ENGLISHПредложение о командировке в Исландию, переданное мне по телефону, когда я находился в отпуске, начальником Департамента кадров МИД, давшим на раздумья два дня, в который раз подтвердило справедливость укоренившегося у меня за более чем 30 лет дипломатической службы представления о непредсказуемости избранной карьеры.
Ответив согласием, вспомнил совет восточных мудрецов о полезности не реже одного раза в 12 лет смены занятий как своего рода стимула для профессионального роста, обогащения знаниями новых регионов, стран и культур. В моем случае такие перемены случались даже чаще этого цикла*. (*За первой командировкой в воюющий Вьетнам последовало направление в Постоянное представительство при Отделении ООН и других международных организациях в Женеве, потом работа во Втором Европейском отделе МИД (сектор Австралии и Новой Зеландии), в секретариате министра иностранных дел, затем опять Юго-Восточная Азия, теперь уже в качестве заведующего Отделом МИД, вслед за этим - направление послом в Экваториальную Африку - Конго и по возвращении - отношения со странами Закавказья и Турции в качестве директора Четвертого департамента Азии и Четвертого департамента стран СНГ.) И вот теперь предстояло новое назначение в самую северную и западную европейскую столицу - Рейкьявик, на крупнейший вулканический остров Земли на границе с Северным Ледовитым океаном.
Обычная при назначении послов процедура из-за множества инстанций, которые предстояло пройти, плюс ожидание агремана и подписания президентского указа, растянулась на несколько месяцев.
Готовясь к возможным вопросам на коллегии министерства, в комитетах по международным делам обеих палат Федерального Собрания и президентской администрации, переворошил и старательно проштудировал имевшиеся в департаментах министерства материалы. Пройдя все инстанции, оставшееся до отъезда время употребил на поиск и изучение изданного у нас об Исландии. Таких источников я обнаружил не так уж и мало, расширив свои не очень обширные познания об этой загадочной стране и сделав для себя ряд неожиданных открытий*. (*Представления об Исландии у большинства россиян еще недавно укладывались в не очень длинный ассоциативный ряд: исландская сельдь и гейзеры, плюс (для любителей шахмат) исландская шахматная школа, гроссмейстер Олафссон и проходивший в Рейкьявике в 1972 г. скандально известный матч между Б.Спасским и Б.Фишером, позднее - советско-американский саммит в Рейкьявике (1986 г.). Ныне к этому короткому перечню добавилась мировая знаменитость - певица Бьорк. А с 2008 г. при упоминании Исландии у многих возникает ассоциация еще и с мировым финансово-экономическим кризисом, от которого она пострадала одной из первых и наиболее чувствительно.) Поразила давняя история связей наших народов, которая восходит к временам викингов. (Имеются свидетельства пребывания исландских купцов на Руси еще в Х-ХI веках.) С интересом прочел дореволюционные переводы на русский исландских саг, современные исследования наших ученых по исландской литературе и языку, произведения классиков исландской литературы.
Прочитанное навело меня на мысль заняться изучением исландского языка. Стал регулярно брать уроки исландского у профессора МГУ, вознамерившись за оставшиеся до отъезда несколько месяцев постичь хотя бы верхушки этого своеобычного языка. Тогда я еще не представлял себе, на что посягнул и что ожидает меня впереди. (Эти занятия, теперь уже с профессором Рейкьявикского университета, я продолжал вплоть до моего отъезда.) До сих пор не перестаю поражаться его мало изменившемуся за 500-летний период грамматическому строю, с многочисленными склонениями и спряжениями, двумя залогами и тремя наклонениями, различными формами четырех падежей и двух чисел в существительном и множеством других особенностей, не встречавшихся мне прежде в изучаемых восточных и европейских языках.
Старательно заучивал не очень сложные фразы, которыми собирался не столько удивить будущих собеседников, сколько выказать уважительное отношение к древней культуре и языку - предмету особой гордости исландцев. Некоторые из моих домашних заготовок я успел "обкатать" после получения агремана на протокольной встрече у посла Исландии в Москве и в полете по пути в Рейкьявик.
НАКАНУНЕ моей аккредитации произошел случай, которому я, находясь, видимо, под впечатлением от прочитанных саг, поначалу склонен был придать почти мистическую окраску. Однако позже, по зрелому размышлению, счел произошедшее за доброе предзнаменование. (То обстоятельство, что мне предстоит стать 13-м по счету российским послом в Исландии, я всерьез не принимал.)
За день до назначенной церемонии неожиданно получил приглашение на прием по случаю находящегося с официальным визитом в Исландии премьер-министра Финляндии. Мой довод, что я еще официально не вступил в должность, директор Протокольного департамента МИД не приняла во внимание, сообщив, что это инициатива министра иностранных дел.
На верхнем этаже ресторана "Перлан" с красивым панорамным видом на город, залив и потухший вулкан Асья меня проводили за большой круглый стол, неподалеку от главного, где моими соседями оказались постоянный секретарь и директора департаментов МИД с супругами.
В самом начале приема в тот момент, когда речь произносил премьер-министр Исландии Д.Оддссон, раздался громкий железный скрежет, напоминающий звук трущихся один о другой кусков металла. Пол ресторана, до этого плавно вращавшийся по кругу, подергавшись взад-вперед, наконец остановился. Не забуду выражения, близкого к паническому, на лицах сидящих рядом за столом женщин. Через минуту-другую пол опять задвигался и вновь замер. Все вопросительно посмотрели в сторону главного стола.
Премьер-министр Исландии пытался скрасить паузу какой-то шуткой, обратившись к главному гостю, и, дождавшись возобновления движения поворотного механизма, продолжил чтение своей приветственной речи.
В те первые дни после приезда, еще не освоившись с местными реалиями, я не сразу сообразил, что это были подземные толчки, и, как оказалось, отнюдь не слабые. Назавтра из утренней газеты я узнал, что сила зарегистрированных накануне в Рейкьявике подземных толчков (эпицентр землетрясения находился от него в 200 км) превышала пять баллов. Опыт пришел позднее, когда за четыре года моей командировки город не раз основательно потряхивало, а в марте 2000 года довелось наблюдать извержение самого крупного вулкана Гекла, находящегося в 110 километрах от исландской столицы.
А пока озабоченное выражение еще долго не сходило с лиц моих соседей по столу. Настроение приподняла местная знаменитость - популярный оперный певец, талантливо исполнивший на русском языке арию из оперы "Евгений Онегин". Я не удержался и, подойдя к нему, расчувственно поблагодарил.
На следующее утро, 5 июня 1998 года за мной приехала на президентском лимузине директор Протокольного департамента МИД и сопроводила в загородную резиденцию главы государства - Бессастадир.
Церемония вручения верительных грамот проходила в небольшом зале. Войдя в него, встретился взглядом с президентом, стоявшим у противоположной от входа стены под большой картиной. Обстановка зала напоминала скорее уютную гостиную. Ощущение полудомашней обстановки усиливал стоявший в углу рояль.
По окончании краткой церемонии, проходившей в присутствии министра иностранных дел и внешней торговли, заведующего президентской канцелярией, постоянного секретаря и директора Протокольного департамента МИД, Президент Республики Исландия Олавур Рагнар Гримссон пригласил меня для беседы один на один в примыкающую к залу библиотеку, служившую ему рабочим кабинетом.
Президент держался просто и сразу расположил к себе. Беседу он начал с заверения, что сохраняет оптимистический настрой насчет перспектив развития двусторонних отношений с Россией. Он считает не только возможным, но и необходимым добиться в ближайшие годы прогресса в торгово-экономической области, для чего, по его убеждению, есть все необходимые предпосылки. Кратчайший путь к этому он видит через развитие прямых связей с регионами российского Северо-Запада, Камчаткой и Чукоткой. К такому убеждению президент, по его словам, пришел после бесед с главами сотрудничающих с российскими партнерами ведущих исландских компаний, которых он пригласил на прием. "В беседах я убеждал их смелее инвестировать в экономику России", - добавил он. Этот призыв президент повторил позже в своем выступлении на приеме, обращаясь к присутствующим на нем руководителям государственных и коммерческих компаний.
В этой первой, как и последующих беседах, О.Р.Гримссон подтвердил свое ранее переданное приглашение Президенту России Б.Н.Ельцину, (не рассчитывая, видимо, на полновесный визит) "посетить Рейкьявик пролетом на американский континент или на обратном пути". Позднее, в конце августа на очередной встрече с президентом сообщил ему, исполняя поручение, долгожданный устный ответ из Москвы, в котором выражалась "признательность за приглашение, которым Президент России постарается воспользоваться, как только представится такая возможность".
Подытоживая беседу, президент сказал, что заинтересован в "регулярном неформальном общении" и предложил мне "запросто, без протокола" приезжать к нему в резиденцию для беседы на "вольные темы".
После беседы и экскурсии в сопровождении президента по его резиденции с беглым осмотром хранящегося там уникального собрания предметов национального искусства мы вернулись в зал, где нас ожидали министр иностранных дел и первая леди.
Пока, стоя рядом с президентом и его супругой, мы ожидали прибытия приглашенных на прием гостей, первая леди устроила мне небольшой экзамен, проверяя познания в области исландской литературы и языка. Начала она с вопроса, сколько и какие именно исландские саги переведены на русский язык. Ответил, вспоминая прочитанное накануне отъезда и стараясь не запутаться в еще не ставших привычными для меня исландских именах и названиях, что не менее шести, не считая в сокращенных переводах и изложении. Напрягшись, назвал "Сагу об Эгиле", "Сагу о Гуннлауге", "Сагу об Эйрике Красном", не забыв упомянуть и "Старшую Эдду", составляющую, наряду с другими, гордость и славу древней исландской литературы.
Беседы на приеме с ведущими исландскими политиками и предпринимателями, которых представил президент, немало обнадежили меня, добавив оптимистического настроя в работе. (Тогда, за два месяца до разразившегося у нас в стране дефолта, я еще до конца не представлял себе, сколько времени и напряженных усилий с обеих сторон потребуется, чтобы обсуждаемые нами проекты приобрели реальные очертания.)
ПОСЛЕ моей официальной аккредитации, готовясь к визитам к председателю Альтинга (парламента), премьер-министру и членам правительственного кабинета, коллегам по дипкорпусу, продолжал размышлять над тем, что удалось прочесть и узнать об Исландии и отношениях между нашими странами, мысленно выстраивая линию предстоящих бесед.
Подходящим поводом, чтобы оценить на месте реальное состояние двусторонних отношений, уточнить направления дальнейшей работы по их улучшению, прежде всего устранению проблем, которые продолжали их осложнять, стали подготовка и проведение мероприятий по случаю 55-летия установления между нашими странами прямых дипломатических отношений.
Работая над статьей на эту тему для самой крупной исландской газеты "Моргунбладид"*, (*Из бесед с главным редактором этой самой крупной исландской газеты, в годы Второй мировой войны участвовавшим в северных конвоях, которые доставляли военные грузы и продовольствие в северные порты СССР, я узнал малоизвестные подробности, связанные с подготовкой и отправкой арктических морских конвоев из фьордов Исландии. (В одном из них, в часе езды от Рейкьявика, еще сохранился полуразрушенный причал. По рассказам местных жителей, этот фьорд оказался "заколдованным" для немецкой авиации из-за аномальных природных явлений: всякий раз, когда приближались самолеты, над ним появлялись густые облака, мешавшие прицельному бомбометанию. Именно отсюда в 1941 г. был отправлен в Архангельск самый первый северный конвой союзнических войск.) Запомнились и его рассказы о радушном приеме, оказанном участникам конвоя жителями Архангельска и Мурманска. ) просмотрел копии документов, которые имелись в посольстве и были присланы по нашей просьбе из архива исландского МИД, почерпнув из них ряд неизвестных мне ранее подробностей, относящихся к истории установления дипотношений.
Произошло это событие в разгар Второй мировой войны и, что примечательно, еще до того, как Исландия провозгласила себя независимой республикой (17 июня 1944 г.). Насколько можно судить по переписке, сначала между советским послом в Лондоне и аккредитованным там исландским посланником, затем на уровне министров иностранных дел, инициатива установления прямых дипломатических отношений с СССР принадлежала Исландии. (Прямого упоминания об этом в документах нет.) Готовясь к провозглашению своей независимости, она была крайне заинтересована в обеспечении международной поддержки, прежде всего со стороны трех мировых держав - СССР, США и Великобритании, рассматривая их как гаранта сохранения своего государственного суверенитета.
Малоизвестный факт: вопрос о точной дате установления прямых дипломатических отношений оставался открытым до 22 января 1968 года, когда в ответ на устный запрос советского посла нашим посольством было получено официальное письмо МИД Исландии с предложением вести отсчет с 21 сентября 1943 года, которым была датирована ответная телеграмма министра иностранных дел В.М.Молотова на имя мининдел Исландии В.Тора. В ней, со ссылкой на "переговоры между советским послом и исландским посланником в Лондоне относительно установления непосредственных дипломатических отношений между СССР и Исландией", сообщалось, что "советское правительство готово обменяться дипломатическими представителями с правительством Исландии и в ближайшее время назначить своего посланника при правительстве в Рейкьявике". Однако позднее за точку отсчета было решено принять 4 октября 1943 года - дату ответной телеграммы министра иностранных дел Исландии В.Тора на имя министра иностранных дел СССР В.М.Молотова, в которой, ссылаясь на телеграмму от 21 сентября, он сообщил, что "Правительство Исландии будет готово назначить своего посланника при Правительстве СССР в Москве".
Верительные грамоты Президенту Исландии Свейн Бьёрнссону были вручены А.Н.Красильниковым в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра СССР 11 августа 1944 года, через два месяца после церемонии провозглашения Исландии независимой республикой. (Дипломатические миссии в Москве и Рейкьявике были преобразованы в посольства в декабре 1955 года.)
Этот шаг со стороны влиятельной мировой державы - Советского Союза был высоко расценен в Исландии как важная и конкретная поддержка становлению возрождающегося исландского государства.
КОГДА Я ВОЗГЛАВИЛ советское посольство в Рейкьявике, состояние наших отношений с Исландией, как это оценивалось у нас в МИД, "оставляло желать много лучшего".
Единственным политическим документом - на его основе в отсутствие обновленной договорно-правовой базы предстояло строить работу - оставалась подписанная в 1994 году Декларация об основах отношений между Россией и Исландией, которая, лишенная практического наполнения, фактически не работала.
Контакты на политическом уровне были редки и ограничивались в основном эпизодическими встречами наших представителей на многосторонних форумах в третьих странах.
Официальный Рейкьявик, прочно ориентированный на военно-политическое сотрудничество с США и членство в НАТО, активно поддерживал планы расширения альянса на Восток. Декларируя публично "необходимость избегать возникновения в Европе новых разделительных линий", Рейкьявик на деле активно поддерживал планы втягивания трех Прибалтийских государств в НАТО и ЕС. Хотя сама Исландия от вступления в Евросоюз в то время воздерживалась из опасения ущемления своих суверенных интересов, прежде всего в области рыболовства.
Отводя себе роль "ведущего" стран Балтии на пути в НАТО и ставя себе в заслугу их дипломатическое признание первой из стран Запада, предоставив им статус "особого благоприятствования" и настойчиво лоббируя их интересы в западных организациях и группировках, Рейкьявик вместе с тем продолжал закрывать глаза на проблему нарушения прав русскоязычного населения в Эстонии и Латвии.
С учетом этого, начиная с первых контактов с исландским руководством, основное внимание в беседах было сосредоточено на разъяснении позиции России по вопросам расширения НАТО, а также внесенных нами ранее инициатив, в том числе о мерах укрепления доверия на Балтике, направленных на обеспечение там безопасности и стабильности.
Затяжной спад переживали двусторонние торгово-экономические связи, что привело к закрытию в 1995 году нашего торгового представительства в Рейкьявике.
Осуществляемые в прежние времена преимущественно по линии госсектора, они медленно и с трудом приспосабливались к новым рыночным условиям. Их развитие во многом сдерживала нерешительность потенциальных исландских инвесторов, опасающихся непредсказуемости российского рынка вследствие несовершенства российского законодательства в области иностранных инвестиций и налогообложения. Ко всему этому добавился дефолт, одним из последствий которого стало свертывание деятельности в России ряда крупных исландских компаний и закрытие их представительств в Москве.
УЖЕ САМЫЕ первые беседы с премьер-министром и членами правительственного кабинета укрепили наше убеждение в том, что без урегулирования спорных проблем рыболовства в анклаве Баренцева моря и в районе моря Ирмингера, продолжавших оставаться главным раздражителем в наших двусторонних отношениях, трудно рассчитывать на их продвижение вперед в других областях.
Жизненно важное место рыбного промысла для исландцев, его значение для благосостояния этого островного государства невозможно переоценить*. (*На долю базовых отраслей исландской промышленности - рыбодобывающей и рыбоперерабатывающей - приходилось свыше 14% ВНП и до 75% доходов от экспорта.) Ничто не принимается исландцами столь близко к сердцу и не отстаивается с такой безоглядной решимостью - вся новейшая история страны тому подтверждение, - как свои рыбные богатства, суверенное право на их использование.
Спор Исландии с Россией и Норвегией возник из-за неконтролируемого промысла трески исландскими рыболовными судами в так называемой "лазейке" - ограниченном районе Баренцева моря, прилегающем к их экономическим зонам. Выступая за прекращение незаконного промысла, российская сторона исходила из того, что в соответствии с Соглашением об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 года, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими, в частности с частью II соглашения, треска Баренцева моря является трансграничным запасом, поскольку нагуливается и нерестится в экономических зонах России и Норвегии и лишь частично на время выходит за пределы 200-мильной зоны.
Другая спорная проблема была связана с введением в 1996 году запрета на заход в исландские порты российских судов с грузом морского окуня, добытого в районе моря Ирмингера (Рейкьянесский хребет), и вызвана отказом России соблюдать выделенную ей - при активном участии исландских представителей - Комиссией по рыболовству в северо-восточной части Атлантического океана
(НЕАФК) неоправданно заниженную квоту на лов этого вида рыбы.
Несмотря на продолжающиеся в течение более трех лет двусторонние и трехсторонние (с участием Норвегии) консультации, не удалось найти приемлемое решение остающихся спорных вопросов, что затягивало подписание российского-исландского соглашения о сотрудничестве в области рыбного хозяйства.
Поиск взаимоприемлемых развязок спорных вопросов (в основе лежало наше компромиссное предложение о выделении Исландии квоты на вылов трески взамен прекращения лова его судами в "лазейке" в экономических зонах России и Норвегии) продолжался при активном участии российской стороны в ходе интенсивных переговоров на различных уровнях, включая высокий, в Рейкьявике и Москве, и наконец после перемены в норвежской позиции - завершился подписанием 15 мая 1999 года в Санкт-Петербурге межправительственного трехстороннего российско-норвежско-исландского Соглашения, касающегося некоторых аспектов сотрудничества в области рыболовства. Это позволило после нескольких дополнительных раундов переговоров и консультаций на разных уровнях подписать 3 апреля 2000 года двустороннее российско-исландское Соглашение о сотрудничестве в области рыбного хозяйства и Протокол к нему, в котором была определена российская квота (на безвозмездной и частично на платной основе) на промысел трески в исключительной экономической зоне России.
УРЕГУЛИРОВАНИЕ спорных проблем в такой важной для Исландии области, как рыбное хозяйство, устранив многолетний раздражитель в наших двусторонних отношениях, ускорило их продвижение по другим направлениям.
Заметно насыщеннее стала повестка дня двустороннего политического диалога, повысился его уровень, возросла интенсивность обмена визитами. Причем большинство из них - впервые за всю историю отношений между нашими странами.
Позитивную динамику в двусторонних отношениях закрепил состоявшийся в сентябре 1999 года первый за последние 14 лет визит в Исландию министра иностранных дел нашей страны (этот визит И.С.Иванова был рабочим и длился несколько часов), который, по мнению исландской стороны, "восполнил сохраняющийся пробел в двустороннем политическом диалоге, подняв его на более высокий уровень". С ответными визитами в России в марте 2000 года и октябре-ноябре 2001 года (впервые с официальным) побывал министр иностранных дел и внешней торговли Х.Аусгримссон в сопровождении большой группы представителей деловых кругов. (Подводя итоги поездки, один из ее участников сказал мне по возвращении, что посещение российских регионов "закрепило их позитивный настрой и уверенность в перспективности работы на российском рынке".)
После 40-летнего перерыва Москву с официальным визитом посетила делегация Альтинга Исландии во главе с его председателем, что позволило перевести на регулярную основу межпарламентские связи.
В Рейкьявике побывала В.И.Матвиенко, бывшая тогда заместителем председателя правительства России, принявшая участие в крупной международной конференции "Женщины и демократия на пороге ХХI века".
Продолжала укрепляться договорно-правовая база двусторонних отношений. Помимо соглашений по вопросам рыболовства подписан ряд межправительственных и межведомственных соглашений, а также между Исландией и субъектами Российской Федерации. В их числе Соглашение о прямом воздушном сообщении, Конвенция об избежании двойного налогообложения, Меморандум по итогам визита делегации правительства Республики Карелия и Меморандум о межмидовских консультациях.
Шире и предметнее стало наше сотрудничество с Исландией в рамках ООН, Арктического совета и региональных организаций стран Балтийского моря - СГБМ и СБЕР. (Исландское участие в последних прежде ограничивалось по большей части политической поддержкой по причине, как они объясняли, "скромных финансовых возможностей".)
После длительной паузы по инициативе посольства и предложению Госдумы РФ были возобновлены контакты между обеими палатами Федерального Собрания РФ Северным советом. Переговоры, проведенные делегацией Государственной Думы, которая была приглашена на сессию этой организации в Рейкьявике, и во время ответного визита ее делегации в Москву, способствовали принятию Новой стратегии Совета министров северных стран в области сотрудничества с сопредельными государствами на 2001 год, к которым был отнесен и Северо-Западный регион России.
Обсуждение международной и региональной проблематики в ходе обмена визитами министров иностранных дел, двусторонних политических консультаций на уровне заместителей министра и директоров департаментов МИД показало увеличение круга международных проблем, по которым позиции наших стран были близки или совпадали. Отмечалось сходство в подходах к новым глобальным вызовам, борьбе с терроризмом, роли и значении ООН, активному взаимодействию в Арктическом совете. (В октябре 2002 года Исландия стала председателем Арктического совета.)
Этому способствовала проведенная по инициативе России в Санкт-Петербурге министерская встреча по формуле 5+3+1 (страны - члены Северного совета, три страны Балтии плюс одна приглашенная "извне"- ФРГ).
Двусторонний политический диалог оживился во время председательствования Исландии в Комитете министров Совета Европы и Совете министров северных стран.
ОДНАКО последовавшие за этим события осложнили и замедлили набиравшие силу позитивные процессы.
Позиция Исландии как последовательного атлантиста, ее ориентация на тесное оборонное сотрудничество с США со всей наглядностью проявились во время событий в Югославии. Официальный Рейкьявик среди первых поддержал ракетно-бомбовые удары Североатлантического альянса по Белграду и заявил о готовности направить свой персонал в Косово. (На деле, ссылаясь на ограниченные материальные возможности, Исландия предоставила 200 тыс. исландских крон на гуманитарную помощь Косову, приняла оттуда 20 беженцев и направила шесть медработников в составе британского контингента.)
Реагируя на аргументацию нашей стороны о неправомерности военных действий Североатлантического альянса против суверенной СРЮ, министр иностранных дел Х.Аусгримссон, которому я, выполняя поручение, передал в беседе 25 марта 1999 года текст Заявления Президента России в связи с военной акцией НАТО в Югославии, обойдя вопрос о легитимности этой акции, ограничился повторением штампа "относительно необходимости предотвратить гуманитарную катастрофу".
Оздоровлению атмосферы наших политических отношений не способствовало и то, что Рейкьявик, сохраняя курс на оказание поддержки планов втягивания в альянс трех Прибалтийских стран, продолжал закрывать глаза на нарушения там прав русскоязычного населения.
Неожиданно бурно отреагировал официальный Рейкьявик и местные СМИ на пролет в конце июня 1999 года в Северной Атлантике вблизи исландской зоны ПВО двух самолетов российских ВВС (он проходил в рамках проводимых у нас плановых военных учений вне пределов воздушного пространства Исландии, с предварительным уведомлением об этом исландской стороны). В исландском МИД, куда я был срочно вызван, мне была передана нота с выражением "обеспокоенности в связи с появлением вблизи Исландии двух стратегических бомбардировщиков после 8-летнего перерыва", что, как было заявлено в беседе, "ассоциируется у исландцев с периодом холодной войны и дает пищу для различных толкований относительно дальнейших планов и намерений российской стороны". Такую реакцию Рейкьявика на пролет наших военных самолетов в местном дипкорпусе объясняли его растущей озабоченностью в отношении судьбы военной базы в Кефлавике и других натовских объектов на территории Исландии и связывали это с предстоящими переговорами с американской стороной по вопросу продления Протокола к Соглашению об обороне между США и Исландией от 1951 года.
По мере нормализации отношений Россия - НАТО возникшая напряженность постепенно спадала. (Позднее, в мае 2002 г., в Рейкьявике прошли сессии Совета НАТО на уровне мининдел и СПС Россия - НАТО).
Впервые с 1997 года подразделения МЧС России приняли участие в проведенных на территории Исландии в рамках "Партнерства ради мира" международных учениях спасателей "Совместный страж-2000".
Со Службой береговой охраны Исландии была достигнута договоренность об организации визита корабля ВМФ России. Единственный за всю историю визит в Исландию российского военного корабля состоялся в 1870 году. Это был крейсер "Варяг", на борту которого находился великий князь, будущий император России Александр III.
Возобновились приглашения российского посла на протокольные мероприятия по случаю визитов в Исландию высоких натовских чинов, на конференцию, посвященную 50-летию подписания Договора об обороне с США. Участились приглашения на различные мероприятия, устраиваемые на военных кораблях НАТО по случаю их захода в Рейкьявик и на территории базы ВВС и ВМС США в Кефлавике, где они проводились в офицерском клубе или ангарах с приглашением осмотреть военную технику. Побывать в кабинах самолета F-16 и вертолета "Апачи", в отличие от скандинавских послов, у меня желания не возникало. Всякий раз, когда я въезжал на территорию базы под любопытными взглядами охранявших ворота военных полицейских, с интересом разглядывавших российский флаг на автомашине, на меня непроизвольно накатывались воспоминания 30-летней давности, когда в далеких 1960-х годах в начале своей дипломатической карьеры я провел три года в воюющем Вьетнаме в разгар американских бомбардировок.
ПО СХОЖЕМУ с июнем 1999 года сценарию развивалась ситуация во время учений Минобороны России в Северной Атлантике 10-15 сентября 2001 года, когда исландские власти, ссылаясь на неполноту и недостаточную, по их мнению, заблаговременность (вербальная нота с уведомлением об учениях была вручена поверенным в делах РФ еще 8 сентября) переданной нами информации, были на грани прекращения обслуживания своими авиадиспетчерами полетов гражданской авиации в зоне ответственности Исландии.
Все это напомнило мне атмосферу дискуссии на состоявшейся годом раньше в Рейкьявике международной конференции на тему "Скандинавские страны и холодная война". Выступившие на ней историки из США, североевропейских и некоторых других стран, обильно цитируя архивные материалы, безоглядно рассекреченные Россией в начале 1990-х годов, и сетуя на прекращение ею прежней практики, упорно навязывали свои заключения о перманентном характере холодной войны, которая, по их мнению, не заканчивалась и плавно переросла в "третью" холодную войну.
Участие в конференции советских и американских ученых (некоторые из них, как академик Г.А.Арбатов, входили в качестве советников в команды М.С.Горбачева и Р.Рейгана на памятной встрече в верхах в октябре 1986 г.) подогрело всеобщее внимание к событию более чем десятилетней давности в столице Исландии, на которую после обсуждения разных вариантов пал выбор как места проведения саммита.
Мало известные, нередко курьезные, подробности, связанные с проведением саммита, мне довелось услышать, общаясь с российскими и американскими учеными, на устроенном в посольстве обеде, а также на заключительном приеме для участников конференции, организованном в том же здании, где состоялась знаменитая встреча.
Это одиноко стоящее здание было выбрано для проведения встречи исключительно по соображениям безопасности (с фасада оно было отгорожено широким шоссе и заливом, а на время саммита - еще и высоким щитовым забором, а сзади, со стороны входа, от соседних строений его отделял обширный сквер). В остальном это деревянное строение, построенное еще в 1909 году, было мало приспособлено для проведения мероприятия такого уровня. Внутри него находился небольшой зал, где проходили беседы глав, с расположенными по бокам тесными помещениями, в которых размещались их советники. По их рассказам, на всех сопровождающих лиц обеих делегаций был один-единственный туалет, расположенный на "советской территории", через которую американцы, пока шли многочасовые переговоры, были вынуждены проходить, предваряя каждый раз свое "вторжение" условным знаком.
Ныне этот особняк принадлежит столичной мэрии и используется в представительских целях, в основном для приема иностранных гостей. К очередной годовщине саммита в сквере, неподалеку от крыльца, широко известного по кадрам фото- и видеохроники знаменитого рукопожатия по окончании переговоров глав тогда еще двух сверхдержав, власти Рейкьявика соорудили памятную каменную стелу, на которой были выбиты полные имена глав двух государств и дата саммита.
Организованную мэрией церемонию открытия памятной стелы я пропустил, находясь в Москве. По возвращении из отпуска, сопровождая экскурсию по Рейкьявику нашей делегации, я внимательно вчитался в надпись на стеле и был удивлен увиденным. Рядом с полным именем Президента США было написано по-английски "ГОРБАЧЕВ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ".
Вернувшись в посольство, поручил помощнику позвонить в канцелярию мэра и деликатно указать на ошибку. Спустя месяц, не дождавшись ответной реакции, на одном из приемов напомнил мэру про надпись на стеле. Потребовалось больше года, прежде чем ошибка была исправлена. И сейчас на месте затертости нетрудно заметить исправление, сделанное другим шрифтом.
ДАЛЕКО ИДУЩИЕ НАДЕЖДЫ, особенно в плане восстановления подорванных дефолтом торгово-экономических связей и продвижения трудно решаемых вопросов, возлагались на первый за всю историю наших двусторонних отношений официальный визит в Россию Президента Республики Исландия О.Р.Гримссона, его переговоры с российским руководством.
Практическая подготовка к визиту началась еще в самом начале 2001 года. О своем намерении посетить в том же году. с официальным визитом Москву и ряд субъектов Российской Федерации и свои начальные пожелания по срокам поездки президент сообщил мне в беседе 1 января на традиционной "церемонии представления президенту новогодних поздравлений от руководства парламента, правительства и дипломатического корпуса". (Для послов ежегодная поездка в загородную резиденцию президента в раннее предобеденное время, после встречи Нового года, и непременно в смокингах была нелегким испытанием, не встречавшимся прежде в их дипломатической практике.)
По мере приближения сроков визита активизировалось участие министерств и ведомств обеих сторон в проработке перспективных вопросов сотрудничества наших стран в торгово-экономической и других областях. Их обсуждению были посвящены переговоры в Москве с министром иностранных дел и внешней торговли Исландии. Они рассматривались в ходе обмена визитами председателя Госкомрыболовства РФ и министра рыболовства Исландии, министров финансов, во время визитов в Исландию делегаций субъектов Российской Федерации, на сессиях двусторонней Смешанной комиссии по рыболовству и трех раундах консультаций по торгово-экономическим вопросам между Министерством экономического развития и торговли России и Министерством иностранных дел и внешней торговли Исландии.
Состоявшиеся беседы и переговоры подтвердили наличие реальных перспектив расширения взаимного сотрудничества в таких областях, как рыболовство и рыбопереработка, энергетика , включая проработку проектов теплофикации населенных пунктов Камчатки и Чукотки на основе геотермальных источников.
При подготовке программы визита учитывались и научные интересы президента, в прошлом профессора Рейкьявикского университета. Ему принадлежит идея создания Северного исследовательского форума (СИФ), первый учредительный конгресс которого был проведен под его председательством при широком участии российских исследователей в городе Акурейри в 2000 году. В дни проведения конгресса президент, подчеркивая в наших беседах важность перевода деятельности СИФ на постоянную основу с точки зрения более тесной координации программ развития северных регионов России с сопредельными странами, делился своими планами насчет проведения следующего форума в России. Эти планы были осуществлены в сентябре 2002 года, когда с его участием в Великом Новгороде состоялся второй конгресс Северного исследовательского форума.
Визит О.Р.Гримссона после длительного согласования сроков состоялся в апреле 2002 года, уже после завершения моей командировки в Исландию.
