"СТАТУЯ СВОБОДЫ как символ Америки оказалась замененной тюрьмой Гуантанамо" - такую характеристику своей стране дал в одном из недавних номеров немецкого журнала "Шпигель" небезызвестный З.Бжезинский. Столь прискорбной оценки бывший советник Президента США по вопросам национальной безопасности, а ныне авторитетный политолог, один из внешнеполитических консультантов администрации Б.Обамы удостоил завершившийся восьмилетний период правления 43-го Президента США Дж.Буша.

Что здесь от истины, а что от риторики - вопрос, на который еще предстоит найти ответы. Предсказуемо обильной останется критика, весьма жесткая и по многим направлениям. Несколько большую очерченность, возможно, обретет позитив. Окончательно сформируются аргументы "за" и "против". Не претендуя на полноту анализа, хотелось бы предложить и некоторые свои личные суждения на этот счет в части, касающейся России и обозримого будущего российско-американских отношений.

Два срока президентства Дж.Буша совпали с особым для нас периодом развития. Не повторяя хорошо известные истины, напомню, что это был этап нашей стабилизации, этап политико-экономического и духовного выпрямления или горчаковского "сосредоточения", который прошла страна после кризисного периода бурь и потрясений 1990-х годов. Мы вернулись в десятку ведущих экономик мира, вновь обрели пусть не прежний, но весьма внушительный в международном плане политический вес, наконец-то в созидательном направлении развернули свое внутреннее реформирование.

Понятно, что основным источником стало сочетание правильно выстроенного административного курса, общественной консолидации вокруг национальных приоритетов и благоприятных внешних факторов. Под последними осмелюсь обозначить не только выгодную мировую конъюнктуру на наши исконные сырьевые богатства. Не умаляя достоинств нашей собственной дипломатии, рискну, однако, предположить, что не менее значимой была окружавшая нас и большей частью доминировавшая, даже при всей ее противоречивости, международная среда, главным формирующим инструментом которой вольно или невольно оставались все те же Соединенные Штаты, и именно при администрации Дж.Буша. В последней редакции российской Концепции внешней политики от 12 июля 2008 года такая американская ипостась обозначена как "ключевое влияние на состояние глобальной стратегической стабильности и международной обстановки в целом".

В чем конкретно это проявилось? Да, по сути, во всем, что понимается под объективной реакцией мировой системы на то, что, говоря об американцах, принято называть своеволием в обращении с нормами международного права, силовым доминированием, увлечением односторонностью, игнорированием, а то и прямым подминанием под себя реалий складывающегося мира. В том, что, во многом родившись как антитеза американской внешней политике, позволяет нам сегодня говорить о фундаментальных и динамичных изменениях, которые переживает международный политический ландшафт и при которых Россия обрела возможность играть столь ощутимо возросшую роль в глобальных делах. Это - утверждающаяся многоликость мира с многообразием культурно-цивилизационных ценностей. Предпосылки к формированию новой архитектуры международных отношений с перспективой выхода на более кризисоустойчивую систему внутреннего регулирования. Снижение роли односторонних факторов в пользу объективного роста значимости многосторонних в рамках укрепляющейся многополярности глобализационных процессов. И наконец, формирование гибких, сетевых систем кооперационных связей, расширение общего потенциала международного сотрудничества, определяющего растущую взаимозависимость не только стоящих перед человечеством проблем, но и самих государств, ответственных за их решение.

Несомненны, хотя и в меньшей степени, чем того хотелось, сдвиги собственно в российско-американских отношениях. Вряд ли нужно доказывать, что последние восемь лет дали импульс дополнительному утверждению модальностей структурированного диалога - от экспертного до президентского уровня по широкому спектру вопросов. Правда, с меняющейся конфигурацией, подверженной к тому же давлению политической конъюнктуры, но зато как постоянной компоненты политического общения наших двух стран.

Существенно расширен диапазон и формы взаимодействия на международной арене. Это не значит, что ушли в небытие категории соперничества (иное иллюзорно в отношениях любых стран). Но появились и получили развитие - причем отчасти впервые со времен Второй мировой войны - элементы взаимодополняющих (как, например, в рамках ближневосточного "квартета", форматов диалоговых механизмов по ядерным проблемам Ирана и Корейского полуострова) или даже, по сути, союзнических действий (сотрудничество в сложившейся после событий 11 сентября 2001 года антитеррористической коалиции, координация в борьбе с международным пиратством). Тем самым положено начало формированию качественно новой для наших стран философии отношений, построенной, хотя еще на достаточно спорадической, но все возрастающей обоюдной опоре на точки соприкосновения интересов при уже не только декларируемом, а и отчасти реализуемом стремлении к неконфронтационному разрешению возникающих разногласий.

И наконец, третий позитивный итог - новый уровень экономических связей. В три с половиной раза увеличен товарооборот, 16 млрд. долларов достиг суммарный объем взаимных инвестиций. Запущен ряд крупномасштабных проектов интеграционного и кооперационного характера, в том числе в имеющих долговременную перспективу для экономики  высокотехнологичных областях (космос, энергетика, авиационная промышленность, автомобилестроение). Конечно, это еще далеко не прорыв, но свидетельство складывания тенденций к тому, чтобы экономическое сотрудничество в перспективе стало искомым и прочным стабилизатором всей системы двусторонних отношений.

Не спорю, часть ожиданий не оправдалась. Некоторые из возводившихся конструкций откровенно обвалились. А многое опять же родилось из негатива. И российское направление при этом не стало исключением. Напомню, что восемь лет назад, когда администрация Дж.Буша впервые пришла к власти, то принесла с собой малопривлекательную по тем временам концепцию взаимоотношений с нами, ориентированную на серьезные и во многом негативные для нас постулаты.

Мы почти как в советские времена вновь отождествлялись с потенциальной угрозой для США. Политический интерес предлагалось сфокусировать на вопросах безопасности, включая ядерную и нераспространение. Свертывались наработанные структуры координации. Сокращались программы помощи. Предусматривалось стимулирование к повсеместному воспроизведению в наших внутри- и внешнеполитических подходах американских стандартов. Ставилась задача переформулирования стратегических ориентиров с перспективой вывода России из числа первоочередных приоритетов. Сотрудничество обуславливалось точечным взаимодействием по зонам совпадающих интересов. Во главу угла закладывались два критерия - обеспечение глобального американского лидерства и степень нашей привлекательности, то есть податливости и восприимчивости к американским подходам.

Возможно, в прежние времена такая линия и могла бы сработать, но уже не в отношении вступившей на качественно новый путь становления России. Вынужденная реакция - перегруппировка сил на марше и общая прагматизация подходов Вашингтона в сторону их большей сбалансированности. Следует постепенный и многосложный процесс наработки конструктивного каркаса взаимодействия. И как политический апофеоз - Сочинская декларация 6 апреля 2008 года с полноформатным и достоверным слепком достигнутого при фиксации дружбы, открытости и предсказуемости в качестве базисных принципов отношений, с очерчиванием приоритетных направлений и модальностей сотрудничества и, главное, обоюдной настроенности на его выстраивание в формате стратегического партнерства.

Контраст истоков с итогами российского реферата вашингтонской стратегии разителен. Как, наверное, и всей восьмилетней внешней политики ушедшей администрации с ее импульсивностью и противоречивостью. Противоправные действия по отношению к Ираку, Косову, практический демонтаж системы контроля над вооружениями, новые наслоения геополитической конфликтности, общая разбалансировка системы международных отношений, особенно в части безопасности и кризисного регулирования и, наконец, откат в российско-американском сегменте из-за кавказских событий августа 2008 года - таковы лишь некоторые из негативных штрихов к портрету пройденного пути.

Но в их ряду и уже отмеченные выше примеры другого свойства, связанные с укреплением механизмов глобальной амортизации системных сбоев, наработкой элементов глобальной кооперационности и предпосылок выхода на новые, более адекватные в современном миропорядке организующие начала.

Все это и составляет ворох вопросов к оставленному Дж.Бушем политическому наследию, в том числе в наших отношениях, особенно в плане его конечного баланса. Есть немало оснований считать, что наследие это носит повышенно проблемный характер, сконцентрировано на противоречиях и в стратегической перспективе связано преимущественно с тенденцией к новому обострению. Согласно такой негативистской концепции, вся современная двусторонняя повестка дня сводится лишь к трем блокам проблем - безопасности и контролю над вооружениями (прежде всего в аспекте ТПР ПРО и ДСНВ), расширению НАТО (продвижение к нашим границам военной инфраструктуры альянса, втягивание Украины и Грузии), геополитическим последствиям кавказских событий. Имеющиеся здесь расхождения объявляются системными, слишком глубокими для преодоления, и тем более для нивелирования, и потому носящими пороговый характер для всей системы нашего дальнейшего взаимодействия. Они как бы подводят черту под все его существовавшие до сих пор модальности, будто бы полностью себя исчерпавшие, и ставят обе страны перед выбором: либо двигаться вспять и в общем-то к стагнации во взаимоотношениях, либо переходить на их организацию по каким-то фундаментально новым рецептам.

Квинтэссенцию такого подхода сформулировал один из руководящих еще при Президенте Б.Клинтоне госдеповских проводников американской политики на российском направлении С.Сестанович. В закатные дни пребывания у власти администрации Дж.Буша на страницах журнала "Форин афферс" он прямо заявил, что прежняя формула, ориентированная на "сотрудничество с Москвой во всем, в чем можно, и оттеснение лишь там, где необходимо", больше не работает. Основой российской политики США должен стать особо "выверенный баланс между этими двумя составляющими" в такой форме оптимизированного их сочетания, который обеспечивал бы применительно к России "селективное взаимодействие с селективным сдерживанием" по всему спектру возможных взаимоотношений.

Нетрудно понять, на что направлены эти рассуждения. По сути, речь идет об очередном откате к негативистским истокам, хотя и в несколько обновленной упаковке. Нам предлагается система взаимоотношений по принципу сообщающихся, но со строго дозированным переливом неравнозначных сосудов. Или своего рода весы с изначально смещенным балансом и диапазоном взвешивания. Не думаю, что найдется много разных мнений о том, кому из двух стран и что в такой системе координат опять отводится и каковы возможности возведения подобной конструкции. Исторический опыт, в том числе и восьми пройденных с Дж.Бушем лет, показывает, что такой путь бесперспективен. И дело здесь не в том, что Россия-де "трудный партнер" с некоей "параноидальной агрессивностью", как отзывалась о нас еще совсем недавно в бытность госсекретарем К.Райс. Вопрос - в принципиальной неприменимости предлагаемого лекала к реалиям ХХI столетия без разрушительных последствий для выходящего за рамки двусторонних отношений широкого международного контекста.

Сигналы, которые в этом смысле поступают от новой американской администрации в русле провозглашенных ею общих обновленческих подходов, принято называть обнадеживающими. И под этим видятся несомненные основания. Достаточно уравновешенно, без излишних экзальтаций преподнесены пассажи по России в утвержденной демократами для Б.Обамы предвыборной платформе
2008 года. В ней, например, абсолютно нейтрально отфиксирована естественная необходимость учета растущего российского фактора при выстраивании стратегии национальной безопасности, потребность укрепления взаимодействия по сферам совпадения интересов с акцентом на противодействие новым угрозам и вызовам, контроль над вооружениями, энергобезопасность.

Большей сдержанностью, хотя и в рамках канонизированных тогда в США критических установок, отмечены высказывания нового американского президента в наш адрес в контексте кавказских событий.

В телефонных контактах и в обмене посланиями с Президентом России Д.А.Медведевым Б.Обамой четко обозначено понимание того, что российско-американские отношения важны не только для народов наших стран, но и для мира в целом. Они заявлены как один из приоритетов, требующий конструктивного и открытого диалога по критически важным вопросам, таким как развитие мировой экономики, нераспространение ядерного оружия, борьба с терроризмом. Обратило на себя внимание, что на фоне нынешних разногласий Президентом США выражено мнение, что наши страны объединяют общие цели и их совместная работа будет способствовать укреплению безопасности России и США, а также международной безопасности и стабильности.

Наконец, именно Б.Обаме принадлежат ныне крылатые слова о перезапуске российско-американских отношений в целях нахождения путей для укрепления нашего сотрудничества и обеспечения прогресса на пути поиска совместных решений по многочисленным вопросам, представляющим для нас взаимный интерес.

Подстать такого рода тезисам и заявления, сделанные вице-президентом США Дж.Байденом и госсекретарем США Х.Клинтон. Последней, как известно, запущена в оборот концептуальная установка о "разумной силе" как главном инструменте международной деятельности новой администрации, что в случае практического преломления в преимущественном значении "силы разума" может также обрести оздоровляющий эффект и на российском треке.

Понятно, что озвучиваемый "командой" Б.Обамы риторический ряд во многом близок нашим подходам. Д.А.Медведев неоднократно подчеркивал, что в интересах и силах наших двух стран изменить так стратегический контекст российско-американских отношений, чтобы они стали по-настоящему партнерскими. Это несравненно важнее, чем получение каких-либо односторонних преимуществ.

О готовности к переменам в отношениях с США, тесному сотрудничеству и обеспечению конструктивной преемственности заявлялось не в одном внешнеполитическом комментарии В.В.Путина или С.В.Лаврова. В тех же установочных ориентирах выстроен соответствующий раздел и уже упоминавшейся Внешнеполитической концепции России.

В целом предлагаемая нами формула выглядит примерно так - взаимодействие не селективное, а по всей двусторонней и международной повестке дня, на принципах равенства, честного и взаимоуважительного диалога, учета интересов друг друга, с опорой на неуклонное расширение сфер совпадения интересов и сужение расхождений, с перспективой выхода на подлинное стратегическое партнерство.

Значительная доля общности характерна и для выстраивающейся для сотрудничества взаимной шкалы приоритетов. У американцев они еще в стадии традиционного для каждой новой администрации "стратегического обзора". Но по некоторым, уже обозначенным сторонами подходам их общую композицию можно очертить и сейчас.

Прежде всего, сложилось обоюдное понимание того, что сторонам необходимо самым стремительным образом восстанавливать доверие в своих отношениях. Ему нельзя дать раствориться в противоречиях. Отсюда принципиальный вывод - приоритеты в нашем политдиалоге не должны замыкаться только на проблемах безопасности, а охватывать весь спектр связей, включая торгово-экономическое сотрудничество. Суждение, конечно, не новое, но в полной мере сохраняющее свою актуальность, если мы хотим действительно вырваться в своих отношениях из постоянно повторяющегося хождения по кругу взлетов и падений, обрести каркас устойчивости к любой политической конъюнктуре.

Из собственно вопросов безопасности на первом месте остается проблематика ПРО, СНВ и нераспространения, в том числе в иранском и северокорейском контексте.

Стороны уже подтвердили настроенность на выработку новой, юридически обязывающей договоренности на замену ДСНВ-I и ее согласование до истечения срока действия договора, то есть до конца 2009 года. Очевидно, что предстоит много работы, чтобы состыковать подходы к объему требований верификации, модальностям учета носителей и боезарядов, к самим пороговым ограничениям. Но есть базовое согласие в том, что такая договоренность сохранит строгий режим контроля и будет нацелена на дальнейшее сокращение ядерных арсеналов. Ожидается, что переговоры по всем связанным с СНВ вопросам возобновятся в ближайшее время.

Начинают приоткрываться некоторые, хотя еще и достаточно затуманенные, "окна возможностей" по проблематике ПРО. Пожалуй, впервые столь явственно новой американской администрацией заявлено о готовности пересмотреть свои подходы по ТПР в Европе в случае снятия вопроса ядерных амбиций Ирана. Акцентирована востребованность совместной работы на иранском направлении, а также сотрудничества с Россией в области разработки и развертывания новой архитектуры системы противоракетной обороны, которая учитывала бы уже имеющиеся в распоряжении наших стран средства.

Формула на вербальном уровне весьма близкая к известному набору ранее вносившихся нами предложений по совместному анализу ракетных угроз и коллективным формам на них реагирования с участием всех заинтересованных стран и уже развернутой военно-технической инфраструктуры.

Заданность на всемерно расширяющееся сотрудничество затверждается в досье нераспространения, в том числе и через дальнейшее кооперационное продвижение усилий по противодействию расползанию ядерного оружия и соответствующих технологий с обеспечением доступа ответственных членов мирового сообщества к достижениям мирной ядерной энергетики. Положительной реакции в данном контексте заслуживает выраженный американцами настрой на налаживание прямого диалога с теми же иранцами, что может быть весьма полезным в плане аккумулирования конструктивного воздействия на ситуацию вокруг ядерной программы Ирана и обращения в стабилизующее русло фактора его регионального влияния.

По международному блоку вопросом повышенной приоритетности в плане перспектив сотрудничества обозначается афганское урегулирование в широких рамках глобального антитеррористического взаимодействия. Вашингтоном объявлено о большей опоре на многосторонние усилия и координационные начала, заинтересованности в продвинутом сотрудничестве с Россией. Мы сформулировали свое отношение к проблеме как к "общему делу", в феврале этого года открыли невоенный транзит американских грузов по своей территории для нужд МССБ, расширили двусторонний консультационный диалог, отфиксировали готовность к новым организационным формам взаимодействия, в том числе и через возможное наше подключение к Группе стран - поставщиков контингентов в МССБ, запуск совместных проектов экономического восстановления Афганистана и др.

По обоюдному признанию, афганское урегулирование может стать одной из ключевых точек выправления российско-американских отношений, выстраивания их в новом формате. Определенные надежды в этом плане связываются с открывающейся в Москве 27 марта этого года Международной конференцией по Афганистану под эгидой ШОС.

По всем признакам, одним из магистральных направлений сотрудничества останется борьба с терроризмом. Положительный опыт здесь очевиден, что подкрепляет обоюдную настроенность на укрепление и развитие действующих механизмов. Обе стороны настроены на активную совместную работу как по двусторонним каналам - таким как российско-американская Рабочая группа по борьбе с терроризмом, -  так и в многосторонних форматах. Среди последних большое значение имеет реализация Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма, которую Россия и США первыми подписали в сентябре 2005 года. Динамика здесь уже создана - российско-американская Глобальная инициатива по борьбе с актами ядерного терроризма приобрела всеобъемлющий охват, и уже 75 государств стали ее участниками.

Есть понимание необходимости координации усилий по противодействию всему спектру новых вызовов, включая наркоугрозу, вопросы изменения климата, энергобезопасности, защиты окружающей среды, международное пиратство. Конечно, одним из головных останется взаимодействие в рамках многосторонних усилий по выходу из глобального финансово-экономического кризиса.

Судя по всему, неизбежно включение в политдиалог и продвигаемой нами проблематики евроатлантической безопасности. Подходы здесь пока разные. Не очень стыкуются исходные посылки и концептуальное видение. Мы хотим всеобщей актуализации архитектуры безопасности в направлении установления единого для всех пространства и правил. Американцы придерживаются паллиативных подходов, больше направленных на консервацию имеющегося порядка. Путь к сближению, видимо, долог. Но есть и сдвиги. Б.Обама согласился на серьезное обсуждение стоящих в этой области вопросов.

Совершенно очевидно, что так или иначе на плаву останутся вопросы расширения НАТО, ситуация на Кавказе, факторы Грузии и Украины. Не впадая в иллюзию, стоит тем не менее заметить, что и по этим сверхчувствительным сюжетам не следует исключать подвижек хотя бы в тональности, уважительности диалога, а может, и взвешенности в подходах. В любом случае очевидно, что во многих связанных с ними вопросах взята оздоровительная пауза, градус риторики заметно снижен, новый раунд безудержной экзальтации пока не просматривается. Это тоже вселяет надежду на возможности.

И наконец, урегулирование региональных конфликтов. Эта сфера во многом и раньше работала на принципах взаимодополнения курсов. Есть все основания рассчитывать на наращивание уже наработанной здесь позитивной динамики, что в первую очередь касается ближневосточного урегулирования, но имеет потенциал и значительно более широкого применения.

Конечно, перечисленное - лишь только штрихи к портрету. Список возможных "совместных дел" России и США, со всей очевидностью, будет корректироваться и дополняться. Процесс еще в самом своем начале. Предстоит накопление некой, в хорошем смысле, критической массы, откуда и будет проложен путь для качественного прорыва. Главное сейчас, что у наших американских партнеров наконец вызрело осознание исторической ответственности и необходимости перезапустить отношения по более продуктивному пути. Понятно, что функция "перезагрузки" сама по себе достаточно техническая. Требуется своего рода "жесткий диск" с необходимым объемом консолидирующей памяти для предотвращения сбоев и матричных потерь. А это прежде всего подведение фундамента всесторонних экономических связей и укоренение философии кооперационного взаимного восприятия. Хотелось бы надеяться, что начинающийся этап окажется в этом смысле новаторским, или, как принято говорить, системообразующим. Настало время смотреть в будущее и на основе взаимных интересов двинуться вперед.

Как ожидается, мартовская встреча в Женеве глав внешнеполитических ведомств наших стран С.В.Лаврова и Х.Клинтон и последующая между президентами Д.А.Медведевым и Б.Обамой в Лондоне 1-2 апреля 2009 года "на полях" саммита "Группы двадцати" очертят необходимые для этого стартовые ориентиры.