21 августа 1937 года полпред СССР в Китае Д.В.Богомолов и министр иностранных дел Китайской Республики Ван Чунхуэй1 подписали в Нанкине советско-китайский договор о ненападении. Это был большой успех советской дипломатии. Однако уже в начале октября Богомолов был отозван в Москву и арестован. Ему были предъявлены надуманные обвинения в троцкизме и «участии в антисоветской террористической организации». 7 мая 1938 года Богомолова расстреляли.

Сегодня, через семь с половиной десятилетий после Великой Победы, особенно очевидно ее колоссальное значение. На столь почтительном временном расстоянии лучше видны и многочисленные слагаемые этой победы. Первыми и главными навсегда останутся подвиг советского народа, стойкость и героизм Красной армии, невероятная сила нашего солдата, мудрость и талант советских военачальников, организаторский гений управленцев, самоотверженная работа тружеников тыла.

Следует отдать должное и нашим союзникам по антигитлеровской коалиции, вместе с которыми и опираясь на помощь которых Советский Союз выстоял в той страшной войне и победил. Гитлеровская Германия, а затем милитаристская Япония были повержены как силой оружия, так и силой духа, силой единства беспрецедентного союза великих держав.

Немаловажную роль сыграла напряженная и многоплановая внешнеполитическая работа НКИД СССР, обеспечившая благоприятные условия для достижения военных успехов на фронтах Великой Отечественной войны и приблизившая окончательную победу над врагом. С течением времени еще яснее становится значение того огромного вклада, который наша дипломатия внесла, не допустив вступления Японии в войну против СССР, установив тесное сотрудничество с гоминьдановским Китаем, поддержав китайский народ в его героической борьбе против японских захватчиков.

Полпредство СССР в Китае во главе Дмитрием Васильевичем Богомоловым в тревожные предвоенные годы находилось на острие этой работы и блестяще справилось с поставленной советским руководством стратегической задачей - не допустить войны на два фронта.

 

Анализу международной обстановки на Дальнем Востоке, отношений между СССР и Китаем в 1930-х годах и перипетиям подготовки советско-китайского договора о ненападении посвящено большое количество исторических исследований и мемуарной литературы. В нашем распоряжении имеются систематизированные специалистами архивные документы.

«За кадром», однако, зачастую остаются человеческие судьбы, сами люди - советские дипломаты, разведчики, военные атташе, которые в исключительно ответственный период нашей истории, в сложнейшей международной обстановке, непростых политико-идеологических условиях, в ситуации острого «кадрового голода» выполняли и в конечном итоге выполнили стоявшие перед ними задачи. Об этих людях, о том, как они работали и жили, через что им довелось пройти, и хотелось бы рассказать. Герои этого рассказа - Дмитрий Васильевич Богомолов и его «команда».

 

Нормальное межгосударственное общение Советского Союза и Китайской Республики было прекращено в результате драматических событий периода 1927-1929 годов - от налета на Полпредство СССР в Пекине до провокации в отношении советского Генерального консульства в Харбине, захвата КВЖД и массовых арестов советских рабочих и служащих дороги. В июле 1929 года дипотношения между двумя странами были разорваны.

Решение о восстановлении дипломатических отношений в 1932 году было продиктовано не столько стремлением обеих сторон к возобновлению нормального добрососедского сосуществования, сколько неблагоприятными переменами в международной обстановке. Над миром нависла тень большой войны. Начали сгущаться тучи и над Дальним Востоком. У СССР и Китая появился новый общий враг.

После того как в 1931 году Япония захватила Северо-Восточный Китай - Маньчжурию, образовав на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-го, правительство Чан Кайши сразу по нескольким линиям предприняло зондаж возможности восстановления дипотношений и заключения с Советским Союзом пакта о ненападении. В конце июня 1932 года это предложил в Женеве наркому по иностранным делам СССР М.М.Литвинову2 представитель Китая в Лиге Наций Янь Хуэйцин3; с тем же самым пришел в НКИД китайский эмиссар, председатель Совета директоров КВЖД Мо Дэхуэй4.

Первоначально Москва не была настроена на скорое замирение с Нанкином. В сентябре 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) даже приняло специальное постановление, предписывавшее не предпринимать каких-либо шагов в отношении Китая до прояснения ситуации в связи с де-факто японской аннексией Северо-Восточного Китая. Как утверждает российский китаевед А.В.Панцов, согласие И.В.Сталина на восстановление дипломатических отношений с Китаем было обусловлено опасением, что «сдержанность» в этом вопросе может толкнуть нанкинское правительство в объятия Японии и тем самым при нейтралитете США ускорить нападение Японии на СССР5.

Тем не менее в Москве по этой проблеме развернулась острая полемика. Руководству НКИД предстояло разрешить «головоломку»: не спровоцирует ли сближение с Китаем резкой реакции со стороны Японии? Пришлось выносить вопрос на Политбюро, которое постановило: заявить китайской стороне, что Москва «не будет возражать против немедленного восстановления отношений без всяких условий, после чего пакт о ненападении придет как естественный результат восстановления отношений»6.

Советский дипломат и историк А.М.Ледовский так сформулировал суть интересов Москвы и Нанкина: «Китайская сторона всячески добивалась того, чтобы вовлечь СССР в войну с Японией. СССР же, помогая Китаю, избегал прямого столкновения с Японией, более всего опасаясь войны на два фронта. В этом состояло одно из главных, принципиальных противоречий между СССР и Китаем»7.

Полгода шли переговоры о том, с чего следует начинать движение навстречу друг другу. В итоге взяла верх логика советской стороны: сначала необходимо восстановить дипотношения, после чего можно приступать к обсуждению модальностей и содержания будущего договора между Москвой и Нанкином. 12 декабря 1932 года дипломатические отношения были официально восстановлены.

 

На должность полпреда Советского Союза в Китае был назначен Дмитрий Васильевич Богомолов8, до этого работавший советником (вторым лицом) Полпредства СССР в Великобритании, а еще раньше - полпредом в Польше. Это был еще довольно молодой - на тот момент Богомолову было 42 года, - но уже весьма опытный дипломат. Более подробно о нем будет рассказано в следующем номере журнала.

Назначение состоялось 20 декабря 1932 года. Некоторое время ушло на подготовку к новой командировке - оформление, подбор сотрудников, знакомство с документами по советско-китайским отношениям, чтение литературы о Китае, сборы. В конце марта 1933 года Дмитрий Васильевич и его супруга Аглаида Петровна поездом выехали во Владивосток. Ехали не одни, а вместе с группой работников полпредства.

Из Владивостока 10 апреля вся компания отбыла в Шанхай теплоходом «Амакуса-Мару». Плыли долго, почти две недели: по пути пассажирское судно заходило в японские порты Юкки, Цуруга, Йокогама, Кобе и Нагасаки.

Наконец 23 апреля теплоход с сотрудниками полпредства на борту бросил якорь в порту Шанхая. Вместе с Богомоловым к месту будущей работы прибыли советник В.Н.Барков, первый секретарь Г.М.Меламед, первый секретарь А.Р.Мэнни, вице-консул М.В.Миликовский, вице-консул И.И.Ангарский и драгоман И.М.Ошанин, а также завхоз-бухгалтер Залман, шифровальщик Кесин и несколько курьеров охраны. И.И.Спильванек (в местной среде русской эмиграции его величали «Шпильванек») приплыл в Шанхай 25 сентября и приступил к своим обязанностям в качестве генерального консула в этом городе с 1 октября.

Вот, собственно, и весь штат посольства. Казалось бы, как в таком «скадрированном» режиме может нормально функционировать дипмиссия в такой огромной и важной для Советского Союза соседней стране, как Китай? Да еще в такое неспокойное, полное неизвестности время? Богомолов и возглавляемый им коллектив доказали, что может. Для того чтобы приоткрыть секрет, следует рассказать о том, что это были за люди.

Вопрос о старших дипломатах и штатном расписании полпредства был настолько важен, что в феврале 1933 года заместитель наркома Н.Н.Крестинский доложил предложения НКИД И.В.Сталину. Приведем текст этого документа.

«После обсуждения с т. Богомоловым кандидатур ответственных работников нашего полпредства в Китае НКИД остановился на том, что в самом Нанкине, где будет находиться полпредство, будет маленький аппарат, в котором не будет советника полпредства, но что в основных политических центрах среднего и северного Китая, где у нас будут генконсульства, именно в Шанхае и Пекине, во главе этих генконсульств должны быть поставлены товарищи со званием советников.

Первый из них будет постоянно работать в Шанхае и заменять т. Богомолова в Нанкине лишь во время отлучек последнего из Нанкина, а второй будет работать и в Пекине, и в Тяньцзине, руководя консульской работой в обоих этих пунктах и поддерживая контакт с находящимися в Пекине дипмиссиями9.

На должность первого (шанхайского) советника НКИД выдвигает т. Аренса, на должность второго (пекинского) советника - т. Баркова.

Тов. Аренс10 - член партии с 1921 года (с 1905 по 1921 г. - в Бунде), в течение ряда лет работал в Берлине в существовавшем при полпредстве Отделе дипломатической информации, затем был переведен вторым советником в наше парижское полпредство, где оставался до начала 1930 года. С начала 1930 года до мая 1931 года заведовал в Москве Отделом печати НКИД, а затем добился через аппарат ЦК откомандирования его из НКИД на хозяйственную работу в провинцию. В течение года он работал в Магнитогорске в качестве представителя Промбанка, а сейчас работает в Свердловске в качестве помощника директора Уралмашстроя. Тов. Аренс прекрасно знает французский, английский и немецкий языки.

Тов. Барков - член партии с 1906 года, до 1930 года был на партийной и литературной работе, в 1930 году был направлен Распредотделом ЦК в НКИД для назначения первым секретарем полпредства в Париже, где и пробыл до декабря 1932 года. Тов. Барков свободно владеет французским и немецким языками, читает по-английски.

Запрошенные нами оба товарища свое согласие на работу в Китае дали. Ввиду этого НКИД просит ЦК утвердить назначение т. Аренса первым советником полпредства в Китае и генеральным консулом в Шанхае, а т. Баркова - вторым советником полпредства в Китае и генеральным консулом в Пекине и Тяньцзине.

С товарищеским приветом, Н.Крестинский».

На последней странице записки хорошо видна резолюция Сталина, сделанная красным карандашом: «Спильванек - в Нанкин». Оба слова подчеркнуты.

Почему выбор пал на Спильванека11? Иван Иванович, родом из остзейских немцев, участник Первой мировой, пришел в дипломатию из ВЧК и считался одним из старейших нкидовцев. Еще в середине 1920-х годов он назначается заведующим Отделом виз НКИД СССР12 (это была ответственная работа, а уровень заведующего отделом соответствовал уровню директора департамента в современной системе российских госорганов), принимал участие в большой работе по подготовке Консульского устава Союза СССР13. В 1926 году Спильванек был направлен на работу в Китай, где в трудные годы, в обстановке резкого ухудшения советско-китайских отношений возглавлял советские генконсульства в Пекине и одновременно в Тяньцзине. Именно он был генконсулом в момент налета чанкайшистских молодчиков на советское Полпредство в Китае в апреле 1927 года Сталин, конечно же, Спильванека знал.

Есть еще одно объяснение этого кадрового решения. Сталин не вполне доверял ни Крестинскому, ни Богомолову, ни Аренсу - впоследствии все трое были уничтожены. Этот фактор до самой смерти вождя оставался в подобных вопросах ключевым. Наконец, последнее слово всегда должно было оставаться за «хозяином».

Таким образом, НКИД видел необходимость командирования в Китай наиболее подготовленных, грамотных дипломатов с опытом работы.

К числу перспективных дипломатов, этакому «золотому фонду» НКИД, вполне можно отнести и утвержденного Сталиным кандидата на должность второго советника полпредства/генерального консула в Пекине и Тяньцзине - В.Н.Баркова14.

Судьба его поистине удивительна. Во время Первой мировой войны Барков (как и сам Богомолов, тоже участник той войны) попал в плен и более трех лет провел в лагере для военнопленных. Вернувшись в Россию после заключения Брестского мира, молодой человек словно начал жизнь заново. Работал инспектором труда, потом решил попробовать себя на журналистском поприще. Успехи Баркова по партийной линии были вознаграждены его избранием секретарем Сокольнического райкома РКП(б) города Москвы.

Дальше - блестящая карьера газетчика: через несколько лет он уже редактор отдела партийных вопросов газеты «Правда», а в 1927 году Владимир становится главным редактором издательства «Московский рабочий». Это по инициативе Баркова в нашей стране начала издаваться популярная в советское время «Роман-газета». Окончив в конце 1920-х годов Институт красной профессуры, он был направлен в Наркомат по иностранным делам СССР. Вскоре - длительная загранкомандировка в Париж, где он проявил себя с самой лучшей стороны.

 

Подбирая сотрудников для Полпредства в Нанкине, Д.В.Богомолов столкнулся с парадоксальной ситуацией: отсутствием китаистов соответствующего уровня. А между тем с начала 1920-х годов Советская Россия была одним из активных игроков на китайской внутриполитической сцене. В это трудно поверить, но в первом составе Полпредства СССР в Китае после восстановления дипотношений был всего один знаток китайского языка!

На то были свои причины. Советское китаеведение в ту пору переживало этап становления. После октября 1917 года изучение китайского языка и Китая в новой, Советской России, казалось бы, не должно было относиться к числу приоритетных задач. Существовали и объективные трудности: средств на поддержку китаеведения не хватало, многие профессора, на которых держалась востоковедческая школа царской России, эмигрировали. Конечно, подъем революционного движения в Китае в начале 1920-х годов привлек к этой стране самое пристальное внимание Коминтерна, но на подготовке высокопрофессиональных синологических кадров - дипломатов, переводчиков, преподавателей, ученых - это сказалось далеко не сразу.

В стране ощущался дефицит свежей информации о том, что собой представляет современный, а не императорский Китай. К числу первых отечественных изданий о Китае относится брошюра В.Д.Виленского-Сибирякова15 «Китай и Советская Россия: Из вопросов нашей дальневосточной политики», опубликованная в 1919 году и содержавшая текст Обращения Совета народных комиссаров к китайскому народу и правительствам Южного и Северного Китая. В 1924 году вышла брошюра заведующего Восточным отделом Коминтерна Г.И.Сафарова16 «Смысл современных событий в Китае». В дальнейшем в период работы в 1925-1926 годах в Полпредстве СССР в Пекине Сафаров напишет еще одну книгу - «Очерки по истории Китая», которая будет опубликована в 1933 году. По этому учебнику студенты востоковедческих факультетов советских вузов в течение многих лет знакомились с основами знаний о Китае.

Во второй половине 1920-х годов появились первые советские монографии по современному Китаю. Их авторы - М.Волин, Е.Иолк, Л.И.Мадьяр, П.А.Миф17 - неоднократно бывали в этой стране и неплохо ее знали. В 1927 году последовательно вышли три издания брошюры о китайской революции, написанные М.Г.Рафесом18. В 1930 году был опубликован актуальный для того времени труд еще одного крупного деятеля Коминтерна, первого представителя ИККИ в Китае Г.Н.Войтинского19 «КВЖД и политика империалистов в Китае». С 1929 года стали издаваться специальные сборники «Проблемы Китая». Однако все эти издания грешили идеологическими искажениями китайской действительности20.

Важным центром изучения Китая был Коммунистический университет трудящихся Китая, который впоследствии влился в Коммунистический университет трудящихся Востока им. Сунь Ятсена21. В 1928 году при нем был образован Научно-исследовательский институт по Китаю. Разумеется, сильный отпечаток на характер преподавания и китаеведческих исследований накладывала линия Коминтерна на осуществление мировой революции и поддержку левого уклона в деятельности КПК.

Уровнем развития и качеством преподавания китайского языка в дореволюционной России мы должны по праву гордиться - наша школа до сих пор считается одной из лучших в мире. Кафедра китайской филологии на восточном факультете Санкт-Петербургского императорского университета возникла в 1855 году, здесь работали крупнейшие российские ученые-китаеведы. В 1899 году во Владивостоке был открыт Восточный институт, главной задачей которого стало практическое изучение китайского языка. В 1920 году он вошел в состав Государственного дальневосточного университета в качестве восточного факультета.

Изучали Китай и преподавали китайский язык, естественно, и в Москве. С середины XVIII века колыбелью востоковедения в Первопрестольной служили восточные отделения исторического и филологического факультетов Московского университета, на базе которых в 1956 году образован Институт восточных языков (ИВЯ)22 - предтеча нынешнего ИСАА при МГУ23.

Огромную роль в развитии российского и советского востоковедения сыграл знаменитый Лазаревский институт восточных языков, основанный в 1815 году в Армянском переулке24. Для молодого советского государства школа и традиции Лазаревского института оказались бесценным достоянием. В 1920 году специальным постановлением СНК РСФСР параллельно с Армянским институтом был учрежден Центральный институт живых восточных языков, где вводилось обучение в том числе и китайского языка. Преемниками этих двух учебных заведений стали Московский институт востоковедения (МИВ)25 и созданный в 1944 году МГИМО. В 1954 году в него в форме восточного факультета влился МИВ.

И тем не менее подготовка кадров для работы в охваченном революцией Китае требовала дополнительного внимания и поддержки со стороны государства. Так, в 1920 году при Академии Генерального штаба РККА появилось восточное отделение (впоследствии - восточный отдел, позже он назывался специальным отделом). С ним в том же году связал свою судьбу выдающийся советский синолог В.С.Колоколов26, который после выпуска из академии в 1922 году остался там преподавать и внес огромный вклад в развитие отечественного китаеведения и подготовку переводчиков27.

«Университеты» В.С.Колоколова прошел известный китаист-филолог И.М.Ошанин28, который в 1933 году был утвержден сотрудником Полпредства СССР в Нанкине. Личность для советского китаеведения легендарная.

За сведениями о начале жизненного пути Ильи Михайловича обратимся к воспоминаниям бывшего премьер-министра России Е.Т.Гайдара: «Дед моей жены по матери (Илья Ошанин, он потом стал известным советским ученым-китаистом) в юности был ни больше ни меньше, как пажом вдовствующей императрицы. Закончил Пажеский корпус, жил при дворе. И насмотревшись тамошних нравов (Распутин и все такое), настолько это все возненавидел, что после революции добровольцем записался в Красную армию»29. 

Из РККА Ошанина по здоровью комиссовали, но послужить Илье Михайловичу все же довелось: работая после окончания в 1924 году МИВ переводчиком советского торгпредства в Пекине, по настоянию военных советников, в частности маршала Фэн Юйсяна30, он был переведен в располагавшийся тогда в столице штаб Народной армии.

Позже у Ошанина был опыт и дипломатической работы: в 1927 году его направили в советское Генконсульство в Шанхае. Да еще какой опыт! Это время было ознаменовано в китайской истории резким поворотом в политике Гоминьдана: его лидер Чан Кайши начал репрессии в отношении своих недавних союзников - китайских коммунистов. Под угрозой оказалась и безопасность советских дипломатических работников в Китае.

«Помню, - пишет в своей книге воспоминаний наш знаменитый дипломат Б.Н.Верещагин31, - на меня произвел большое впечатление рассказ Ошанина об осаде белогвардейскими эмигрантами здания генконсульства СССР в Шанхае в 1927 году, когда жизнь всех работников генконсульства и членов их семей буквально висела на волоске. Огромная толпа белоэмигрантов, вдохновляемая своими вожаками, и в том числе некоторыми священниками, обступила здание генконсульства. Парадную дверь закрыть почему-то не успели. Со стороны речки Суджоу-Крик под стенами генконсульства на канале на барке соорудили виселицу и подожгли висевшее на ней чучело «коммуниста». Электричество было отключено, а в одном из окон верхних этажей загорелась портьера. Это придало толпе ярости, и несколько человек распахнули парадную дверь, намереваясь ворваться в здание генконсульства. Спасла генконсульство, по словам Ошанина, счастливая случайность. Внизу напротив парадного входа был установлен сломанный пулемет-«максим», который незадолго до этого принесли в здание спасавшиеся здесь от преследований повстанцы-коммунисты. Первые из участников штурма генконсульства белогвардейцы-эмигранты были охвачены паникой, они отшатнулись назад, раздавили несколько человек, а в это время сотрудники консульства успели закрыть парадную дверь железным щитом и припереть ее стальными толстыми стержнями. В верхней комнате тем временем потушили огонь. Ошанин говорил нам, что за участие в обороне генконсульства его наградили личным оружием»32.

К этому следует добавить, что, помимо китайского языка, Ошанин - выпускник Варшавской гимназии, которую он с золотой медалью окончил в 1918 году, - знал латынь, греческий, немецкий, французский и польский33. Иными словами, кадр достался Богомолову исключительно ценный.

Кроме И.М.Ошанина в штате полпредства письменной переводчицей числилась некая Александрова. Насколько можно судить по имеющимся в нашем распоряжении архивным документам, больше никто китайским языком, по крайней мере в достаточной степени, не владел.

Да и в целом с китаеведами в системе НКИД в 1930-х годах было не густо. И это при том, что, помимо полпредства, на территории Китая имелось целых 15 консульских учреждений34! Данное обстоятельство впоследствии станет причиной принятия Сталиным в декабре 1942 года специального решения - сформировать группу способных молодых людей и направить их в советское Полпредство в Китае для языковой подготовки. Организованные для них двухгодичные курсы получили название «Школа атташе».

 

В этих условиях Д.В.Богомолову приходилось полагаться не на китаистов, а на крепкие кадры дипработников, зарекомендовавших себя на других направлениях дипломатической службы. В конце 1934 года на должности второго советника полпредства В.Н.Баркова сменил Анатолий Васильевич Битнер-Эльбаум35. По национальности он был поляком и, если судить по его фантастической биографии, сохранившимся отзывам и подписанным им депешам (он замещал полпреда в периоды его отсутствия в Нанкине), человеком явно незаурядным.

Битнер-Эльбаум родился в Варшаве, окончил Варшавский политехнический институт. В 1903 году он вступил в организацию под названием «Социалистическая демократия Королевства Польши и Литвы», где руководил кружком агитаторов. За свою революционную деятельность в 1904 году юноша был арестован, но после выхода из тюрьмы вновь вернулся к подпольной работе. Был еще трижды арестован, но делу революции не изменил. Известны его подпольные клички - «Полек», «Казак», «Вицек». Последний арест в 1907 году закончился для Вицека ссылкой на поселение в Усть-Кут. В 1913 году совершил побег из ссылки. Вернулся в Польшу, а оттуда перебрался в Америку, где прожил в эмиграции до 1920 года36.  Надо полагать, что после семи лет жизни в США у Анатолия Васильевича был неплохой английский.

Знакомство с бумагами, подготовленными А.В.Битнером (часть из них опубликована), дает возможность отметить одно обстоятельство: прекрасное, местами высокохудожественное владением русским языком. Оцените, к примеру, такой пассаж: «Все эти ручьи многогранной угрозы, по мнению японцев, исходят из одного общего русла - Советского Союза. Поэтому местная японская военщина задалась целью провести разъяснительную кампанию с целью убеждения китайской общественности, что главным агрессором является СССР. На днях китайская пресса, издаваемая на японские деньги, повела ожесточенную кампанию против Советского Союза, клеймя его источником всех бед и указывая, что именно Союз, а не Япония и Германия, является опаснейшим агрессором»37.

С начала 1920-х годов А.В.Битнер оказывается на дипломатической службе и направляется в длительную загранкомандировку в Лондон. Там-то они с Богомоловым, который тоже работал в Англии в конце 1920-х - начале 1930-х годов, и познакомились.

Дмитрий Васильевич ценил старые связи и вообще дружбу. Он был общительным человеком и имел широкие контакты везде, куда бы его ни направляли. О том как, например, его провожали в феврале 1933 года в Лондоне, осталось свидетельство в виде репортажа в английской газете «Стар», затем перепечатанного китайской прессой: «Супруга вновь назначенного посла СССР в Китае г-на Богомолова скромно сидела в углу одного из просторных залов «Харрингтон Хаус», русского посольства в Лондоне, пока ее муж принимал поздравления от большой компании со словами: «Бог в помощь!» - если советскому чиновнику такое вообще можно желать накануне его переезда в Пекин… Выступавшие… заверили г-на Богомолова в том, что он увозит с собой добрые чувства и консерваторов, и предпринимателей, и представителей Лейбористской партии. Все - и лейбористы, и тори, и еще неизвестно кто - по достоинству оценили поданные к столу черную икру, фуа-гра, шампанское и прочие лакомства»38.

Но Китай - не Англия. Там предстояло многое начинать заново.

И вот первая встреча с Шанхаем. «Новому советскому послу СССР в Китае г-ну Богомолову, прибывшему вчера во второй половине дня на теплоходе «Императрица Азии», был оказан теплый прием, - писали китайские газеты. - На пристани его приветствовали глава представительства МИД Китайской Республики в Шанхае Чжао Течжан и директор Аналитического департамента МИД Ли Дицзюнь»39.

Встречавший Богомолова представитель МИД подплыл к борту теплохода на специальном катере. На берегу, как докладывал потом в НКИД полпред, его встречали корреспонденты, представители советской колонии, местные жители. «Ехали вдоль сплошной стены китайцев, приветствовавших нас… Полиция с трудом сдерживала толпу народа»40.

Шанхай - в 1930-х годах крупнейший город Азии с его величественной набережной, монументальными зданиями, кричащими вывесками магазинов и ресторанов, клаксонами фешенебельных авто, сутолокой рикш, лоском праздной жизни богачей на фоне нищеты простого люда - едва ли мог оставить кого-то равнодушным. Но пленял он в тот день советских дипломатов, наверное, еще и буйным цветением акаций и молодой зеленью бульваров. Настроение было по-весеннему приподнятым. Новая весна занималась и в советско-китайских отношениях.

Запись в дневнике Богомолова за 26 апреля: «Прибыли в Нанкин (МИД предоставил специальный вагон). Встречали шеф протокола Канцелярии Президента и начальник протокола МИД».

27 апреля: «Встреча с Ло Вэнь-ганом41 в 11.00. Сразу после нее поехал на могилу Сунь Ят-сена, возложил венок «Сунь Ят-сену - борцу за освобождение Китая, основоположнику советско-китайской дружбы»42.

Со стороны полпреда посещение мавзолея Сунь Ятсена под Нанкином было не только очень искренним, но и точно выверенным шагом. Гоминьдановские власти восприняли это как жест глубокого уважения Советского Союза к «отцу нации».

Советского полпреда в Китае, безусловно, очень ждали, возлагая на его прибытие большие надежды: Чан Кайши нуждался в сильном союзнике, который помог бы ему остановить японских агрессоров и вернуть контроль над Маньчжурией. Во время первой же беседы с министром иностранных дел Ло Вэньган заявил Богомолову, что трехлетнее отсутствие дипотношений было ненормальным явлением, нанесло ущерб обеим странам, облегчило Японии осуществление своих притязаний. «Китайско-советская дружба должна быть, как при Карахане»43, - резюмировал министр.

Уже 2 мая полпред вручил верительные грамоты Председателю национального правительства (главе государства) Китайской Республики Линь Сэню44. По дипломатическим меркам церемония вручения верительных грамот была организована довольно оперативно - через десять дней после прибытия посла. Не вызывает сомнения, что это был знак расположения к сотрудничеству.

Обставлено все было по высшему разряду. Китайский МИД направил за полпредом два лимузина. Вдоль пути следования кортежа стояли часовые. При входе Богомолова во дворец оркестр заиграл «Интернационал». На церемонии присутствовали все министры правительства и представители всех юаней - палат парламента. Со стороны полпредства Богомолова сопровождали Барков, Миликовский и Ошанин.

Выступая на церемонии, Д.В.Богомолов заявил:

«Я имею честь вручить Вам сегодня грамоты, коими Центральному Исполнительному Комитету Союза Советских Социалистических Республик угодно было аккредитовать меня в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла при Правительстве Китайской Республики.

Правительство СССР всегда оставалось верным той политике дружбы, основанной на полном равенстве и тщательном уважении прав и интересов Китайского народа, которую оно декларировало с первых лет своего существования и которую оно проводило и неизменно проводит в жизнь.

Я уверен, что глубочайшая симпатия, которую народы СССР питают к великому Китайскому народу и его борьбе за экономическую и политическую независимость, что глубокие узы дружбы и взаимного доверия, которые связали народы наших стран, послужат прочной базой для укрепления и развития отношений между СССР и Китаем.

Советское правительство, неизменно и неуклонно проводящее политику мира и дружбы со всеми народами, будет стремиться к тому, чтобы восстановление нормальных отношений между СССР и Китаем и их развитие содействовали укреплению мира на Дальнем Востоке и во всем мире.

В сознании важности и ответственности этих задач я буду прилагать все усилия к успешному их осуществлению в интересах обеих стран и надеюсь встретить в своей работе доверие и поддержку с Вашей стороны, г-н Председатель, так же как и содействие Правительства Китайской Республики»45.

Завершилась церемония совместным фотографированием, после чего Президент Линь Сэнь пригласил всех на торжественный завтрак. На нем присутствовали премьер-министр Ван Цзинвэй, председатель Экзаменационного юаня Дай Цзитао, председатель Контрольного юаня Юй Жэнь, министр иностранных дел Ло Вэньган и морской министр Чэнь Шаокуань.

 

В дипломатическом протоколе вручение верительных грамот - событие, конечно, исключительной важности. Но с точки зрения практических отношений со страной пребывания гораздо большее значение имеет знакомство с теми, в чьих руках находится реальная власть.

4 мая 1933 года Богомолов нанес визит вежливости Ван Цзинвэю46. После беседы - «пресс-конференция за чаем». А вечером в честь советского полпреда и сотрудников полпредства от имени министра иностранных дел был устроен обед.

Богомолов понимал важность налаживания конструктивных отношений с Ван Цзинвэем. В 1933 году он по-прежнему был значимой фигурой в сложном «пасьянсе» китайской внутренней политики, и исход борьбы за власть между ним и Чан Кайши еще не был предрешен.

А вот главное действующее лицо на китайской политической арене - Чан Кайши - принимать Богомолова не торопился. Их первая встреча состоится намного позже. Это было частью большой «шахматной партии», которую начали разыгрывать Сталин и Чан Кайши - Советский Союз и Китай.

Но вернемся к событиям весны-лета 1933 года. В дневнике Богомолова мы находим «список срочных дел» на май, который заслуживает того, чтобы привести его полностью и почувствовать боевой настрой нового советского полпреда:

- поиски служебного помещения для полпредства;

- 8 мая - завтрак с Ло Вэньганом;

- 10 мая - визит к министру промышленности Чэнь Гунбо47;

- 11 мая - встреча с заместителем министра иностранных дел Сюй Мо;

- 12 мая - встреча с мэром Нанкина Ши Ином;

- 24 мая - визит вежливости к Сун Цинлин48;

- 29 мая - встреча с мэром Шанхая У Течэном49.

Оказавшись в новой, незнакомой для себя стране, Богомолов быстро сориентировался в обстановке, выбрал правильную тональность общения с китайцами, завел нужные знакомства. У советского полпреда был невероятно широкий круг общения - чиновники, военные, бизнесмены, дипкорпус, профессура, журналисты. Он был настолько открыт для контактов, что в его дневнике мы то и дело находим записи: «Заехал к мэру У Течэну…», «Ко мне зашел Юй Мин, шанхайский представитель МИД…», «Сегодня ко мне без предупреждения приехал маршал Фэн Юйсян…».

Широкие контакты давали полпреду большой спектр источников информации. Особенно ценными в этом плане были теплые отношения, которые установились у Богомолова с гоминьдановской партийной элитой и олигархами - Кун Сянси50, Сун Цзывэнем51, Чжан Цюнем, Сунь Фо и др.

Богомолов был легок на подъем. Сразу же он стал много ездить по стране. Конечно, в силу специфики размещения советских загранучреждений в Китае наиболее «протоптанным» маршрутом был путь из Нанкина, где располагалось полпредство, в Шанхай, где работал основной штат сотрудников и находилось наше Генеральное консульство, и обратно. Но наведывался полпред и в Пекин, и в Тяньцзинь, посещал и другие города и везде решал различные задачи. Например, свою поездку в Пекин, или Бэйпин, как его тогда называли, 29 июня 1933 года он оценивает как полезную, так как встретился там «с известным китаистом Полевым52. Он информировал о положении в Бэйпине, об отношении к нам китайских профессорских кругов»53.

С обустройством в Нанкине возникли большие затруднения. Дело в том, что, хотя Советский Союз не установил, а восстановил дипломатические отношения с Китайской Республикой, вернуться в прежнее посольское здание не удалось: в 1924-1929 годах полпредство находилось в Пекине, который тогда являлся столицей страны. В новой столице гоминьдановского Китая у Советского Союза никакой собственности не было, так что вопросы размещения дипмиссии пришлось решать «с чистого листа».

Выполняя указание руководства, Дмитрий Васильевич обосновался в Шанхае, где предстояло работать основной группе советских дипломатов. «Старшим» в Нанкине был назначен первый секретарь А.Р.Мэнни.

Шанхайский офис полпредства был временно размещен в особняке «Наньюань» на Харт-роуд54, дом 1607. Сам Богомолов жил на арендованной вилле, расположенной на Ханьчжао-роуд, на окраине города.

Со времени налета белоэмигрантов в декабре 1927 года Генконсульство СССР на улице Вампу55 было закрыто. После эвакуации нашего персонала оно находилось под наблюдением расположенного рядом Генконсульства Германии. Все минувшие с тех пор годы это историческое здание стояло пустым, не отапливалось зимой и не проветривалось летом. Неудивительно, что за это время оно серьезно обветшало и требовало ремонта. Предполагалось, что по завершении ремонта туда не только заселятся дипломаты вновь открываемого генконсульства (до приезда И.И.Спильванека его работой руководил М.В.Миликовский), но и переедут сотрудники полпредства, которым надлежало работать в Шанхае.

Средств на ремонт было выделено по минимуму. «В смету мы, конечно, уложимся, - писал Богомолов в июне Крестинскому, - но придется сделать кое-какие перемещения из одной статьи в другую… В Нанкине мы сняли дома гораздо дешевле, чем те, которые были предложены нам министерством… таким образом, на этом у нас будет небольшая экономия, которой я надеюсь покрыть перерасход по Шанхаю»56.

К 15 сентября все ремонтные работы были завершены, и с переездом туда советских дипломатов работа шанхайского отделения полпредства вошла в нормальное русло. Переехал в здание генконсульства и Богомолов57. Над «русским замком» Шанхая был поднят советский флаг.

В Нанкине полпредство было вынуждено арендовать под служебное помещение небольшой особняк с садом на улице Шанхай-роуд, дом 3. Но для нормальной работы этого было недостаточно. Из письма Богомолова заместителю наркома Г.Я.Сокольникову от 16 сентября: «С домом в Нанкине также не совсем благополучно, хотя мы наконец сняли две недели назад второй дом для полпредства, однако его оборудование возьмет, по крайней мере, недели три. Кроме того, дом маленький и в нем могут поместиться только несколько сотрудников, представительские комнаты также маленькие»58.

Жилье в Нанкине пришлось арендовать в городе на большом удалении от полпредства. Это создавало значительные неудобства, так как основным средством передвижения для наших дипломатов были рикши - транспорт, как писал Богомолов, не самый быстрый и удобный.

Но и в таких условиях полпредство успешно проводило представительские мероприятия. Читаем отчет Богомолова на имя Сокольникова, с которым Дмитрий Васильевич работал вместе в Лондоне, о первом государственном приеме по случаю 16-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1933 года: «Мы наконец кое-как устроились в Нанкине. Дом для нашего посольства в Нанкине приблизительно такой, какой можно иметь в Гольдерсгине59 за 4 гинеи в неделю, но благодаря довольно хорошему расположению комнат и небольшому садику нам удалось провести прием 7 ноября более или менее успешно. Посетителей было очень много - человек 150, причем была вся верхушка Китпра60 во главе с Ван Цзинвэем и новым министром финансов и целый ряд министров, находящихся в Нанкине»61. По сообщениям местной прессы, на приеме присутствовали посланник посольства Германии О.Траутман, генконсул США У.Пик, генконсул Японии Ититака, консул Великобритании А.Блант62. Это был первый большой дипломатический прием, проведенный советским полпредством после восстановления дипотношений с Китаем.

 

Материальные, жилищные и бытовые условия, в которых оказались советские дипломаты в Шанхае и Нанкине, оставляли желать лучшего. Сотрудники наших загранпредставительств в странах Дальнего Востока вообще жили очень скромно. Оклады были нищенскими, жалованья порой не хватало на самое необходимое. Вдобавок к этому в начале 1930-х годов их зарплата заметно упала, так как ее стали частично выплачивать в советских рублях. Был закрыт Торгсин, где можно было делать покупки за валюту по умеренным ценам.

В целях экономии полпредствам и консульствам было разрешено нанимать технический персонал из числа местных граждан, однако в 1937 году такая практика была прекращена63.

В связи со скудным финансированием на обустройство на новом месте и содержание большого хозяйства в Нанкине и Шанхае возникла идея использования имущества законсервированного Полпредства СССР в Пекине для компенсации части расходов. По этому поводу Богомолов писал Крестинскому: «Тов. Барков передает мне, что он ведет переговоры о сдаче в аренду военного городка64. Я считаю, что от его аренды мы сможем выручить тысяч десять мексиканских долларов в год… Нам уже удалось сдать один из домов посольства (бывший Дальбанк65), стоящий на окраине нашей территории, немецкому госпиталю. За него мы получим 200 мексиканских долларов в месяц»66.

Переписка полпредства с Москвой указывает на то, что люди в то время много болели. Не обходили инфекции стороной и полпреда. Из дневника Богомолова, запись от августа 1933 года: «Подцепил целый ряд тропических желудочных заболеваний».

Штаты советских посольств и консульств были весьма скромными. Так, например, штатное расписание Полпредства СССР в Китае поначалу было определено в количестве десяти сотрудников оперативно-дипломатического состава. Только в Харбине штат сотрудников нашего Генерального консульства был для того времени довольно внушительным - 24 единицы, что объяснялось значением Харбина как места расположения головного офиса КВЖД и наличием в городе крупной по численности российской диаспоры.

Богомолов жаловался на кадровую неустроенность. Особенно тяжелая ситуация сложилась в первые месяцы работы полпредства: заболел завхоз-бухгалтер Залман. «Финансовую часть у меня сейчас ведет т. Кесин - наш шифровальщик, - обращался полпред к своему куратору, заместителю наркома Н.Н.Крестинскому 21 июня 1933 года. - С кассовой книгой он кое-как справляется, но так как бухгалтерии он не знает, то нельзя возлагать на него ответственность за эту работу. Я просил Вас принять меры к оформлению бухгалтера-завхоза, но никакого ответа от Вас до сего времени не получил. Если даже тов. Залман сможет на некоторое время остаться на работе в полпредстве, все равно ему придется уехать из Китая, так как климат, по свидетельству врачей, угрожает его здоровью»67.

В августе положение по-прежнему оставалось сложным: «Как Вам известно, штаты полпредства и так уже сильно уплотнены и можно будет развернуть работу только при условии наличия всех сотрудников… Благодаря бухгалтерским знаниям т. Мэнни мы кое-как обошлись последние месяцы без бухгалтера, однако в ближайшие 2-3 недели т. Кесину придется переехать в Нанкин и заняться своей непосредственной работой по шифру. Тогда бухгалтерия опять будет запущена… Хозяйство у нас большое, и я уверен, что отсутствие правильного учета повлечет за собой материальные потери»68.

«Жалобы» полпреда иногда достигали цели. Например, он неоднократно ставил вопрос о направлении в Китай представителя Наркомвнешторга (даже из Владивостока, по пути к месту службы, счел необходимым напомнить Москве об этом). Не прошло и полугода, как в сентябре 1933 года в Шанхай прибыл представитель Центросоюза69 Мархов. Заработало представительство внешнеторгового объединения «Союзнефть». В последующие годы советское присутствие в Китае было существенно расширено.

Богомолов не боялся вступаться за своих сотрудников, ставя вопрос о необходимости повышения их жалования. «Если сравнить жизнь наших сотрудников в Японии с жизнью в Шанхае и Нанкине, получается большой разрыв, - сообщал полпред. - Жизнь в Японии, по крайней мере, на 50% дешевле жизни в Шанхае и Нанкине; оклады же сотрудников в Японии более чем на 50% выше, чем оклады в Китае»70.

25 июня 1934 года он обратился по этому вопросу напрямую к наркому М.М.Литвинову: «Я уже несколько раз ставил вопрос о переводе ставок сотрудников советских организаций на золотой рубль… После падения американского доллара по отношению к серебру на 40% мы получили только небольшое увеличение на 10%... Реальная зарплата наших сотрудников оказалась сниженной на 30%... Семейные сотрудники, жены которых не работают, живут действительно в очень плохих условиях… Положение явно не нормальное… Материальный уровень наших сотрудников здесь по крайней мере в полтора раза хуже материального уровня наших сотрудников в других странах несмотря на то, что бытовые и климатические условия здесь весьма плохие…

Как мне сообщают, Наркомвнешторг, Союзнефть и военное ведомство вновь поставили вопрос этот на рассмотрение руководящих органов.

Настоятельно прошу Вас поддержать наше ходатайство и от имени Н.К.И.Д.»71.

 

За годы работы в Китае Дмитрий Васильевич дал «путевку в жизнь» нескольким своим наиболее преуспевшим в работе сотрудникам. Так, по его рекомендации завершивший командировку в 1934 году В.Н.Барков, работа которого под руководством Богомолова в Нанкине была оценена в Москве весьма высоко, пошел на повышение - был назначен заведующим Протокольным отделом НКИД. На этой должности Владимир Николаевич трудился пять с лишним лет. Обстановка была напряженная, а работа - в высшей степени ответственная: все время «на переднем крае», на виду у начальства. Чего стоит одно только участие в подготовке и обеспечении визита народного комиссара иностранных дел СССР В.М.Молотова в ноябре 1940 года в Берлин72.

«Правой рукой» полпреда все эти годы был эстонец Артур Рихардович Мэнни73. Он чаще других дипломатов сопровождал Богомолова во время встреч и командировок, оформлял записи его бесед, принимал активное участие в информационно-аналитической работе.

В это время в Синьцзяне возник серьезный конфликт между советским генконсулом Г.А.Апресовым74 в Урумчи и синьцзянским дубанем75 Шэн Шицаем, в лояльности которого Советский Союз был крайне заинтересован. Дмитрий Васильевич неоднократно докладывал в Москву, что Апресов, которому Центр поручил деликатно консультировать амбициозного «милитариста», занимается самоуправством и не воспринимает указаний посла.

Между тем обеспечение конструктивных отношений с местными властями представляло для СССР исключительную важность по целому ряду причин. Не последним фактором в этом ряду была потенциальная необходимость использования западных провинций страны, и прежде всего Синьцзяна как наиболее надежного маршрута поставок Китаю вооружений и военной техники для поддержки его военных усилий по сопротивлению японской агрессии. В директивах Центра начиная с 1934 года задача ставилась жестко: «Важнейшим практическим вопросом наших отношений с нанкинским правительством является договоренность относительно Синьцзяна»76.

В связи с обострением ситуации в Синьцзяне с подачи Богомолова Москва назначила новым руководителем Генконсульства СССР в Урумчи А.Р.Мэнни. Назначение состоялось в апреле 1937 года. В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) по этому вопросу говорилось:

«О Синьцзяне.

1. Назначить т. Мэнни А.Р. уполномоченным ЦК в Синьцзяне, возложив на него политическое руководство представителями всех наших ведомств в Синьцзяне. Представители всех ведомств, в том числе НКВД и НКО, не вправе предпринимать без предварительного разрешения тов. Мэнни никаких действий… затрагивающих линию, проводимую нами в Синьцзяне.

2. Предоставить тов. Мэнни право немедленно снимать с работы и с соответствующими объяснениями откомандировывать в Москву всякого советского работника в Синьцзяне за проявление попыток командования властями, за вмешательство во внутренние дела местных властей и недопустимое поведение на чужой территории»77.

Нельзя не сказать еще об одном члене «команды» Богомолова. Первый секретарь Григорий Моисеевич Меламед78 проработал в полпредстве дольше всех. Парень из небогатой еврейской семьи, проживавшей в маленьком городке на территории современной Литвы, он благодаря полученному образованию, личным талантам и уверенности в правильности выбранного пути пришел в дипломатию, когда НКИД еще только вставал на ноги. И стал «матерым консульским волком»: с 1921 года Меламед в течение четырех лет возглавлял консульское отделение Экономическо-правового отдела НКИД, а в начале 1930-х и вовсе был удостоен назначения начальником вновь образованного Консульского отдела наркомата.

У Григория Моисеевича было еще несколько «козырей». В 1920-х годах он уже работал в Китае, несколько лет служил вице-консулом Генконсульства СССР в Шанхае. Обогатил его багаж знаний и опыт работы в Нью-Йорке. Видимо, это стало причиной того, что после внезапного отъезда Богомолова из Нанкина в октябре 1937 года именно Меламед на целый год остался временным поверенным в делах Советского Союза в Китае. На него легла вся ответственность за работу полпредства и развитие набиравших обороты двусторонних отношений. К несчастью, легла на него и тень сфабрикованного «дела Богомолова». Сохранилась запись слов, как бы в шутку сказанных Сталиным в ноябре 1938 года своему китайскому собеседнику: «Как быть с Меламедом? Река Янцзы у вас глубокая? Может быть, утопить его в ней?»79

А между тем именно Григорий Моисеевич все эти годы, трудясь в режиме «многостаночника», нес на себе основную нагрузку и по части аналитики, и по линии протокола, а в ряде случаев и на консульском направлении.

 

Достижение договоренностей с Китаем в области совместного противодействия угрозе со стороны Японии многократно осложнялось тем, что Москва продолжала поддерживать КПК, против которой Чан Кайши в первой половине 1930-х годов вел войну на уничтожение. Были у СССР особые интересы в Маньчжурии, Синьцзяне и Внутренней Монголии, которые Советский Союз признавал в качестве неотъемлемых частей Китайской Республики, не оспаривая суверенитета центрального правительства над данными территориями.

Все это не могло не отражаться на работе полпредства. С одной стороны, нашим дипломатам поручалось тщательно отслеживать все шаги нанкинского правительства, оценивать его способность и готовность к сопротивлению японкой агрессии. Важно было не допустить капитуляции Чан Кайши и тем более его выступления на стороне Японии против Советского Союза. Богомолов и его подчиненные стремились разными способами ориентировать китайские власти и настроить китайскую общественность на активные действия против японцев. С другой стороны, одной из задач дипмиссии оставалось отслеживание военной обстановки в мятежных провинциях Цзянси и Фуцзянь, где скрывались китайские коммунисты, прояснение планов правительственных войск, их численности, количества вооружений и боевой техники, мониторинг хода строительства укреплений, дорог и аэродромов, мероприятий по организации госпиталей в районах боевых действий. Вся эта информация докладывалась в Москву и передавалась руководству КПК.

Очевидно, что приоритетным направлением работы любого посольства является укрепление отношений со страной пребывания, продвижение позитивной повестки дня, и полпредство под руководством Д.В.Богомолова не было здесь исключением. Однако полпреду то и дело приходилось «тушить пожар», вызванный действиями Москвы, с которыми в Нанкине были не согласны. Или протестовать против тех или иных шагов нанкинской администрации.

Но главным среди тысячи дел, которыми пришлось заниматься лично полпреду, был вопрос заключения пакта о ненападении. Эта тема находилась в фокусе советско-китайских отношений и деятельности полпредства с первых шагов Д.В.Богомолова по китайской земле. Принимая только что прибывшего советского посла с визитом вежливости, министр иностранных дел Ло Вэньган сразу же поднял вопрос о заключении договора, а через несколько дней вручил ему китайский проект договора. Напуганный ползучей японской агрессией, Нанкин стремился подписать договор как можно скорее. Но переговоры затянулись на долгие четыре с лишним года.

В докладе, направленном в Москву 30 января 1934 года, Богомолов писал: «Первые месяцы 1933 года, от восстановления отношений до приезда полпредства, в китайских кругах возлагали большие надежды на помощь со стороны Советского Союза в японо-китайском конфликте. Возможно, что руководящая часть правительства, представляемая Чан Кайши, не рассчитывала и даже не хотела этого, но часть руководящих кругов нанкинского правительства, находившаяся под влиянием широкой кампании в китайской прессе в пользу восстановления отношений, безусловно, надеялась на некоторую поддержку от Советского Союза для оказания сопротивления Японии... Но охлаждение наступило довольно быстро... совпало с опубликованием нашего предложения о продаже КВЖД»80.

Переговоры по пакту о ненападении шли неровно, то угасая, то оживляясь. Стороны обменивались проектами договора, которые раз за разом содержали неприемлемые для противоположной стороны условия. Это приводило к тому, что одна из сторон на какое-то время теряла интерес к переговорам (или делала вид, что теряла). Замысловатая «шахматная партия», которую через советское Полпредство в Нанкине вели Сталин и Чан Кайши, продолжалась.

Не все поначалу ладилось с торгово-экономическим сотрудничеством. Переговоры по коммерческим вопросам шли вязко, китайские власти чинили нашим торговым структурам всяческие препятствия. Но на эту сферу влияли свои причины и факторы.

Самым актуальным вопросом тогда было заключение торгового соглашения с Китаем. Его проект был передан Богомоловым китайской стороне в мае 1935 года. Но реакция китайских партнеров полпреда разочаровала, хотя, как следует из его депеши в Москву о перспективах выхода на договоренность, была им предсказана: «Полагаю, что китайское правительство будет оттягивать переговоры о торговом договоре»81.

В своих мемуарах бывший посол СССР в Китае А.С.Панюшкин82 вспоминает о сложностях при его подготовке, приводя слова сына Сунь Ятсена - авторитетного гоминьдановского политика Сунь Фо83: «С китайской стороны эти переговоры вел председатель Исполнительного юаня… Ван Цзинвэй, который намеренно создавал трудности и противодействовал заключению торгового договора. В частности, он выдвинул требование «рассчитаться за старые долги и компенсировать убытки за имущество»… Кроме того, Ван Цзинвэй потребовал, чтобы вся торговля Советского Союза с Китаем проходила через специально созданные китайским правительством органы, а не непосредственно с китайскими фирмами и торговцами… В связи с этим переговоры безрезультатно продолжались более трех лет и китайско-советские отношения находились в стадии неопределенности»84.

Торговый договор с Китаем был заключен только после отставки Ван Цзинвэя в июне 1939 года. Говоря в целом, ситуация в вопросах экономического взаимодействия между СССР и Китаем резко изменилась, когда с переходом японской агрессии в июле 1937 года в активную фазу гоминьдановские войска стали терпеть одно военное поражение за другим и особенно после начала советских военных поставок Китаю.

Несмотря ни на что, полпредство прилагало максимум усилий, чтобы советско-китайские отношения развивались поступательно и в дружественном ключе. Поразительно, но факт: даже в такой суровой обстановке оно находило возможности и для ведения работы по развитию культурных связей с Китаем. Подтверждение этому мы находим, в частности, в письме В.Н.Баркова на имя заведующего II Восточным отделом НКИД М.В.Юшкевича от 24 декабря 1933 года, в котором содержалась просьба поддержать ряд проектов культурно-гуманитарного сотрудничества. Например, предлагалось откликнуться на предложение китайской Национальной библиотеки в Пекине организовать там специальную советскую секцию и наладить контакты между центральными библиотеками СССР и Китая, а также оказать содействие в издании Большого русско-китайского словаря С.А.Полевого. «Это предприятие, - писал Барков, - не может не представлять валютный интерес, не говоря уже о культурном значении»85.

Во многом благодаря усилиям полпредства в январе 1934 года (т. е. буквально через месяц после того, как оно вышло с данной инициативой) в Национальной библиотеке открылась секция советской книги. Был налажен книгообмен и обмен периодическими изданиями с Ленинской библиотекой. В том же, 1934 году в Пекине был издан словарь Полевого.

За культурно-гуманитарное сотрудничество в полпредстве отвечал второй секретарь Павел Гаврилович Саратовцев86. Он же выполнял обязанности заведующего отделом печати. Саратовцев прибыл в Китай примерно через год после открытия дипмиссии в Нанкине. На волне повышенного интереса к Советскому Союзу этот молодой дипломат развернул в Китае бурную активность. При этом ему приходилось постоянно курсировать между Нанкином - местом расположения правительственных органов, ведавших вопросами культуры, - и Шанхаем, где проживали многие деятели культуры, работали основные творческие организации.

За эти годы в советско-китайских культурных связях был достигнут настоящий прорыв. Летом 1934 года по приглашению ВОКС в СССР с выставкой своих картин приезжал прекрасный художник Сюй Бэйхун, в 1935 году были организованы гастроли в нашей стране труппы пекинской оперы во главе с великим Мэй Ланьфаном, в январе 1936 года в Нанкине с успехом прошла выставка советской графики. В Китае было создано Общество культурного сотрудничества с СССР, которое возглавил Сунь Фо. В марте 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о приеме китайских студентов в советские вузы. Вышло постановление СНК СССР о развитии советско-китайских культурных связей. Вклад полпредства в эти достижения неоспорим.

Заведовать консульским отделом нашей дипмиссии в Нанкине было поручено Иннокентию Ионовичу Ангарскому87. На эту должность с учетом ее специфики неслучайно был подобран кадровый чекист, человек бывалый и многоопытный. До этой командировки ему уже приходилось работать в Китае. В одной из бумаг Богомолов с уважением отзывался об Ангарском как о весьма полезном сотруднике, хорошо знающем местные условия, поручал ему наиболее ответственные задания.

Защита прав и интересов наших граждан, общение с соотечественниками - основная забота любого консульского учреждения. Работать с русской колонией в Восточном Китае в 1930-х годах было нелегко - в ее среде по-прежнему были сильны антикоммунистические, антисоветские настроения, тон задавали эмигранты, сражавшиеся в Гражданской войне против Красной армии. Кроме того, после оккупации японцами Харбина российская диаспора в Шанхае и Нанкине начала быстро расти, наши соотечественники, в том числе белоэмигранты, бежали сюда из Маньчжурии, и это только добавляло проблем. Тем не менее И.И.Спильванеку, И.И.Ангарскому, М.В.Миликовскому, прибывшему в Шанхай в 1936 году Б.М.Симанскому88 удалось многое сделать, чтобы изменить отношение выходцев из России к СССР. Одним из их достижений следует считать создание в 1937 году в Шанхае Общества граждан СССР, в которое вступило значительное число проживавших в Китае представителей русской интеллигенции.

Остается только удивляться, как таким небольшим составом, да еще и разделенным на две части, работавшие в двух удаленных друг от друга городах, в сложных политических, организационных, климатических, эпидемиологических и бытовых условиях, при существовавших в то время средствах связи полпредству удавалось решать поставленные перед ним задачи.

А задачи стояли непростые. И главной заботой полпреда и его сотрудников было обеспечение интересов безопасности Советского Союза, предотвращение или по меньшей мере отсрочка возникновения открытой угрозы СССР на Дальнем Востоке, недопущение капитуляции Китая перед лицом японской агрессии. В практическом плане надо было добиться нового уровня отношений взаимного доверия и сотрудничества с первоначально недружественно настроенным в отношении Москвы правительством Чан Кайши и заключить с ним устраивавший советскую сторону пакт о ненападении. О том, как справились с этой задачей наши дипломаты, будет рассказано в июльском номере «Международной жизни».

 

1Ван Чунхуэй (1881-1958) - политический деятель, юрист, дипломат. После Синьхайской революции вступил в партию Сунь Ятсена, в 1912 г. занял в первом республиканском правительстве пост министра юстиции (повторно занимал этот пост в 1921 г.). Избирался судьей Верховного суда, судьей постоянной палаты международного правосудия Лиги Наций. С 1936 по 1941 г. занимал должность министра иностранных дел Китайской Республики. Выступал твердым сторонником линии на вооруженное сопротивление японской агрессии. Участвовал в разработке Конституции 1947 г. В 1948 г. был избран председателем Юридического юаня (палата парламента), сохранял за собой данный пост и после переезда на Тайвань до самой своей кончины в 1958 г.

2Литвинов Максим Максимович, настоящее имя Меер-Генох (Макс) Моисеевич Валлах (1876-1951), - революционер, видный политический деятель, дипломат. Член РСДП с 1898 г. Организатор издания и распространения газеты «Искра». Во время революции 1905-1907 гг. занимался поставкой оружия революционным организациям в России. С 1907 г. жил в эмиграции. С 1921 по 1930 г. - заместитель наркома по иностранным делам. В 1930-1939 гг. - наркоминдел СССР. С 1941 по 1943 г. - посол СССР в США, одновременно с 1941 до 1946 г. - заместитель наркома по иностранным делам.

3Янь Хуэйцин (1877-1950) - политический деятель, известный писатель, дипломат. После Синьхайской революции в первом республиканском правительстве занял пост заместителя министра иностранных дел. В 1913 г. уехал послом Китайской Республики в Германии, Дании и Швеции. В 1920 г. был назначен министром иностранных дел, два года спустя стал премьер-министром. В 1926 г. непродолжительное время занимал должность Президента Китайской Республики. Позднее неоднократно занимал министерские посты. После начала японской агрессии был направлен в Женеву в качестве главы китайской делегации в Лиге Наций. В 1933 г., когда были восстановлены дипломатические отношения между СССР и Китайской Республикой, стал послом в Москве. С 1937 г. - президент Китайского общества Красного Креста. В 1940 г. уехал в Гонконг. В 1949 г. перешел на сторону КПК, вернулся в Шанхай, где был избран членом Народного политического консультативного совета.

4Мо Дэхуэй (1883-1968) - политический деятель. Начал карьеру в правоохранительных органах, с 1925 г. находился на службе у фактического правителя Маньчжурии генерала Чжан Цзолиня, стал его близким соратником. Занимал различные министерские посты в провинциальном правительстве, с 1926 по 1927 г. был губернатором провинции Фэнтянь. После захвата китайцами в 1929 г. КВЖД был назначен председателем Совета директоров дороги. После народной революции в Китае бежал на Тайвань, с 1954 по 1966 г. занимал пост председателя Экзаменационного юаня (одна из палат парламента).

5Панцов А.В. Непобежденный. Подлинная история Чан Кайши. М., 2019. С. 197.

6Цит. по: Сидоров А.Ю. Проблема заключения пакта о ненападении в советско-китайских отношениях (1932-1937 гг.) // Проблемы Дальнего Востока. 2009. №1. С. 124.

7Ледовский А.М. СССР и Сталин в судьбах Китая: документы и свидетельства участника событий: 1937- 1952. М., 1999. С. 248.

8Богомолов Дмитрий Васильевич (1890-1938) - дипломат. На дипломатической работе с 1920 г., в 1922-1927 гг. работал первым секретарем в полпредствах СССР в Австрии, Германии и Великобритании, в 1927-1929 гг. был полпредом в Польше, в 1929-1932 гг. - советником в Полпредстве СССР в Лондоне. В 1933-1937 гг. - полпред СССР в Китае. В 1938 г. репрессирован. Реабилитирован.

9В связи с японской оккупацией Маньчжурии и ползучей экспансией Японии в северных районах Китая в 1931-1933 гг. работу генконсульств СССР в Пекине и Тяньцзине, свернутую после разрыва дипломатических отношений с Китаем в 1929 г., сразу возобновить не удалось. Это было сделано только в апреле 1937 г.

10Аренс Иван (Жан) Львович, настоящее имя Альтер Исаак (Иосиф) Израилевич (1889-1938), - дипломат, принял участие в революционном движении как активист Всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше и России (Бунд), затем вступил в члены ВКП(б). С 1921 г. - сотрудник НКИД, был тяжело ранен во время убийства в Женеве в 1923 г. члена советской делегации на Лозаннской конференции В.В.Воровского. С 1923 г. - корреспондент Российского телеграфного агентства (РОСТА). В 1926 г. - заведующий Отделом печати НКИД. С 1927 по 1930 г. работал вторым советником Полпредства СССР во Франции. В 1935-1937 гг. - Генеральный консул СССР в Нью-Йорке. После возвращения из США работал во Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей (ВОКС). В 1937 г. был арестован и в 1938-м расстрелян. Реабилитирован.

11Спильванек Иван Иванович, настоящее имя Иоган Вильгельм Бернгард (1883-?), - дипломат и педагог. Участник Первой мировой войны. В 1926 г. был назначен заведующим Отделом виз НКИД СССР, в 1926-1929 гг. - и. о. генконсула СССР в Пекине (одновременно - и.о. генконсула СССР в Тяньцзине), в начале 1930-х гг. - первый секретарь Полпредства СССР в Японии. В 1933-1937 гг. - Генконсул СССР в Шанхае. С возобновлением в 1937 г. работы Генерального консульства в Пекине был переведен туда на должность генконсула, одновременно до 1939 г. исполнял обязанности генконсула СССР в Тяньцзине. В 1943-1944 гг. - заведующий кафедрой английского языка факультета международных отношений МГУ, в 1944-1945 гг. - декан Историко-международного факультета МГИМО, после 1945 г. в течение многих лет возглавлял кафедру английского языка МГИМО, работал начальником курса.

12Отдел виз НКИД тогда был самостоятельным подразделением наркомата. Впоследствии он был объединен с консульским отделением Экономическо-правового отдела, в результате чего в 1929 г. образовался Консульский отдел НКИД - «предок» нынешнего Консульского департамента МИД России.

13Разработка устава началась в феврале 1924 г., в марте 1925 г. он был одобрен Коллегией НКИД, в октябре 1925 г. представлен в СНК СССР и 8 января 1926 г. утвержден Президиумом ЦИК СССР.

14Барков Владимир Николаевич (1890-1981) - дипломат. Член РСДРП(б) с 1906 г. За революционную деятельность трижды подвергался аресту. В 1914 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета, но за революционные выступления был отчислен. Участвовал в Первой мировой войне, находился в плену. Занимался партийной, журналистской, издательской работой. С 1929 г. - в НКИД СССР. В 1930-1932 гг. работал первым секретарем Полпредства СССР во Франции. В 1933-1934 гг. - советник Полпредства в Китае, Генеральный консул СССР в Тяньцзине. В 1935-1941 гг. - заведующий Протокольным отделом НКИД СССР. В июне 1941 г. арестован. Приговорен к 25 годам тюремного заключения. Вышел на свободу после 14 лет лагерей в 1955 г., реабилитирован и восстановлен в партии. После освобождения жил и работал в Коломне.

15Виленский-Сибиряков Владимир Дмитриевич (1888-1942) - революционер, историк, специалист по истории Сибири и международным отношениям на Дальнем Востоке. Выполнял различные ответственные задания руководства Советской России в Китае и Монголии, в 1922 г. входил в состав миссии Пайкеса в Пекине. Работал в Исполкоме Коминтерна. Один из основателей Академии Генерального штаба РККА.

16Сафаров Георгий Иванович (1891-1942) - революционер, партийный деятель и дипломат; член РСДРП с 1908 г.; в 1916 г. выслан из России за антивоенную пропаганду, вместе с В.И.Лениным и Г.Е.Зиновьевым обосновался в Швейцарии; в 1917 г. сопровождал В.И.Ленина во время его возвращения в Россию. В 1917-1919 гг. работает в руководстве редакции газеты «Правда»; в 1920-1921 гг. - член Туркбюро ЦК РКП(б); член ЦК РКП(б), в 1922-1924 гг. - член, затем секретарь Исполкома Коминтерна, заведующий Восточным отделом ИККИ, редактор «Ленинградской правды». В 1925-1926 гг. - первый секретарь Полпредства СССР в Китае. По возвращении в СССР включается в партийную борьбу, с 1926 г. - член объединенной троцкистско-зиновьевской оппозиции. Направлен на работу в Торгпредство СССР в Турции, однако ехать отказался. В 1927 г. исключен из ВКП(б), арестован, осужден на четыре года и выслан в Сибирь. В 1928 г. восстановлен в партии, с 1930 по 1934 г. - вновь занимает должность зав. Восточного отдела ИККИ. В 1934 г. после убийства С.М.Кирова арестован и осужден. В 1942 г. расстрелян. Реабилитирован.

17Миф Павел Александрович, настоящее имя Михаил Фортус (1901-1939), - революционер, участник Гражданской войны, историк и экономист. В 1925-1929 гг. был сначала проректором, а затем ректором Коммунистического университета трудящихся Китая, в 1936 г. становится ректором Коммунистического университета трудящихся Востока. С 1928 по 1935 г. являлся заместителем заведующего Восточным секретариатом Коминтерна, в 1935-1937 гг. - помощник руководителя Коминтерна Г.Димитрова по Китаю. Репрессирован. Реабилитирован.

18Рафес Моисей Григорьевич (1883-1942) - революционер, один из лидеров Бунда, деятель Коминтерна, теоретик китайской революции. Участник революционных событий на Украине. В 1919 г. вступил в РКП(б). С 1923 г. являлся сотрудником Восточного отдела Исполнительного комитета Коммунистического интернационала (ИККИ), а в 1926-1927 гг. работал в Шанхае на должности секретаря Дальневосточного бюро ИККИ. С 1934 г. - первый заместитель наркома просвещения Узбекистана. В 1938 г. арестован и осужден на десять лет лишения свободы. В 1942 г. умер в заключении. Реабилитирован.

19Войтинский Григорий Наумович, настоящая фамилия Зархин (1893-1953), - политический деятель, участник Гражданской войны, китаевед. Был первым представителем Коминтерна в Китае, сыграл большую роль в создании Коммунистической партии Китая, участвовал в работе IV и V съездов КПК. В 1926 г. был председателем Дальневосточного бюро Исполкома Коминтерна в Шанхае. С конца 1920-х годов перешел на научную и преподавательскую работу.

20https://kpfu.ru/portal/docs/F708179819/159_6_gum_9.pdf

21Университет трудящихся Китая им. Сунь Ятсена (УТК) был основан в Москве в 1925 г. в целях повышения квалификации руководящих кадров и обучения молодых членов Гоминьдана и КПК. Просуществовал до 1930 г.В 1928 г. УТК был объединен с китайской секцией Коммунистического университета трудящихся Востока им. Сталина (КУТВ), созданного в 1921 г. для организации политического просвещения студентов из стран Азии, и переименован в Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК).

22Кафедра китайской филологии в МГУ была образована в 1953 г.

23Свое нынешнее название - ИСАА - институт получил в 1972 г.

24Первоначально он назывался «Армянским училищем», а впоследствии был преобразован в гимназию, где преподавались армянский, персидский, турецкий и арабский языки. С середины XIX в. - это уже целый институт с широким набором языков стран Востока. Сейчас в здании бывшего Лазаревского института располагается Посольство Республики Армения в Российской Федерации.

25МИВ был создан в 1921 г. на базе Лазаревского института, с 1925 г. ему присвоено имя Н.Н.Нариманова. В 1939 г. МИВ был переименован во Всесоюзный институт восточных языков. В 1940 г. при вузе открыт военный факультет, который в 1942 г. был включен в состав вновь созданного Военного института иностранных языков (ВИИЯ). В 1954 г. вышло постановление Совета министров СССР об объединении МИВ с МГИМО.

26Колоколов Всеволод Сергеевич (1896-1979) - видный ученый-китаевед, педагог. Личный переводчик Сталина. Родился в Кашгаре в семье российского дипломата, служившего драгоманом Генерального консульства Российской империи. Окончил китайскую школу, получив классическое конфуцианское образование. В 1922-1937 гг. преподавал в Военной академии РККА и МИВ, одновременно являлся научным сотрудником КУТК им. Сунь Ятсена (1923-1927). В 1930-х гг. находился в Китае, работая переводчиком при группе советских военных советников. В 1939-1942 гг. - начальник кафедры Высшей специальной школы РККА. С 1947 по 1957 г. вел занятия в Военной академии и МИВ, с 1951 по 1954 г. - в МГУ. В 1949-1979 гг. работал в Институте востоковедения АН СССР. Автор многочисленных научных работ и словарей.

27Памяти Всеволода Сергеевича Колоколова (1896-1979) // Проблемы Дальнего Востока. 1979. №2. С. 207; Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. М., 2012. С. 421.

28Ошанин Илья Михайлович (1900-1982) - выдающийся китаевед, доктор филологических наук, профессор, лексиколог, составитель словарей. В 1924 г. окончил Московский институт востоковедения (МИВ). По окончании МИВ в 1924 г. был командирован в Торговое представительство СССР в Китае в качестве переводчика. В 1925 г. был включен в аппарат военных советников, работавших в революционной армии Фэн Юйсяна. После поражения его войск в феврале-марте 1926 г. переведен в Ханькоу, работал переводчиком в Военном отделе ЦК КПК, а с 1927 г. - в Генконсульстве СССР в Шанхае. Вернувшись в Москву, преподавал на кафедре китайского языка Восточного отделения Академии Генерального штаба РККА и МИВ. В 1933 г. направлен на работу в Полпредство СССР в Нанкине. После возвращения из Китая с 1942 по 1957 г. преподавал на кафедре китайского языка ВИИЯ. С 1956 г. являлся заведующим сектором восточных словарей Института востоковедения АН СССР. Редактор четырехтомного Большого китайско-русского словаря, лауреат Государственной премии СССР (1982). Автор более 50 научных работ.

29Гайдар Е.Т. У меня корни, которыми можно гордиться // http://www.izvestia.ru/person/article43296/

30Фэн Юйсян (1882-1948) - политический деятель, военачальник, маршал. Участник Синьхайской революции. В 1917-1926 гг. был фактическим правителем северной провинции Шэньси. Поддерживал революционное движение, в 1924 и в 1927 гг. брал Пекин. Установил союз с КПК, по его приглашению в войсках Фэн Юйсяна работали советские военные советники. К 1929 г. помог Чан Кайши освободить от милитаристов Центральный Китай. В 1930-1940-х гг. занимал ряд высоких государственных и армейских постов в Китайской Республике. В 1948 г. погиб во время пожара на теплоходе, находясь с визитом в СССР.

31Верещагин Борис Николаевич (1918-2008) - дипломат, Чрезвычайный и Полномочный Посланник 1-го класса, китаевед. В 1943 г. окончил Высшую дипломатическую школу и был направлен на работу в Полпредство СССР в Нанкине. В начале 1950-х гг. - советник Посольства СССР в КНР и Генконсульства СССР в Шанхае. В 1953-1956 гг. являлся Генконсулом СССР в Шэньяне. В течение многих лет был заместителем заведующего 1ДВО, заместителем начальника Управления социалистических стран Азии МИД СССР.

32Верещагин Б.Н. В старом и новом Китае. Из воспоминаний дипломата. М.: Институт Дальнего Востока РАН. 1999.

33Воскресенский Д.Н. И.М.Ошанин - выдающийся ученый и педагог (К 100-летию со дня рождения) // Проблемы Дальнего Востока. 2000. №3. С. 162-163.

34В 1933 г. в Китае было шесть генеральных консульств - в Харбине, Шанхае, Пекине, Тяньцзине, Урумчи и Кашгаре, а также девять консульств - в Даляне, Маньчжурии, Суйфэньхэ, Хэйхэ, Цицикаре, Чжанцзякоу, Чугучаке, Кульдже и Алтае. Генеральное консульство СССР в Пекине, законсервированное в 1927 г., вновь открылось только в 1937 г.

35Битнер-Эльбаум Анатолий Васильевич (1884-1938) - дипломат, участник революционного движения в Польше, с 1924 г. - первый секретарь Полпредства СССР в Великобритании. В 1934 г. назначен советником Полпредства СССР в Китае. С июня 1934 г. по июль 1935 г. являлся Генеральным консулом СССР в Тяньцзине. Арестован в 1938 г. Расстрелян. Реабилитирован.

36https://politike.ru/termin/bitner-elbaum-anatolii-vasilevich.htm

37Русско-китайские отношения в ХХ веке: материалы и документы. М.: Памятники исторической мысли, 2000. Т. III. С. 533.

38The North-China Daily News. 1933. 10 February.

39Ibid. 1933. 20 April.

40АВП РФ. Ф. 07. Оп. 16. П. 156.

41Ло Вэньган - китайский дипломат, в 1931-1933 гг. занимал пост министра иностранных дел Китайской Республики.

42АВП РФ. Ф. 07. Оп. 16. П. 156.

43Там же.

44Линь Сэнь (1868-1943) - государственный деятель, участник Синьхайской революции, соратник Сунь Ятсена. В начале 1920-х гг. - губернатор провинции Фуцзянь. С 1931 г. занял должность председателя Исполнительного юаня (правительства), а вскоре стал Председателем национального правительства (Президентом) Китайской Республики и занимал этот пост до самой кончины.

45АВП РФ. Ф. 100. Оп. 17. П. 32. Д. 11. Л. 15.

46Ван Цзинвэй, настоящее имя Ван Чжаомин (1883-1944), - видный политический деятель, ветеран революционного движения во главе с Сунь Ятсеном, один из лидеров левого крыла партии Гоминьдан, соратник и соперник Чан Кайши в борьбе за власть в партии и государстве. В 1925-1926 гг. - председатель национального правительства в Гуанчжоу, в результате военного переворота в 1927 г. непродолжительное время стоял во главе правительства в Ухане. В 1932-1935 гг. - председатель Исполнительного юаня (правительства) Китайской Республики. Будучи прояпонски настроенным политиком, в разгар войны сопротивления Японии в конце 1930-х гг. Ван Цзинвэй встал на сторону агрессора, с 1940 по 1944 г. являлся «первым Президентом Китайской Республики», возглавляя коллаборационистское правительство в оккупированном японцами Нанкине. Умер в Японии. Считается в Китае изменником родины.

47Чэнь Гунбо (1892-1946) - политический деятель, в 1920-1930-х гг. считался представителем левого крыла Гоминьдана, близкий соратник Ван Цзинвэя и оппонент Чан Кайши. В 1932-1936 гг. - министр промышленности. В 1940 г. под влиянием своего патрона Ван Цзинвэя возглавил коллаборационистское правительство в Нанкине, номинально исполнял обязанности «главы государства». После поражения Японии в войне был арестован, предан суду и обвинен в государственной измене. Расстрелян.

48Сун Цинлин (1893-1981) - вдова Сунь Ятсена, крупный государственный деятель, политик левого толка. После кончины мужа активно включилась в политическую деятельность. В 1926 г. была избрана в состав ЦК Гоминьдана. Раскол между Гоминьданом и КПК заставил ее на время уехать из страны, с 1929 по 1931 г. жила в СССР. Во время антияпонской войны основала Лигу защиты Китая. В 1948 г. была избрана почетным председателем Революционного комитета Гоминьдана. В 1949 г. стала одним из заместителей Председателя КНР, с 1968 по 1972 г. номинально исполняла обязанности главы государства. Занимала посты председателя ВСНП, председателя Всекитайской федерации женщин. С 1954 г. более четверти века возглавляла Общество китайско-советской дружбы.

49У Течэн (1893-1953) - крупный политический деятель, выдвиженец и близкий сподвижник Чан Кайши, в 1930-х гг. молодой, перспективный представитель гоминьдановской элиты. С 1932 по 1937 г. работал мэром Шанхая (вплоть до японской оккупации города), был губернатором провинции Гуандун, в 1948-1949 гг. занимал должности вице-премьера и министра иностранных дел Китайской Республики. После народной революции в Китае бежал на Тайвань. С этим молодым, но уже весьма влиятельным гоминьдановским функционером у полпреда сразу установились дружеские отношения, он любил приглашать Д.В.Богомолова с супругой в свою резиденцию пообедать.

50Кун Сянси (1884-1967) - политический деятель, крупный банкир, свояк Сунь Ятсена. Считался самым богатым человеком в Китае. В 1927-1931 гг. - министр промышленности, в 1933-1944 гг. - министр финансов и председатель Центробанка Китайской Республики. С 1938 по 1939 г. являлся председателем Исполнительного юаня (премьер-министром). После поражения Гоминьдана в гражданской войне эмигрировал в США.

51Сун Цзывэнь (1894-1971) - политический деятель, бизнесмен, дипломат, шурин Сунь Ятсена. В 1920-1930-х гг. несколько раз занимал пост министра финансов и председателя Центробанка Китайской Республики. В 1941-1945 гг. - министр иностранных дел, с 1944 по 1947 г. - председатель Исполнительного юаня (премьер-министр). В 1947 г. был назначен губернатором провинции Гуандун. В 1949 г. эмигрировал в США.

52Полевой Сергей Александрович (1886-1971) - китаевед, филолог. Выпускник Института восточных языков во Владивостоке и Петербургского университета, с 1917 г. преподавал в Нанкинском и Пекинском университетах. В декабре 1937 г. в оккупированном Пекине арестован японцами, провел в тюрьме полтора года. После выхода на свободу эмигрировал в США. Преподавал в Гарвардском университете, в 1956 г. вышел на пенсию и переехал в Майами. Автор нескольких китайско-русских и китайско-английских словарей.

53АВП РФ. Ф. 07. Оп. 16. П. 156.

54Современное название - улица Чандэ.

55Современное название - улица Хуанпу.

56АВП РФ. Ф. 100. Оп. 17. П. 179. Д. 112. Л. 3.

57Ван Чжичэн. История русской эмиграции в Шанхае. М.: Русский путь, 2008. С. 161.

58АВП РФ. Ф. 100. Оп. 17. П. 179. Д. 112. Л. 10.

59Видимо, имеется в виду район Голдерс Грин на северо-западе Лондона.

60В переписке советских полпредов с Центром - «Китайское правительство».

61АВП РФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 92.

62The China Press. November 8, 1933.

63Сидоров А.Ю. Советская дипломатическая служба в странах Дальнего Востока в 1930-е гг. // 200 лет МИД России: материалы и доклады / Третьи Горчаковские чтения (Москва, 25 апреля 2002 г.) / Ред. А.В.Торкунов и др. М.: МГИМО (У), 2003. С. 190-191.

64Военный городок - часть комплекса Полпредства СССР в Пекине на улице Дунцзяо миньсян, где в дореволюционные времена был расквартирован казачий отряд, присланный после осады посольства участниками «боксерского восстания» в 1900 г. и обеспечивавший безопасность дипмиссии.

65Дальбанк - Дальневосточный банк, «преемник» созданного в 1895 г. по решению министра финансов Российской империи С.Ю.Витте Русско-китайского банка. Для его пекинского отделения директор банка (впоследствии - посланник России в Китае) Д.Д.Покотилов в 1897 г. приобрел участок земли напротив российского посольства.

66АВП РФ. Ф. 100. Оп. 17. П. 179. Д. 112. Л. 7-8.

67Там же. Л. 2-3.

68Там же. Л. 4-5.

69Центросоюз СССР - объединение союзов потребительской кооперации. Будучи формально независимой некоммерческой организацией, в 1930-х гг. Центросоюз работал под бдительным надзором Наркомвнешторга.

70Цит. по: Сидоров А.Ю. Советская дипломатическая служба в странах Дальнего Востока в 1930-е гг. // 200 лет МИД России: материалы и доклады / Третьи Горчаковские чтения (Москва, 25 апреля 2002 г.) / Ред. А.В.Торкунов и др. М.: МГИМО (У), 2003. С. 191.

71АВП РФ. Ф. 100. Оп. 18. П. 181. Д. 52. Л. 1-2.

72http://kolomna-biblio.narod.ru/TEXT/K/kua2.htm

73Мэнни Артур Рихардович, настоящая фамилия Сярэ, - дипломат. В 1930-1932 гг. - консул СССР в Даляне (Дальнем). В 1933-1937 гг. - первый секретарь, заведующий отделом прессы Полпредства СССР в Китае. С мая 1937 г. по октябрь 1938 г. - Генеральный консул СССР в Урумчи.

74Апресов Гарегин Абрамович (1890-1942) - разведчик, дипломат. Офицером царской армии принимал участие в Первой мировой войне. Член РКП(б) с 1918 г. В 1922-1923 гг. - сотрудник Консульства РСФСР в Реште (Персия), с 1923 по 1926 г. - консул СССР в Мешхеде (Персия), одновременно - резидент ИНО ОГПУ. С 1933 по 1936 г. - Генеральный консул СССР в Урумчи (Китай), одновременно - резидент ИНО ОГПУ. Отозван из Китая, уволен из НКИД и арестован. В 1937 г. осужден на десять лет. В 1941 г. без возбуждения уголовного дела решением Коллегии Верховного суда СССР приговорен к расстрелу. Реабилитирован.

75Наименование губернатора провинции в дореволюционном Китае.

76Русско-китайские отношения в ХХ веке… С. 12.

77Там же. С. 633.

78Меламед Григорий Моисеевич (1893-1939) - дипломат. В 1921-1925 гг. работал заведующим консульским отделением Экономико-правового отдела НКИД РСФСР/СССР. В 1925 г. был направлен вице-консулом в Генеральное консульство СССР в Шанхае. Вернувшись в Москву в 1930 г., получил повышение - был назначен руководителем консульской службы НКИД/МИД. Работал уполномоченным НКИД СССР в Казахстане. Затем был направлен в США, где сначала был представителем «Интуриста» в Нью-Йорке, затем перешел на работу в Генеральное консульство на должность вице-консула. С 1933 по 1938 г. - первый секретарь Полпредства СССР в Китае, с октября 1937 г. по сентябрь 1938 г. - временный поверенный в делах СССР в Китае. В 1939 г. расстрелян. Реабилитирован.

79https://www.poslednyadres.ru/news/news373.htm

80Русско-китайские отношения в ХХ веке… С. 9.

81АВП РФ. Ф. 03. Оп. 5. Д. 542. Л. 649.

82Панюшкин Александр Семенович (1904-1975) - дипломат, разведчик, генерал-майор. В 1920 г. добровольцем ушел в Красную армию, окончил Ленинградскую кавалерийскую школу РККА, в 1927-1934 гг. служил в Приморском кавалерийском погранотряде ОГПУ, в 1938 г. окончил Военную академию РККА им. Фрунзе, в 1938-1939 гг. - на работе в НКВД, назначен начальником третьего спецотдела 1 Управления НКВД; в 1939-1944 гг. - полпред/посол СССР в Китае, в 1947-1952 гг. - посол в США и на Кубе; в 1952-1953 гг. - посол СССР в КНР. Впоследствии работал начальником ПГУ КГБ СССР, заведующий Отделом загранкадров ЦК КПСС, на ХХ съезде КПСС был избран членом ЦК.

83Сунь Фо (1891-1973) - сын Сунь Ятсена, государственный деятель. В 1932 г. и в 1948-1949 гг. занимал пост премьер-министра Китайской Республики. Не разделял многих взглядов Чан Кайши, но осуждал и прояпонскую позицию Ван Цзинвэя. В течение долгого времени был председателем Законодательного юаня. В конце гражданской войны через Гонконг перебрался в Европу, в 1965 г. вернулся на Тайвань, где ему была предложена во многом церемониальная должность главы Экзаменационного юаня, которую он занимал до самой кончины.

84Панюшкин А.С. Записки посла: Китай. 1939-1944 гг. М., 1981. С. 284.

85Мировицкая Р.А. Не публиковавшиеся ранее документы из Архива МИД РФ по истории российско-китайских культурных связей. Год 1933 // Проблемы Дальнего Востока. 2006. №6. С. 115.

86Саратовцев Павел Гаврилович (1898-1938) - дипломат, с 1934 по 1938 г. - второй секретарь Полпредства СССР в Китае. Арестован за участие в террористической организации, проходил по одному делу с Д.В.Богомоловым, военным атташе Э.Д.Лепиным и Г.М.Меламедом. Расстрелян. Реабилитирован.

87Ангарский Иннокентий Ионович (1885-1942) - разведчик, дипломат. Участник революционного движения, член партии эсеров. В 1907 г. эмигрировал, почти десять лет прожил за рубежом. Вернувшись в Россию после Февральской революции, вступил в РСДРП. По линии ИНО ВЧК/ОГПУ работал в Англии, Германии, Японии, Китае. С 1933 г. - заведующий консульским отделом Полпредства СССР в Нанкине. По возвращении в Москву - сотрудник Наркомвнешторга СССР. В 1937 г. арестован и осужден на пять лет. Умер в заключении в 1942 г. Реабилитирован.

88Симанский Борис Михайлович (1896-1941) - дипломат, с 1936 по 1941 г. работал консулом в Генеральном консульстве СССР в Шанхае, с марта 1937 г. по октябрь 1939 г. - и. о. генконсула. Расстрелян. Реабилитирован.