ENGLISH2017 год становится годом обострения обстановки вокруг Кореи. Приход к власти в США Д.Трампа совпал по времени с развитием нового этапа ракетно-ядерной программы КНДР. Покойный отец нынешнего лидера Ким Чен Ир, похоже, полагал, что для обеспечения безопасности КНДР достаточно просто гипотетической вероятности нанесения ответного ядерного удара по США и их союзникам, поэтому был вполне удовлетворен наличием у КНДР небольших сил ядерного сдерживания - примерно из десятка зарядов, не заботясь особенно о средствах их доставки. Ким Чен Ын же пошел дальше, поставив целью создание не только большего числа ядерных зарядов, но также и эффективных средств доставки ядерного оружия - межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ). По сути, речь идет о появлении у КНДР в перспективе полноценного ракетно-ядерного потенциала, способного с большой долей вероятности пережить первый удар и нанести в ответ неприемлемый ущерб противнику в лице Соединенных Штатов.
Трудно сказать, когда именно КНДР сможет развернуть этот потенциал, хотя, судя по тому, что в своей новогодней речи Ким Чен Ын сообщил о предстоящих испытаниях межконтинентальной ракеты, способной нанести удар по континентальной территории США, существенный прогресс может наметиться уже в ближайшие годы. Это означает, что в обозримом будущем КНДР станет третьим после России и Китая потенциальным противником США, способным стереть с лица земли Лос-Анджелес, Сан-Франциско и Сиэтл, а может быть, и Вашингтон с Нью-Йорком. Конечно, такой возможностью обладают также Англия и Франция, но они - союзные США государства.
Прежде, столкнувшись с вызовом со стороны Пхеньяна, скажем сообщением о подготовке к очередному ракетному пуску или ядерному испытанию, Вашингтон действовал в одной и той же манере. Сначала американцы заявляли, что тот или иной шаг КНДР «неприемлем» и приведет к «непредсказуемым последствиям». В ответ Пхеньян рано или поздно делал именно то, против чего американцы предостерегали, а Вашингтон лишь ужесточал риторику или вводил новые санкции, которые на практике имели нулевой эффект.
И дело здесь было отнюдь не в вере США в дипломатическое решение или силу санкций. Возможность военной операции против КНДР всерьез обсуждалась в Вашингтоне еще в начале 1990-х годов, как только начались разговоры о ядерной программе Пхеньяна, однако тогда от этого плана отказались. Новый широкий военный конфликт на Корейском полуострове обернулся бы для США серьезными людскими и материальными потерями*. (*Когда в 1994 г. Президент США Б.Клинтон рассматривал возможность начать войну против КНДР, ему были представлены расчеты командующего войсками США в Южной Корее генерала Гэри Лака. Согласно им, общие потери для США и Южной Кореи могли достигнуть почти миллиона военнослужащих, в том числе до 100 тыс. убитых американцев. Итоговая стоимость войны с КНДР была оценена в 100 млрд. долл., а размер экономического ущерба для Южной Кореи - более 1 трлн. долл. Администрация Клинтона отказалась от войны с Северной Кореей и пошла на переговоры с Пхеньяном.)
Но если прежде речь шла об обеспечении безопасности американского союзника - Южной Кореи, то сейчас с возможностью появления у Пхеньяна межконтинентальных ракет и баллистических ракет на подводных лодках на повестку дня выходит прямая угроза северокорейского ракетно-ядерного удара по континентальной территории самих США. Президент Д.Трамп представляет Республиканскую партию, а во внешнеполитической программе республиканцев противоракетная оборона традиционно служит чем-то вроде священной коровы.
И тут встает вопрос, удовлетворится ли Д.Трамп прежней американской линией в отношении ракетно-ядерной программы КНДР или применит какие-то более жесткие меры по ее пресечению. На следующий день после новогоднего выступления Ким Чен Ына Д.Трамп написал в своем «Твиттере», что, мол, хотя Северная Корея и заявляет о том, что скоро закончит разработку ракеты, способной угрожать США, «этого не случится». Мир истолковал эти слова как обещание, что Д.Трамп не допустит подобного поворота событий.
И действительно, если во время предвыборной кампании Д.Трамп говорил о своей готовности поговорить с Ким Чен Ыном о возможной «сделке» за гамбургером, то в апреле этого года после очередных северокорейских ракетных испытаний к берегам Кореи была направлена целая «армада», как ее назвал Президент США, американских кораблей. В центре ее был авианосец «Карл Винсон», сопровождаемый эсминцами, оснащенными ракетами «Томагавк». Американские эксперты и СМИ начали поговаривать о возможности «точечных ударов» по северокорейским ядерным объектам. Ведь Д.Трамп уже продемонстрировал свою готовность к резким шагам, отдав приказы нанести ракетный удар по авиабазе Шайрат в Сирии и сбросить сверхмощную неядерную бомбу на территорию Афганистана. В ходе бесед с журналистами Президент США называл Север «большой мировой проблемой, которую нужно наконец решить», подчеркивал, что КНДР - «это настоящая угроза для мира, хотим мы говорить об этом или нет».
Под стать президенту были высказывания и госсекретаря Р.Тиллерсона. Во время визита в Сеул 17 марта 2017 года он, например, отметил, что военные действия в отношении Пхеньяна - «обсуждаемая возможность»1, а в интервью телеканалу «Фокс Ньюс» заявил, что не исключает развертывания в Южной Корее ядерного оружия для сдерживания северокорейской угрозы2. Более того, в ответ на вопрос журналиста, может ли госсекретарь исключить возможность оснащения ядерными средствами союзников на Корейском полуострове, Р.Тиллерсон сказал: «Ничего не исключается», хотя передача ядерного оружия Южной Корее или Японии стала бы прямым нарушением Соединенными Штатами их обязательств по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО)3. В еще одном интервью госсекретарь отметил, что «Вашингтон пересматривает все статусы Северной Кореи в поисках способа оказания давления на ее режим», включая возможность возвращения в список стран - спонсоров терроризма4.
«Точечный удар» по КНДР: южнокорейцы как живой щит
«Точечный удар», несомненно, отбросил бы северокорейскую ядерную программу назад на многие годы и даже десятилетия. Но какой ценой? Дело в том, что на самой границе демилитаризованной зоны (ДМЗ), разделяющей два корейских государства, расположен южнокорейский Большой Сеул, город с населением примерно 25 млн. человек. На противоположной же стороне ДМЗ размещена самая мощная в мире группировка северокорейской тяжелой артиллерии, которая, конечно же, не будет бездействовать в случае американской операции против ядерных объектов Пхеньяна.
«Все политические, экономические и военные провокационные происки будут решительно сорваны сверхмощным ответом со стороны нашей армии и народа» - подчеркивалось в заявлении представителя Генштаба Корейской народной армии, переданном по каналам Центрального телеграфного агентства Кореи 14 апреля этого года. Речь шла об ударах на суше, море и с воздуха, в качестве возможных объектов которых были названы военные базы США в Осане, Кунсане и Пхёнтхэке и резиденция Президента Республики Корея «Чхонвадэ». Сообщалось, что ракеты КНДР нацелены и на американские базы в Японии, а также на территории США5.
На протяжении десятилетий власти Японии и Южной Кореи спекулировали «северокорейской агрессией», привлекая под этим предлогом американскую военную помощь. Однако в нынешней обстановке, когда перспектива открытого военного конфликта с государством, обладающим ракетно-ядерным оружием, обрела реальность, высказывания Токио и Сеула звучат уже не столь воинственно, как прежде. Д.Трампу даже пришлось успокаивать премьер-министра Японии С.Абэ, пообещав не атаковать КНДР без консультации с Токио. Об этом со ссылкой на источники в дипломатических кругах сообщило агентство Киодо6. Американский президент при этом призвал С.Абэ понять новый курс Вашингтона - от «стратегического терпения» к принципу «мир благодаря силе».
Серьезные опасения испытывают и в Южной Корее. Там хорошо помнят войну 1950-1953 годов, которая дорого обошлась южанам. Министерство обороны Республики Корея призвало население не поддаваться на распространяемые в соцсетях панические слухи о скором ударе США по КНДР. «Мы получили соответствующее подтверждение от наших союзников из Вашингтона, что США, основываясь на отношениях военно-политического альянса с Сеулом, сначала обсудят и согласуют с нами все возможные военные шаги против КНДР», - заявил представитель военного ведомства7.
Артиллерийский обстрел Сеула северокорейцами, по мнению экспертов, способен нанести столице Южной Кореи ущерб, сравнимый с применением ядерного оружия. Понятно, что такой удар со стороны Пхеньяна обусловил бы и мощный южнокорейский ответ, что означало бы начало новой Корейской войны. Но даже если до войны дело не дойдет, подобный поворот дел обернулся бы тяжелейшим ущербом американо-южнокорейскому союзу. С точки зрения южнокорейцев, американский удар по КНДР, который вызвал бы северокорейский удар по Сеулу, подтвердил бы, что союз с США представляет не гарантию безопасности их страны, а, наоборот, потенциальную угрозу этой безопасности, поскольку американцы готовы решать вопросы собственной безопасности за счет своих южнокорейских партнеров, используя их, по сути, в качестве живого щита.
США - Южная Корея: табачок врозь
Прагматичный курс Д.Трампа уже преподнес южнокорейцам немало сюрпризов в отношении готовности американцев учитывать их интересы. Активное неприятие в Сеуле вызвало намерение нового американского президента поставить перед южнокорейцами вопрос о полной оплате ими расходов по содержанию американских войск, находящихся на территории Южной Кореи.
Первый звонок на этот счет - напряженность, возникшая вокруг отказа Сеула удовлетворить требование Д.Трампа заплатить 1 млрд. долларов за размещаемую американцами в Южной Корее систему противоракетной обороны THAAD, предназначенную якобы для перехвата северокорейских ракет. Минобороны Южной Кореи, однако, считает, что платить за систему THAAD должен Вашингтон. В заявлении военного ведомства от 28 апреля 2017 года говорится, что «в соответствии с соглашением о статусе сил, правительство Республики Корея предоставляет землю и другую инфраструктуру, в то время как США несут бремя по размещению и поддержанию системы THAAD»8.
Особую остроту в этот вопрос вносит кризис, возникший у Сеула из-за системы ПРО THAAD с Пекином. Дело в том, что этот комплекс включает мощный радар TPY-2 TM, способный уверенно обнаруживать не только баллистические цели (ракеты), но и аэродинамические (самолеты) на расстоянии до 1200 км, а в идеальных условиях - до 1500 км. Расположенный в Южной Корее, такой радар позволил бы американцам контролировать акваторию Восточно-Китайского моря, Северо-Восток Китая и часть российского Дальнего Востока9. Стоит отметить в этой связи Совместное российско-китайское заявление по итогам официального визита Президента Российской Федерации В.В.Путина в Китай 25 июня 2016 года, в котором, в частности, говорится: «Россия и Китай выступают против наращивания внерегионального военного присутствия в Северо-Восточной Азии, развертывания там нового позиционного района ПРО как тихоокеанского сегмента глобальной ПРО США под предлогом реагирования на ракетно-ядерные программы КНДР. Стороны не приемлют эскалацию военно-политической конфронтации и раскручивание в регионе гонки вооружений»10.
О резко отрицательном отношении Пекина к поощрению Сеулом наращивания американского военного присутствия в Южной Корее красноречиво свидетельствует целая серия прозвучавших из Пекина заявлений на различном уровне. Образчиком может служить заявление агентства Синьхуа от 31 июля 2016 года: «То, что Сеул, предположительно, осознает все последствия размещения на своей территории THAAD, но все равно выбирает сторону Вашингтона, руководствуясь пока не выясненными причинами, говорит о его близорукости и слабой способности к дипломатии»11.
За заявлениями политического характера со стороны Китая последовали и практические меры. Значительно уменьшился поток китайских туристов, а туризм был солидной статьей доходов мелкого и среднего бизнеса в крупных городах и туристических центрах Южной Кореи. Отменяются авиарейсы, китайские круизные суда минуют Пусан. Ограничен экспорт южнокорейских компаний, а многие из них поставляют на китайский рынок от 30 до 80% своей продукции. Следовательно, стоит ожидать массовых банкротств, увольнений, экономического спада. Это заставляет население задаваться вопросом: а нужна ли ему вообще система THAAD, чтобы из-за нее так страдать?
Отрицательное отношение в Южной Корее к линии Д.Трампа в международных делах вызвано и его протекционистскими заявлениями по торгово-экономическим вопросам. Южнокорейцы опасаются, что вслед за нападками на Китай последуют меры и против южнокорейского экспорта в США, ибо почти все, что Д.Трамп говорит о Китае, применимо и к Южной Корее. Для Южной Кореи, зависимой от американского рынка, любые тарифные проблемы станут сильным ударом. Есть угроза и пересмотра американо-южнокорейского соглашения о свободной торговле, которое, вообще-то, крайне выгодно южнокорейским предприятиям.
Но дело не только в угрозах непосредственно двусторонней торговле. Массу неприятностей Южной Корее принесет выход США из NAFTA, северо-американской зоны свободной торговли, в которую входят также Мексика и Канада. Даже просто радикальный пересмотр существующих в рамках NAFTA договоренностей серьезно ударит по интересам южнокорейских фирм, которые построили в Мексике немало крупных предприятий, работающих в основном на американский рынок.
9 мая 2017 года в Южной Корее состоялись президентские выборы, на которых победил Мун Чжэ Ин - представитель либеральных кругов, кандидат от Демократической партии «Тобуро», выступавшей в оппозиции к администрации подвергнутой импичменту Президента Пак Кын Хе. Победа Мун Чжэ Ина призвана внести новые, очень весомые нюансы и акценты в развитие обстановки вокруг нынешнего «корейского цугцванга». Основными пунктами его предвыборной программы были: нет американской ПРО, независимость внешней политики и прямой диалог с Северной Кореей. Острейшим кризисом на Корейском полуострове новой администрации придется заняться в первоочередном порядке. С уверенностью можно сказать, что новое правительство будет проводить в отношении Пхеньяна более взвешенную компромиссную и конструктивную политику, чем его предшественники. Хотя отказа Южной Кореи от союзнических отношений с США, естественно, ожидать не стоит.
В Сеуле тоже хотят свою бомбу
Ядерная проблема Корейского полуострова - прямое следствие более чем 60-летнего военного противостояния между двумя корейскими государствами и не ограничивается ракетно-ядерной программой Пхеньяна. На Западе не принято говорить, что исторически инициатором гонки ядерных вооружений на Корейском полуострове выступил отнюдь не Пхеньян, а Сеул. Военная ядерная программа Южной Кореи началась в 1970 году в обстановке глубокой секретности, в том числе и от США, после обнародования в 1969 году «доктрины Никсона», в соответствии с которой Вашингтон должен был начать перекладывать мероприятия по обороне своих азиатских союзников на них самих12. В 1971 году южнокорейское правительство сформировало Комитет по исследованию вооружений. В 1973 году комитетом был разработан долгосрочный план создания ядерного оружия, стоимость его реализации в течение шести-десяти лет оценивалась в 1,5-2 млрд. долларов13.
США с немалым запозданием узнали обо всех этих начинаниях своего союзника и в 1976 году в жесткой форме заставили Сеул отказаться от мечты о собственных средствах ядерного сдерживания. Кстати сказать, среди южнокорейских правых националистов весьма распространена вера в то, что президент - генерал Пак Чжон Хи, «отец южнокорейского экономического чуда», был убит в 1979 году по заданию американцев, которые, дескать, боялись того, что Южная Корея превратится в могучую ядерную державу.
Республика Корея присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия 1 июля 1968 года, в день открытия его для подписания, однако ратифицировала его только 23 апреля 1975 года, увязав выполнение своих обязательств по договору с предоставлением ей США «ядерного зонтика». Намерение избранного в 1976 году Президента США Дж.Картера полностью вывести американские войска из Южной Кореи, правда нереализованное, побудило Сеул принять решение о возобновлении военной ядерной программы.
Несмотря на подписание ДНЯО, Южная Корея тайно приступила к самостоятельной разработке технологий радиохимической переработки отработанного ядерного топлива и обогащения урана. Информация о таких работах Южной Кореи в нарушение ее обязательств по Соглашению о всеобъемлющих гарантиях МАГАТЭ стала достоянием международной общественности только в 2004 году, когда южнокорейские представители передали Агентству «полные данные» о ядерной программе за прошедшие годы. Результаты расследования МАГАТЭ незадекларированной ядерной деятельности Южной Кореи были опубликованы в докладе генерального директора Агентства от 11 ноября 2004 года. МАГАТЭ, однако, решило не передавать «южнокорейское досье» в Совет Безопасности ООН14.
С января 1958 года на территории Южной Кореи под контролем американских военных размещалось ядерное оружие США. В 1967 году, например, одновременно на американских базах в Южной Корее находилось до 950 ядерных боезарядов; всего за 33 года - 11 типов ядерного оружия США. Около 100 последних ядерных боезарядов были выведены из Южной Кореи в декабре 1991 года накануне подписания двумя Кореями Совместной декларации о провозглашении Корейского полуострова безъядерной зоной (20 января 1992 г.)15.
Еще в 1990-х годах, сразу после того как американский «ядерный зонтик» был убран и пошли слухи, что КНДР ведет работы над созданием собственного ядерного оружия, в Сеуле вновь начали поговаривать о собственной ядерной бомбе. С приходом Д.Трампа уверенность в американском «ядерном зонтике» еще более пошатнулась, особенно после его заявлений о том, что южнокорейцы должны взять на себя расходы по содержанию американских войск на своей территории.
Мысль о собственной ядерной бомбе никогда не вызывала в Сеуле сколь-либо заметного отторжения. Опросы общественного мнения уже почти 20 лет свидетельствуют, что большинство южнокорейцев хотели бы видеть свою страну ядерной державой. Опрос на эту тему, проведенный в январе 2016 года, показал, что 54% жителей Южной Кореи за то, чтобы их страна имела ядерное оружие16.
Нынешний экономический, промышленный и научно-технический потенциал Южной Кореи в случае принятия соответствующего политического решения позволяет в короткие сроки, за 8-12 месяцев, осуществить разработку ядерного оружия. Южнокорейское руководство, однако, понимает, что попытка создать ядерное оружие неизбежно приведет к конфликту с соседями и, главное, к столкновению с США. Республике Корея пришлось бы выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия, что привело бы к международным санкциям и разрыву сотрудничества в ядерной энергетике с иностранными государствами. Сеул потерял бы доступ к импортному обогащенному урану, на котором работают южнокорейские АЭС, что создало бы перебои в энергетике - на 25 атомных энергоблоков Южной Кореи приходится 31,73% национального производства электроэнергии17. Кроме того, это послало бы опасный сигнал КНДР - то, что ядерное оружие может быть приемлемо международным сообществом. Ядерное вооружение Сеула означало бы признание ядерного статуса Пхеньяна и окончательно похоронило бы перспективы денуклеаризации Корейского полуострова.
Вместе с тем многие в южнокорейском истеблишменте не считают мысль о ядерной Южной Корее абсолютным табу. Во-первых, снижается уверенность в американских гарантиях безопасности, в том числе вследствие изменений в региональном и глобальном балансе сил. Вторая причина - успехи северокорейских атомщиков и ракетчиков. Ядерные поползновения Сеула чреваты серьезными проблемами для региона. Ссылаясь на резкое наращивание военной мощи Китая, в Японии и на Тайване определенные силы также поговаривают о необходимости обзавестись ядерным оружием.
Удастся ли Д.Трампу «дожать» Пхеньян?
Каждая из администраций США последних двух десятилетий пыталась воспрепятствовать ракетно-ядерной программе Пхеньяна. Усилия Вашингтона, однако, все время шли как бы вдогонку за продвижением этой программы. Если администрация Б.Клинтона ставила целью убедить Пхеньян вообще отказаться от ядерного оружия, то администрация Дж.Буша-мл. - не допустить его испытания, а администрация Б.Обамы - предотвратить создание Пхеньяном средств его доставки.
Все эти старания закончились провалом. Причина была в том, что ни один из названных американских президентов не верил в то, что с КНДР стоит договариваться о чем-то всерьез и надолго и что эти договоренности нужно выполнять. Все они были уверены в том, что пхеньянский режим - на грани краха, что КНДР вот-вот распадется и будет поглощена Южной Кореей, а это и предопределит решение всех проблем. Так, наверняка, думал Б.Клинтон, давая согласие на подписание с Пхеньяном так называемого Рамочного соглашения, которое в обмен на замораживание ядерной программы КНДР предусматривало не только строительство в КНДР двух легководных атомных реакторов и поставки американского мазута для северокорейских тепловых электростанций, но и нормализацию политических отношений между Вашингтоном и Пхеньяном. Б.Клинтон не сомневался в том, что выполнять это соглашение не придется, поскольку, даже если реакторы построят, в итоге они все равно окажутся в единой Южной Корее, и поэтому предусматривалось, что они должны были быть южнокорейского типа.
Дж.Буш-мл. в 2003 году согласился на шестисторонние переговоры по ядерной проблеме Корейского полуострова. Совместное заявление «шестерки» от 19 сентября 2005 года содержало конструктивную основу для движения не только к обеспечению безъядерного статуса Корейского полуострова, но и к общему оздоровлению обстановки в регионе. О чем шла речь в этом документе? О заявлении КНДР, что она откажется от ядерного оружия и всех существующих ядерных программ. О заявлении США, что они не располагают ядерным оружием на Корейском полуострове, не имеют намерений нападать на КНДР или вторгаться на ее территорию с применением ядерного или обычного оружия. Об общей готовности США и КНДР официально уважать суверенитет друг друга, мирно сосуществовать и предпринимать шаги по нормализации отношений в двусторонней сфере. И о многом еще18, что открывало путь к достижению решений, способных сделать Северо-Восточную Азию регионом мира, безопасности и сотрудничества.
Но как только дело дошло до конкретных шагов по выполнению достигнутых договоренностей, а они должны были осуществляться по консенсусному принципу - «обязательство в ответ на обязательство, действие в ответ на действие», США и их союзники - Южная Корея и Япония тут же пошли на попятную. Убедившись в этом, Пхеньян 9 октября 2006 года провел первое ядерное испытание. Что же касается Б.Обамы, то его линия в отношении Пхеньяна была однозначной: никаких переговоров, только санкции, давление, изоляция.
У администрации Д.Трампа нет, однако, серьезной альтернативы тому, что делалось его предшественниками. Военные угрозы на Пхеньян не просто не действуют, но, напротив, служат для него оправданием дальнейшего развития ракетно-ядерной программы. Отмечают, например, что пусть за три первые месяца президентства Д.Трампа северокорейцы и не проводили ядерных испытаний, ракеты они запускали уже девять раз, при Б.Обаме их было меньше.
Администрация Д.Трампа по-прежнему будет усиливать санкционный режим, изобретая любые способы ограничить КНДР еще в чем-нибудь. В списке возможных санкций называют эмбарго на поставку нефти Северной Корее, глобальный запрет на перелеты северокорейской государственной авиакомпании «Air Koryo», ограничение экспорта морепродуктов из КНДР, а также давление на Пхеньян путем обнаружения и заморозки активов лидера Северной Кореи Ким Чен Ына и его семьи в иностранных банках. Как сообщают СМИ, американцы хотели бы также ввести ограничительные меры на работу граждан КНДР за рубежом и ужесточить ограничения на экспорт северокорейского угля19.
Россия и Китай: общие позиции в отношении КНДР
Россия и Китай выступают по северокорейскому вопросу практически с единых позиций. Здесь действует своего рода триединая формула. Во-первых, и Москва, и Пекин категорически осуждают ракетно-ядерную программу Пхеньяна. В том числе и потому, что она представляет прямую угрозу для двух наших стран - северокорейские испытания и ядерных устройств, и ракет проводятся вблизи наших границ - на расстоянии 150-200 км от них. Кроме того, все эти взрывы и пуски используются американцами как предлог для наращивания их военного присутствия в Северо-Восточной Азии. Во-вторых, Россия и Китай согласны с тем, что военного решения северокорейской проблемы быть не может и нужно работать над политико-дипломатическими предложениями. В-третьих, Москва и Пекин поддерживают резолюции Совета Безопасности ООН, налагающие определенные санкции на КНДР. И эти санкции, особенно в случае с Китаем, становятся достаточно чувствительными. Через шесть дней после февральских северокорейских ракетных пусков Китай, руководствуясь резолюциями СБ ООН, ввел до конца нынешнего года запрет на закупку угля из КНДР, чем обрезал Пхеньяну до 40% его экспортной выручки20. Вместе с тем наши две страны исходят из того, что исполнение резолюций СБ ООН по ядерной проблеме Корейского полуострова требует сдержанности и здравого смысла - что не должно быть необоснованно расширительного толкования оговоренных санкций, что резолюции СБ ООН нельзя рассматривать как основание для обострения экономического и гуманитарного положения народа КНДР и тем более недопустимо наращивание напряженности и усиление гонки вооружений, грозящих появлением новых разделительных линий в регионе.
Администрация Д.Трампа, в свою очередь, стремится активно воздействовать на Россию и Китай, пытаясь сколачивать коалицию давления, которую подает как мнение международного сообщества, и прорабатывать различные схемы «смены режима» в Пхеньяне. Все эти меры могут принести, однако, лишь ограниченный эффект. С одной стороны, Россия, Китай и незападный круг государств в целом попросту не дадут Вашингтону организовать при помощи санкций гуманитарную катастрофу в КНДР. А с другой - у Пхеньяна уже наработан опыт обхода санкций.
Что же касается давления на Россию и Китай, то чем резче оно будет осуществляться, тем больше вероятность того, что Москва и Пекин начнут более благожелательно относиться к Пхеньяну. В свете регионального и глобального противостояния с США сохранение КНДР на плаву имеет и для России, и для Китая стратегическую ценность. Развертывание же Вашингтоном серьезной торговой войны с Китаем может ударить и по части американских бизнесменов, которые вложились в китайскую экономику, а Китай - один из ведущих торговых партнеров США после Канады и Мексики. Эта группировка может начать действия против Д.Трампа на внутреннем фронте.
Решить проблемы можно лишь путем переговоров
КНДР - отнюдь не единственное государство, которое развивает ракетно-ядерную программу в обход Договора о нераспространении ядерного оружия. Соответствующие программы есть у Индии и Пакистана, которые открыто провели в свое время ядерные испытания, и у Израиля, который, правда, не подтверждает, но и не опровергает наличие у себя ядерного оружия. Вместе с тем ни на одно из названных государств не обрушивался такой набор санкций, как на КНДР. Международные эксперты объясняют это тем, что Индия, Пакистан и Израиль изначально не были участниками ДНЯО, в то время как КНДР этот договор подписала, но затем из него вышла, нарушив тем самым основополагающий принцип международного права Pacta sunt servanda («договоры должны соблюдаться»). Но разве другие государства этот принцип не нарушают? Взять те же Соединенные Штаты, которые вышли из Договора по ПРО, который имел для обеспечения международной безопасности отнюдь не меньшее значение, чем ДНЯО. Просто в данном случае США и Запад в целом исходят из того, что «некоторые государства более равны, чем другие», если перефразировать известную формулировку Дж.Оруэлла.
Нисколько не оправдывая ракетно-ядерную программу КНДР, нужно отметить, что ее появление во многом объяснимо. В условиях, когда Соединенные Штаты присвоили себе право в одностороннем порядке применять военную силу против неугодных им государств, а ООН в ее нынешнем виде оказывается не в силах этому воспрепятствовать, малые, и не только малые, страны пытаются обеспечить свою безопасность любыми средствами, включая крайние меры.
В Пхеньяне, безусловно, сознают, что для КНДР начать любую войну, а тем более с применением оружия массового поражения, было бы равноценно попытке самоубийства. Показательно, что когда Пхеньян грозит своим потенциальным противникам сокрушительными ударами, в каждом случае речь идет лишь об ударах в ответ на внешнюю агрессию против КНДР. Это, кстати, отмечают и трезвые головы в США. Вот что, например, пишет на этот счет У.Перри, министр обороны США во время президентства Б.Клинтона, летавший по его поручению в 1999 году в Пхеньян для согласования уже упоминавшегося Рамочного соглашения США с КНДР. «Я несколько лет занимался Северной Кореей и вел серьезные переговоры со многими их военными и политическими руководителями. Северокорейское руководство - не самоубийцы. Они хотят оставаться у власти, и они понимают, что, если они предпримут ядерное нападение, их страна и они сами будут уничтожены. Ядерный арсенал дает им возможность удержаться у власти, но только при условии, что они его не используют»21.
Для Пхеньяна ракетно-ядерная программа - щит его безопасности, и этот щит он просто так не отдаст. Северокорейское руководство знает о том, как Запад отблагодарил ливийского лидера М.Каддафи за добровольный отказ от ядерной программы, и не желает для себя повторения его судьбы. Поэтому выход для США и всего международного сообщества один - договариваться с Пхеньяном, и договариваться конкретно, честно и прозрачно об обеспечении гарантий безопасности - в первую очередь КНДР и Республики Корея, а также России, Китая, Японии и всех стран региона. Такие гарантии должны быть прочными и достаточно убедительными, чтобы ни у кого не было подозрений на этот счет.
Пути к поиску компромисса по ядерному вопросу отнюдь не закрыты. Несмотря на свои неоднократные заявления о том, что они не откажутся от ядерного оружия ни при каких обстоятельствах, и включение положения о ядерном статусе КНДР в Конституцию страны, пхеньянские руководители вполне могут пойти на то, чтобы заморозить свою ядерную программу на ее нынешнем уровне. По оценке экспертов, сейчас северокорейский ядерный арсенал насчитывает 10-15 зарядов. Северокорейские военные специалисты сознают, что резкое увеличение числа зарядов, скажем до 100-150, не сделает потенциал сдерживания в 10-15 раз мощнее. Поэтому, поскольку основные силы сдерживания сегодня уже созданы, КНДР в принципе может быть готова к обсуждению отказа от их дальнейшего наращивания. Об этом говорит и упомянутый У.Перри. «Верю, - пишет он, - что Северная Корея может вполне согласиться отказаться от испытаний ядерного оружия и ракет дальнего радиуса действия, как и от продажи или передачи своей ядерной технологии - в обмен на экономические уступки со стороны Южной Кореи и гарантии безопасности со стороны Соединенных Штатов»22.
В качестве отправной точки начала политических переговоров можно было бы использовать сделанное 8 марта этого года министром иностранных дел КНР Ван И предложение о том, чтобы КНДР приостановила свои ракетные пуски и развитие ядерной программы в обмен на приостановку военных учений со стороны США и Южной Кореи. Это вполне реалистичное предложение, которое может быть принято Пхеньяном, - аналогичные идеи уже озвучивались ранее северокорейским руководством в январе 2015-го и январе 2016 года23.
«Приостановка в обмен на приостановку», как назвал свое предложение Ван И, естественно, не решила бы ядерной проблемы, но она помогла бы в будущем посадить стороны за стол переговоров. А в нынешних условиях сам процесс переговоров с КНДР не менее важен, чем его результаты.
Межкорейская нормализация и мирный договор
Решение ядерной проблемы Корейского полуострова теснейшим образом взаимосвязано с межкорейской нормализацией - разрядкой политической напряженности на Корейском полуострове и развитием отношений КНДР с Южной Кореей и другими странами региона. Необходимо одновременно решать обе проблемы.
Два корейских государства до сих пор де-юре находятся в состоянии войны, ибо подписанное 27 июля 1953 года Соглашение о перемирии, остановившее Корейскую войну 1950-1953 годов, представляет собой не более чем договоренность между главнокомандующими вооруженными силами противостоявших в этой войне сторон о временном прекращении боевых действий. Для обеспечения мира на Корейском полуострове необходим мирный договор между двумя корейскими государствами.
Этому могло бы во многом содействовать возвращение «корейского вопроса» после многолетнего перерыва в повестку дня ООН. Сейчас для этого подходящий момент. Пан Ги Мун, который, будучи южнокорейцем, не мог быть беспристрастным в подходах к КНДР и которого Пхеньян подчеркнуто игнорировал, завершил свое пребывание на посту Генерального секретаря ООН. Его преемник Антониу Гутерриш прежде никаким образом не был связан с Кореей и поэтому может показать достаточно объективный подход к делу межкорейского урегулирования.
Было бы, наверное, полезным начать с проведения под эгидой ООН мирной конференции по Корейскому полуострову, в которой приняли бы участие Генеральный секретарь ООН, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, КНДР и Республика Корея. Стоило бы, вероятно, пригласить и другие страны по согласованию с двумя корейскими государствами, скажем Монголию и некоторые страны АСЕАН, например Вьетнам и Индонезию, с учетом того, что КНДР - участница Регионального форума АСЕАН по безопасности. Такая конференция могла бы в комплексе рассмотреть вопросы заключения мира между КНДР и Республикой Корея, взаимного сокращения ими вооружений и вооруженных сил и развития экономического сотрудничества, а также нормализации США и Японией своих отношений с КНДР и денуклеаризации Корейского полуострова. Очевидно, что подобная идея не будет принята с ходу. Однако и предложение о проведении шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР не было реализовано сразу.
Мирный договор между двумя корейскими государствами должен быть не просто пактом о ненападении, а прочной правовой основой партнерства КНДР и Республики Корея. Такой договор превратил бы КНДР из страны-«изгоя» в полноправного члена международного сообщества. В качестве же гарантов мира и сотрудничества между КНДР и РК могли бы выступить пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.
q
Проблемы международной безопасности не могут разрешиться сами по себе. Не решат эти проблемы и угрозы «точечных ударов» или проведение устрашающих военных маневров. Дело в любой момент способно обернуться большой войной - кто поручится, что у той или другой из противостоящих на Корейском полуострове сторон не произойдет сбой компьютера?
1www.golos-ameriki.ru/a/tillerson-north-korea/3770248.html
2www.rossaprimavera.ru/news/tolko-fox-news
3https://ria.ru/world/20170318/1490337275.html 2
4world.kbs.co.kr/special/northkorea/contents/news/news_view.htm?No=38330...r
5www.newsru.com/world/14apr2017/carlvinsontamlay.html
6https://russian.rt.com/world/article/378921-voina-kndr-ssha-veroyatnos
7www.m-diplomat.ru/.../2586-poteri-budut-kolossalnye-velika-li-veroyatnost-vojny-na-kore.
8www.e-news.pro/.../170022-minoborony-yuzhnoy-korei-schitaet-chto-za-novuyu-sistemu-..
9Проблемы национальной стратегии. 2016. №6 (39). С.13.
10Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики. 25 июня 2016 г. // URL: http://www.kremlin.ru/supplement/5100 (дата обращения: 10.07.2016).
11Сеул должен прекратить игры с огнем THAAD // Синьхуа Новости. RUSSIAN.NEWS.CN. 2016. 31 июля // URL: http://russian.news.cn/2016-07/31/c_135552699.htm (дата обращения: 14.07.2016).
12www.globalsecurity.org/wmd/world/rok/
13www.pircenter.org/sections/53-voennaya-yadernaya-programma-respubliki-koreya
14https://www.armscontrol.org/print/1714
15www.pircenter.org/sections/53-voennaya-yadernaya-programma-respubliki-koreya
16www.carnegie.ru/commentary/?fa=63761
17https://regnum.ru/news/economy/2207560.html
18Joint Statement of the Fourth Round of the Six-Party Talks. Beijing. 2005. September 19 // U.S. Department of State. 2005. 19 September // URL: https://2001-2009.state.gov/r/pa/prs/ps/2005/53490.htm (дата обращения: 14.07.2016).
19www.baikal24.ru/text/25-04-2017/tramp/
20https://www.nytimes.com/.../north-korea-china-coal-imports-
21www.wjperryproject.org/.../there-is-a-deal-to-be-made-with-
22Там же.
23Пресс-релиз Посольства Корейской Народно-Демократической Республики в Российской Федерации. 15 марта 2016 г. // www.arirang.ru/archive/edinstvo/2016/Edinstvo.2016.03.pdf
