном этапе, когда тенденция к формированию многополярного мира сопровождается нарастающей международной конфликтностью, принцип государственного суверенитета играет важную роль. Как отметил Президент В.В.Путин, сегодня речь идет о переходе к «многополярному миру, основанному на подлинном суверенитете народов и цивилизаций»18. Директор Департамента внешнеполитического планирования А.Ю.Дробинин отмечает, что обеспечение технологического суверенитета - стратегическая задача государства, претендующего на самостоятельную роль в наступившую высококонкурентную эпоху19. При этом цифровой суверенитет является неотъемлемой и важнейшей составляющей технологического суверенитета.

Дальнейшее развитие и уточнение принцип суверенного равенства государств получил в Декларации о принципах международного права. Согласно декларации, концепция суверенного равенства включает в себя следующие элементы:

1)  государства юридически равны;

2)  каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету;

3)  каждое государство обязано уважать правосубъектность других государств;

4)  территориальная целостность и политическая независимость государства неприкосновенны;

5)  каждое государство имеет право свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы;

6)  каждое государство обязано выполнять полностью и добросовестно свои международные обязательства и жить в мире с другими государствами.

Заключительный акт Хельсинкской конференции 1975 года указывает на ряд других элементов, в том числе: свободу и политическую независимость, право устанавливать свои законы и административные правила, определять и осуществлять по своему усмотрению отношения с другими странами в соответствии с международным правом, участвовать в международных организациях, двусторонних и многосторонних международных договорах, право на нейтралитет.

Авторитетный российский исследователь А.А.Стрельцов отмечает, что ИКТ-среда как объект международных отношений представляет собой юридическую фикцию, которая заключается в том, что соответствующая совокупность устройств и средств связи, локальных вычислительных сетей, информационных систем, существующих в пространстве цифровых идентификаторов и протоколов их взаимодействия, а также субъектов обеспечения согласованного функционирования выделенных устройств, средств, сетей и систем в составе глобальной ИКТ-среды, рассматривается как составляющая территории государства, что позволяет распространить на ИКТ-среду понятия «суверенитет государства» и «юрисдикция государства»20. Ряд технических возможностей современных цифровых технологий осложняет однозначное соотнесение данных, программного обеспечения и т.д. с территорией определенного государства и не позволяет дать конкретного определения этой категории. Делимитация цифровых границ государства также затруднена в условиях значительного объема трансграничных данных21.

Трансгранично передаваемая информация регулируется в рамках еще одной отрасли международного публичного права - права массовой информации. В частности, распространяемая трансгранично информация не должна представлять собой вмешательство во внутренние дела суверенных государств. При этом независимость средств массовой информации не должна отрицать принцип международной ответственности государств за деятельность своих национальных средств массовой информации на трансграничном уровне. Провозглашенное во Всеобщей декларации прав человека 1948 года право искать, получать и распространять информацию и идеи независимо от государственных границ (ст. 19) не является абсолютным и лимитируется правом государства в законодательном ограничении свободы информации для охраны национальной безопасности, здоровья и нравственности населения, провозглашенным в ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года.

Как представляется, подобный подход в полной мере применим к современным цифровым СМИ и, более того, может быть основой для обсуждения на международном уровне международных норм и правил, регламентирующих деятельность глобальных цифровых платформ и ИТ-гигантов. Однако данные нормы права не дают ответа на вопрос о проведении границ государства в цифровой среде.

Таким образом, в международном праве уже заложены основы для дальнейшего развития принципа государственного цифрового суверенитета в соотнесении с принципом невмешательства во внутренние дела и предотвращении международных конфликтов.

Цифровой суверенитет как компонент национальной безопасности: проблемы и перспективы

В последние годы расширяется практика вторжения в информационное пространство различных стран как со стороны других государств, так и со стороны негосударственных акторов, причем мотивы такого вмешательства (сбор информации, воздействие на информационную политику страны, нарушение работы информационных инфраструктур) достаточно сложно определить. В литературе подобная ситуация получила название «цифровой дилеммы безопасности» и широко представлена в трудах российских и зарубежных авторов22. В целом подобная ситуация способствует дестабилизации международной безопасности, усиливая взаимное недоверие государств и подталкивая их к односторонним действиям в информационной сфере, что, в свою очередь, актуализирует необходимость международного сотрудничества в области информационной безопасности, основанного на принципах уважения государственного суверенитета.

Российская Федерация первой обратила внимание международного сообщества на значимость обеспечения информационного суверенитета в контексте международной информационной безопасности. Россия с 1998 года продвигала на международной арене инициативу в области выработки правил ответственного поведения государств в области международной информационной безопасности, ориентировала международное сообщество на предотвращение информационных угроз в военно-политической, террористической и преступной плоскостях при учете принципов равноправия и суверенного равенства государств23.

В международных документах одно из первых упоминаний суверенитета государств в цифровой сфере было в итоговых документах Всемирной встречи на высшем уровне по вопросам информационного общества, которая прошла под эгидой ООН (женевский этап - в 2003 г., а тунисский - в 2005 г.). Тунисская программа для информационного общества 2005 года зафиксировала, что «политические полномочия по решению вопросов государственной политики, связанных с Интернетом, являются суверенным правом государств»24. Это был важный шаг к признанию того, что государственный суверенитет и права и обязанности, из него вытекающие, применимы к глобальному информационному пространству25.

Однако в широкой практике международных отношений вопросы к обеспечению цифрового суверенитета стали привлекать пристальное внимание позднее. Важную роль сыграли события «арабской весны», в которой большое значение имели программы цифровой дипломатии США, опиравшиеся на использование социальных сетей, базирующихся в этой стране. Многие государства стали рассматривать их деятельность как вмешательство во внутренние дела и нарушение суверенитета. Кроме того, на этот же период приходятся атаки вируса «Stuxnet» на АСУ ТП АЭС в Иране, выведшие из строя АЭС в Натанзе, что дополнительно актуализировало стремление государств обеспечить свою информационную безопасность и укрепить границы в цифровом пространстве.

Весомый вклад в международно-правовое закрепление и развитие категории цифрового суверенитета внесла работа Группы правительственных экспертов ООН (ГПЭ) по международной информационной безопасности, заседания которой неоднократно созывались для обсуждения международного сотрудничества в области предотвращения цифровых угроз. В докладе ГПЭ за 2015 год фиксируется, что на поведение государств в информационном пространстве распространяется государственный суверенитет
и международные нормы, вытекающие из принципа государственного суверенитета26. Согласно документу, суверенитет также распространяется на юрисдикцию государств над ИКТ-инфраструктурой на их территории. Схожие формулировки представлены и в других докладах ГПЭ.

На конец 2010-х - начало 2020-х годов приходится значительный рост объема данных, передаваемых посредством Интернета и других глобальных сетей, что позволило повысить экономический потенциал их использования и вывело процессы цифровой трансформации на новый уровень. Широкую популярность получила метафора «данные - это новая нефть», а во многих государствах были усилены инициативы в области обеспечения безопасности и контроля над данными, в целом вписывающиеся в контекст общей политики в области укрепления цифрового суверенитета.

В России в ноябре 2019 года был принят закон о «суверенном Интернете» (неформальное название Федерального закона от 01.05.2019 №90-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»), который сформировал правовую базу для централизованного управления Интернетом в государственных границах. Кроме того, начало СВО России на Украине и обострение отношений со странами Запада актуализировали и форсировали политику России в области цифрового суверенитета. В 2022 году на территории России была запрещена деятельность ряда западных ИТ-платформ, что стало еще одним шагом на пути к укреплению цифрового суверенитета. При этом обеспечение суверенитета возможно «при открытости к самому широкому взаимообогащающему равноправному международному сотрудничеству и может гарантировать устойчивое развитие России и достойное место нашей страны в многополярном миропорядке».

Традиционный суверенитет, как уже было сказано, отличается двумя критическими в данном контексте признаками: территориальной целостностью и политической независимостью государства, охватывающими способность регулировать внутренние дела и определять внешнюю политику. В свою очередь, цифровой суверенитет имеет ряд существенных отличий от традиционного суверенитета.

Во-первых, в отличие от традиционного суверенитета, который четко очерчивает физические границы, цифровой суверенитет имеет дело с туманной и безграничной природой киберпространства. Оно динамично и поэтому быстрее других сфер внедряет инновации.

Во-вторых, в то время как традиционный суверенитет подчеркивает независимость от внешних сил, цифровой суверенитет должен бороться с реальностью глобальной взаимосвязанности и доминированием транснациональных корпораций в области технологий и управления данными. Эта зависимость осложняет попытки установить полный контроль над цифровыми ресурсами27.

И в-третьих, в Интернете действуют совершенно другие социально-политические правила28. Там нет политических институтов или государственных границ, нет людей: есть их цифровая «копия». Из-за анонимности и сложности привлечения к ответственности, отсутствия иерархии правила взаимодействия значительно отличаются от принятых в реальном мире.

В связи с этим возникают сложные вопросы, касающиеся регулирования, определения юрисдикции, контроля над данными, конфиденциальности и безопасности29 и в целом определения концепции «цифрового суверенитета».

Е.С.Зиновьева определяет цифровой суверенитет в широком смысле как независимость государства в цифровой сфере, позволяющую ему автономно проводить информационную политику внутри страны и на международном уровне. Он включает в себя контроль над коммуникационной инфраструктурой и Интернетом в пределах национальных границ, независимость программного обеспечения и платформенную экономику, в том числе национальные поисковые системы, социальные сети и почтовые сервисы. Важным компонентом современного цифрового суверенитета является суверенитет данных. Кроме того, эффективный цифровой суверенитет требует надежной правовой базы для регулирования цифрового взаимодействия и активного участия в международном сотрудничестве для формирования норм и принципов в этой области30.

Коллектив авторов в статье «Категория «цифрового суверенитета» в современной мировой политике» тоже придерживается подобной точки зрения с некоторыми уточнениями31. Внешний суверенитет предполагает взаимодействие суверенных пространств, которые внутри стран будут образовываться с помощью системы коллегиального управления. Данная система будет создана при сотрудничестве государства и национальных негосударственных акторов, полномочия государства будут определяться сложившимися социально-культурными традициями.

Характеристики киберпространства и цифровых технологий, такие как их трансграничный характер, часто проявляются при рассмотрении вопросов цифрового суверенитета, суверенитета данных и технологического суверенитета. Это неизбежно указывает на важность рассмотрения существующих подходов к международному регулированию этих вопросов.

Однако на международном уровне управление, например, данными сопряжено с многочисленными трудностями и проблемами, в первую очередь из-за сложного взаимодействия между глобальными потоками данных. Проблемы конфиденциальности и безопасности данных усугубляются различиями в национальном регулировании, что приводит к фрагментарному ландшафту, осложняющему международное сотрудничество, соблюдение требований и правоприменение.

 

Для целей данного исследования цифровой суверенитет будет определяться в неореалистской традиции российских ученых: как способность государства утверждать свое независимое управление и обеспечивать соблюдение собственных законов и правил в цифровом пространстве на фоне глобализации и взаимосвязи цифровой среды. Это важное условие политического суверенитета и национальной независимости государства в современном мире.

Обеспечение независимости в цифровом пространстве неизбежно затрагивает обеспечение безопасности информационных ресурсов и инфраструктур государства (технологический суверенитет в части информационно-коммуникационной инфраструктуры), контроль над потоками данных, защиту прав и безопасности граждан от цифровых угроз (суверенитет данных), а также взаимодействие государственных институтов по данным вопросам внутри и вне государства.

 

 

1Шваб К. Четвертая промышленная революция // Litres, 2016.

2Цифра и искусственный интеллект на службе дипломатии. М.: МГИМО, 2025.

3Виноградова Е.В., Полякова Т.А. О месте информационного суверенитета в конституционно-правовом пространстве современной России // Правовое государство: теория и практика. 2021. №1 (63). С. 32-49.

4Зиновьева Е.С. Проблема «цифрового вмешательства» в российско-американских отношениях // РСМД. 23.10.2020 // URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/problema-tsifrovogo-vmeshatelstva-v-rossiysko-amerikanskikh-otnosheniyakh/

5Кучерявый М.М. Государственная политика информационного суверенитета России в условиях современного глобального мира // Управленческое консультирование. 2014. №9 (69). С. 7-14.

6Mueller M.L. Against sovereignty in cyberspace // International studies review. 2020. Vol. 22. №4. P. 779-801.

7Кучерявый М.М. Указ. соч.

8Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО-Университета. 2016. №6 (51). С. 76-91.

9Винник Д.В. Цифровой суверенитет: политические и правовые режимы фильтрации данных // Философия науки. 2014. №2. С. 95-113.

10Кучерявый М.М. Указ. соч.

11Бухарин В.В. Указ. соч.

12Толстухина А. Технологический суверенитет Евросоюза и его границы // РСМД. 12.10.2022 // URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tekhnologicheskii-suverenitet-evrosoyuza-i-ego-granitsy/?sphrase_id=144471914

13Lewis J.A. Sovereignty and the evolution of internet ideology // Center for strategic & international studies (CSIS). 2020.

14Zeng J., Stevens T., Chen Y. China’s solution to global cyber governance: Unpacking the domestic discourse of «internet sovereignty» // Politics & Policy. 2017. Vol. 45. №3. P. 432-464.

15Deibert R.J. The geopolitics of internet control: Censorship, sovereignty, and cyberspace // Routledge handbook of Internet politics. Routledge, 2008. P. 323-336.

16Barrinha A., Renard T. Power and diplomacy in the post-liberal cyberspace // International Affairs. 2020. Vol. 96. №3. P. 749-766; Fick N. et al. Confronting Reality in Cyberspace // Council for Foreign Relations [Official website] // URL: https://www. cfr. org/report/confronting-reality-in-cyberspace/download/pdf/2022-07/CFR_TFR80_Cyberspace_Full_SinglePages_06212022_Final. pdf. – 2022.

17Зиновьева Е.С., Шитьков С.В. Цифровой суверенитет в практике международных отношений // Международная жизнь. 2021. №3.

18Путин заявил о начале слома мира с американскими правилами после старта СВО // Известия. 07.08.2022 // URL: https://iz.ru/1361500/2022-07-07/putin-zaiavil-o-nachale-sloma-mira-s-amerikanskimi-pravilami-posle-starta-svo

19Дробинин А.Ю. Уроки истории и образ будущего: размышления о внешней политике России // Международная жизнь. 03.08.2022.

20Стрельцов А.А. Суверенитет и юрисдикция государства в среде информационно-коммуникационных технологий в контексте международной безопасности // Международная жизнь. 2017. №2. С. 87-106.

21Доклад о цифровой экономике: «Международные потоки данных и развитие: кому служат потоки данных. UNCTAD/DER/2021. Женева, 2021 (обзор).

22Dunn Cavelty M. Breaking the cyber-security dilemma: Aligning security needs and removing vulnerabilities // Science and engineering ethics. 2014. Vol. 20. P. 701-715; Зиновьева Е.С. Киберсдерживание и цифровая дилемма безопасности в американском экспертном дискурсе // Международные процессы. 2019. Т. 17. №3. С. 51-65.

23Международная информационная безопасность: подходы России / Под ред. А.В.Крутских, Е.С.Зиновьевой. М.: МГИМО, 2021.

24Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Документ WSIS-05/TUNIS/DOC/6(Rev.1)-R. Тунисская программа для информационного общества. 18 ноября 2005 г.

25Цифровые международные отношения / Под ред. Е.С.Зиновьевой, С.В.Шитькова. М.: Аспект Пресс, 2023.

26Доклад Группы правительственных экспертов ООН по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности  (Резолюция ГА ООН А/70/174 от 22 июля 2015 г.).

27Куманов Д.С. Цифровой суверенитет как инструмент национальной кибербезопасности // URL: https://roscongress.org/materials/tsifrovoy-suverenitet-kak-instrument-natsionalnoy-kiberbezopasnosti/ (дата обращения: 15.03.2025).

28Choucri N., Goldsmith D. Lost in cyberspace: Harnessing the Internet, international relations, and global security // Bulletin of the Atomic Scientists. 2012. Vol. 68. №2. P. 70-77 // URL: https://www.researchgate.net/publication/254080130_Lost_in_cyberspace_Harnessing_the_Internet_international_relations_and_global_security (дата обращения: 15.03.2025).

29Floridi L. The fight for digital sovereignty: What it is, and why it matters, especially for the EU // Philosophy & technology. 2020. Vol. 33. P. 369-378 // URL: https://www.researchgate.net/publication/343611573_The_Fight_for_Digital_Sovereignty_What_It_Is_and_Why_It_Matters_Especially_for_the_EU (дата обращения: 15.03.2025).

30Зиновьева Е.С., Игнатов А.А. «Цифровой суверенитет» в повестке объединения БРИКС // РСМД. 2025 // URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tsifrovoy-suverenitet-v-povestke-obedineniya-briks/?sphrase_id=137399354 (дата обращения: 15.03.2025).

31Ребро О., Гладышева А., Сучков М., Сушенцов А. Категория «цифрового суверенитета» в современной мировой политике: вызовы и возможности для России // Международные процессы. 2021. Т. 19. №4. С. 47-67 // URL: https://www.intertrends.ru/jour/article/view/266?locale=ru_RU (дата обращения: 15.03.2025).

 

Источники и литература:

  1. Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО-Университета. 2016. №6 (51). С. 76-91.
  2. Володенков С.В. Феномен цифрового суверенитета современного государства в условиях глобальных технологических трансформаций: содержание и особенности // Журнал политических исследований. 2020. Т. 4. №4. С. 3-11.
  3. Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Документ WSIS-05/TUNIS/DOC/6(Rev.1)-R. Тунисская программа для информационного общества. 18 ноября 2005 г.
  4. Гемуева К.А. Huawei в странах ЕС: проблема участия в развитии сетей 5G // Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. 2020. №3. С. 75-81 // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/huawei-v-stranah-es-problema-uchastiya-v-razvitii-setey-5g (дата обращения: 15.03.2025).
  5. Доклад Группы правительственных экспертов ООН по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности (Резолюция ГА ООН А/70/174 от 22 июля 2015).
  6. Доклад о цифровой экономике: «Международные потоки данных и развитие: кому служат потоки данных. UNCTAD/DER/2021. Женева, 2021 г. (обзор).
  7. Дробинин А.Ю. Уроки истории и образ будущего: размышления о внешней политике России // Международная жизнь. 03.08.2022.
  8. Зиновьева Е.С. Международная информационная безопасность: проблемы многостороннего и двустороннего сотрудничества. М.: МГИМО, 2021.
  9. Зиновьева Е.С. Проблема «цифрового вмешательства» в российско-американских отношениях // РСМД. 23.10.2020 // URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/problema-tsifrovogo-vmeshatelstva-v-rossiysko-amerikanskikh-otnosheniyakh/
  10. Зиновьева Е.С., Игнатов А.А. «Цифровой суверенитет» в повестке объединения БРИКС // РСМД. 2025 // URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tsifrovoy-suverenitet-v-povestke-obedineniya-briks/?sphrase_id=137399354 (дата обращения: 15.03.2025).
  11. Зиновьева Е.С., Шитьков С.В. Цифровой суверенитет в практике международных отношений // Международная жизнь. 2021. №3.
  12. Кучерявый М.М. Государственная политика информационного суверенитета России в условиях современного глобального мира // Управленческое консультирование. 2014. №9 (69). С. 7-14.
  13. Международная информационная безопасность: подходы России / Под ред. А.В.Крутских, Е.С.Зиновьевой. М.: МГИМО, 2021.
  14. Ребро О., Гладышева А., Сучков М., Сушенцов А. Категория «цифрового суверенитета» в современной мировой политике: вызовы и возможности для России // Международные процессы. 2021. Т. 19. №4. С. 47-67 // URL: https://www.intertrends.ru/jour/article/view/266?locale=ru_RU (дата обращения: 15.03.2025).
  15. Стрельцов А.А. Суверенитет и юрисдикция государства в среде информационно-коммуникационных технологий в контексте международной безопасности // Международная жизнь. 2017. №2. С. 87-106.
  16. Цифра и искусственный интеллект на службе дипломатии. М.: МГИМО, 2025.
  17. Цифровые международные отношения / Под ред. Е.С.Зиновьевой, С.В.Шитькова. М.: Аспект Пресс, 2023.
  18. Aaronson S.A. What are we talking about when we talk about digital protectionism? // World Trade Review. 2019. Vol. 18. №4. P. 541-577 // URL: https://www.researchgate.net/publication/326860989_What_Are_We_Talking_about_When_We_Talk_about_Digital_Protectionism (дата обращения: 15.03.2025).
  19. Heller K.J. In defense of pure sovereignty in cyberspace. 2021.
  20. Lewis J.A. Sovereignty and the evolution of internet ideology // Center for strategic & international studies (CSIS). 2020.
  21. Shen Y. Cyber sovereignty and the governance of global cyberspace // Chinese Political Science Review. 2016. Vol. 1. P. 81-93 // URL: https://www.researchgate.net/publication/296632410_Cyber_Sovereignty_and_the_Governance_of_Global_Cyberspace (дата обращения: 15.03.2025).
  22. Zeng J., Stevens T., Chen Y. China’s solution to global cyber governance: Unpacking the domestic discourse of «internet sovereignty» // Politics & Policy. 2017. Vol. 45. №3. P. 432-464.