Архив 4 номера 2023 года Три века российского гражданского мундира

На протяжении нескольких веков обязательным атрибутом, отличительной чертой и символом принадлежности к системе государственной власти была форменная одежда и главный ее элемент - мундир. Форма указывала на ведомство и старшинство ее обладателей. Ей надлежало быть единообразной для каждого госоргана, внешне привлекательной и функциональной, хотя последние два качества совместить удавалось не всегда. За свою историю мундиры неоднократно менялись, их элементы постоянно модифицировались. Утверждение новых образцов и каждого рода изменения до 1917 года осуществлялись лишь с позволения императоров, часто по их инициативе, а иногда и по их рисункам.

К сожалению, официально утвержденные до 1834 года изображения мундиров и шитья на них сохранились не в полной мере. Поэтому для исследователей истории форменной одежды не менее важным свидетельством сегодня являются портреты, дневниковые записи и мемуары того времени.

Анализ имеющихся источников позволяет утверждать, что первые мундиры гражданских служащих появляются в 1782 году, к 20-летию восшествия на престол Екатерины II. За год до этого императрица распорядилась, чтобы все чиновники каждой губернии обзавелись мундирами в цвет своих губернских гербов. Такие мундиры стали называть «однорядками» - одинаковыми нарядами. Любопытно, что женам губернских чиновников предписывалось иметь платья тех же цветов. Подробностей относительно состава и фасона однорядок не было. Вероятно подразумевалось, что они будут соответствовать моде того времени: кафтан, камзол, короткие штаны с застежкой под коленями, белые чулки, туфли, черная треугольная шляпа. Губернские мундиры должны были носить не только чиновники, но и все губернские дворяне (помещики). Со временем их стало настолько много, что однорядки утратили свой смысл: помещики и чиновники разных должностей стали неотличимы друг от друга. Это и послужило причиной разделения форменной одежды по ведомствам¹.

Первым документальным свидетельством нововведения является альбом-справочник «Изображение губернских, наместнических, коллежских и всех штатских мундиров 1794 года» с рисунками и краткими пояснениями к ним. На сегодняшний день единственный его экземпляр хранится в Государственной исторической публичной библиотеке. Согласно справочнику, кроме губернской, форма появилась у работников госбанка, почтамта, ведомств водяных коммуникаций, Московского университета, Горного училища.

По фасону ведомственные мундиры не отличались от губернских, но были других расцветок. Например, у чиновников ведомства водных коммуникаций мундир был болотный с малиновым бархатным воротником и обшлагами. Цвет был выбран удачно, на перспективу: вскоре ведомству передали и все сухопутные сообщения. С того момента за его сотрудниками надолго закрепилось прозвище «лягушки», указывающее на их теперь уже «земноводные» занятия - чему соответствовала и расцветка формы. Даже спустя много лет при утверждении эскиза диплома инженеров путей сообщения Николай I собственноручно пририсовал к нему лягушку².

Мундира для служащих Коллегии иностранных дел в этом справочнике нет. Он был введен позже, уже при Павле I, в 1799 году. Описание его было достаточно кратким: темно-зеленый кафтан, подбой того же цвета, воротник-стойка и обшлага черного цвета, штаны белые, пуговицы на одну сторону, серебряные с российским императорским гербом, шляпа треугольная с серебряной петлицей и пуговицей мундирного цвета, мундир без деления на ранги. Рисунков его не сохранилось. Также остается непонятным, предназначался ли он для старших чинов Коллегии или для всех служащих.

Следует отметить, что в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) хранится более ранний эскиз мундира для чиновников российской миссии за рубежом, который 15 января 1786 года посланник России в Турции Я.И.Булгаков направил с донесением А.А.Безбородко, описывая предлагаемый им парадный и повседневный фасон, приложив акварельные рисунки и образец ткани.

К началу XIX века фасон гражданского мундира меняется. Ампир не мог не повлиять. Теперь это - новый французский крой, с воротником-стойкой, однобортный, с вырезом юбки спереди, который сменил прежний просторный немецко-венгерский кафтан. Первой среди новых была форма сенаторов, утвержденная в декабре 1801 года (единственная из всех красного цвета). В течение четырех лет все мундиры заменили в соответствии с новым стандартом. У каждого госоргана цвета мундиров, а также воротников и обшлагов сохранились прежними и, как и ранее, указывали на ведомственную принадлежность. Золотое или серебряное шитье, обозначающее старшинство, появилось на форменной одежде только в 1809 году.

К началу царствования Николая I форма была принята в большей части ведомств. Но там, где мундиры имелись, они зачастую не соответствовали установленным образцам. Система шитья не была унифицирована, да и чиновники без должного контроля не всегда ими пользовались. Так, в августе 1828 года Николай I посетил Сенат, где, как он потом писал генерал-прокурору Д.И.Лобанову-Ростовскому, «застал господ чиновников… в мундире каком-то цветном и полосатых шароварах… Желая и неотступно требуя везде должного порядка, благовидности и во всем приличия, достойного важности места, предписываю Вашему сиятельству… никому из чиновников, коим положены мундиры, иначе в Сенат не приходить, как в должной форме, за чем следить обер-прокурорам… Тем, которым мундиров не положено, составить проекты на таковые»³.

Эти установки были реализованы 27 февраля 1834 года в «Высочайше утвержденном положении о гражданских мундирах», которое охватывало все классные чины всех государственных учреждений. Губернские мундиры упразднили, разделение было только по ведомствам. Для всех государственных органов вводилась десятиразрядная градация должностей. Фасон формы был прежний, французский, но он несколько изменился за счет более ровного выреза юбки спереди. Цвета мундиров и шитья остались прежними. У каждого ведомства был свой узор шитья, различный по полноте в зависимости от ранга чиновника. Гражданский мундир соответствовал рангу должности, а не рангу чина, как это было в военном ведомстве. Наибольший объем шитья полагался первому разряду (высшие должностные лица): на воротнике, обшлагах, карманных клапанах, вокруг воротника по плечам и спине, под клапанами, по бортам, пóлам и фалдам в три ряда, по краям заднего разреза и под ним, а также по швам спины и рукавов. А на мундире десятого разряда - только кант на воротнике.

Было установлено семь видов формы: парадная, прогулочная, обыкновенная, будничная, особая, дорожная и летняя. Отдельным изданием было выпущено расписание, когда какую форму полагалось носить. Обязательным атрибутом форменной одежды была шпага. «Шпаги придворным и всем статским чинам иметь висячие… и все с темляком серебряным, исключая Консулов, которым предоставляется темляк золотой»⁴. Примечательно, что гражданский мундир того времени считался несовместимым с ношением бороды и даже усов.

Форма Министерства иностранных дел образца 1834 года выглядела следующим образом: «Парадный мундир темно-зеленого сукна, с черным бархатным воротником и обшлагами, с серебряным шитьем и белыми матовыми пуговицами с изображением государственного герба. Мундирный фрак темно-зеленого сукна, с черным отложным бархатным воротником и с такими же пуговицами, как и на парадном мундире». Узор шитья на форме дипломатов - чередующиеся дубовые и лавровые ветви. Цвет пуговиц мундира внешнеполитического ведомства, сохранявшийся до начала XX века, послужил основанием для идиоматического выражения «Вам надо дать белые пуговицы», что означало, отметить дипломатические способности кого-либо.

Форменная одежда консулов отличалась. «Генеральные консулы, консулы, вице-консулы и агенты сохраняют свой прежний мундир темно-зеленого сукна с вишневым бархатным воротником и обшлагами, подкладка шелковая саржевая вишневого цвета и выпущена по бортам мундира такого же цвета, шитье золотое, пуговицы золоченные с изображением государственного герба. Треугольная шляпа при парадном мундире, вместо серебряных, с золотыми кистями, и снурки на оной, вместо черных золотые, равномерно и темляки на шпагах золотые, вместо серебряных. Мундирный фрак всех консульских чинов прежний: с отложным вишневым бархатным воротником и такими же пуговицами, как и на мундире. Сей мундирный фрак предоставляется носить и чиновникам консульских канцелярий, которым парадный мундир не полагается»⁵.

Узор шитья на воротнике мундира консулов также отличался от дипломатического⁶: «масличная ветвь вверх обращенная, проходящая сквозь два Меркуриевых жезла». На обшлагах «три Меркуриевых жезла с проходящей сквозь них масличной ветвью». В новом «Положении» 1834 года узор шиться консулов остался таким же, как и в 1809 году.

Подробнейшим образом описывалась форма каждого ведомства, правила ношения, регламентировался даже цвет чулок и фасон исподнего платья. К «Положению» был подготовлен большой комплект изобразительных материалов, включая рисунки фигур во всех видах форменной одежды в двух ракурсах, а также рисунки воротников и обшлагов в натуральную величину и узоров шитья. Автор рисунков, академик И.А.Иванов, за свою работу получил солидное вознаграждение в 3 тыс. рублей.

27 февраля 1834 года было также утверждено «Описание дамских нарядов для приезда в торжественные дни к Высочайшему Двору». Это был первый документ, устанавливающий своего рода «мундир» для женщин-госслужащих, которыми являлись в то время статс-дамы, камер-фрейлины, наставницы и фрейлины великих княжон, фрейлины императрицы, фрейлины великой княгини и гофмейстерины при фрейлинах. Все детали дамского наряда - фасон, цвет, шитье - строго регламентировались.

Верхнее платье изумляло красотой и изяществом: бархатное, с декольтированным корсажем, длинными откидными рукавами, богато украшенное вышивкой. Цвет зависел от должности. Например, у статс-дам зеленое, у фрейлин императрицы пунцовое, как и у фрейлин великой княгини (различалось у них только шитье, у первых - золотое, у вторых - серебряное), у наставниц и фрейлин великих княжон платья синего и светло-синего цвета, у гофмейстерин - малинового. Шитье располагалось по шлейфу и пóлам и было одинаковым с шитьем парадных мундиров придворных чинов. Строго регламентировалась и длина шлейфа. Чем выше статус дамы, тем длиннее шлейф. Нижнее платье должно было быть из любой белой ткани с таким же, как и на верхнем платье, золотым или серебряным шитьем вокруг и впереди юбки.

Также этот документ утверждал и наряд всех прибывающих ко двору дам, даже тех, кто при дворе не служили. Им надлежало являться в платьях того же фасона, что и у придворных дам, различных цветов, с различным узором шитья, кроме тех, которые были предназначены для дам придворных.

Жены послов и посланников зачастую использовали на платьях, предназначенных для приезда ко двору, тот же узор и цвет шитья, что и на мундирах своих мужей. Всем дамам, как придворным, так и прибывающим ко двору, необходимо было иметь кокошник или повойник любого цвета с белой вуалью. Незамужним девушкам - повязку любого цвета и тоже белой вуалью.

По воспоминаниям известного французского модельера XIX века, создателя высокой моды, Чарльза Фредерика Ворта, русский придворный дамский наряд был очень необычным. Кроме вышеупомянутых строго регламентированных деталей, он обращает внимание на то, что часто пуговицы дополнялись или заменялись брошами с бриллиантами и другими драгоценными камнями, специально нашитыми на платье. Кокошник тоже инкрустировался драгоценностями, а многие к нему добавляли бахрому из бриллиантов, что создавало впечатление, будто головной убор полностью покрыт ими⁷.

Впервые с 1834 года придворное дамское платье официально имеет элементы национального костюма, попытки ввести которые предпринимались еще при Екатерине II и Александре I. Но до принятия «Положения» наряды в русском стиле при дворе надевали от случая к случаю либо в качестве маскарадных.

Из воспоминаний Анны Тютчевой, старшей дочери поэта и дипломата Ф.И.Тютчева, с 1853 по 1866 год фрейлины цесаревны, а затем императрицы Марии Александровны: «В дни больших праздников и особых торжеств богослужение отправлялось в большой церкви Зимнего дворца: в таких случаях мужчины были в парадной форме, при орденах, а дамы в придворных костюмах, то есть в повойниках и сарафанах с треном [шлейфом], расшитым золотом, производивших очень величественное впечатление. Такое торжество носило название большого выхода. В обычные воскресные дни и второстепенные праздники имел место малый выход, то есть кавалеры свиты в обыкновенной форме, а придворные дамы в городских платьях, все же очень нарядные собирались к обедне в маленькую церковь»⁸.

За время своего существования дамский придворный костюм, в отличие от мужского мундира, изменился мало. В основном отличалась ширина юбок: пышные и немного укороченные в 1830-х годах, на кринолинах и объемных каркасах в середине века и более узкие начиная с 1870 до 1917 года.

Дочь П.А.Столыпина - Мария фон Бок, также служившая фрейлиной при дворе, а после замужества долгое время проживавшая с мужем, русским военно-морским атташе, в Берлине, вспоминала: «На всех торжествах при иностранных дворах, где требуется придворное платье, особенно эффектно всегда выделялись русские дамы. У всех остальных придворных костюм состоит из шлейфа, прикрепляющегося к плечам при обыкновенном бальном платье. Традиционный обычай требует лишь от англичанок особого головного убора, состоящего из трех страусовых перьев. Русские же дамы неизменно привлекали всеобщее внимание красотой и богатством наших национальных платьев. Кокошник, фата, богато вышитое исторического покроя русское платье со шлейфом и большое количество драгоценных камней не могли не производить впечатление»⁹.

Тем не менее придворное дамское платье часто подвергалось критике: его обвиняли в том, что оно далеко от традиционного национального русского костюма. Некоторые современники говорили, что создано оно в псевдорусском стиле. Но, на мой взгляд, ни до 1834 года, ни тем более после 1917 года, у женщин не было более красивой и величественной форменной одежды.

Сразу после воцарения Александра II, с 1855 по 1856 год, готовился проект масштабной реформы мундира, основной целью которой, должно было стать его упрощение, придание ему большей практичности и функциональности.

2 февраля 1856 года Александр II утвердил новое «Описание формы одежды чинам гражданского ведомства и правила о ношении сей формы», которые оставались главным законодательным актом, определявшим систему гражданской форменной одежды в последующие почти полвека. К ним были сделаны цветные рисунки: более 20 листов с изображением свыше 50 фигур.

Во-первых, менялся фасон мундира: он вновь становится двубортным, вырез юбки спереди устраняется, длина уменьшается, и в результате он получает форму, а затем и название «полукафтан». На эскизе нового образца император собственноручно подрисовал обшлаг: из круглого он стал разрезанным (расклешенным). Цвета мундиров и узор шитья остались прежними.

Менялось расположение шитья и цвет воротников и обшлагов некоторых ведомств. Теперь, например, у чиновников Министерства иностранных дел прежние бархатные черные воротники и обшлаги поменялись на красные суконные. Большое внимание уделялось парадным треугольным шляпам с галуном и кокардой в виде розетки из черной муаровой ленты с оранжевой и серебряной полосами. Шляпы разделили по четырем группам чинов, а не должностей. Была также утверждена однообразная форма шпаги по всем ведомствам, с серебряными темляком и кистью. В это время впервые регламентируется верхняя одежда - «наружное платье-пальто», носившееся обыкновенно с фуражкой, и шинель (накидка), более удобная для надевания на парадную форму с орденскими знаками.

Поначалу большинство госслужащих приняли реформу с благодарностью, так как форма нового образца действительно была удобнее и практичнее. Но, как известно, лучшее - враг хорошего. Спустя несколько лет стало понятно, что система правил ношения формы настолько сложная и запутанная, что исполнять ее, особенно высшим чинам, стало крайне обременительно.

Считалось обязательным при приглашении на различного рода совещания, церемонии, праздники и даже похороны в соответствующих повестках указывать, в какой форме одежды следует быть. А указание на форму позволяло судить о том значении, которое придавалось мероприятию.

В октябре 1866 года министр внутренних дел П.А.Валуев жаловался в своем дневнике¹⁰: «С 12 часов утра до 10 вечера я не снимал своих белых inexpressible [парадные брюки] с галунами». А в феврале 1876 года он стал свидетелем комичной сцены, когда на похоронах великой княгини Марии Николаевны, спасаясь от холода, «князь Урусов надел треугольную шляпу на барашковую шапку, что придавало ему самый карнавальный вид».

Подобного рода эпизоды в своих дневниках в конце XIX века описывает и государственный секретарь А.А.Половцов¹¹. В течение одного дня ему приходилось для доклада Александру III по приезде в Петергоф переодеваться в мундир у своей дочери, графини Бобринской, а затем у нее же переодеваться в вицмундир, чтобы ехать в Михайловское к председателю Госсовета, великому князю Михаилу Николаевичу. По его мнению, чтобы «напяливать мундир», надо было «иметь храбрость». Половцов настолько устал от переодеваний, что в какой-то момент стал игнорировать обычай в дни рождения и именин членов семьи своего начальника, великого князя Михаила Николаевича, «надевать мундир и являться к обедне». По его подсчетам их было 18 в год, не считая остальных праздников.

Среди основной массы гражданских чиновников пренебрежение формой зачастую было обусловлено затруднением в понимании всех этих сложных предписаний.

Для разъяснения уже при Александре III Собственная его величества канцелярия подготовила «Свод положений и правил о форменной одежде гражданских чиновников», своего рода обобщающий и поясняющий документ, «Совокупное обозрение главнейших из изданных по сему вопросу узаконений», утвержденный императором 6 мая 1894 года.

Теперь для чиновников предусматривалось шесть форм одежды: парадная, праздничная, обыкновенная, будничная, дорожная и особая. «Свод» 1894 года не сопровождался никакими рисунками, поскольку никаких новых форм одежды не вводилось, он был посвящен главным образом порядку и правилам ношения.

Однако, несмотря на все попытки разъяснить сложный церемониал, к началу XX века назрела объективная необходимость в модернизации формы чиновников. Ее нужно было, во-первых, приспособить к условиям службы, а во-вторых, удешевить. Некоторые ведомства стали отказываться от формы самостоятельно: мундир был неудобным «при служебных занятиях» и дорогим, особенно шитье. С разрешения царя, уже Николая II, госслужащие стали носить более дешевые и удобные двубортные сюртуки и укороченные пальто (тужурки). Они не имели шитья, указывавшего на ранг должности, со временем на них появились погоны продольные или поперечные либо воротники с петлицами, как на военной форме. Начало было положено 25 мая 1894 года судебным ведомством, затем таким же образом поступили некоторые другие, в том числе и Министерство иностранных дел. 1 апреля 1897 года чиновники МИД получили продольные погоны на сюртуках (черного сукна, двубортные, гражданского покроя) и пальто. Считалось, что это новая форма создана по военному образцу.

В декабре 1898 года была утверждена комиссия для предварительного «рассмотрения вопросов и предложений, касающихся форменной одежды служащих по гражданскому ведомству лиц». Но устранить сохранявшуюся неразбериху все же так и не удалось: форма настолько всем надоела, что большая часть чиновников ее просто игнорировала. Если посмотреть на фото сотрудников МИД начала XX века, то становится понятно, что мундир в повседневной жизни тогда никто уже не носил.

После падения царского режима и Октябрьской революции все хитросплетения церемониала и путаница, связанная с форменной одеждой и правилами ее ношения, разрешились сами собой. Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов 10 ноября 1917 года своим декретом просто-напросто упразднил все существовавшие доныне в России сословия и сословные деления граждан, равно как и все гражданские чины, звания и титулы. Устанавливалось только одно общее для всего населения России наименование - гражданин Российской Республики. Вместе с упразднением гражданских чинов канул в Лету и гражданский мундир.

В начале 1920-х годов, после образования СССР и окончания Гражданской войны, если с чиновниками в различных ведомствах внутри страны было все более или менее понятно, все носили то, что имелось в наличии в тяжелые для страны годы, то вопрос, как должен выглядеть советский дипломат за рубежом, оставался открытым и вызывал много споров и дискуссий.

29 марта 1923 года была принята «Краткая инструкция о соблюдении правил принятого в буржуазном обществе этикета», в которой один из пунктов касался одежды¹²: «Днем во всех официальных случаях носится жакет. Воротничок крахмальный, галстук темный, ботинки черные. Примечание: фрак может быть надет днем лишь для вручения верительных грамот, если того безусловно требует обычай. Однако даже в этих случаях желательно заменять его жакетом. Возражений против цилиндра не имеется. На траурные церемонии при жакете надевается непременно черный галстук. Фрак и смокинг носятся только вечером. Желательно по возможности заменять фрак смокингом, как более простой одеждой, и носить фрак, лишь когда это совершенно необходимо. При фраке полагается белый галстук и белый пикейный жилет. Запонки на пластроне должны быть простые (например, перламутровые), без каких-либо цветных камней. Ботинки или туфли черные, лучше лакированные. При смокинге носится черный галстук. Жилет может быть черный или белый. Запонки и обувь те же, что и при фраке».

Двумя днями позже, 31 марта 1923 года отдельно был принят документ под названием «Церемониал для жен дипсостава и визиты дам»¹³. В нем говорилось: «Туалет для жен советских дипломатов должен отличаться скромностью и простотой. Ношение драгоценностей и эгретов [брошь на шляпу или прическу] недопустимо. Для дневных визитов и посещений рекомендуется строгий «тайлер» [костюм из жакета и длинной юбки], а для вечерних приемов темное декольтированное платье. Одно и то же платье (та же прозодежда [производственная одежда], что и фрак) может носиться на все без исключения приемы, и нет никакой надобности в нескольких платьях. При вечернем платье шляпа не носится».

Однако даже описанный в «Краткой инструкции» весьма скромный гардероб и ограниченное количество случаев использования фрака и цилиндра вызвали неудовольствие у коммунистов, борющихся с излишествами и «всем буржуазным». На протяжении 1923-1924 годов на страницах «Вечерней Москвы» и «Рабочей газеты» разгорелись жаркие споры.

В ноябре 1923 года пламенный революционер и журналист Лев Сосновский пишет статью «О цилиндрах и прочих буржуазных пережитках»¹⁴. Он приводит слова красного командира Горикова, возмущенного внешним видом посла в Персии Б.Шумяцкого, который «одел на голову цилиндр и вообще вырядился буржуазным франтом». Гориков задается вопросом, нужно ли «подделываться под буржуазный фасон», и сам же отвечает, что не нужно. Автор статьи с ним не согласен и объясняет это тем, что товарищ Шумяцкий цилиндр надевает не для «франтовства» и не из любви к монархии, а потому, что ему приходится, как в «подпольные времена», приспосабливаться. То же самое, как он считает, приходится делать и буржуазным дипломатам в Советском Союзе, например, вставать на заседаниях, когда играет «Интернационал», или приезжать 7 ноября к Г.Чичерину и поздравлять его и весь русский народ «с победой над буржуазией».

Сам же обсуждаемый товарищ Шумяцкий предложил дипломатам вернуться к форме, которая бы избавила их от необходимости «облекаться во фрак». С ним в своей заметке «Фрак поневоле» не соглашался заведующий протокольной частью НКИД Д.Флоринский, ссылаясь на то, что ношение формы допустимо лишь в строго определенных случаях, например при вручении верительных грамот, и что ни одно правительство не допустит повседневного ношения иностранной формы. Советский Союз первый боролся против этого в отношении иностранных военных агентов¹⁵.

«Коммунисты, работающие за границей в качестве полпредов, поставлены в довольно затруднительное положение. С одной стороны, они обязаны поддерживать престиж Советской республики и всячески избегать того, чтобы стать посмешищем. Ввиду этого им в известной степени необходимо считаться с существующими правилами международных приличий. Советским дипломатам приходится волей-неволей следить за своей одеждой, за чистотой белья, одним словом - за своим внешним видом более строго, более тщательно, чем каждый из нас делает это у себя дома, в пределах советской территории. Но, с другой стороны, здесь также необходима борьба с излишествами. Собственное чутье и такт каждого коммуниста должны подсказать ему, что можно себе позволить и чего нельзя», - писал в газете «Вечерняя Москва» полпред СССР в Афганистане Ф.Раскольнииков¹⁶.

Критики было много. Первый советский посланник в Персии, член коллегии НКИД Ф.Ротштейн был особенно строг и непримирим. Он писал, что это запоздалый спор и решать нужно было сразу, еще в 1921 году, когда были отменены ранги и все советские дипломаты стали называться «полномочными представителями». По мнению Ротштейна, тогда незамедлительно можно было объявить, «что эти наши представители будут политическими агентами нашего правительства и в качестве таковых будут поддерживать необходимые деловые сношения с правительствами, при которых они аккредитованы, не участвуя в придворных церемониалах и заранее отказываясь от связанных с этим прав, привилегий и обязанностей. Если бы тогда это сделали, то нашим полпредам не приходилось бы подвергать себя унижению рядиться в непривычные им перья и проделывать те скабрезности, к которым они вынуждаются сейчас»¹⁷. Он, будучи в Персии, даже на приемы к шаху ни разу не надел цилиндр, а фрак «нацеплял» лишь два раза, и это было только на парадных официальных банкетах. К шаху он позволял себе прийти в обычной визитке, а два раза, в жаркую погоду, в белом парусиновом костюме. Камергеры долго не хотели его пускать, ссылаясь на то, что советский представитель не следует дворцовому этикету, а один из камергеров даже пытался надеть на советского посла свой черный сюртук, чем очень развеселил шаха. Ротштейн призывал вообще отказаться от участия в приемах и самим их не устраивать.

В дискуссию на страницах газет вмешался и заместитель наркома по иностранным делам М.М.Литвинов. Он не был столь категоричен, как некоторые из его товарищей, и попытался воззвать к разуму, не без доли юмора: «Как бы сильно мы не хотели отличаться от буржуазной среды, у советского дипломата на первом месте должны быть соображения дипломатической целесообразности того или иного поступка. Мы посылаем своих дипломатов, ведь, для налаживания добрых приличных отношений с буржуазными странами. Успех работы в большей мере зависит от способности дипломата наладить и личные хорошие отношения с представителями стран, с которыми ему приходится приходить в соприкосновение. Имея это в виду, приходится частенько, скрепя сердце, приспосабливаться к вкусам и привычкам этих людей. Как бы мы не относились к лорду Керзону, мы вынуждены обстоятельствами иметь с ним дело. Если бы советский дипломат, желая символизировать рабоче-крестьянский источник власти, явился к Керзону в рабочей блузе или крестьянской поддевке и смазных сапогах, шокируя (раздражая) при каждом посещении Керзона, то миссия нашего дипломата от этого вряд ли стала бы успешнее, скорее наоборот»¹⁸.

Литвинов призывал руководствоваться «скромностью», но не в смысле обязательной чрезмерно скромной одежды, а скромностью в смысле не привлечения к себе излишнего внимания. «В вопросах одежды мы и у себя дома, ведь, приспосабливаемся друг к другу и к общей среде. Мы все носим одежду того или иного покроя: тужурку, блузу, мещанский пиджак не потому, что мы не можем придумать себе более изящной, более удобной, а иногда и более дешевой формы одежды. Если бы каждый решал этот вопрос индивидуально, по своему вкусу, то наша одежда была бы разнообразнее. Многие предпочли бы, например, летом на курортах нынешней обычной стеснительной одежде римскую тогу, греческий хитон, а может быть, гимнастические или даже купальные костюмы. Что мешает нам проявлять в этом деле свой индивидуализм, свой личный вкус? Я думаю, что главным образом, здоровое, естественное чувство скромности, нежелание выделяться и привлекать к себе излишнее внимание. Мы, таким образом, приспосабливаемся к чужим предрассудкам, которых мы сами не разделяем. Тот же принцип применим и в быту дипломата. Явиться в блузе или светлом пиджаке на банкет, где все присутствующие облачены, согласно установленному этикету, в черные костюмы, было бы проявлением такой же нескромности и дурного вкуса, как, например, если бы буржуазный дипломат вздумал прийти во фраке и цилиндре к нам на фабрично-заводской митинг»¹⁹.

Установление форменной одежды для дипломатов, как было предложено Шумяцким (с красными воротником и гербами на пуговицах), Литвинов тоже посчитал проявлением дурного вкуса и нескромности. Резюмируя, он написал, что главная цель дипломата, находясь за границей, «не переборщить». Не выделяться из общей среды и соблюдать минимальные требования этикета страны пребывания.

Обсуждений и разных вариантов, чем можно заменить пресловутые фрак и цилиндр на различного рода мероприятиях, было много, и не только на страницах газет. Например, было даже предложение наркома по иностранным делам Г.Чичерина причислить заведующего протокольной частью товарища Д.Флоринского к какой-нибудь войсковой части для того, чтобы он мог во время церемонии вручения иностранными послами верительных грамот в Кремле надевать военную форму вместо фрака и цилиндра²⁰.

26 декабря 1929 года Коллегия НКИД все-таки одобрила форму для сотрудников внешнеполитического ведомства, однако окончательно она так и не была утверждена.

В итоге форма для дипломатических работников НКИД, а также советских посольств и миссий за рубежом была введена лишь спустя почти 14 лет постановлением Совета народных комиссаров СССР от 28 мая 1943 года №600 (в тот же день был подписан и Указ Президиума Верховного Совета СССР об установлении дипломатических рангов) в рамках общих мероприятий по введению нового обмундирования и знаков различия в Вооруженных силах и государственных учреждениях СССР.

Предполагались два варианта: парадная и повседневная. Форма должна была подчеркивать новый, более высокий статус советской дипломатической службы, обусловленный коренным переломом в Великой Отечественной войне, достигнутым в 1943 году благодаря СССР. Но была и еще одна причина, более печальная и прозаическая. За два тяжелейших военных года одежда сотрудников износилась и людям порой просто нечего было надеть.

Парадная дипломатическая форма нового образца состояла из двубортного черного пиджака, с погонами, бархатным воротником, отороченным золотым кантом, с шестью позолоченными пуговицами, золотым шитьем на обшлагах и концах воротника. Черные брюки с пропущенным золотым кантом и черными шелковыми лампасами от советника 2 класса, черный жилет с пятью позолоченными пуговицами, белая рубашка с перламутровыми запонками и черный галстук. К форме обязательно полагалась шинель из черного драпвелюра с погонами, с шестью позолоченными пуговицами впереди и четырьмя на хлястике. Для зимнего периода шинель шили на ватиновой подкладке. Фуражка из черного сукна с черным бархатным околышем, с золотыми филигранями на околыше, золотым кантом по околышу и тулье, вызолоченной кокардой и двумя позолоченными пуговицами по концам филиграни; до советника 2 класса вместо филиграни на околыше - ремешок. К парадной форме полагалось белое шелковое кашне и белые лайковые перчатки. Повседневная форма была такой же, только шилась из темно-серой диагонали.

Погоны на мундирах соответствовали дипломатическому рангу - от атташе до Чрезвычайного и Полномочного Посла. Атташе полагались погоны, как у лейтенанта: одна полоска и две маленькие звездочки, у третьего секретаря - три и т. д. У посланника 2-го класса - три большие звезды, как у генерал-полковника, у посланника 1-го класса - четыре звезды, а у посла - герб Советского Союза и одна большая звезда.

К парадной форме полагался кортик установленного образца. По свидетельству очевидцев, он был введен по личной инициативе Сталина.

Что касается правил ношения формы, то парадная должна была надеваться на приемы у председателя Президиума Верховного Совета СССР (при вручении дипломатическими представителями верительных и отзывных грамот, на аудиенциях и т. д.), на торжества и банкеты у председателя Совета народных комиссаров СССР и у народного комиссара иностранных дел, на парады и торжественные заседания в присутствии дипломатического корпуса, на официальные встречи и проводы глав иностранных государств и правительств, во всех остальных случаях - по специальному указанию. За границей парадная форма надевалась согласно протокольным правилам страны пребывания.

Впервые парадную форму нарком иностранных дел В.М.Молотов и другие советские дипломаты надели на прием в 1943 году по случаю празднования 7 ноября в Особняке на Спиридоновке. По воспоминаниям дочери посла США в СССР А.Гарримана Кэтлин²¹, прием был грандиозный, дресс-код для всех приглашенных самый строгий - White Tie. Однако иностранные дипломаты не взяли с собой в военную Москву подходящий для таких торжеств гардероб, и все были одеты по-разному, кто как. Американская делегация, например, была просто в темных костюмах. Лишь один посол Великобритании А.Керр, пытаясь соответствовать указанной в приглашении форме одежды, одолжил рубашку для фрака у «нейтральных шведов», надел ее вместе с тем, что смог поскрести по сусекам, нацепив при этом все медали и большие орденские ленты красного и синего цвета. Смотрелся весь этот наряд нелепо и как с чужого плеча. Советские же дипломаты на прием надели «свою новую шикарную форму военного образца с золотым шитьем» и, как в шутку отмечает Кэтлин, светились от гордости, «как маленькие мальчики, которых одели в подаренные на Рождество костюмы пожарников». Вячеслав Михайлович в тот вечер получил массу восторженных комплиментов по поводу нового дипломатического мундира.

До конца Великой Отечественной и в первое послевоенное десятилетие повседневная форма в Советском Союзе надевалась дипломатами при исполнении служебных обязанностей, то есть носилась ежедневно на работе. В советских загранучреждениях - в необязательном порядке, а вне посольств не надевалась никогда²².

В 1954 году повседневный вариант был отменен, а парадный сохранился только для чрезвычайных и полномочных послов и посланников. Погоны заменили петлицами с золотыми звездами. Парадную форму шили из генеральского сукна, а шитье выполняли золотошвеи в известной мастерской в городе Торжке.

Из воспоминаний посла Юрия Дерябина, пришедшего в 1954 году после окончания МГИМО на работу в МИД: «Когда мы впервые побывали в МИД, то чувствовали себя как белые вороны. Кругом были люди в форме и погонах, которые, если особо не приглядываться, мало чем отличались от военных. Это порождало немало проблем для нас, носивших штатские костюмы, трудно ведь запросто обратиться к человеку в форме и при погонах или не уступить ему место в столовой. Конечно, форма дисциплинировала, но многим она одновременно придавала преувеличенное, не всегда заслуженное чувство превосходства над другими, порождала излишнее чинопочитание. Хотя, конечно, форму носить приятно… Имелась подробнейшая инструкция по правилам ношения посольской формы. Дипломаты в форме при встрече друг с другом, а также с военными должны были отдавать честь. Инструкция, например, строго-настрого запрещала появляться в дипломатической форме с громоздкими вещами, на «базарах и барахолках», а также с зонтиком. Форма этого образца просуществовала без изменений вплоть до 1954 года, когда повседневная форменная одежда для дипломатов была отменена. Говорят, на этом настоял маршал Г.К.Жуков, сославшись на то, что его людям надоело отдавать честь штатским, носящим форму, которую трудно отличить от военной»²³.

После распада СССР форма хоть официально не была упразднена, но ее не носили. По воспоминаниям Ю.Дерябина, последний дипломатический мундир советской эпохи сшили А.Бовину, назначенному послом в Израиль за неделю до исчезновения Союза.

Современная форменная одежда российских дипломатов была утверждена постановлением Правительства Российской Федерации (№799 от 17 ноября 2001 г.). Как и последний вариант советского образца, нынешняя предназначена только для торжественных случаев и только для чрезвычайных и полномочных послов и посланников. Да и по фасону она тоже напоминает предыдущую: двубортный черный шерстяной пиджак с позолоченным шитьем установленного образца на воротнике и обшлагах, черные брюки, белая рубашка, шелковый серый галстук, черная фуражка с черным лаковым козырьком, с эмблемой на околыше, плетеным шнуром золотистого цвета и зеленым кантом на тулье, а также к форме полагаются белые лайковые перчатки. Для стран с жарким климатом предусмотрена форма белого (светло-песочного цвета).

Немного изменился дизайн петлиц и шитья: у Чрезвычайного и Полномочного Посла вышиты золотыми нитями государственный герб России и две перекрещенные пальмовые ветви. С петлиц посланников убрали по одной звезде. У посланника 1 класса - три звезды и две пальмовые ветви, у посланника 2 класса - две звезды и тоже две пальмовые ветви. Для женщин-дипломатов вместо форменной одежды постановлением правительства предусматривается одежда для торжественных случаев.

В наше время с повсеместным принятием единого делового стиля, а также с ускорением ритма жизни необходимость в гражданской форменной одежде объективно исчезает. Ее задачу теперь выполняет функциональный и общедоступный костюм. Этим, а также и экономическими соображениями (трудоемкость и дороговизна изготовления) рационально обусловлен отказ от повседневной гражданской формы. А единственный сохраняющийся смысл парадного мундира чиновников - символический. Это - знак принадлежности к профессии и свидетельство богатых исторических традиций.

¹Шепелев Л.Е. Чиновный мир России: XVIII - начало XX века. СПб.: Искусство - СПБ, 1999. С. 199, 205.

²Там же. С. 207.

³Там же. С. 226.

⁴Высочайше утвержденное «Положение о гражданских мундирах». Параграф 18. ПСУЗ, 1834.

⁵Там же. Параграфы 69, 70.

⁶Шепелев Л.Е. Указ. соч. С. 272.

⁷Ворт Ж.Ф. Век моды. М.: Этерна, 2013. С. 159.

⁸Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М.: Издательство АСТ, 2022. С. 62.

⁹Бок М.П. П.А.Столыпин. Воспоминания о моем отце. М.: Новости, 1992. С. 293.

¹⁰Шепелев Л.Е. Указ. соч. С. 238.

¹¹Там же.

¹²АВП РФ. Ф. 057. Оп. 3. П. 101. Д. 1. Л. 20-25.