ENGLISHВ истории чешской политической мысли второй половины XIX - начала XX века вопросы внутреннего устройства Австрийской монархии, а позднее Австро-Венгрии*, (*Австро-Венгрия (официальное название - сообщество королевств и земель, представленных в рейхсрате, а также земли венгерской короны святого Стефана) была образована в 1867 г. на основе австро-венгерского соглашения.) самым тесным образом переплетались с проблемой внешнеполитического курса монархии. Это многонациональное государство формировалось в окружении двух мощных культурно-исторических центров - России и немецких земель, которые оказывали воздействие на все стороны жизни империи Габсбургов.
Для земель чешской короны**, (**Чешские земли, или земли чешской короны святого Вацлава, составляли Чешское королевство, маркграфство Моравия и часть герцогства Силезии.) которую населяли как чехи, так и немцы, внешнеполитическая ориентация Вены носила определяющее значение для всей внутренней жизни, прежде всего политической. Особенно явно это стало проявляться после революционных событий 1848-1849 годов. В 50-60-х годах XIX века происходит трансформация всей политической структуры и жизни государства Габсбургов, формируются новые политические институты (рейхсрат*), (*Рейхсрат - двухпалатный парламент, состоявший из палаты господ и палаты депутатов.) расширяются избирательные права граждан, из абсолютистской монархии Австрийское государство превратилось в конституционную дуалистическую Австро-Венгерскую монархию.
Демократизация и либерализация политического климата в государстве, с одной стороны, открыла новые возможности для активизации политической жизни народов империи, с другой - оголила многие национальные противоречия. В чешских землях речь шла о возрастании напряжения между чешской и немецкой элитой. Тем более что во второй половине XIX века чехи уже нисколько не отставали от немцев в области культуры, образования, экономики. Была сформирована национальная политическая и экономическая элита, бюрократия, система образования.
С образованием в 1871 году Германской империи и последующим втягиванием Австро-Венгрии в сферу ее экономических, политических и военных интересов споры о внешнеполитическом курсе империи Габсбургов и связанные с ними чешско-немецкие противоречия (так называемый «чешский вопрос») набирают обороты.
На протяжении долгого времени, с 60-х по 90-е годы XIX века, ведущей политической силой Чехии был блок консервативных сил. Он состоял из чешской Национальной партии (старочехи)** (**Первая общенациональная политическая партия Чехии, возникшая в 1860 г. под руководством видных общественных деятелей Франтишека Палацкого и Франтишека Ладислава Ригера. Ее истоки следует усматривать в национальном движении времен революции 1848-1849 гг.) и Партии консервативного велькостатка (чешское консервативное, или историческое, дворянство)***. (***Партия консервативного велькостатка (крупных землевладельцев) - типичная партия элитарного типа без четкой структуры. Объединяла крупных землевладельцев дворянского происхождения, поддерживавших государственную историческую программу чешских национальных сил. Союз двух партий сформировался в 1861 г. на встрече Ф.Л.Ригера с лидером исторического дворянства Йиндржихом Клам-Мартиницем.) Именно они были защитниками чешских интересов перед централистскими устремлениями Вены и немецким национальным движением внутри монархии. В основе их программы лежала идея государственного исторического права чешских земель*. (*Государственное историческое право базировалось на двух основных тезисах: 1) чешские земли образуют государственно-правовую единицу в рамках Габсбургской монархии; 2) исторические границы чешских земель неприкосновенны.)
Однако в конце XIX века чешским консервативным силам пришлось столкнуться с новой политической ситуацией. На выборах в рейхсрат в 1891 году старочехи после провала Пунктаций** (**Речь идет о заключительном документе, подписанном по итогам чешско-немецкой конференции в 1891 г., созванной в Вене в 1890 г. для урегулирования национальных противоречий.) и под напором агитационной деятельности Национальной партии свободомыслящих*** (***Национальная партия свободомыслящих (младочехи) была основана в 1874 г. представителями оппозиционного течения внутри чешской Национальной партии, недовольными умеренностью и осторожностью старочехов в отстаивании национальных интересов.) потерпели сокрушительное поражение. Тем самым и их союзники, консервативное дворянство, оказались в затруднительном положении. Политическая система, функционировавшая с 1879 года, когда правительство графа Эдуарда Тааффе (1833-1895 гг.)**** (****Тааффе Эдуард - граф, известный австро-венгерский государственный деятель имперского уровня. В 1867 г., 1870-1871 гг. - министр внутренних дел. В 1868-1870 гг. и 1879-1893 гг. - министр-президент (председатель правительства)) опиралось на так называемое «железное кольцо» правых сил монархии, рухнула. Консервативный блок был дестабилизирован и вступил в полосу глубокого кризиса.
Следует иметь в виду, что 90-е годы XIX века характеризовались политической нестабильностью в Австро-Венгрии, которая продолжалась вплоть до ее развала. Началась министерская чехарда, обострились экономические противоречия между двумя частями монархии, усилились национальные противоречия, происходила общая радикализация общественной жизни. Монархия все более втягивалась в орбиту влияния Германии и во многом стала проводником ее интересов. Как известно, в 1891 году был обновлен Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии*****.(*****Впервые секретный договор был подписан в 1882 г.)
Подобная ситуация не могла не волновать чешских консерваторов. Для них рубеж веков стал временем совершенствования политической стратегии, поиска новых идеологических разработок, пересмотра своей программы для решения «чешского вопроса». Эту задачу взяли на себя умеренно настроенные консерваторы - старочех Альбин Браф (1851-1912 гг.)* (*Чешский правовед, профессор Карлова университета, политик. Фактически руководил Национальной партией после смерти Ф.Л.Ригера в 1903 г.) и представитель исторического дворянства Ян Гаррах (1828-1909 гг.)**. (**Чешский дворянин из рода Гаррахов, политик, меценат, предприниматель. Депутат чешского сейма и рейхсрата от Партии консервативного велькостатка.) Оба деятеля в политических условиях рубежа веков осознали необходимость концентрации консервативных сил Цислейтании*** (***Цислейтания, или Предлитава - неофициальное название австрийской части двуединой монархии - 17 коронных земель (в отличие от венгерской части монархии - Транслейтании).) и модернизации их идеологических установок. Прежде всего это касалось отношения к доктрине государственного исторического права чешских земель.
В своих политических измышлениях А.Браф вновь возвратился к идеям Франтишека Палацкого 1848-1849 годов****. (****Франтишек Палацкий (1798-1876 гг.) - чешский историк, политик, писатель, «отец нации», лидер чешского национального движения. В своем письме франкфуртскому парламенту от 11 апреля 1848 г. сформулировал доктрину австрославизма, которая подразумевала модернизацию Австрии в федерацию равноправных народов. Впервые эту идею озвучил чешский «будитель» Карел Гавличек-Боровский (1821-1856 гг.).) Он соглашался с тем, что равноправие народов и возможная федерализация империи Габсбургов должна осуществляться на основе принципа естественного права. Более того, в самой идее государственного права, как в ее естественной, так и исторической интерпретации, Браф увидел источник деморализации чешского общества. Действительно, к началу XX века из основополагающей цели чешской элиты эта доктрина превратилась в красивый лозунг в борьбе политических партий1. Политик прекрасно отдавал себе отчет в том, что в его время реализация государственной исторической программы невозможна2.
Браф подчеркивал, что современное состояние экономики и другие социально-экономические факторы откладывают для чешского народа решение проблемы «собственного отечества». По его мнению, все усилия чешской политической элиты следовало направить на внутреннюю работу в области культуры, образования и экономики. Развитие этих сфер способствовало бы укреплению позиций чешского народа в империи.
Исходя из этого, ясна позиция Брафа по языковой проблеме. Он считал, что чешская политика должна остановиться на достигнутом результате в том, что касается языкового равноправия (т. е. на штремайеровых распоряжениях)*. (*Как известно, после предварительной подготовки министерства внутренних дел и юстиции издали в апреле 1880 г. совместное распоряжение, согласно которому в суде и прокуратуре наряду с немецким вводились также национальные (земские) языки. Вскоре это распоряжение было специально повторено для Чехии и Моравии. В Силезии с рядом оговорок оно было проведено чуть позже, в 1882 г.) Он отказался от неуспешного продолжения экспериментов, таких как распоряжения Каземира Бадени (1846-1909 гг.)**, (**Казимир Бадени - польский дворянин из Галиции. В 1895-1897 гг. - председатель австрийского правительства. Указы Бадени вводили чешский язык наряду с немецким во внутреннее дело- и судопроизводство. Они упорядочивали пользование языками в учреждениях и судах, оговаривали языковую квалификацию чиновников. ) поскольку они лишь отнимали силы и время у чешского народа3.
Одним из самых актуальных направлений было «экономическое возрождение». Браф призывал чешских политиков «осмотреться» и понять, что для чешских земель более актуальны не автономистские, языковые и государственно-правовые проблемы, - перед ними стоит задача собственными силами усилить экономический потенциал Чехии4. Лидер старочехов подчеркивал, что равноправие народов не может существовать лишь на бумаге, оно должно быть подкреплено мощным духовным и экономическим тылом. Изменить ситуацию можно было лишь путем мобилизации всех сил чешского народа5. В этой связи следовало прежде всего преодолеть апатичность старочешского большинства и сформировать из него ядро чешских консервативных сил.
В своих многочисленных выступлениях в палате господ, а также в статьях на страницах журнала «Политик»*** (***Немецкоязычный журнал «Politik» издавался в Вене и был рупором консервативного дворянства Австрии.) Ян Гаррах также ратовал за создание новой консервативной партии, идеологической основой которой должна была стать идея «австрийского патриотизма». Однако акцентирование внимания на этом тезисе ни в коем случае не означало отход от требований реализации государственных исторических прав чешских земель. Ян Гаррах лишь расширил их понимание до масштабов всей империи.
Новая партия, о которой говорил и писал чешский дворянин, должна была отстаивать ряд требований6. Прежде всего, это предоставление широкой самостоятельности коронным землям. Ян Гаррах предлагал реформировать Конституцию в целях реализации их прав, провести справедливую реформу избирательной системы выборов в земские сеймы и увеличить их финансовую самостоятельность. Все эти меры были направлены на реализацию государственно-исторических прав чешских земель.
Чешский консерватор верил, что только сильная Австрия может обеспечить стабильное развитие всех ее земель. Для этого было необходимо усилить административные возможности австрийского управления, улучшить положение рабочего народа и поддерживать религиозное воспитание, а также бороться с внутренними и внешними врагами Австрии. При этом он подчеркивал, что угроза внутри монархии непосредственно связана с ситуацией извне.
Современную ему ситуацию в Австро-Венгрии он описывал так: немцы устремляют свои взгляды на север и запад, итальянцы - на юг, а венгров интересуют только собственные интересы7. Государственный организм, по его мнению, могла бы оживить свежая «славянская кровь», которая заинтересована в расцвете монархии Габсбургов. Прежде всего Ян Гаррах уповал на славян Цислейтании - чехов и поляков, которые в отличие от других славянских народов (особенно русин и словаков), проживающих в венгерской половине монархии, находились в более выгодном положении. Объединившись, чехи и поляки, как он считал, могли с бóльшим успехом противостоять венгерским устремлениям к развалу империи8.
Главным фактором внутренней нестабильности Гаррах считал саму систему дуализма. После разделения монархии на две части сложилась парадоксальная ситуация: в Транслейтании, где славяне имели более слабые позиции, первенство взяли венгры; в Цислейтании, где поляки, чехи и югославяне имели государственные исторические права, немцам было намного сложнее установить свою гегемонию. Борьба между немцами и славянами ослабляла австрийскую часть монархии, чем и пользовались венгры. Поэтому центр, по мнению Гарраха, должен был отказаться от антиславянской позиции и, наоборот, сделать все для развития славян, которые могли бы стать главной опорой империи. Гаррах даже высказывал мысль о том, что впоследствии все балканские народы должны будут объединиться с Австрией в форме конфедерации9.
Угрозу для единства и сохранения империи Гаррах видел во внешнеполитическом векторе Австро-Венгерской монархии. Ориентацию на Берлин он считал ошибочной. Австрии следовало обратить свой взгляд на восток и стать «восточной империей» в Европе. Политик подчеркивал, что именно славяне монархии и ее союзник Россия не допустили разрушения государства в 1849 году. Однако их подвиг не был оценен. Они не получили никаких привилегий, а, наоборот, были унижены. Россия же была обманута Веной в период Крымской войны, хотя, по мнению графа, никогда не была врагом Австрии, а, напротив, являлась ее естественным союзником. Австрия, по мнению Гарраха, должна была брать пример у России, продвигать свои интересы на Балканах и осуществлять там свою освободительную миссию среди славянских народов, иначе она непременно могла быть поглощена Германской империей.
В вопросах внешней политики Браф также следует заветам Гавличека и Палацкого и солидарен с Гаррахом. Политик был уверен, что чехи, как никогда прежде, должны приложить все усилия для укрепления внешнеполитических позиций Австро-Венгрии и прекратить порицать конституционный строй австрийского государства10. Главную угрозу для чешской государственной идеи политик видел в возрастающем пангерманизме и внешней политике Германии, ведущей к кровопролитной войне между великими державами.
Браф отдавал себе отчет в том, что следствием военного конфликта может стать распад Австро-Венгрии и создание независимого чешского государства. Такой сценарий развития событий он считал нежелательным в том смысле, что он был бы лишь волей случая, чего чешская политика допустить не должна. Браф подчеркивал, что чехи не должны надеяться на помощь извне - ни от Франции, ни от России. Он писал, что внутриполитическая ситуация во Франции неустойчива, ее общество деморализовано. Россия же, как и другие великие державы, борется лишь за мировое господство, и ей неведом «национальный панславизм»11.
Таким образом, Браф стоял на той твердой позиции, что существование самостоятельного чешского государства не подкреплено ни экономическим фундаментом, ни политическими предпосылками. Только в рамках монархии Габсбургов чешские земли могли выполнить свою историческую миссию.
Важно отметить, что и более умеренные консерваторы, например граф Бедржих Шёнборн (1841-1907 гг.)*, (*Чешский дворянин, министр в правительстве Тааффе. ) выступавшие за сохранение Тройственного союза, считали необходимым сближение Австро-Венгрии с Францией и Россией. Интересно, что главным противником и конкурентом европейских держав он считал Соединенные Штаты Америки. По его мнению, рост республиканских тенденций, которые они несли в мир, их политическая и экономическая мощь угрожали Европе.
Шёнборн предупреждал, что слепая и исключительная ориентация на Германию и пангерманизм являются предательскими по отношению к Австро-Венгрии. Его критике подвергались и акции совместных военных парадов австрийцев и немцев под лозунгом «семейного праздника» братских народов, которые задевали чувства солдат австрийской армии «не немецкой национальности». При этом он подчеркивал, что самостоятельная внешняя политика Австро-Венгрии возможна только при условии внутренней консолидации ее народов12.
Таким образом, чешская консервативная мысль начала XX века, осознавая необходимость своего реформирования, старалась представить идею государственного исторического права в модернизированном виде, найти такую идеологическую модель, которая бы больше соответствовала изменившимся политическим условиям и способствовала решению «чешского вопроса». В своих рассуждениях чешские консерваторы пытались переосмыслить старые трактовки австрославизма и австрофедерализма как наследие середины XIX века.
Из этих установок формировались и представления о внешнеполитическом курсе, которого должна была придерживаться монархия. Для чешских консервативных политиков, как и на заре их политической деятельности, было важно сохранить единое и сильное австрийское государство, которое бы гарантировало устойчивое развитие чешского народа во всех областях. Для этого был необходим баланс между имперскими устремлениями Германии, с одной стороны, и России - с другой. Однако однобокая ориентация Австро-Венгрии на своего немецкого соседа способствовала лишь усилению национальных противоречий в империи и возрастанию внутриполитической нестабильности. Чешский политический консерватизм, деморализованный реалиями рубежа XIX-XX веков, не смог предложить новых жизнеспособных идейно-политических проектов и искал пути решения насущных проблем в заветах своих предшественников.
1Bráf A. Život a dílo. D. 5. S. 34.
2Ibid. S. 35.
3Ibid. S. 46.
4Ibid. S. 63.
5Ibid. S. 68.
6Politik. 29.09.1900.
7Ibid. 21.10.1902.
8Ibid. 29.04.1903.
9Harrach J. Osterreichs Heil. Gedanken eines osterreichischen Patrioten. Prag. 1905. S. 17-18.
10Bráf A. Op. сit. S. 47-48.
11Ibid. S. 49.
12Stenographisches Protokoll. Delegation des Reichsrathes. XXXVIII. Session. 4. Sitzung. Budapest. 28.05.1902. S. 152-154, 156.
