«Индо-тихоокеанское видение АСЕАН» и вертикальный взлет американо-китайских противоречий

В середине 2019 года лидеры десяти стран, входящих в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии, официально одобрили документ под названием «Индо-тихоокеанское видение АСЕАН» (ASEAN Outlook on the Indo-Pacific, AOIP)¹.

К моменту, когда он был обнародован, индо-тихоокеанская идея - как идея конструирования на пространстве двух смыкающихся океанов, Индийского и Тихого, некоей новой региональной конфигурации, идущей на смену Азиатско-Тихоокеанскому региону (АТР), - уже более десяти лет оживленно обсуждалась и на международных экспертных площадках, и в правительственных кругах ряда стран, прежде всего США, Японии, Австралии и Индии. В 2007-2008 годах эти державы, более или менее явно ориентированные на противодействие возвышению Китая и росту его военно-морской мощи, попытались создать четырехстороннюю группировку. Устойчивой кооперации тогда не получилось, и вплоть до второй половины 2010-х годов каждая из них большей частью занималась доработкой собственной концепции нового региона, не теряя, впрочем, из виду остальных и регулярно сверяя с ними часы в неформальных собеседованиях на индо-тихоокеанские темы.

Стоило, однако, Китаю выдвинуть программу «Один пояс, один путь» («Пояс и путь»), как «четверка» встрепенулась. Расценив эту инициативу как проект геополитической и геоэкономической экспансии Пекина, она ответила на нее оформлением в ноябре 2017 года Четырехстороннего диалога по вопросам безопасности (Quadrilateral Security Dialog, он же - Quad). Предметом заботы становилась в данном случае безопасность Индо-Тихоокеанского региона (ИТР), о котором участники Quad без тени сомнения говорили как о «новой реальности», хотя даже у них самих не было единого понимания того, где именно проходят границы ИТР (не говоря о прочих параметрах этого конструкта).

Поскольку перезагрузку Quad устроили не где-нибудь, а на «полях» ежегодных асеановских саммитов, проходивших тогда в Маниле, этот шаг оброс дополнительными смыслами. Не было ли тут намека на то, что заодно с азиатско-тихоокеанским регионализмом суждено сойти на нет и «центральной роли» АСЕАН (ASEAN Centrality) как координатора деятельности в нескольких АТРовских диалоговых форматах, и если Ассоциация хочет упредить такое развитие событий, то не пора ли срочно что-то предпринять? Или, может быть, АСЕАН известили в первую очередь о новой, многообещающей инициативе именно потому, что участники Quad - все как один не просто официальные партнеры по диалогу, а стратегические партнеры Ассоциации - высоко оценивали ее достижения и доверяли ей вплоть до того, что желали видеть ее в своем кругу?

Практические выводы, обусловленные, как представляется теперь, обоими подтекстами манильского события, первой сделала Индонезия. Уже в начале января 2018 года министр иностранных дел этой страны г-жа Ретно Марсуди публично высказалась за подготовку текста, в котором страны - участницы Ассоциации изложили бы свое общее видение индо-тихоокеанской проблематики². Взявшись за дело с исключительной целеустремленностью, г-жа Марсуди не добилась, однако, искомого результата так быстро, как ей, по-видимому, хотелось. Работа над AOIP потребовала серии промежуточных обсуждений на уровнях старших должностных лиц, министров иностранных дел и высших руководителей. Если верить прессе, некоторые расхождения во взглядах и позициях (в частности, между Индонезией и Сингапуром) так и не были урегулированы полностью.

Как бы то ни было, 23 июня 2019 года на 34-м саммите АСЕАН в Бангкоке финальная версия AOIP была утверждена. На чем же сошлись в конечном счете участники дискуссий?

«Индо-тихоокеанское видение АСЕАН»: содержание и экспресс-анализ

Отправными пунктами AOIP стали констатации, что общеизвестный экономический динамизм АТР и региона Индийского океана, именуемых в совокупности Индо-Пацификой (Asia-Pacific and Indian Ocean regions or the Indo-Pacific), порождает «геоэкономические и геостратегические сдвиги». Открываются новые возможности сотрудничества и повышения уровня жизни миллионов людей, но заявляют о себе и вызовы, связанные с «углублением недоверия, ошибочными расчетами и склонностью к играм с нулевой суммой».

Располагаясь в самом сердце Индо-Пацифики, говорилось далее, страны Юго-Восточной Азии прямо заинтересованы в мире, стабильности и безопасности, в росте народного благосостояния в этой части планеты. Подтверждая в течение многих лет и десятилетий свою приверженность строительству «инклюзивной региональной архитектуры», АСЕАН должна и в дальнейшем удерживать «центральную роль» и «коллективное лидерство» в этих процессах, исполнять функции «честного брокера» в тех случаях, когда в кругу ее партнеров обозначаются несовпадающие интересы.

Чтобы в Индо-Пацифике сотрудничество возобладало над соперничеством, нет нужды изобретать какие-то новые многосторонние механизмы, подчеркивали соавторы документа. Достаточно опереться на проверенные временем асеаноцентричные структуры - Восточноазиатский саммит, Региональный форум АСЕАН по безопасности (АРФ) и Совещание министров обороны стран - участниц АСЕАН с партнерами по диалогу (СМОА плюс).

Эти платформы могут быть использованы как для упрочения контактов с другими региональными и субрегиональными объединениями, действующими в Индо-Пацифике, так и для поощрения практических взаимодействий по широкому кругу вопросов. В числе приоритетов были названы: комплексное сотрудничество в морских делах (от мирного урегулирования споров в этой сфере до управления биоресурсами и борьбы с загрязнением окружающей среды); последовательное наращивание инфраструктурной, логистической и иной взаимосвязанности, предусмотренное Генеральным планом АСЕАН в этой области (Master Plan on ASEAN Connectivity 2025) и дополняющее его; достижение целей устойчивого развития, определенных ООН применительно к 2030 году; совместная реализация разнообразных экономических программ и проектов, с выходом в ближайшем будущем на многостороннюю договоренность о свободной торговле, известную как соглашение о Региональном всеобъемлющем экономическом партнерстве (РВЭП) между десятью членами АСЕАН, КНР, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и Индией.

Многие комментаторы и эксперты, откликнувшиеся на презентацию AOIP по горячим следам, так или иначе отметили, что форма и содержание этого текста отражают тревогу АСЕАН в связи с обострением соперничества между США и Китаем и вместе с тем нежелание Ассоциации присоединяться к любой из противоборствующих сторон.

Частично позаимствовав у членов Quad те понятия и формулировки, которыми они оперировали в рамках индо-тихоокеанского дискурса, такие как «порядок, основанный на правилах», «свобода мореплавания» и пр., АСЕАН в отличие от США предпочла рассматривать Индо-Пацифику не как арену геополитических соревнований, а как пространство сотрудничества (прежде всего экономического) всех со всеми и в этом смысле как продолжение, а не отрицание инклюзивного азиатско-тихоокеанского регионализма. Акцент, сделанный в AOIP на инфраструктурных инициативах, выглядел как реверанс в сторону Китая с его очевидным созидательным потенциалом в этой сфере. Акцент же на мирном разрешении споров, связанных с морскими акваториями, и на важности соблюдения Конвенции ООН по морскому праву был столь же прозрачным напоминанием о нестыковках между Китаем и рядом стран АСЕАН в подходах к проблемам Южно-Китайского моря.

С учетом сказанного, AOIP смотрелся ни много ни мало как заявка на гармонизацию всех имеющихся индо-тихоокеанских концепций, включая китайскую (если исходить из того, что в территориально-пространственном отношении программа «Пояс и путь» может быть понята как индо-тихоокеанский проект Китая, хотя сам Пекин никогда не определял его таким образом и маловероятно, что определит). Демонстрируя верность «фирменному» «Пути АСЕАН» (The ASEAN Way) - то есть установке на терпеливый, обходительный и тактичный поиск компромиссов в межгосударственных отношениях, с неизменной заботой о сохранении как собственного лица, так и лиц партнеров, - соавторы AOIP в целом добились позитивного резонанса в асеановских СМИ, особенно в Индонезии, фактически задававшей тон в дискуссиях, предшествовавших принятию документа.

Что же касается откликов из правительственных и близких к ним кругов в странах Quad, то они были в высшей степени симптоматичны. Госдепартамент США, например, заявил, что приветствует публикацию «Индо-тихоокеанского видения АСЕАН» и отмечает очевидные сходства между принципами, закрепленными в этом документе, и американским представлением о «свободной и открытой» Индо-Пацифике, как и «сходства со взглядами на регион, которых придерживаются наши союзники, партнеры и друзья»³. В аналогичном стиле высказывались видные дипломаты и эксперты в Японии, Индии и Австралии. Вероятно, на том этапе для «четверки» было достаточно и того, что асеановцы вписали-таки видение своего будущего в индо-тихоокеанскую «рамку». Ведь, поступая таким образом, они волей-неволей делали предварительный шаг в сторону Quad.

На этом фоне официальные представители Китая и России многозначительно воздержались от развернутых комментариев, будь то критических или одобрительных, касательно AOIP, но не преминули напомнить, что американская версия ИТР неприемлема и для Пекина, и для Москвы. При всем том поддержка «центральной роли» АСЕАН в АТР со стороны обеих держав как была, так и осталась принципиальной составляющей их партнерских отношений с Ассоциацией.

Ретно Марсуди: «АСЕАН должна вести себя проактивно»

Оценивая AOIP в комплексе, оттолкнемся от высказываний г-жи Марсуди, прозвучавших в январе 2019 года на ее ежегодном брифинге в Джакарте для представителей прессы и дипкорпуса. Подчеркивая, что Индо-Пацифика не должна превратиться в зону борьбы за контроль над природными богатствами, морскими акваториями и пр., она заявила: «В понимании Индонезии, АСЕАН должна вести себя проактивно (курсив мой. - В.С.), откликаясь на стратегические сдвиги и перемены в регионе»⁴.

Если рассматривать проактивность как способность мыслить и действовать исходя из перспективного видения ситуации, в опережающем и в то же время сугубо реалистичном духе, то важно понять, удалось ли наметить контуры подобного курса в рамках AOIP.

Конкретнее, реалистичен ли этот документ - в той мере, которая позволяет говорить о реализме проактивного типа, - в восприятии и оценках региональной ситуации? Реалистичен ли он с точки зрения намерений и целей, обозначенных в нем? Реалистичен ли AOIP, наконец, в той его части, где речь идет о средствах достижения целей?

О переменах в регионе - по версии АСЕАН и в действительности

Начнем с главного, на что хотелось бы обратить внимание в связи с первым из поставленных вопросов. Формулировки, использованные в AOIP для характеристики перемен, набиравших ход в регионе, явно не отражали их истинной глубины и драматизма. Подобный выбор слов и выражений можно было еще как-то понять на стыке первого и второго десятилетий ХХI века. Хотя усиливающийся разлад между США и КНР вызывал беспокойство уже тогда, преобладало мнение, что бить тревогу рано, что перепады в этих отношениях - дело обычное, а экономическая взаимозависимость связывает руки обеим державам настолько, что не даст им скатиться к конфронтации.

В 2017-2019 годах (то есть как раз в период подготовки AOIP) с этими упованиями на лучшее бесцеремонно разделалась администрация Дональда Трампа. Зафиксировав в обновленных версиях национальных стратегий безопасности и обороны США подход к КНР, а равно и к РФ, как к «стратегическим конкурентам», она вышла на публику с идеей Индо-Тихоокеанского региона как главной арены противоборства демократий с авторитарными режимами, делающими ставку на ревизию «порядка, основанного на правилах» (читай - однополярного мироустройства), и вслед за антироссийскими санкциями развязала торговые и информационные войны против Пекина.

Системный характер этих мер указывал на то, что американская политика «шефства» над Китаем, проводившаяся с начала 1970-х годов в расчете на его геополитическое приручение по типу Японии, сдается в архив за дальнейшей ненадобностью. Туда же отсылали и программу инклюзивного сотрудничества в АТР с участием некогда покладистых, а ныне все менее уступчивых Китая и России. Ведь главным бенефициаром азиатско-тихоокеанского проекта, задуманного ради перезагрузки глобальной гегемонии США, по факту оказался никто иной, как Китай.

Попытка же резко осадить его как драйвера регионального социально-экономического подъема оборачивалась наказанием для его многочисленных партнеров, особенно для таких близких, как страны АСЕАН. Выйдя с Китаем на совокупный товарооборот около полутриллиона долларов, они (при всех возможных оговорках касательно ситуации в Южно-Китайском море или «долговых ловушек», встроенных в схему «Пояса и пути») не мыслили будущего без наращивания связей с ним.

Как на это ни посмотреть, получалось, что США разворачивают свою политику в Азии чуть ли не на 180 градусов, нимало не считаясь с ущербом для всех остальных и не щадя чужих достижений.

Конечно, AOIP задумывали не для того, чтобы впрямую упрекать Вашингтон за его дестабилизирующие маневры, а Пекин - за излишнюю «напористость» в реализации своих планов. Напротив, имелось в виду максимально деликатно, по-асеановски, не задевая впрямую никого конкретно, склонять обоих к сдержанности и компромиссу. Пусть так, но разве у соавторов AOIP не было шанса остаться реалистами, признав, к примеру, что переживаемая регионом и миром смена исторических эпох обнажает фундаментальные противоречия, затрагивающие абсолютно всех и никому не позволяющие «жить по-старому»? Или, ввиду того что решения и заявления, выражающие общую позицию асеановской «десятки», принимаются исключительно на основе консенсуса, в итоговой версии AOIP все равно не нашлось бы места даже для такого тезиса?

Цели АСЕАН и средства их достижения в индо-тихоокеанском контексте

Как отмечено выше, декларируя в «Индо-тихоокеанском видении» свои цели и намерения, Ассоциация, во-первых, настаивала на сохранении и укреплении своей «центральной роли» в будущем формате региональных взаимодействий; во-вторых, твердо заявляла, что никакие новые диалоговые механизмы, созданные взамен или в порядке дополнений к ВАС, АРФ и СМОА плюс, в Индо-Пацифике не нужны; в-третьих, указывала на активизацию многостороннего сотрудничества (прежде всего экономического) как на задачу, способную сплотить всех региональных игроков.

С одной стороны, эти предложения - и по отдельности, и в сумме - звучали понятно и убедительно: ведь АСЕАН предлагала инкорпорировать в индо-тихоокеанский проект все лучшее, что было наработано ею с начала 1990-х годов совместно с диалоговыми и стратегическими партнерами (включая участников Quad) и составляло основу обретенной ею «мягкой силы».

С другой стороны, в смысловом отношении весь этот посыл был подозрительно созвучен известной англоязычной идиоме «more of the same» (в буквальном переводе - «побольше того же самого»). К ней часто прибегают, когда хотят сказать: делайте свое дело, как делали прежде, но только поусерднее.

С призывами «вести себя проактивно» подобная установка, конечно, не вязалась. Зато она явно перекликалась с уклончивыми оценками «текущего момента» в «Индо-тихоокеанском видении». Причем впечатление о дефиците реализма как о сквозной особенности AOIP только усиливалось из-за того, как подавалась в асеановском документе тема средств, необходимых для оздоровления обстановки в Индо-Пацифике. Судя по тексту, его соавторы полагали, что этот результат достижим при опоре на… все ту же комбинацию «центральной роли» АСЕАН, трех основных институтов, через которые она реализуется, и активного сотрудничества всех со всеми при обязательном учете интересов Ассоциации и ее членов.

Проблема, однако, заключалась в том, что набор средств, который думали противопоставить новым региональным вызовам, уже имелся в распоряжении Ассоциации к началу 2010-х годов, то есть к моменту созревания упомянутых вызовов. Тем не менее купировать этот процесс не удалось. Правомерно ли было ожидать, что средства, не сработавшие прежде, не в столь напряженной обстановке, оправдают себя на этапе резкого обострения американо-китайских отношений?

Тем паче что, вопреки показным реверансам в адрес АСЕАН и ее «центральной роли», Соединенные Штаты не только не содействовали на практике осуществлению таковой, но прямо подрывали ее. Ярчайший пример - у всех на виду. Это, конечно же, создание четырьмя многолетними партнерами АСЕАН во главе с США собственной платформы для обсуждения проблем азиатской безопасности (то есть Quad), организационно не связанной со структурами Ассоциации и, по сути дела, альтернативной ВАС.

На самих же Восточноазиатских саммитах американцы раз за разом вызывали представителей КНР на словесные дуэли по тематике споров в Южно-Китайском море. Внешне чуть ли не заступаясь за асеановцев, они методично препятствовали использованию ВАС для придания новых импульсов многостороннему региональному сотрудничеству.

По мере того, как стараниями администрации Д.Трампа на азиатско-тихоокеанских пространствах вырисовывалась перспектива «региональной дезинтеграции», осуществление программ социально-экономического соразвития наподобие тех, что были намечены в AOIP, представлялось все более проблематичным. В ноябре 2019 года об этом напомнил выход Индии из переговоров по РВЭП. В итоге подписание соответствующего многостороннего соглашения пришлось перенести на год, с тем чтобы дать Нью-Дели возможность передумать⁵.

Почему «Индо-тихоокеанское видение» получилось таким, каким получилось

Напрашивается вывод, что AOIP не состоялся как документ реалистичной и тем более проактивной направленности - ни в плане оценки региональных процессов, ни в смысле выбора целей и путей их достижения. Хуже того, хотя асеановцев принято хвалить за прагматизм и здравомыслие, их неудача не выглядела случайной.

Следя из года в год за тем, как в американо-китайских отношениях накапливался потенциал соперничества, заключенный в оболочку сотрудничества, они задавались вопросом, что им делать, если США и Китай вдруг поссорятся всерьез. Поиски ответа были мучительно трудны. Ведь по всему выходило, что без американо-китайской связки как базовой предпосылки АТРовских «экономических чудес» властвующим элитам в ЮВА пришлось бы искать и отлаживать иные модели развития вместо тех, с которыми они сроднились накрепко. На этот процесс, сам по себе далеко не простой, непременно наложились бы осложнения в сфере региональной безопасности и риски расшатывания пресловутой «центральной роли». Должно быть, желание прорабатывать столь мрачные сценарии притуплялось и под влиянием все еще обнадеживающих макроэкономических показателей, а также позитивного мироощущения в духе «Пути АСЕАН».

В конечном счете представители политического и экспертного мейнстрима в странах «десятки» не нашли в себе мужества загодя признать, что с наступлением ХХI века «развод» Вашингтона и Пекина становится лишь вопросом времени, и, соответственно, упустили шанс подготовиться к этому сколько-нибудь серьезно. Вертикальный взлет американо-китайских противоречий в 2017-2019 годах застиг этих людей врасплох - после чего проактивные отклики на происходящее с их стороны стали невозможны по определению.

Характерен жесткий, но небезосновательный отзыв об «Индо-тихоокеанском видении» Дональда Уэзерби - профессора Университета Южной Каролины (США) и многоопытного специалиста по истории международных отношений в ЮВА. Ожидать, будто появление этой концепции как-то повлияет на поведение великих держав по отношению друг к другу или к самой АСЕАН, по его словам, не приходилось⁶.

Что смущало Сингапур и куда спешила Индонезия

Аналитическая записка Уэзерби «Индонезия, АСЕАН и концепция индо-тихоокеанского сотрудничества», в которой в качестве одного из главных выводов фигурирует приведенное выше суждение, стоит того, чтобы остановиться на ней подробнее.

Во-первых, она готовилась в стенах сингапурского Института по изучению Юго-Восточной Азии (ISEAS), славящегося как отменным качеством экспертных продуктов, так и тесными связями с высшим государственно-политическим руководством этой страны.

Во-вторых, на момент публикации текста в виде бюллетеня «ISEAS Perspective» (7 июня 2019 г.) автор все еще сомневался, что «Индо-тихоокеанское видение» будет утверждено на ближайшем саммите АСЕАН, хотя до встречи в Бангкоке оставалось две недели.

В-третьих, записка Уэзерби, немалая часть которой посвящена продвижению индонезийской версии AOIP силами г-жи Марсуди, побуждает задуматься, что же все-таки не устраивало Сингапур в этой кампании, и в итоге дополнить историю принятия «Индо-тихоокеанского видения» рядом деталей из разряда тех, про которые говорят, что в них «прячется дьявол».

Не секрет, что на Сингапур посматривают как едва ли не на самое проамериканское государство в ЮВА - правда, не столько «по зову сердца», сколько по чисто прагматическим соображениям, связанным с торговыми и инвестиционными выгодами. Для страны, у которой внешнеторговый оборот превышает ВВП примерно втрое, подобные мотивы вполне естественны. Никого не удивляло, что сингапурские верхи активно поддерживали идею Транстихоокеанского партнерства (ТТП), невзирая на ее известную антикитайскую подоплеку, и делали все от них зависящее для подписания в феврале 2016 года соответствующего соглашения.

Но точно так же понятно, почему они испытали сильнейший шок, когда с наступлением 2017 года Белый дом объявил о выходе Соединенных Штатов из соглашения по ТТП. Фраза, вырвавшаяся незадолго до этого события у сингапурского премьера Ли Сянь Луна в ходе интервью журналу «Тайм», прозвучала как крик души: «Кто же после такого способен поверить в вас?»⁷ Своими последующими действиями на азиатском треке Дональд Трамп только укрепил у сингапурской элиты здоровый скепсис по отношению к Америке. В 2018 году, когда Сингапур председательствовал в АСЕАН и его голос имел особый вес в делах «десятки», это настроение дало о себе знать при подготовке «Индо-тихоокеанского видения».

В мае 2018 года, когда работа над текстом AOIP только начиналась, сингапурский министр иностранных дел Вивиан Балакришнан заявил в публичной лекции, что в данный момент его страна не намерена «подписываться под стратегией свободной и открытой Индо-Пацифики», ибо «мы никогда не подписываемся под тем, смысл чего нам в точности не известен»⁸. Министр пояснил, что хотелось бы знать, будет ли АСЕАН по-прежнему занимать центральную позицию на региональной сцене, а также понять, каким образом американская и японская стратегии в Индо-Пацифике помогут росту экономик ЮВА вообще и местного бизнеса в частности.

Фактически он выражал озабоченность тем, что планы Quad перекошены в сторону геополитики с ущербом для продуктивных экономических взаимодействий. Главное же, выступление Балакришнана всем своим смыслом подводило к выводу, что мяч-то, как говорится, на стороне США и их партнеров по Quad и это они как поборники индо-тихоокеанской идеи обязаны объяснить асеановцам свое понимание ИТР, а не наоборот. Стало быть, «бежать впереди паровоза», торопясь с принятием асеановского видения Индо-Пацифики, не было ни малейшего резона.

Между тем г-жа Марсуди - без сомнения, с благословения индонезийского Президента Джоко Видодо - последовательно проводила совсем другую линию. Как подчеркивает Уэзерби, она не особенно скрывала, что стремится не просто согласовать единую позицию Ассоциации по Индо-Пацифике, но закрепить таким путем индонезийское лидерство в АСЕАН и статус Индонезии как «глобальной державы среднего уровня» (global middle power)⁹.

Все это походило на попытку поднять свой личный рейтинг. Ведь в апреле 2019 года в Индонезии ожидались парламентские и президентские выборы. В октябре должен был вступить в свои права новый состав правительства, и г-жа Марсуди наверняка задумывалась о своем политическом будущем. Обеспечив своевременное (с точки зрения домашнего электорального цикла) принятие AOIP, она повысила бы свои шансы на сохранение министерского поста.

Однако вплоть до конца 2018 года явных признаков того, что асеановские коллеги позитивно воспринимают ее усилия, не просматривалось.

Более того, в ноябре Сингапур внятно дал понять через заявление премьер-министра республики как председателя 13-го Восточноазиатского саммита, что не впечатлен процессом разработки AOIP и не готов его форсировать. В документе, официально подводившем черту под годом сингапурского председательства в АСЕАН, лишь мимоходом упоминалось, что на саммите состоялась «широкая дискуссия о различных индо-тихоокеанских концепциях», а члены Ассоциации продолжают обсуждать в своем кругу вопросы «коллективного сотрудничества» в ИТР. Чем же и когда же должны были завершиться эти обсуждения? Об этом в тексте заявления не было ни слова - как, впрочем, и о том, что на саммите состоялась-таки презентация индонезийской концепции сотрудничества в Индо-Пацифике и делал ее сам Президент Индонезии¹⁰.

«Руку помощи» протягивает Quad

Когда в первые месяцы 2019 года индонезийская дипломатия активизировала попытки добиться одобрения своего индо-тихоокеанского проекта - сначала в январе, на совещании министров иностранных дел, а затем в марте, на встрече старших должностных лиц АСЕАН, - оказалось, что в предложениях Индонезии содержится нечто неприемлемое для Сингапура. Хотя журналисты, освещавшие данный переговорный процесс, дотошно расспрашивали всех, кого могли, о сути сингапурских претензий, ничего определенного на этот счет они, насколько можно судить, не услышали.

31 мая, когда уже мало кто надеялся, что лидерам «десятки» представят согласованный документ и они одобрят его на июньском саммите в столице Таиланда (к которому в 2019 г. перешло председательство в АСЕАН), «руку помощи» сторонникам проекта AOIP протянули старшие должностные лица Quad, проводившие в тот день консультации все в том же Бангкоке.

Пресс-релиз Госдепартамента США, посвященный итогам этого заседания, состоял из двух абзацев. Первый, довольно пространный и пафосный, отводился тем общим целям и приоритетам участников «четверки», неизменную приверженность которым они подтвердили на данной встрече. Вроде бы не имея прямого отношения к АСЕАН, этот абзац, однако же, почти сплошь состоял из формулировок, перекликавшихся по смыслу со многими из тех, что фигурировали в финальной (и все еще непубличной!) версии AOIP, а то и текстуально совпадали с ними. Известный же тезис о «свободном и открытом регионе», обычно напрягавший асеановцев, сочли полезным деликатно адаптировать к их вкусам и лексикону: теперь участники Quad определяли свой идеал как «свободную, открытую и инклюзивную (курсив мой. - В.С.) Индо-Пацифику».

За многословной «увертюрой», предназначенной, по сути дела, лишь для посвященных, следовал недлинный второй абзац, без затей извещавший, что «четверка» приветствует усилия АСЕАН, направленные на разработку «Индо-тихоокеанского видения», твердо поддерживает принцип «центральной роли» Ассоциации в делах региона и сложившуюся на его основе «региональную архитектуру»¹¹.

Приходится предположить, что, полагаясь на подробнейшую инсайдерскую информацию о ходе переговоров по AOIP и о тупике, в который они зашли, участники Quad пытались переломить ситуацию и в пользу определенной стороны спора (условно говоря, в пользу большинства, поддерживавшего проект), и, разумеется, в пользу себя самих. А если так, то разве не показали тем самым эти четверо, что при всей своей видимой сбалансированности «Индо-тихоокеанское видение АСЕАН» в большей степени работает на них и, скорее, ущемляет интересы их главного конкурента - Китая? По всему получалось, что в какой-то части подготовка «Индо-тихоокеанского видения» послужила удобным прикрытием для «наведения мостов» между АСЕАН и Quad.

Казалось бы, в этой ситуации Сингапуру оставалось лишь смириться с неизбежностью того, что в итоге и случилось, - а именно с одобрением финальной версии AOIP на июньском саммите в Бангкоке. Тем удивительнее, что за неделю до этого события Сингапур все еще обозначал свое несогласие с «Индо-тихоокеанским видением» и даже через месяц после его утверждения, в канун ежегодной конференции министров иностранных дел АСЕАН и серии их встреч с официальными диалоговыми партнерами, выражал недовольство фактом одобрения AOIP - опять же не проговаривая вслух, что конкретно его не устраивает¹².

Не в том ли причина, что дело касалось таких вещей, которые, будучи преданы огласке и осмыслены публично, создали бы неудобства и для Quad, и для асеановцев, включая самих сингапурцев? О чем же, рассуждая гипотетически, могла тут идти речь?

Прежде всего о том, что склонение АСЕАН в сторону Quad (читай - Вашингтона), обозначившееся в ходе работы над «Индо-тихоокеанским видением», вряд ли устраивало Сингапур, все меньше доверявший Америке, какой она представала во второй половине 2010-х годов, и настраивавшийся на укрепление связей с Пекином. Эта тенденция, как четко подмечала региональная пресса, находила выражение то в поддержке призывов Си Цзиньпина бороться с протекционизмом, то в нежелании города-государства ужесточать свою позицию по чувствительным проблемам Южно-Китайского моря¹³. И, как всегда у Сингапура, за изгибами внешнеполитического курса проступал экономический интерес, подпитывавшийся растущим торговым оборотом и притоком инвестиций из материкового Китая, перемещением капиталов, покидавших гонконгские офшоры, в офшоры сингапурские и пр.¹⁴. 

Но как не вспомнить и об имевшихся признаках того, что высшее руководство Сингапура не одобряло ни саму идею создания «Индо-тихоокеанского видения АСЕАН», ни ускоренные темпы его подготовки по мотивам, не имевшим прямого отношения к сути дела, ни качество материала, полученного на выходе. Ведь не только Уэзерби, но и другие аналитики (например, Аарон Коннелли из сингапурского Международного института стратегических исследований, IISS) указывали на содержательные недостатки AOIP¹⁵. Фактически они предупреждали, что публикация подобного документа отнюдь не укрепит реноме АСЕАН в глазах тех самых сил - а именно США и Китая, - между которыми она собиралась искусно лавировать.

Эти «мелочи» не помешали, однако, лидерам стран - участниц Ассоциации одобрить AOIP, а г-же Марсуди - сохранить свой пост. Судя по графику ее встреч и визитов на исходе 2019 и в начале 2020 года, она имела в виду сосредоточиться в обозримом будущем на укреплении связей Индонезии с партнерами США по Quad - Австралией, Индией и Японией.

Как раз в это время в мир явился COVID-19.

Новшество эпохи коронавируса: Quad+

Если оставить за скобками чисто медицинские аспекты проблемы, то в ЮВА (хотя и не только там) пандемия нового коронавируса разом поставила под напряжение все сектора, аспекты и направления экономической деятельности, связанные с трансграничными взаимодействиями, - экспортные производства и внешнюю торговлю, функционирование многосоставных цепочек добавленной стоимости, международные пассажирские перевозки, громадную сферу услуг (включая обслуживание многомиллионных туристических потоков), в которой широчайшим образом представлен средний и мелкий бизнес, и многое другое. Короче - все то, что было наработано и нажито благодаря удачному подключению асеановской «десятки» к тем процессам глобализации и регионализации, которые Соединенные Штаты и Китай совместно «раскручивали» в рамках проекта АТР в течение доброй четверти века.

Теперь же, используя тему коронавируса как повод, позволяющий резко усилить давление на Пекин и придать ему системный характер, Вашингтон, с одной стороны, безответственно увеличивал разрушительный эффект пандемии, а с другой - настойчиво предлагал себя в качестве «поводыря по хаосу» тем субъектам региональной политики, у которых имелись, что называется, свои вопросы к Китаю.

21 марта 2020 года газета «The Times of India» взорвала информационную бомбу, сообщив, что накануне по предложению заместителя госсекретаря США Стивена Бигана состоялась телеконференция, посвященная совместному противодействию COVID-19, и в ней наряду с официальными лицами из стран, входящих в Quad, участвовали представители Южной Кореи, Новой Зеландии и Вьетнама¹⁶.

Чтобы оценить значение этой новости и смыслы шага, инициированного Госдепом, полезно обратиться к статье, опубликованной сотрудником известной американской корпорации «Рэнд» Дереком Гроссманом в октябре 2018 года, примерно через год после воссоздания Quad¹⁷. Таковое, по мнению автора, было важным, но недостаточным шагом, ибо сохраниться в качестве эффективно действующей группировки (а не разойтись, как в 2008 г., так и не приступив к выполнению своей главной миссии по сдерживанию Китая) «четверка» не сможет, если будет полагаться только на самих себя. В ИТР ей необходима более широкая поддержка - если не со стороны всей АСЕАН, что пока маловероятно, то для начала хотя бы от одного из ее членов.

Без такой поддержки, предупреждал Гроссман, Пекин просто-напросто заклеймит усилия Quad как очередной пример антикитайских происков Запада. Перебрав несколько кандидатур на вовлечение в орбиту «четверки» - от Индонезии до Филиппин и Малайзии, - он посоветовал сосредоточиться на работе с Вьетнамом как страной, особо озабоченной поведением КНР в Южно-Китайском море и в то же время развивающей отношения по военной линии со всеми участниками Quad. Что касается форматов вовлечения, то предлагалось подумать о создании системы диалоговых партнерств по типу той, которую выстроила АСЕАН, или об экспертных совещаниях по формуле Quad+ с участием представителей стран, входящих в Ассоциацию.

Удивительная откровенность, с которой Гроссман изложил свою схему усиления Quad за счет ослабления АСЕАН, сама по себе говорила о том, что в Азии наступают поистине новые времена. Столь же знаменательно, что это предложение не оставили без внимания и приняли к исполнению, чуть только представился удобный случай. За первой телеконференцией в формате Quad+ немедленно последовали и другие, проводившиеся в еженедельном режиме. Известно, что их повестка дня расширяется, но сколько-нибудь подробных отчетов на эту тему больше не публикуют.

Общие соображения и выводы

В конце 2020 года - и что характерно, уже после очередных президентских выборов в США - в кругах зарубежных аналитиков, специализирующихся на разработке индо-тихоокеанской «жилы», как бы спонтанно и с новой силой возобновляются дискуссии, то вспыхивавшие, то затухавшие едва ли не с момента первой попытки вылепить Quad. Обсуждается не просто будущее этой группировки, а вопрос о том, не пора ли отстроить Quad по образу и подобию Североатлантического альянса. В подтексте подобных обменов мнениями угадывается намек на то, что в реализацию столь масштабного замысла могли бы внести свой вклад не одни лишь страны «четверки».

Судя по озвученным соображениям, перед «азиатским НАТО» желательно поставить такие задачи, как наращивание оперативной взаимосовместимости флотов и войск, их взаимодействий в сферах коммуникаций и логистики, совместной борьбы с терроризмом, обменов разведданными, кибербезопасности, применения технологий искусственного интеллекта в военном деле и пр.¹⁸.

Мыслимо ли, чтобы столь далекоидущие планы разрабатывались людьми, не полностью уверенными в том, что курс на всемерное противодействие Китаю, проводившийся президентом по имени Трамп, не будет обнулен президентом по имени Байден, а если и претерпит изменения, то лишь тактические и, стало быть, не меняющие Большую Стратегию в корне? Лично мне такое представляется маловероятным.

Стоит ли исходить из того, что под влиянием каких бы то ни было «успокаивающих» заявлений и жестов нового хозяина Белого дома китайские товарищи напрочь позабудут, как в своей «исторической речи» от 24 июля 2020 года госсекретарь США Майк Помпео фактически объявил им новую холодную войну и пригрозил чуть ли не сменой режима? Полагаю, что исходить из этого было бы наивно.

До тех пор, пока жизнь не предъявила весомых доказательств обратного, склонен думать, что во второй половине завершившегося десятилетия в американо-китайских отношениях пройдена некая «точка невозврата». Из отношений, в которых элементы конфликтности подспудно развивались в плотном коконе взаимозависимости и продуктивного сотрудничества, они превратились в отношения, в которых накопившиеся элементы конфликтности резко и решительно возобладали над всем остальным. Перед нами, выражаясь по-марксистски, хрестоматийный случай скачкообразного перехода количества в качество.

Основываясь на этом суждении и возвращаясь к главной теме проведенного исследования, заключаю, что:

- АСЕАН, пользующаяся статусом стратегического партнера Российской Федерации, не имеет в складывающейся региональной ситуации ясного и общего для всех десяти ее членов представления о том, как удержать международные позиции, которые она закрепила за собой в предшествующий исторический период;

- «Индо-тихоокеанское видение АСЕАН», задуманное как руководство к действию в быстро меняющемся мире, не являлось таковым даже в момент своего принятия в июне 2019 года и в еще меньшей степени является таковым теперь;

- сегодня, в силу глубинного несовпадения стратегических интересов США и Китая, но в огромной степени из-за масштабных дестабилизирующих действий американской стороны, уходит в прошлое азиатско-тихоокеанский формат многостороннего сотрудничества, тогда как индо-тихоокеанский формат, ввиду существенных разногласий даже между силами, ратующими за него, и жесткой линии США на сдерживание Китая, вряд ли сможет состояться как новый формат сотрудничества, сравнимый по продуктивности с прежним.

Суммируя сказанное, не могу не вспомнить о резонансной статье премьер-министра Сингапура, опубликованной прошлым летом в американском журнале «Foreign Affairs». Основной ее смысл выражен в заглавии, гласящем: «Над Азиатским веком нависла угроза»¹⁹. Риски, порождаемые американо-китайской конфронтацией, подчеркивает автор, не просто раскачивают Азию и осложняют дальнейший рост ее экономик. Складывается ситуация, побуждающая задуматься о том, что наступление «века Азии», будто бы уже замаячившее на историческом горизонте, вовсе не является неизбежным и предопределенным.

По существу, Ли Сянь Лун предупреждает всех, кто мечтает о «веке Азии» и сочувствует этой мечте: на пути к заветной цели возникают сегодня более сложные и множественные препятствия, чем виделось еще вчера.

От себя добавлю: сам факт появления таких препятствий - симптом весьма серьезного обострения борьбы за «место под солнцем» в современном мире.

И самое последнее. Умение видеть этот мир таким, каков он есть, и адекватно понимать новые азиатские реалии - непременное условие успеха российской восточной политики.

¹ASEAN Outlook on the Indo-Pacific // URL: https://asean.org/asean-outlook-indo-pacific/ (accessed 21.11.2020).

²2018 Annual press statement of the Minister of Foreign Affairs of the Republic of Indonesia H.E. Retno L.P. Marsudi. Jakarta. 09.01.2018. P. 13 (accessed 21.11.2020).

³The United States welcomes the «ASEAN Outlook on the Indo-Pacific» / U.S. Department of State. Press Statement. 02.07.2019 (accessed 21.11.2020).

⁴2019 Annual press statement of the Minister of Foreign Affairs of the Republic of Indonesia. Jakarta. 09.01.2019. P. 16 (accessed 21.11.2020).

⁵Однако Индия (имевшая в 2018-2019 гг. совокупный дефицит в торговле с 11 из 15 потенциальных партнеров по РВЭП в размере 105 млрд. долл., из которых на Китай приходилось 53 млрд.) не изменила свою позицию, ввиду чего данное соглашение пришлось подписывать в ноябре 2020 г. без нее. Это обстоятельство прямо отразилось на расстановке сил внутри новой группировки. Ведь АСЕАН, заботясь, как всегда, о поддержании в ней своей центральной позиции, на этапе переговоров исходила из того, что экономическую мощь Китая будет уравновешивать тандем Япония - Индия. Теперь эта возможность отпала - притом что внутри РВЭП отношениями свободной торговли оказались связаны, впервые в своей истории, три экономических колосса Северо-Восточной Азии - Китай, Япония и Южная Корея. Понятно, почему проект, инициированный асеановцами, воспринимается многими комментаторами как победа Пекина. См.: Сделка прошла онлайн. 15 стран Азии договорились о зоне свободной торговли // Российская газета. 15.11.2020 // URL: https://rg.ru/2020/11/15/v-azii-podpisano-besprecedentnoe-ekonomicheskoe-soglashenie.html (дата обращения: 21.11.2020); India withdraws from RCEP // GKToday. 06.11.2019 // URL: https://www.gktoday.in/topics/rcep/ (accessed 05.12.2020).

⁶Weatherbee D.E. Indonesia, ASEAN, and the Indo-Pacific cooperation concept // ISEAS Perspective. Singapore. №47. 07.07.2019. P. 1.

⁷Singapore’s Lee Hsien Loong on the U.S. election, free trade and why government isn’t a startup // Time. 26.10.2016 (accessed 21.11.2020).

⁸Yong Ch. Singapore not joining US, Japan-led free and open Indo-Pacific for now: Vivian Balakrishnan // The Straits Times. 14.05.2018 (accessed 21.11.2020).

⁹Цит. по: Weatherbee D.E. Op. cit. P. 6.

¹⁰Chairman’s statement of the 13th East Asia Summit. Singapore. 15 November 2018; 2019 Annual press statement of the Minister of Foreign Affairs of the Republic of Indonesia. Jakarta. 09.01.2019. Р. 16 (accessed 21.11.2020).

¹¹U.S.-Australia-India-Japan Consultations («The Quad») / U.S. Department of State. Media Note. 31.05.2019 (accessed 21.11.2020).

¹²Resty Woro Yuniar. Indonesia reveals frustration with Singapore over delay in ASEAN adopting President Joko Widodo’s Indo-Pacific concept // South China Morning Post. 16.06.2019 (accessed 21.11.2020); Marwaan Macan-Markar. Indonesia and Singapore feud over ASEAN engagement in Indo-Pacific // Nikkei ASEAN Review. 19.07.2019 (accessed 21.11.2020).

¹³Heydarian R.J. Singapore-led ASEAN favors China over US // Asia Times. 30.04.2018 (accessed 21.11.2020).

¹⁴Ушаков С. Сингапур становится ближе к Поднебесной // Независимая газета. 17.06.2020 (дата обращения: 21.11.2020).

¹⁵Resty Woro Yuniar. Op. cit.

¹⁶Indrani Bagchi. India joins hands with NZ, Vietnam, S Korea to combat pandemic // The Times of India. 21.03.2020 (accessed 21.11.2020).

¹⁷Grossman D. The Quad is not enough // Foreign Policy. 19.10.2018. В краткой биографической справке об авторе сообщается, что до перехода в «Рэнд» на должность старшего аналитика он служил в Пентагоне, где в его обязанности входило ежедневное представление разведывательной информации помощнику министра обороны США по делам азиатской и тихоокеанской безопасности.

¹⁸Manoj Rawat. Quad 2.0 is off to a good start - it must keep going // The Diplomat. 23.11.2020 (accessed 05.12.2020); Babones S. The Quad’s Malabar exercises point the way to an Asian NATO // The Diplomat. 25.11.2020 (accessed 05.12.2020); Abhijinan Rei. Artificial Intelligence for the Indo-Pacific: a blueprint for 2030 // The Diplomat. 27.11.2020 (accessed 05.12.2020).

¹⁹Lee Hsien Loong. The endangered Asian Century: America, China, and the perils of confrontation // Foreign Affairs. Vol. 99. №4. July/August 2020.