ENGLISHСоздание Организации Объединенных Наций ознаменовало собой окончание Второй мировой войны и продемонстрировало всему мировому сообществу пути мирного дипломатического урегулирования конфликтов. Организация, созданная в 1945 году, не ограничивалась в своей работе исключительно вопросами войны и мира. Среди целей Организации, которые были закреплены в Уставе, выделяется стремление ее создателей к укреплению международного сотрудничества, повышению роли дипломатии и налаживанию диалога в процессах международных отношений [1]. Здесь важно отметить, что дискуссионная площадка, предоставляемая представителям государств, вошедших в Организацию Объединенных Наций, сформировалась для решения широкого круга проблем в самых разных областях.
Среди задач, которые должны решаться в рамках основной цели создания Организации Объединенных Наций, Уставом ООН, выделяются следующие направления межнационального сотрудничества:
1. Экономическое взаимодействие.
2. Совместные гуманитарные миссии и социальное партнерство.
3. Межкультурный диалог и взаимная поддержка культурного развития.
4. Правозащитная деятельность и утверждение норм международного права.
Данные направления работы международной организации закреплены в 3-м пункте 1-й статьи Устава ООН [1], что позволяет говорить о многовекторности целеполагания в деятельности Организации, которая была заложена ее основателями еще на этапе создания. Стоит отметить, что у истоков создания ООН стояло несколько государств, в дальнейшем получивших статус постоянных участников Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, выполняющего важнейшую роль в процессах мирного урегулирования конфликтов по всему миру.
Актуальность данной публикации обусловлена многочисленными выступлениями как действующих, так и вышедших в отставку представителей политической элиты наиболее влиятельных государств, которые неоднократно заявляли о необходимости реформы центрального аппарата Организации Объединенных Наций. От представителей ряда государств нередко звучат слова о том, что деятельность Совета Безопасности ООН, да и сам его формат, давно исчерпали себя. Все эти факторы и их влияние на геополитическую ситуацию в мире и способы ее дипломатического урегулирования требуют тщательного анализа. Не стоит забывать также и о том, что Президент Российской Федерации неоднократно заявлял о необходимости сохранения площадок, предоставляющих возможность диалога на международном уровне.
Первое, на что надо обратить внимание, - это Устав Организации, где достаточно подробно обозначены как механизмы принятия решений одним из высших управленческих органов международной организации, так и проблемы, для решения которых он в свое время создавался.
Если обратиться к истории вопроса, то следует сказать о том, что вопросы функционирования Организации Объединенных Наций в целом и ее Совета Безопасности в частности стоят на повестке дня уже более полутора десятилетий. В качестве отправной точки, ознаменовавшей наступление переломного этапа мирового геополитического процесса, связанного с умалением роли Совета Безопасности ООН, следует рассматривать события конца 90-х годов ХХ века, когда военная операция сил Североатлантического альянса привела к изменению границ государства Сербия. Это было первое грубое нарушение принципа, утвердившего нерушимость государственных границ на европейском континенте, что еще в момент реализации было определено российскими властями в качестве опасного прецедента, подрывающего саму основу мирового устройства, которая установилась по итогам Второй мировой войны.
Данные события стали наглядной демонстрацией опасности подмены силовым решением мирного диалога, идущего по официальным каналам Организации, созданной специально для дипломатического урегулирования межнациональных конфликтов. Важно помнить, что для преодоления разногласий по таким вопросам и разрешения конфликтных ситуаций посредством мирного урегулирования создавалась ООН. Это прямо закреплено в 1-й части ее Устава, сообщающего юридическую силу решениям международной организации, направленным на поддержание процессов мирного урегулирования и развития дружественных отношений между странами и народами. Сама Организация выступает как центральная дискуссионная площадка, где не только обсуждаются способы урегулирования тех или иных конфликтов, но и принимаются решения.
Принятие решений в обход традиционных механизмов, произошедшее во время вторжения натовской военной группировки на территорию суверенного европейского государства ознаменовало собой переход крупнейших мировых держав от политики диалога и дипломатии на геополитической арене к силовым мерам и инструментам, используемым вопреки дипломатическим механизмом и направленным на их подмену. Фактически военно-политический союз западных государств взял на себя роль и полномочия Организации Объединенных Наций, что позволяет говорить о недостаточности инструментов, выработанных ООН за все время ее существования. Именно об этом в своих публичных выступлениях и говорили представители политической и дипломатической элит как западных государств, так и Российской Федерации.
Если попытаться выделить недостатки текущего формата межнационального диалога, которые, со слов экспертов, нуждаются в реформировании, то невозможно будет обойти вниманием роль Совета Безопасности ООН и сами принципы его функционирования. Недостатками действующего формата следует признать прежде всего ограниченность числа участников одного из высших органов принятия решений международной организации. В настоящее время деятельность Совета Безопасности ООН осуществляется на основании Устава Организации, где в 25-й статье закреплена обязанность членов Организации подчиняться решениям Совбеза и исполнять их. Сама структура Совета отображает послевоенное устройство, или расклад сил, который сложился после Второй мировой войны, о чем может свидетельствовать перечень постоянных членов этого высшего руководящего органа, куда входят следующие пять государств:
1. Российская Федерация
2. Великобритания
3. Франция
4. США
5. КНР
Все вышеперечисленные государства принадлежат к числу «стран победителей», которые приняли на себя ведущую роль в процессах преобразования мирового устройства и определения путей его развития. Стоит отметить, что при всех политических различиях эти государства стоят на разных ступенях внешнеполитической и экономической интеграции, что ведет к дисбалансу в области выработки и принятия решений. Так, отношения США и КНР в политическом отношении нельзя обозначить как дружественные. Между государствами существуют серьезные противоречия военно-политического характера, затрагивающие вопросы американского присутствия в Тихоокеанском регионе и военного сотрудничества США с такими странами, как Япония и Южная Корея. Голосование КНР и США в Совете Безопасности ООН нередко выражает глубинные различия в представлениях политических элит этих государств относительно мирового политического устройства и стратегиях глобального развития.
Несмотря на все противоречия, государства находятся в тесной взаимосвязи экономического характера. США являются основным торговым партнером КНР. В то же время КНР - это крупнейший из держателей американских ценных бумаг.
В экономической сфере формируются национальный доход и благосостояние общества, в которых отражаются:
1. Уровень и структура потребления народа.
2. Мера социальной защищенности граждан, обеспечиваемая их доступом к благам цивилизации.
3. Норма сбережений и инвестиционный ресурс.
Даже с учетом чрезвычайной значимости всех эти факторов, не стоит их переоценивать. Как показал исторический опыт, культурные связи и лежащие в их основании ценностные императивы нередко приобретают, по меньшей мере в публичном поле, решающее значение. В качестве примера здесь можно привести события, которые не так давно разворачивались на территории Украины.
Украина оказалась именно тем местом, где ценностные ориентации и цивилизационные различия привели к вооруженному конфликту. Если внимательно рассмотреть его предысторию, то становится ясна роль культуры и прежде всего языка в межгосударственной интеграции и межнациональной розни, в рамках взаимодействия между странами и народами. Языковой фактор оказывает значительное влияние и на голосование в ООН в целом, и на работу Совета Безопасности Организации в частности [10, с. 168-169].
В составе Совета Безопасности два из пяти государств, обладающих статусом постоянных членов в одном из высших органов управления ООН, принадлежат к англоязычной языковой семье. Это повлияло на утверждение английского языка в статусе международного. Достаточно взглянуть на десять избираемых участников Совета Безопасности и на то, как изменился их состав с распадом Советского Союза, чтобы заметить наличие масштабных тенденций.
Если присмотреться к результатам голосований, проходящих на общем собрании государств - участников ООН, то нетрудно обнаружить, что предложения, вносимые англоязычными государствами, находят одобрение и в большинстве случаев принимаются. Предложения или проекты, вносимые представителями других языковых групп или языковых семей, отклоняются с большей частотой.
Непропорциональность правового участия представителей различных языковых групп в обеспечении и защите собственных интересов - это проблема, которая дает начало множеству шовинистических течений по всему миру. Лишение тех или иных языковых групп доступа к государственным услугам на их родном языке и непосредственно на месте их исторически сложившегося компактного проживания. Сюда относятся:
1. Закрытие средств массовой информации, вещающих на невыгодном языке.
2. Существенное ограничение доступа к вещанию иноязычных СМИ на территории страны.
3. Ограничения на въезд журналистам и менеджменту иноязычных СМИ.
4. Запрет на банковское обслуживание и экономические санкции как в отношении частных лиц, относящихся к отдельной языковой группе, так и по отношению к организациям или целым социальным слоям.
Особую обеспокоенность вызывает положение людей, которые лишаются доступа к объективной информации. Организации травли СМИ зачастую сопутствуют вспышки немотивированного вооруженного насилия, совершаемые в отношении людей, говорящих на чужом языке, или ограничение их доступа к государственным услугам на родном языке и там, где человек родился, вырос, создал семью и воспитывает детей.
Еще тяжелее работать мониторинговым группам там, где у пенсионеров, не знающих ни одного языка, кроме родного, возникают проблемы с обращением в поликлиники. Запись на прием приходится проходить на чужом языке, который нелегко выучить людям в возрасте от 75 лет и старше. Полиция и прокуратура отказываются принимать заявления, а для участия в судах приходится нанимать дорогостоящего переводчика. Большинству «неграждан» это попросту не по карману.
Проблемы языковой дискриминации нередко замалчиваются на трибунах Организации Объединенных Наций, куда доходят уже отголоски событий:
1. Межнациональные столкновения.
2. Вооруженные конфликты.
3. Падение уровня жизни.
4. Деградация социальной инфраструктуры.
Все эти проблемы замалчиваются на трибунах Совета Безопасности международной Организации, где предпочитают обсуждать только последствия ксенофобской политики, когда уставшие от произвола люди стремятся реализовать свое конституционное право на участие в управлении государством.
Пожилые люди так лишаются пенсий, которые иноязычная власть попросту перестает платить местному населению. Немногие из людей, страдающих от иноязычных шовинистических властей, способны даже осмыслить масштабы и механизмы происходящего. Люди сталкиваются с серьезными препятствиями в больничном обслуживании, предоставлении детских стационаров и во многом другом, естественном для всех цивилизованных государств.
Поэтапное и поступательное погружение в варварство как отдельных народов, так и целых культурно-языковых групп также не попадает в фокус мировых СМИ, и его не обсуждают с достаточным вниманием за «круглыми столами» Совета Безопасности ООН. Обсуждения затрагивают лишь последствия этой политики, которые то и дело проявляются в виде нарушений прав человека. Такое невнимание к проблеме не лучшим образом сказывается на положении меньшинств, притеснения которых в последние годы все чаще приобретают массовый характер и нередко заканчиваются вооруженными конфликтами, как это происходило на территории Украины.
Роль Совета Безопасности Организации Объединенных Наций фактически задвигается на второй план, а обсуждения и резолюции Совбеза нередко затягиваются или поступают слишком поздно. Такое запаздывание в работе международного совета, отвечающего за безопасность сотен народов и государств, нельзя признавать допустимым, и здесь можно согласиться с многими известными политиками, дипломатами и экспертами, которые высказывают мнение о том, что текущий формат функционирования Совета Безопасности ООН устарел и не позволяет оперативно решать глобальные проблемы, встающие перед мировым сообществом.
Безусловно, существует целый ряд вопросов, где постоянные участники Совета все же находят точки соприкосновения. Одной из таких проблем стоит обозначить террористическую угрозу и действия, направленные на борьбу с ней [3, с. 17]. Вместе с тем единодушие, достигаемое представителями политического руководства государств и руководителями спецслужб, нередко заканчивается на том моменте, что:
1. Терроризм существует.
2. Явление представляет угрозу мировой стабильности.
3. Деятельность террористических групп противоречит нормам международного права и влечет за собой грубое нарушение прав человека.
4. Проблема требует решения и активизации сил для борьбы с террористической угрозой.
Все эти положения относятся к категории общих и разделяются всеми постоянными членами Совета Безопасности. К сожалению, такого взаимопонимания оказывается недостаточно, когда рассмотрение проблемы начинает обрастать деталями. Нередко оказывается, что участники Совбеза неспособны прийти к согласию относительно того, какие именно группы являются террористическими [4, с. 314-317], а какие ведут справедливые национально-освободительные войны или ведут борьбу с преступными режимами, пришедшими к власти незаконным путем или удерживающими власть с помощью преступных методов.
Конечно, далеко не последнюю роль здесь играет языковой фактор, определяющий само мировоззрение людей, их восприятие тех или иных событий, а также отношение к ним. Не стоит забывать о том, что при всей значительности объема международных договоров, соглашений и конвенций политические и дипломатические представители различных государств, выступая в ООН, выражают интересы прежде всего тех государств, гражданами которых они являются. Крайне редко встречаются случаи, когда высокопоставленные работники ООН признают приоритет международных соглашений и конвенций над юрисдикцией своего государства и в ущерб краткосрочным интересам действующего руководства. Немногочисленные случаи такого рода зачастую оказываются лишь продолжением внутриполитической борьбы, происходящей в данном государстве, когда его представитель в ООН оказывается втянут в эту борьбу и использует свою должность как инструмент поддержки тех или иных политических сил у себя на родине.
Отсутствие действенных рычагов влияния или их явный недостаток довольно часто можно встретить в числе проблем, которые обозначаются экспертами как основные помехи в реализации задач, стоящих перед Советом Безопасности Организации Объединенных Наций. Имеющиеся в настоящее время у Совета Безопасности ООН возможности, как правило, сводятся к трем основным механизмам воздействия:
1. Резолюции.
2. Санкции.
3. Миротворческие силовые операции [9].
Резолюции и другие не получающие документального оформления меры воздействия на деструктивные события по всему миру зачастую не оказывают серьезного влияния на ксенофобские политические режимы и действуют лишь в ряде случаев, когда речь идет о положении людей, проживающих в демократиях восточноевропейского типа. Действенность резолюций снижается, когда речь заходит о событиях на Ближнем Востоке, в государствах Азии или Африки [7, с. 190-192; 8].
Введение экономических или технологических санкций используется Советом Безопасности ООН существенно реже, но также может быть отнесено к числу инструментов воздействия на политические силы, которые:
1. Склоняются к реализации своих политических целей преступными методами.
2. Пренебрегают правами человека на территориях, которыми руководят.
3. Опираются на ксенофобские настроения в обществе для укрепления своей власти или получения высоких рейтингов во время избирательных кампаний.
Результативность санкционного давления далеко не бесспорна. Да, такие механизмы позволяют сократить возможности преступной деятельности узурпировавших власть или стремящихся к этому групп политического влияния, однако это далеко не всегда приводит к их краху. Если же рассматривать защиту прав и свобод человека в качестве основной цели санкционного давления, то подобную политику и вовсе придется признавать провальной. Санкции нередко приводят к падению уровня жизни целых народов, лишая их современного медицинского обслуживания, полноценного питания и других благ цивилизации, что в конечном счете значительно сужает их возможности по обеспечению права на жизнь или же вовсе лишает их этого права.
Таким образом, введение экономических санкций не снимает проблемы нарушения прав человека на отдельных территориях, но лишь усугубляет их, расширяя количество пострадавших и умножая их страдания. Введение санкций на поставку вооружений или военных технологий здесь могло бы оказаться эффективным инструментом ослабления преступных политических сил, но данные запреты выполняются лишь до известной меры, когда присутствие двух-трех посредников становится достаточным для покупки запрещенного оружия или технологий. Такие посредники далеко не всегда остаются в тени, но штрафные меры к ним применяются довольно редко, когда речь заходит либо о вопиющих случаях, либо когда работа этих посредников противоречит интересам США, Великобритании или другого государства, способного проводить полицейские спец-операции за рубежом.
Отсутствие у Совета Безопасности ООН такого инструмента представляет его работу в значительной мере декларативной, пока дело не доходит до проведения миротворческих миссий. Введение миротворцев ООН в зоны межэтнических конфликтов также происходит при значительном затягивании процесса. К моменту ввода миротворческих сил ООН в зону конфликта, как правило, сам конфликт находится в завершающей стадии, а многочисленные жертвы этого конфликта уже стали свершившимся фактом и не могут быть предотвращены [6]. Здесь вновь встает вопрос о недостаточности:
1. Возможностей и инструментов исполнения решений Совета Безопасности ООН.
2. Оперативности в принятии решений и выработке единых позиций по вопросам, относящимся к компетенции Совбеза.
3. Единообразия правовых понятий и норм, используемых при анализе тех или иных событий, рассматриваемых на заседаниях Совета Безопасности.
Важно помнить также и о том, что многие государства не используют в своей правоприменительной практике принцип верховенства международных договоров и международного права. Этот фактор также нельзя упускать из виду, когда требуется принятие решений о том, насколько правовым является то или иное отношение политических элит к решениям Совбеза.
Отсутствие единых правовых стандартов и норм позволяет множеству политических сил по всему миру игнорировать решения Совета Безопасности, которые, согласно Уставу международной Организации, являются обязательными к исполнению всеми государствами, входящими в ООН. Такое положение дел не лучшим образом сказывается на репутации Совета, подрывая доверие не только к его непосредственным решениям и юридической силе, но и самим нормам международного права. Кризис международного права, который все чаще отмечается в последние годы на всей протяженности мирового политического пространства, является прямым следствием этих недостатков в работе одного из высших руководящих органов ООН.
Вопросы реформирования Совета Безопасности Организации Объединенных Наций не стоит полагать неким новшеством дипломатического или политологического дискурса. Их активное обсуждение и непосредственная, практическая реализация присутствуют в повестке дня уже с конца 80-х годов ХХ века. Несмотря на столь давнюю историю вопроса, его нелегко будет признать проработанным или решенным, а следовательно, есть все основания и в том, чтобы усомниться в действенности тех преобразований, которые претворялись в жизнь все это время.
Реформа Совета Безопасности ООН, начавшаяся в конце 80-х годов прошлого века, была направлена прежде всего на расширение числа участников Совета и обеспечение доступа к членству в нем как можно большего числа государств, входящих в Организацию Объединенных Наций. В рамках такого расширения некоторые из постоянных членов Совбеза видят и непосредственное расширение инструментария Совета, который может быть использован для решения стоящих перед ним задач. Так видят перспективы расширения ООН из Вашингтона [2, с. 210], где в качестве приоритетных характеристик новых членов Организации рассматривают высокие показатели, достигнутые в следующих областях:
1. Военная мощь.
2. Экономический потенциал.
3. Демографические показатели.
4. Ценностные и мировоззренческие приоритеты.
Военная мощь там выступает как гарантия способности государств принимать участие в миротворческих и других силовых операциях, направленных на поддержание мира и стабильности. Такой подход вызывает массу вопросов и не может быть признан состоятельным по целому ряду причин. Главным стоит обозначить само понятие военной мощи и того, насколько она может быть конвертирована в миротворческие операции. Важно помнить, что современные армии крупнейших государств - это в значительной мере стратегические силы, которые бесполезны для реализации задач полицейского или миротворческого характера [5]. Более того, нередко государства, располагающие достаточно современными и дорогостоящими вооружениями, а также офицерским кадровым составом, обученным ведению боевых действий с самой современной техникой, оказываются бессильны в решении тех задач, которые приходится решать Совету Безопасности ООН [11].
Задачи такого рода, как правило, могут быть решены только специальными подразделениями, способными выполнять полицейские функции и проводить задержание преступников или пресекать преступления на территориях иностранных государств, где им может оказываться противодействие со стороны приверженцев преступных политических групп. Стоит отметить, что содержание такого контингента, как и его подготовка, пусть и достаточно затратные мероприятия, но все же не идущие ни в какое сравнение с издержками на содержание атомной подводной лодки или пусковой шахты баллистической ракеты. Таким образом, формальные показатели затрат на содержание армии и сам уровень технологического оснащения войск того или иного государства не могут рассматриваться как фактор, значимый для обеспечения целей и задач миротворческих миссий или полицейских операций, проводимых под эгидой Совета Безопасности. Кроме того, за подобным выбором новых членов Совбеза может скрываться и далекий от целей Организации корыстный интерес, связанный с поставками американских вооружений и стремлением США повысить статус основных покупателей своего вооружения.
Достаточно спорным представляется и включение экономического потенциала в перечень характеристик, позволяющих принять участие в работе по выработке единых принципов мироустройства и механизмов мирной их реализации. Если предполагать целью Организации Объединенных Нации извлечение прибыли или прирост производства стали, чугуна или товарной пшеницы, то подобный выбор был бы понятен и оправдан, но цели создания ООН и ее Совета Безопасности несколько отличаются от задач коммерческой организации или рыночно ориентированного государства. Здесь не может быть уместно применение принципов рыночной конкуренции или признание той или иной культуры в качестве отсталой, основываясь на имеющихся в настоящее время показателях ее экономического развития.
Ценность каждой из национальных культур, их языков и самих народов, включая их уникальную историческую и цивилизационную неповторимость, следует рассматривать в качестве исходного основания для их участия в решении вопросов Совета Безопасности ООН. Здесь недопустимыми окажутся любые проявления дискриминации, будь то традиционные для англоязычной правовой системы цензы имущественного характера, равно как и современные образовательные цензы, обусловленные неравномерным доступом различных государств или народов к применению всего правового инструментария, который может быть использован лишь узким слоем высокопрофессиональных юристов, проживающих, как правило, в США или Великобритании.
Стоит отметить, что дискриминация в отношении представителей тех или иных культур, производимая на основании ценностных ориентиров и приоритетов, сегодня уже без какого-либо смущения поддерживается в публичных выступлениях многими политиками и представителями верховной власти государств, входящих в военный альянс НАТО. Безусловно, принципы международного права и базовые конвенции, которые легли в их основание, - это несомненный приоритет в работе всех ее структур. Между тем данный приоритет значительно сужается многими представителями политического истеблишмента западных государств до некоторых частных проявлений прав и свобод человека, которые нередко даже понимаются политиками по-своему, исключительно в русле западного идеологического концепта.
Конечно, подобный подход не может признаваться не только допустимым, но и сколь бы то ни было оправданным. Следует сразу сказать о том, что ни Устав ООН, ни международные конвенции не рассматривают права человека пропорциональными его доходам или располагаемому им имуществу. Не секрет, что аналогичный принцип применяется и в отношении культур, где любая признается уникальной и требующей защиты и поддержки.
Любое признание той или иной культуры отсталой ввиду низкой производительности труда или слабо развитой экономики в данном случае представляется попыткой утверждения имущественного ценза и приведения прав человека или целой нации в зависимость от их имущественного положения. Естественно, что преступными здесь оказываются как само такое представление будущих преобразований мирового политического пространства, так и любые частные проявления подобных преобразований, которые все чаще можно наблюдать в странах Ближнего Востока, Латинской Америки, Африки и даже союзных республиках бывшего СССР. Последнее особо остро отражается на внутриполитической ситуации в России, что не может оставаться без внимания руководства страны.
Стремление российских властей обеспечить равенство каждой из культур, независимо от располагаемых представителями этой культуры вооруженной силы или уровнем их благосостояния, безусловно, не требует чьего-либо одобрения или поддержки. Вместе с тем возможности Российской Федерации на этом пути могут оказаться намного шире, когда они найдут содействие представителей других государств. Это особенно важно, если речь идет не о простой поддержке, а о том содействии, которое реализуется в рамках действующих международных организаций и публичных трибун, где происходит обсуждение и проходит голосование по резолюциям, наделенным международной юридической силой.
Такие инструменты не могут быть получены без расширения количества участников Совета Безопасности ООН, который должен происходить без каких-либо условий по объему армии или уровню развития экономики, но должен учитывать лишь принадлежность к определенной культурной или цивилизационной группе, которые могут различаться и различаются сообразно языку, используемому в качестве основного или государственного. Именно такой принцип формирования совещательных и коллегиальных органов, принимающих ответственные решения в рамках реализации деятельности международных организаций, стоит полагать единственным, отвечающим интересам всего мирового сообщества и соответствующим принципам конвенций о правах и свободах.
Итак, с основными выводами, которые могут быть сделаны по итогам данной публикации, стоит обозначить следующее:
1. Организация Объединенных Наций относится к числу примеров наднационального взаимодействия, дающего возможность мирного урегулирования многих разногласий, которые традиционно решались методами военного насилия.
2. ООН и ее дискуссионные площадки являются одним из основных источников норм международного права.
3. Совет Безопасности ООН является центральным звеном в управлении работой Организации, связанной с решением вопросов мирного урегулирования споров.
4. Текущий формат работы Совбеза ООН устарел и не позволяет решать задачи, которые он должен решать согласно положениям Устава ООН.
5. Известные и проводимые в жизнь ранее меры по реформированию Совбеза ООН не позволяют добиться желаемых результатов и не могут признаваться эффективными.
6. Обстановка, сложившаяся в настоящее время на мировом геополитическим пространстве, требует выработки стратегий по радикальному преобразованию самой Организации и принципов принятия решений в ней.
7. Наряду с реформами организационно-правового характера, требуется также и решение проблемы инструментального характера, которая не позволяет Совбезу оперативно пользоваться рычагами исполнительной власти для проведения своих решений в жизнь.
Список использованных источников:
1. Устав Организации Объединенных Наций // URL: http://www.un.org/ru/sections/un-charter/chapter-i/index.html (дата обращения: 22.12.2017).
2. Мустафаева Н.И. Совет Безопасности ООН как приоритет реформы ООН // Актуальные проблемы российского права. 2016. №2 (63). С. 206-214.
3. Петрованов К.Г. Глобальная контртеррористическая стратегия оон и сбсе и ее влияние на противодействие терроризму в РФ // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2013. Т. 21. №4. С. 16-21.
4. Чернядьева Н.А. Анализ понятия «политическое насилие» в антитеррористических соглашениях ООН // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. №1. С. 313-321.
5. Зверев П.Г. Национально-правовые основы участия российских полицейских в миротворческих операциях ООН // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. №4 (34). С. 60-65.
6. Ибрагимов А.М. О роли ООН и других международных организаций в мирном урегулировании международных споров // Юридический вестник ДГУ. 2013. №3. С. 57-61.
7. Малов Д.В. Политико-правовой анализ деятельности ООН по урегулированию этнических конфликтов на территории Африки в 1990-2012 гг. // Вестник Омского университета. 2013. №1(67). С. 189-195.
8. Ильин А.В., Курныкин О.Ю. Северокорейский кризис через призму резолюций Совета Безопасности ООН // Сравнительная политика. 2014. Т. 5. №1 (14). С. 77-95.
9. Зверев П.Г. Правовой статус вооруженных сил, участвующих в миротворческих операциях ООН // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. №2 (32). С. 74-78.
10. Самедова И.А. Функционально-стилистический анализ англоязычных текстов резолюций Совета Безопасности ООН (на примере резолюций 853, 874 И 884) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. №4-2 (22). С. 167-170.
11. Зверев П.Г. К вопросу о подготовке сотрудников полиции для участия в миротворческих операциях ООН // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2014. №2 (36). С. 38-40.
