ENGLISHНепрекращающаяся эскалация угроз международного терроризма, его экспансия под знаменами так называемого «политического ислама» на территориях Ближнего Востока и Северной Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, проникновение в Европу и Центральную Азию показали, что ядром радикализации сотен тысяч, а то и миллионов людей, вовлечения их в жесточайшие по насилию и крупнейшие по масштабам преступления является в первую очередь террористическая идеология - главный, универсальный, всеохватный, предельно эффективный, дешевый и доступный инструмент мобилизации, вербовки террористов и подготовки террористических атак, подрыва общественно-политической безопасности, дестабилизации правопорядка и правительств, продвижения прочих террористических целей.
Да, многие в мире встали под знамена «террористического интернационала» за деньги, быстрые и значительные материальные выгоды или, может, ради неких властных, личных амбиций, в силу психических вывертов или даже стечения обстоятельств, однако подавляющее большинство боевиков ИГИЛ и подобных ей алькаидовских группировок увлеклись и пошли именно за смертоносными идеями, понятиями, символами, знаками, обосновывающими «политическую или геополитическую» необходимость убийства и насилия, ради радикальных и несбыточных концепций «халифата» и его размножившихся территориальных «эмиратов».
Сегодня на фоне продолжающегося военного разгрома «Исламского государства», в первую очередь благодаря усилиям ВКС России и наших региональных союзников, методичного уничтожения террористических фанатиков и их главарей в Сирии и Ираке, восстановления социально-экономической жизни на освобожденных землях как никогда ощущается важность всеобъемлющего подхода к борьбе с терроризмом, то есть подхода, включающего энергичные меры противодействия питающей терроризм идеологии, перекрытие каналов ее распространения.
Этот подход последовательно отстаивается Россией в международном сотрудничестве по борьбе с терроризмом. Наша позиция основана на собственном эффективном контртеррористическом опыте, прежде всего на Северном Кавказе, который на своем решающем, завершающем этапе предусматривал, помимо силового подавления проявлений террористического насилия, активные мероприятия «мягкого антитеррора» - комплекс мер по всестороннему оздоровлению социально-экономической ситуации, поддержанию взаимного уважения в межнациональных и межрелигиозных отношениях с акцентом на шаги по предупреждению распространения экстремистских настроений, а также по недопущению на этой основе радикализации, ведущей к терроризму. Можно вообще говорить о том, что в этом плане Россия является уникальным, едва ли не единственным в мире «правообладателем» отлично зарекомендовавшей себя практики «дерадикализации» целого региона с населением в несколько миллионов человек, которые испытали на себе в течение 1990-х и начале «нулевых» годов все ужасы международного терроризма.
Теперь наши наработки и комплексные решения в контртерроризме вновь востребованы для нормализации обстановки в Сирии. Как и в любом антитерроре, в этом деле решающая, ведущая роль, безусловно, принадлежит компетентным государственным органам, от которых зависит эффективность и прочность восстановления мира и правопорядка. При этом Россия никогда не отрицала важный вклад в противодействие терроризму негосударственных структур. И это видно в том числе и на примере Сирии, в рамках тех же «зон деэскалации». Так, дополнительно к усилиям по замирению на местах задействуется опыт старейшин и религиозных лидеров, которые восстанавливают свой авторитет и влияние, подорванные террористической оккупацией. Перед ними «по профилю» стоит важнейшая задача - вернуть тот действовавший с их участием до 2011 года уклад в стране мирного сосуществования различных этноконфессиональных общин, который был до внешнего вмешательства, реализованного под видом пресловутой «арабской весны».
Можно быть полностью уверенными в том, что чем скорее некоторые иностранные государства - западные и их региональные единомышленники - перестанут влезать в сирийские внутренние дела, в особенности в самобытную мозаику межобщинного равновесия, тем быстрее зарубцуются, затянутся террористические раны в Сирии и других пострадавших от террористических нападений странах региона. Произвольное внешнее вмешательство должно быть раз и навсегда прекращено уже не только в интересах достижения мира среди народов и стран на Ближнем Востоке, но и для международной безопасности и стабильности в целом. Ведь поставленное на поток тиражирование хаоса и конфликтов с использованием террористов и экстремистов стало угрожать действительно всем, даже самим авторам этих циничных подрывных сценариев.
Именно в данном контексте можно понимать озвученный в декабре 2016 года и когда-то многих обнадеживший призыв нового Президента США Д.Трампа прекратить «гонку свержения иностранных режимов» и сосредоточиться на разгроме ИГИЛ. Впрочем, за этими словами, судя по всему, стояло не только неожиданное осознание всей глубины проблемы, доставшейся ему «в наследство», в том числе в результате усугубивших ситуацию действий администрации Б.Обамы. В высказываниях Д.Трампа, видимо, прослеживалось осознание частью американских правящих элит угрозы распространения террористической идеологии и радикализации внутри самих Соединенных Штатов, а также их ближайших союзников, которые в последнее время подверглись тератакам со стороны доморощенных террористов.
Если определенные отношения и даже взаимодействие, как минимум, в отдельных ситуациях между военными и спецслужбами государств - членов НАТО и некоторых их партнеров в арабо-мусульманском мире с теми же «алькаидовцами» на Ближнем Востоке, Балканах, в Афганистане сегодня уже мало кого удивляют, то вскрывающиеся в последнее время связи с радикалами всех мастей, начиная от ультраправых и фашистов и заканчивая накаченными левацкими и прочими анархически настроенными группировками в различных регионах мира, - это некий рецидив подрывной практики из арсенала холодной войны, тенденция расширения области манипулирования угрозами безопасности, на этот раз с участием экстремистов и радикалов, ради реализации политических и геополитических целей где бы то ни было. И это при том, что поле экстремизма не только весьма широкое и включает практически любое проявление на почве ненависти, оно почти не разработано в международном праве и национальных законодательствах многих стран мира.
Прибегнуть к таким изощрениям и двурушничеству авторы сценариев иностранного вмешательства оказались вынуждены под давлением объективных обстоятельств. Прежде всего, в виде серьезно окрепшей под эгидой ООН системы международного антитеррора, которая объективно задает правильный вектор объединения в единый, широкий и действующий на основе международного права контртеррористический фронт. Без политической воли наших западных «партнеров» такая цель, к сожалению, все еще далека. Однако международное контртеррористическое сотрудничество все же достаточно эффективно действует и развивается в виде контртеррористических резолюций Совета Безопасности, его санкционных механизмов, а также, например, развернутого контртеррористического аппарата ООН, новую и важнейшую часть которого - Управление ООН по контртерроризму - в этом году возглавил российский представитель. Есть еще санкционные списки и, конечно, растущая эффективность исполнения законодательств на национальном и многостороннем уровнях.
Нельзя не отметить в этой связи - в рамках международного антитеррористического сотрудничества - и лидирующую роль России, наших компетентных ведомств, усилия все чаще действующих в общем с нами русле единомышленников по ОДКБ и ШОС - в особенности Китая, Белоруссии, Узбекистана, Индии, близких нам партнеров в лице Сирии, Ирана, Кубы, Венесуэлы и других стран. Наши государства объединяет принципиальное и последовательное отстаивание согласованных принципов международных отношений, в первую очередь принципа невмешательства во внутренние дела, и разоблачение «двойных стандартов», заигрываний с «не очень плохими террористами», которых западники стремятся вывести из поля уголовного преследования с помощью огульно или подспудно кулуарно внедряемой концепции «противодействия насильственному экстремизму».
Присутствующая в этой концепции логика о распространении-де экстремизма в основном в результате притеснений обществ и индивидуумов со стороны неких «авторитарных режимов» создает удобные для западных «кукловодов» возможности для менторства и откровенного внешнеполитического диктата в отношении представителей государств, а также общественности, порой искренне рассчитывающих на внешнюю помощь и содействие. Пока подобных «блаженных» хватает, кстати и у нас в России, хотя вполне нормально, что их становится все меньше с каждым днем по мере выправления духовных, социальных и политических скреп нашего общества.
Сложно предсказать то, где будет нанесен очередной удар террористов и экстремистов, их спонсоров - вновь где-нибудь на Ближнем Востоке, со стороны очередного «алькаидовского клона» или, например, взращиваемых спецслужбами США курдских «троцкистов», в Южной или Юго-Восточной Азии с участием бежавших из Сирии игиловцев, на Балканах из террористической «оранжереи» в Косове или еще где-нибудь, куда успели проникнуть и закрепиться агенты и адвокаты неолиберализма или проще - западного новоколониализма, которые в открытую призывают воздерживаться от борьбы с ИГИЛ, оправдывают террористическую идеологию так называемого «джихада» и выступают за контакты с некими «умеренными алькаидовцами».
Взрыв радикализации и экстремизма поэтому вполне может случиться - точнее, усугубиться - где угодно. Многие комментаторы в США утверждают, что наблюдаемая эскалация столкновений на улицах североамериканских городов между сторонниками и противниками Д.Трампа является не чем иным, как сбывающимся пророчеством Р.Рейгана о том, что фашизм может прийти в Америку «только во имя либерализма»*.( *Из интервью Р.Рейгана корреспонденту М.Уоллесу на программе «60 минут» телеканала Си-би-эс 14 декабря 1975 г.)
Мы знаем, однако, где раскол общества через инспирируемые извне конфликты, с тем чтобы «таскать каштаны из огня чужими руками», можно предотвратить или вовремя купировать. Стабильность и безопасность будут там, где государство и его компетентные органы играют ведущую роль в борьбе с терроризмом и экстремизмом, как и с любой преступностью, а общественные силы, включая религиозных лидеров и СМИ, энергично помогают им и другим социально-экономическим службам в усилиях по укреплению гражданского иммунитета к отторжению любых террористических и экстремистских идей.
Причем помогают не сотрясанием воздуха под надуманными предлогами защиты «демократии и свободы слова», как это привыкли делать - особенно на территории других государств - адепты иллюзорных западных воззрений, а конкретными делами - воспитанием и образованием молодежи, внедрением и распространением в обществе идей патриотизма, товарищества, взаимопомощи, справедливости, помощью в выявлении и спасении психологически неустойчивых граждан, подверженных радикализации или маргинализации, и т. п. Именно этим должны заниматься и наши образовательные, академические дискуссионные площадки - задавать высокие стандарты ответственности, честности, правопорядка, законопослушности и нравственности.
Программные установки и ориентиры соответствующей работы изобретать не требуется. В основе солидной российской нормативно-правовой базы противодействия терроризму и экстремизму - Федеральный закон от 25.07.2002 №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и Федеральный закон от 06.03.2006 №35-ФЗ «О противодействии терроризму», а также Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации и Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (приняты в 2009 и 2014 гг.
соответственно).
Мы постоянно улучшаем и адаптируем под новые реалии российскую антитеррористическую и антиэкстремистскую системы. Внесенные в июле 2016 года изменения и дополнения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Российской Федерации установили новые рамки ответственности за преступления террористической и экстремистской направленности, включая «акты международного терроризма». Летом этого года одобрены своевременные меры по борьбе с анонимными источниками в Интернете.
На международной арене Россия закрепляет и продвигает собственный опыт, внедряя в многосторонние соглашения нормы и положения нашего законодательства. Успехом российской дипломатии стало состоявшееся в июне 2017 года подписание Конвенции ШОС по противодействию экстремизму, которая укрепила каналы многосторонней работы наших компетентных ведомств, в том числе в противодействии иностранным сценариям инспирирования «цветных революций» с помощью экстремистов и террористов. В мае 2017 года принята резолюция СБ ООН 2354 с внушительным багажом наших рекомендаций, направленных на борьбу с террористическим подстрекательством, включая законные ограничения «свободы слова», нечестно абсолютизируемой западными партнерами именно тогда, когда требуется предельно четко квалифицировать преступления террористов, не позволяя им уйти от ответственности под видом «борцов за права человека».
В рамках предпринимаемых контрмер на направлении предупреждения терроризма российские дипломаты прицельно привлекают внимание к проблеме отсутствия единых профессиональных «правил поведения» в вопросах освещения террористических атак и их обстоятельств в медиапространстве. В этой связи мы поддерживаем инициативы отечественных экспертов по разработке «добровольных контртеррористических ограничений» для СМИ, официальных лиц и любых публичных деятелей, опираясь на потенциал, заложенный Антитеррористической конвенцией по правилам поведения СМИ в случаях террористического акта и контртеррористической операции (принята российским Индустриальным комитетом СМИ в 2003 г. после ужасающего теракта в Театральном центре на Дубровке).
В планах и намерениях МИД России поэтому остается энергичная работа по продвижению ключевых новаторских позиций и подходов в международном контртеррористическом сотрудничестве, в том числе во взаимодействии с нашими союзниками и единомышленниками, которая опирается, разумеется, на российское законодательство, а также на серьезный кадровый аппарат аналитики и экспертизы. И мы искренне стремимся и, вне всяких сомнений, будем развивать и укреплять международную контртеррористическую безопасность со всеми заинтересованными членами мирового сообщества.
