ENGLISHШироко известна легенда о фригийском царе Гордии и завязанном им сложном узле. Оракул предсказал, что человеку, который развяжет гордиев узел, покорится весь мир. Великий полководец и завоеватель Александр Македонский пытался его развязать, но не смог и якобы просто разрубил. Хотя есть и другие версии. В переносном смысле «разрубить гордиев узел» означает нестандартную и результативную форму решения сложной задачи.
Вот уже год как таким узлом европейской и мировой политики стали события на Украине и их драматические последствия на востоке этой страны. Ярые националисты и русофобы, силой захватившие власть в Киеве и свергшие при поддержке США и Европы законного Президента Украины, завязали на Майдане один из самых сложных геополитических узлов на всем постсоветском пространстве. Теперь уже всем известно, что агрессивная и анархическая по своей сути философия Майдана была взращена вашингтонскими теоретиками и практиками «цветных революций», опробована еще в Югославии, затем в Грузии и некоторых других странах и привела к одному из самых болезненных и опасных кризисов в послевоенной истории Европы, поставив ее чуть ли не на грань тотальной «горячей» войны.
И если Вашингтон сознательно и ловко соорудил этот кризис, используемый как повод для усиления глобального давления на непокорную Россию, то «непонимание» этого злонамеренного действия и своей позорной роли соглашателя в нем «просвещенными» европейскими политиками просто поражает. А точнее, вызывает возмущение и отвращение. При этом вне официальных кругов ЕС раздается все больше здравых голосов различных аналитиков и экспертов, говорящих о пагубности нынешней линии ЕС в отношении России прежде всего для самой Европы, вызывающей глубокое разочарование у россиян своей политической и экономической немощью и мазохистской привязанностью к жесткому «поводку» США.
Далеко не все на Западе разделяют навязанную из-за океана позицию, трактующую присоединение Крыма к России в марте 2014 года как аннексию. Есть там официальные круги, зависимые от США, есть сознательные недруги России, есть пассивная толпа обывателей, но есть и самостоятельно мыслящие люди. Среди таковых обращает на себя внимание позиция независимого швейцарского журналиста Арно Дотезака, который в выходящем в Лозанне деловом журнале «Маркет» излагает свое аргументированное видение украинского узла через призму швейцарского права. В условиях, когда якобы нейтральная Швейцария слепо следует в санкционном фарватере ЕС, привлекает уже само название этой статьи «Нелепость экономических санкций». Лучше не скажешь.
Прежде всего, автор напоминает, что суверенитет Украины получил международное признание задолго до провозглашения независимости 1 декабря 1991 года. Это произошло, когда она стала одним из членов - основателей Организации Объединенных Наций в 1945 году. В этом качестве она дважды председательствовала в Совете Безопасности в общей сложности в течение четырех лет, самостоятельно голосовала за большое количество противоречивых проектов для остальной части планеты, причем иногда ее мнение не совпадало с позицией СССР. Она также голосовала за вступление новых членов в Организацию Объединенных Наций и подписала большое количество международных конвенций, то есть осуществляла все то, что несуверенное государство не могло бы делать.
Однако в то время Крым не был частью Украины. А когда в 1954 году Н.Хрущев решил своей волей передать Крым УССР, это выглядело для всех как простое внутреннее переформатирование региона в рамках Советского Союза. Никого тогда не волновало, что этот процесс происходил не в полном соответствии с конституционными нормами СССР того времени. Хотя всех должны были бы интересовать последствия изменения границ для члена Организации Объединенных Наций в целом и для его населения. Если бы речь не шла о внутреннем деле СССР, Организация Объединенных Наций потребовала бы заключения официального договора о переделе границ хотя бы только для того, чтобы проверить, предложили ли право выбора гражданства народу, перешедшему под юрисдикцию другого государства.
Но присоединение Крыма к Украине в 1954 году было молчаливо признано международным сообществом, а поскольку в СССР у всех было советское гражданство, никто не поднял вопроса о праве граждан Крыма на волеизъявление. Это право в 1954 году было просто проигнорировано или, скажем, приостановлено до тех пор, пока его выражение не сможет быть реализовано, то есть в случае изменения фактического гражданства в какой-либо момент времени.
Условия для этого возникли в апреле 1990 года, когда Горбачев внес изменения в закон, который упорядочивал отношения между центром и субъектами СССР. Разница между союзными и автономными республиками была тогда упразднена, что открыло путь для их отделения в соответствии с Конституцией СССР. В июле следующего года Украина декларировала свой полный суверенитет. И это было не просто изменение статуса, а изменение объема суверенитета страны, признанного с 1945 года. Декларация содержит статью 5, которая гласит, в частности, что этот суверенитет осуществляется на всей территории, в том числе на территории Крыма. Таким образом, население Крыма столкнулось с перспективой скорого и весьма вероятного изменения гражданства.
Однако Советский Союз пока продолжал существовать и его Конституция позволяла изменить федеральный статус его регионов, субъектов или республик. В сентябре 1990 года Верховный Совет Крыма уведомил Верховный Совет СССР и Верховный Совет России о своем намерении отменить решение 1945-1946 годов, которое понизило статус Автономной Республики (т. е. идентичный с Украиной) до простого региона (области). Крым также оспорил законность своей передачи Украине в 1954 году. После чего парламент Крыма провозгласил свое право восстановить прежний статус Автономной Советской Социалистической Республики (АССР) и внес поправки на этот счет в Конституцию.
Примечательно, что Леонид Кравчук, тогдашний Председатель Верховного Совета Украины, поддержал эту инициативу и неоднократно в этой связи посещал Крым. При поддержке властей Киева и в полном соответствии со всеми действовавшими тогда правилами на 20 января 1991 года был назначен референдум о ратификации «восстановления» статуса полуострова в качестве АССР в составе СССР. Речь шла именно о голосовании за самоопределение, прецедент для которого возник в 1954 году и был с тех пор не реализован, так как вырисовывался вариант с невозможностью изменения гражданства в случае полной независимости Украины.
Вопреки ожиданиям украинских властей, референдум, проведенный в Крыму в январе 1991 года, дал массовый утвердительный и неоспоримый в своей правомерности ответ: 94,3% проголосовавших при явке в 81,37% высказались в пользу восстановления АССР Крым в составе СССР согласно новой формуле, то есть с правом участия в новом союзном соглашении, предложенном Горбачевым. Таким образом в тот день Крым законно вышел из состава Украины и оказался вновь присоединенным к СССР в качестве автономной республики. И что же произошло? Киев, который уже тогда получал консультации от официально учрежденного Джорджем Соросом консультативного комитета, состоявшего, в частности, из опытных американских адвокатов, резко переиграл результат. Верховным Советом Украины в срочном порядке был принят закон от 12 февраля, который признал АССР Крым, но в составе Украины.
Поступив так, Украина де-факто аннексировала Крым, который только что от нее отделился самым законным в мире способом и в полном соответствии со своим правом на самоопределение, которое было приостановлено с 1954 года. Распад СССР на фоне активных действий из-за границы довершил начатое. При этом на кону у США и всего Запада тогда были те же интересы, что и сейчас. Главным образом - желание разместить в Крыму свои стратегические военно-морские силы и установить полный контроль над бассейном Черного моря.
По мнению автора статьи, какими бы ни были последующие договоры, в общей неразберихе, умело срежиссированной с целью получения политического контроля над будущими реформами, аннексия Крыма Украиной 12 февраля 1991 года представляется достаточно значимым фактом для открытия дискуссии в юридической среде. Каковы бы ни были политические чувства той или иной стороны, неоспоримо то, что мировая общественность признавала за Украиной действительную договорную независимость с 1945 года и присоединение Крыма в 1954 году должно было стать предметом соответствующего юридического соглашения, особенно в связи с изменением, в частности, морских границ и права выбора гражданства местным населением.
Неоспоримо также то, что народ Крыма законно определился за воссоединение с СССР 12 января 1991 года и статус полуострова тогда же изменился с области на автономную республику. Иными словами, у Крыма был еще второй шанс заявить о своей независимости после распада СССР в той мере, в которой его статус автономной республики ставил его на такой же федеральный уровень, как и Украину, Белоруссию, Казахстан и т. д. В конечном счете неоспоримо и то, что Украина изменила результат этого самоопределения и его наполнение путем издания закона, означающего аннексию Крыма. Из этого следует, что открытой остается дискуссия по поводу рассмотрения референдума от 16 марта 2014 года не как этапа перед присоединением Крыма к России, а как факта законного отсоединения Крыма от Украины, повторяющего голосование 12 января 1991 года и мирно восстанавливающего народ Крыма в его правах, приобретенных в тот день.
Под тем же углом зрения пытливого человека, сомневающегося в расхожем мнении, швейцарский журналист анализирует подключение его страны к санкциям против России, оспаривая их правомерность. Напомнив, что Швейцария присоединилась к экономическим санкциям ЕС и США против России и конкретных российских граждан со 2 апреля 2014 года, автор убедительно показывает, что закон 2002 года об эмбарго, подстраивающий Швейцарию в этих вопросах под стратегические интересы США, как и само ее участие в международных санкциях, противоречат принципу нейтралитета Конфедерации, хотя в последние годы этот принцип все больше растворяется в правовом поле ЕС, вопреки национальным интересам альпийской республики.
По убеждению Дотезака, эффективность санкций в отношении России является сомнительной и контрпродуктивной и в случае Швейцарии может иметь серьезный обратный эффект, в частности в секторе нефтеторговли. Возможный уход «Лукойла» и других трейдеров с женевской площадки, а также вывод средств из швейцарских банков другими крупными русскими вкладчиками способны ощутимо ударить по экономике этой маленькой и консервативной страны, финансовая система которой уже находится под грубым прессингом США и ЕС. Автор совершенно не уверен в том, что ставшая модной с подачи США провокационная «культура давления» на неугодные страны подходит швейцарской модели права.
Официальной мотивацией этого решения Швейцарии было предотвращение того, чтобы территория страны служила «обходным путем» штрафных мер, принятых странами-партнерами. Внешне это похоже на дискурс чистого нейтралитета. Однако приглядевшись внимательнее, можно увидеть, что на самом деле все наоборот. Невоенные* (*«Контрмеры» - в терминологии американской дипломатии, «ограничительные меры» - в европейской терминологии.) международные санкции являются не судебными вердиктами, а правительственными решениями, которые воплощают в себе политический выбор.
Вопреки распространенному заблуждению, факт применения санкций одним или несколькими государствами не основан на предварительном осуждении другой страны по уголовному делу или процедуре, то есть на преступлении или правонарушении, доказанном в судебном порядке. Таким образом, эти меры применяются не за уголовно наказуемые деяния согласно общему праву, а скорее как результат политических взаимоотношений между государствами.
Это также объясняет тот факт, что одинаковая ситуация разными странами рассматривается по-разному в зависимости от характера взаимоотношений между двумя или более государствами. Такой двойной стандарт проявился в Косове, области, которая вышла из состава Сербии даже без всенародного голосования, но которую Берн поторопился признать суверенным государством. То есть, утверждает журналист, возможность появления в международном публичном праве двойных стандартов реальна.
Особенностью всей системы права, продолжает автор, является то, что оно не создается высшей законодательной властью, а зиждется на основополагающем принципе вольной оценки со стороны какого-либо суверенного государства того или иного действия другого государства. Каждое государство само оценивает свой правовой статус в отношении других государств, и толкование одного государства является таким же законным, как и толкование другого.
На практике в своих оценках ни одно государство не связано юридически позицией другого государства, за исключением добровольного соглашения в виде договора или присоединения к международной организации, или же прямого согласия. Это дает возможность лучше понять расплывчатую природу санкций. После того как государство-цензор вводит санкции в отношении другого государства, оно символически разрушает это суверенное равенство, которое, однако, защищено принципом иммунитета государств от иностранной юрисдикции, действующего в пространстве их суверенитета.
В самом факте наказания государство-цензор механически перемещается на ступень выше наказанного государства, то есть присваивает себе некую высшую власть, квазисудебную, потому что, с одной стороны, оно субъективно прочерчивает границу между тем, что неправильно, и тем, что правильно, и потому что, с другой стороны, оно единолично, то есть тоже субъективно оценивает целесообразность санкций, их график и интенсивность. В этом случае политический дискурс переходит в плоскость «подчиняющий-подчиненный» со всеми элементами состояния войны, которые там присутствуют. Это именно то, считает Дотезак, что делает Швейцария в отношении России.
Чтобы осмелиться на подобное нарушение равенства, цензор должен иметь большую экономическую и/или военную мощь по сравнению с наказуемым государством, в противном случае он мог бы подвергнуться ответному удару соразмерно разнице сил. Именно поэтому ограничительные меры всегда свидетельствуют о соотношении сил* (*Если только это не является требованием резолюции Совета Безопасности ООН, имеющей обязательную юридическую силу.). И первый вывод, который напрашивается, - Швейцария переместилась в лагерь сил, неблагоприятных по отношению к России.
Общеизвестно, что чемпионом всех категорий в данной области, даже если их сегодня и догоняет в этом Европейский союз, являются Соединенные Штаты. В течение двух президентских сроков Билла Клинтона США ввели в действие почти половину из 170 ограничительных процедур, принятых Соединенными Штатами Америки в XX веке. Эта «культура ответных действий»1 в международных отношениях восходит к президентству Вудро Вильсона (1913-1921 гг.), который видел в эмбарго, бойкоте и изоляции стран, «нарушающих нормы» (уже в то время стран-изгоев), панацею в сфере урегулирования конфликтов. Для него «государство, которое бойкотируется, - это государство на грани капитуляции».
Во имя продвижения американской модели демократии и «добродетелей» капитализма, США после 1918 года выступали гарантом «надежного» распространения этой модели в мире* (*«Мир должен стать безопасным для демократии» - название его знаменитой речи, произнесенной в Конгрессе 2 апреля 1917 г. для оправдания вступления США в войну против Германии.). Сработала ли концепция Вильсона? Сегодня хорошо известно, что введение эмбарго против государства не означает его неизбежной капитуляции (например, Куба, Северная Корея, Иран и сегодня Россия); что эмбарго уже вовсе не исключает применения силы, а, наоборот, является ее гарантированным предвестником (экс-Югославия, Ирак, Ливия, Сирия); что, наконец, его применение с переменной геометрией (двойным стандартом) и его внутренняя несовместимость с основополагающими принципами международного права и правами человека сделали из него инструмент, который усиливает напряженность больше, чем ее снимает2.
Нынешние санкции, принятые против России, подчеркивает автор, наглядно подтверждают это. Последние меры 11 и 12 сентября 2014 года, которые, в частности, направлены против крупнейших русских банков, а также против потенциала развития энергетического сектора, де-факто создают условия для крупного и прямого конфликта с Россией. Американцы, европейцы - и Швейцария вместе с ними - прекрасно понимают, что русские не перейдут на модель, навязанную из-за рубежа, даже в случае самой экстремальной военной угрозы. В результате официальная цель санкций - изменение поведения, называемого девиантным, - является лишь видимостью, поскольку всем ясно, что цель действий США в украинском кризисе - дестабилизация России. А вся нынешняя ситуация во многих отношениях напоминает стратегию, которая уже применялась Рональдом Рейганом в 1981 году в так называемом деле «европейско-сибирского газопровода «Уренгой - Помары - Ужгород». Какую роль и зачем в таком катастрофическом сценарии отводит для себя так называемая «нейтральная» Швейцария?
Такая политика, восклицает Дотезак, весьма далека от благожелательного нейтралитета, который характеризовал политику Конфедерации с тех пор, как император Александр I смог его гарантировать швейцарцам ровно 200 лет назад на Венском конгрессе 1815 года. 200-летие, которое должно было бы отмечаться в хорошем настроении, увы, было запятнано недальновидными и унижающими Россию шагами со стороны официальной Швейцарии. В частности, имеется в виду отмена швейцарским парламентом официального визита Сергея Нарышкина, председателя Государственной Думы. Тот факт, что швейцарские власти ее публично не обсуждали и никак не объяснили, доказывает предвзятость данного решения, хотя всем очевидно, что участие страны в процессе применения экономических санкций несовместимо с ее политикой нейтралитета.
Самое прискорбное, по мнению автора, что санкции нацелены не только на государства, но и распространяются на отдельных граждан. Являются ли в данном случае эти «smart sanctions» на самом деле «умными»? Разница в ВВП стран-цензоров и их противников часто столь огромна, что население стран, против которых направлены санкции, может от них пострадать без разбора. Эмбарго против Ирака с 1990 года дает возможность оценить побочное влияние этих мер на гуманитарную сферу.
Под влиянием протестов гуманитарных организаций, под давлением пострадавших экономических кругов, правовых заключений, судебных решений и резолюций ООН Соединенные Штаты Америки согласились упростить применение общих санкций, заменив их мерами, направленными против лидеров некоторых стран или соответствующих организаций (мафиозных или террористических) и на их сферы влияния.
В апреле 1995 года пять постоянных членов Совета Безопасности направили своему председателю письмо с просьбой систематизировать гуманитарный аспект в санкциях, объявляемых ООН. Именно в этом контексте официально родилась концепция «умных санкций», которая снова и снова будет звучать в десятках докладов, статей и конференций в отношении всех резонансных случаев, освещаемых американскими СМИ. Швейцария не избежала этого движения, которое привело к возникновению так называемого «Интерлакенского процесса», результатом которого стало принятие закона об эмбарго в марте 2002 года.
Оглядываясь назад, автор со знанием дела утверждает, что текст закона был специально перекроен для вовлечения Швейцарии в почти автоматическое применение санкций США. И уточняет, что этот закон позволяет составлять черные списки лиц, чьи активы замораживаются без предварительного судебного разбирательства, им отказывают в праве осуществлять сделки. А поскольку им запрещается и въезд в страну, то они не могут воспользоваться процедурами защиты, которые обычно применяются в уголовном процессе общего права. Однако когда норма, устанавливающая преступность деяния, оглашается после вменяемых в вину фактов, то есть когда уголовное обвинение к каким-либо лицам выдвигается задним числом, это является неслыханным регрессом для правового государства* (*Например, в соответствии со ст. 7 Европейской конвенции по правам человека, которая предусматривает, что: «Никто не может быть осужден за действие или бездействие, которое в то время, когда оно было совершено, не являлось преступлением согласно национальному или международному праву».).
В дополнение к отринутой презумпции невиновности и гарантированному общественному порицанию лица «из черного списка» чаще всего несут наказание просто за факт наличия неких отношений с человеком, к которому применены санкции, с государственным служащим, или влиятельным частным лицом, или же только подозреваемым, обоснованно или нет, в их наличии. То есть они несут уголовную ответственность за других, ту самую пресловутую «коллективную ответственность», которая, как считалось, «была изгнана из континентальной уголовной теории еще со времен эпохи Просвещения», согласно формуле профессора Урсулы Кассани** (**Профессор Женевского университета.).
Еще один очевидный признак регресса для правового государства. Совет ООН по правам человека, сообщает автор, регулярно выступает против такой практики, которую он считает совершенно незаконной и уже неоднократно осуждал Швейцарию за подобные отклонения. Что касается Европейского суда по правам человека, то он тоже осуждал государства, практикующие «умные санкции», и в том числе Швейцарию.
Примечательно, что Швейцария не хочет выглядеть государством-цензором по собственной воле. Она, мол, против «обходных путей», но решительно осуждает присоединение Крыма к России, которое в Берне рассматривают как серьезное нарушение международного права. Однако государство, которое принимает законы для предотвращения обхода нормы, должно было бы иметь эту норму в своем внутреннем законодательстве. Роль третьего государства не заключается в таком сдерживании, имеющем отношение к суверенитету другого государства, кроме тех случаев, когда два государства организуют сотрудничество по этому вопросу посредством договора между ними.
Но относительно санкций против России нет никакого договора, обязывающего Швейцарию присоединиться к решениям Брюсселя и Вашингтона. Нет даже самого незначительного следа какой-либо резолюции Совета Безопасности ООН, который придал бы этим санкциям статус обязательной международной нормы. Почему же тогда Швейцария оказывается вынужденной подчиниться этому обязательству блокировки обходных путей? Это можно объяснить двояко: а) либо Федеральный совет (правительство) спонтанно подчинился решениям суверенных государств и таким образом передал им соответствующую часть швейцарского суверенитета, что ему запрещено, б) либо он соблюдал какие-то тайные соглашения.
Особенностью швейцарской позиции в данном случае является умелое сокрытие замораживания активов физических и юридических лиц из «черного списка» - она вводит запрет на установление новых деловых связей с последними. Однако ведь не Федеральный совет составлял этот «черный список», его содержание - точная копия американских предписаний.
Возьмем случай господина Сергея Миронова, который лично наказан Федеральным советом, тогда как последний, возможно, никогда не слышал о нем ранее. Миронов - депутат от оппозиции в Думе. Он «обвиняется» в представлении законопроекта, разрешающего добавление новых субъектов в состав Российской Федерации для поддержки русского населения за рубежом. Если обратиться к Конституции Швейцарии, то можно прочитать, что пункт 2 статьи 8 защитил бы его такими словами: «Ни один человек не может подвергаться дискриминации, особенно [...] из-за своих политических убеждений...» А статья 16 гарантировала бы ему свободу убеждений и право их формировать, выражать и свободно распространять. Наконец, статья 162 гарантировала бы ему неприкосновенность как парламентария, его свободу слова и убеждений, как это и должно быть в правовом государстве, особенно при разделении властей.
Таким образом, Федеральный совет позволил себе утвердить ограничительную экстерриториальную норму (постановления о санкциях имеют законодательное значение), что само по себе является незаконным вмешательством во внутренние дела России, а также всесторонним нарушением конституционных рамок, в которых он обязан исполнять свои демократические полномочия. В этой связи автор напоминает, что Европейский суд по правам человека уже осуждал Швейцарию за нарушение статей 8 (посягательство на частную и семейную жизнь, честь и репутацию) и 13 (отсутствие эффективного обжалования). По его убеждению, законность швейцарских санкций против России, принятых за пределами Совета Безопасности, является еще более сомнительной и политические заявления Федерального совета сознательно нарушают эту правовую реальность.
По мнению автора, аргумент «обходного пути» представляет собой серьезную проблему на нейтральной территории и применение ограничительных экономических мер Европейского союза Швейцарией таит в себе грубое отрицание права на нейтралитет в случае вооруженного конфликта. Но в ситуации с Украиной применять это право становится все труднее и в экономической сфере. Никто всерьез не возьмется утверждать, заявляет он, что попытки экономического ослабления России, которые осуществляются главным образом членами НАТО, являются полностью прозрачными и четкими по своей природе, учитывая поддержку военными и правоохранительными силами, оказываемую Западом правительству в Киеве.
В любом случае очевидно, что Федеральный совет интерпретирует «ограничительные меры» Брюсселя, как если бы речь шла о Европейской директиве, то есть применяет в рамках своей правовой системы принцип верховенства европейского права. Почему? Разве Федеральный совет не мог принять свои собственные санкции действительно автономным способом? Или наоборот, разве не мог противостоять санкциям иностранных государств во имя права на нейтралитет, как это сделала Европа в случае с газопроводом «Уренгой - Помары - Ужгород» в 1980-х годах?
Если на Швейцарию в украинском вопросе было оказано давление, пишет автор, то Федеральный совет не имеет права хранить молчание по этому вопросу, поскольку он является гарантом независимости страны (ст. 54 и 185 федеральной Конституции). Однако такое вмешательство запрещено международным правом. Этот принцип содержится в резолюции 2625 (XXV) от 24 октября 1970 года Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций: «Ни одно государство не может ни применять, ни поощрять применение экономических, политических мер или мер любого иного характера с целью добиться подчинения себе другого государства в осуществлении им своих суверенных прав и получения от этого каких бы то ни было преимуществ». Главные «бизнес-партнеры» Швейцарии должны соблюдать этот принцип, потому что среди других предполагаемых претензий к России ей вменяется в вину как раз несоблюдение этого принципа. Почему, собственно, ЕС вместе со Швейцарией и решили ее наказать. Но если знать, что украинская пороховая бочка была спланирована странами-цензорами еще осенью 2013 года или даже раньше, то применение этого принципа становится двойным стандартом и, вовлекая Швейцарию в свои санкции, ЕС превращает ее в своего сообщника.
Если бы официальный Берн, заключает Дотезак, придерживался этой логики рассуждений, то его присоединение к санкциям против России было бы признано неоправданным. Примечательно, что на основании данной статьи представитель одной из партий в швейцарском парламенте внес предложение об отмене пресловутого закона об эмбарго.
Таково лишь одно из мнений, высказываемых сегодня на Западе специалистами, чьи глаза, уши, а главное - мозги не затянуты пеленой антироссийской пропаганды. Оно лишний раз подтверждает тот факт, что майданов узел на Украине был умело и успешно завязан манипуляторами из-за океана и их европейскими сателлитами с целью дестабилизации, подавления и отбрасывания России. И, судя по всему, развязывать его они пока вовсе не собираются. Вопрос лишь в том, кто станет новым Александром Македонским.
1Жобер Мишель. Слепота Запада. Париж: Альбен Мишель, 1997.
2Лебен Шарль. Межгосударственные контрмеры // AFDI. 1982. №28. С. 9-77.
