В Европе еще не утрачены грезы о торопливо грядущей энергетике на безуглеродной основе. Сегодня эта тема ушла на задний план в преддверии неизбежных холодов. Немецкое правительство высказывает опасение, что дефицит газа нынешней зимой может привести к чрезвычайным ситуациям в ряде регионов Германии. А во Франции представители промышленной сферы всерьез обеспокоены увеличившимися расходами на газ. Они не исключают самые печальные последствия складывающейся ситуации, вплоть до полного коллапса производств.

Кстати, ранее российская сторона предлагала европейским партнерам заключить долгосрочные контракты на поставку природного газа. Однако в Брюсселе сочли это предложение невыгодным, отдав предпочтение закупкам газа по плавающим спотовым ценам.

Если мыслить не сезонно, а масштабно, то надо четко усвоить, каково будет мировое потребление газа хотя бы в ближайшие пять лет. Например, драйвер этого потребления - Китай всю последнюю пятилетку ежегодно приращивал расход голубого топлива на 30 млрд м3. И поставил цель выйти в энергетическом балансе по газу на 15% к 2030 году. Значит, даже незначительный рост «аппетита» этого драйвера свидетельствует, что до 2027 года, а тем более до 1930-го ему потребуется серьезный дополнительный объем газа. Из каких источников - отдельный вопрос. Это относится уже к китайской энергетической политике.

Дальше - больше. Последние несколько лет все, кто опирались на «заправских экспертов», отражающих интересы развитых экономик и главных потребителей углеводородов, встречают «вал» так называемых прогнозов - крайне политизированных, непрофессиональных. Эти «эксперты» легко перебрасывают сотни миллиардов кубов газа туда-сюда в диапазоне «плюс»-«минус». Хуже даже не то, что они предъявляют безответственную аналитику, а то, что она отражает противоречивую, непоследовательную политику США и вообще Евросоюза.

Так нужен ли углеводородный ресурс в нарастающем объеме или не нужен? Уголь «забываем» или потребляем? Атомная энергетика необходима в перспективе или она также отнесена к факторам, которые следует сдерживать?.. Все это постоянно муссируется в противоречивых трактовках на самых высоких политических этажах стран, идущих в фарватере США. Явно запутались. Что для мирового энергетического развития абсолютно неприемлемо и даже крайне опасно!

При этом пандемия (как объективный фактор) и климатическая повестка обострены до абсурдности. Посему производитель углеводородов лишен сейчас ориентиров на пять-десять лет. А банкам политики практически запретили финансировать углеводородные проекты, страховать риски добывающих компаний. Отсюда, например, и «BP» заявляет, что через 10-20 лет покинет углеводородный энергетический рынок. Но ведь каждый серьезный энергетический проект требует вложения многих млрд долларов с перспективой разработки минимум на 25 лет.

Уверен, что потребление газа в мире будет расти. В ближайшие пять-шесть лет планете нужно получить дополнительно 150 млрд кубов. Если при этом убрать российский газ с рынков Европы, значит, к 2027 году надо найти порядка 300 млрд м3 газа дополнительно к объемам 2021 года.

Это грандиозная задача. А нам надо 150 млрд кубов использовать в самой России, производить СПГ, удобрения, газохимическую продукцию, догазификацию страны. Значит, в мировом балансе не все 150 млрд российского газа «исчезнут». И все же мировой баланс должен увеличиться на 200 млрд кубов. Особенно при лихорадочных заявлениях об увеличении потребления угля, стремлении умножить составляющую атомных электростанций и т. д. Все это говорит о суете и авантюрности. На самом деле, углеводородной энергетики не будет хватать, а газовая проблема уже сегодня обостряется.

Но это относится к миру в целом, конечно включая нас. Но у нас есть собственная задача из задач: как и в годы создания Западно-Сибирского НГК, никому и никогда прежде недоступному (кроме нас) проекту, необходимо разработать не менее амбициозную программу. В чем она состоит?

Те 150 млрд кубов газа, от которых Европа откажется, у нас останутся готовыми на продажу. Кому? Что мы будем с ними делать? Причем уже сегодня.

Тут нужна очень четкая и жесткая программа с понятными объемами распределения ресурсов, адресами исполнителей, реальными сроками и ответственными лицами (и без всяких бесполезных «дорожных карт»).

По моим оценкам, 20 млрд кубов в год потребуется на догазификацию страны. А производство СПГ - малотоннажное (на что мы способны) и среднетоннажное (которое мы обязаны освоить) - потребует еще 30 млрд кубов. Но тут очень важно систематически спрашивать за реализацию программы, помогать, организовывать, стимулировать. Привлекать «смелых» зарубежных инвесторов, а если не получается - опираться на собственные силы.

Мы на производство удобрений тратим примерно 25 млрд кубов, а в партнерстве могли бы еще 20 млрд пустить на переработку. Это сделать непросто, да и с зарубежным рынком будут сложности, но… дорогу осилит идущий.

С газохимией ситуация особая. За последние десять лет мы увеличили закупку импортной химической продукции с 15 до 30 млрд долларов в год. В старые добрые времена нас бы заставили за пару лет сократить эту сумму, как минимум, наполовину. То есть на 15 млрд долларов надо создать продукцию высоких переделов именно в России. Это прямая обязанность тех, кому выполнение данной задачи должно быть четко прописано.

А впереди еще не просто экономико-энергетическая, а политико-экономико-энергетическая задача. Это «Сила Сибири - 2» (хорошо бы освоить в 2027-2028 гг.) При этом, конечно, с выходом «Силы Сибири - 1» на максимум, то есть 38 плюс 10 дальневосточных млрд кубов к 2025 году.

Все сказанное по силам правительству и предпринимателям при условии ясного представления, кто и что делает, кто и как за это дело отвечает. Ведь у нас есть мобилизационный опыт, характерный для великой державы.

Повторю: в 70-80-х годах прошлого века мы смогли создать прекрасный Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс, а сейчас перед нами стоит задача очень серьезная, но все же менее грандиозная. Однако мобилизоваться придется по-настоящему.

Мы обязаны действовать, не оглядываясь на противоречивые решения запутавшихся в энергетической политике Вашингтона и Брюсселя. Именно действовать, а не плестись под знаменами западных агитационных лозунгов.