ENGLISHСПУСТЯ МЕСЯЦ после инициативы Москвы о проведении 27 марта в российской столице международной конференции по Афганистану под эгидой ШОС госсекретарь США Х.Клинтон в начале марта на министерском саммите НАТО предложила провести международную конференцию по Афганистану (с участием Ирана) 31 марта под эгидой НАТО - ООН.
Когда статья будет опубликована, обе конференции уже должны будут состояться. Интересно, что заставило США инициировать международную конференцию по Афганистану в том же формате, с той же повесткой дня, тем же составом участников и даже теми же приглашенными - Ираном и Туркменией как непосредственных соседей Афганистана? Скорее всего, желание не дать России утвердиться на афганском поле, с одной стороны, а с другой - не оттолкнуть Россию от решения афганской проблемы окончательно.
К тому же в августе 2009 года в Афганистане пройдут президентские выборы - вторые президентские выборы в истории Исламской Республики. И в этом же году в марте в истории российско-афганских дипломатических отношений отмечается символическая дата - 90 лет со дня их установления. Таким образом, есть повод поговорить и о предварительных итогах очередной попытки демократизации Афганистана, и одновременно о месте России в нынешней международной политике вокруг Афганистана.
Каковы итоги? Наиболее распространенное мнение экспертного сообщества - американский проект демократизации Афганистана находится в глубоком, если не безнадежном кризисе. Сам же Афганистан сегодня усилиями США и НАТО успешно превратился если не в чисто "наркогосударство", то, по крайней мере, уже в "пороговое" на пути к "нарко".
Начнем с определяющего фактора нынешней ситуации - талибов. Согласно данным, обнародованным в декабре 2008 года в Лондоне в ходе конференции такого авторитетного "мозгового центра", как Международный совет по безопасности и развитию (МСБР), за последние 12 месяцев талибы в Афганистане распространили свое постоянное присутствие на 72% территории страны. В то время как на ноябрь 2007 года постоянное присутствие талибов ограничивалось лишь 54% территории. По мнению одного из руководителей МСБР Пола Бертона, "политическую динамику" в Афганистане сегодня определяет именно "движение талибов". В этой связи аналитики МСБР призвали выработать "новую стратегию" в отношении Афганистана, которая позволит вернуть страну и общество на путь поступательного развития.
Прежде всего, что значит "постоянное присутствие" талибов на 72% территории страны? "Постоянное присутствие" - понятие достаточно емкое. Оно может означать как частичную или периодическую власть талибов на указанной территории, так и всего лишь наличие в этом районе разрозненных экстремистских групп, выдающих себя за талибов, коими быть сегодня в Афганистане иногда даже выгодно.
В частности, в конце ноября 2008 года Афганистан посетила делегация Совета Безопасности ООН, которая и занималась вопросами текущей ситуации в стране. Представители 15 стран побывали в Кабуле и Герате, встретились с афганскими политиками, генералами НАТО и аккредитованными в Кабуле иностранными дипломатами, и в начале декабря на заседании Совбеза ООН по Афганистану делегация отчиталась по результатам своей поездки. В докладе отмечено, что власть в Афганистане принадлежит правительству, а повстанческие группировки сосредоточены в отдельных регионах и не являются альтернативной моделью власти, несмотря на их стремление создать иллюзию своей вездесущности.
Такая формулировка нынешней ситуации в Афганистане представляется наиболее точной. В качестве аргумента сошлюсь на обнародованный 17 февраля текущего года доклад Миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА).
Сразу оговорюсь. Анализ доклада не назовешь утешительным, коль скоро речь идет о более 2 тыс. мирных жителей, погибших в 2008 году. Это самый высокий показатель со времени падения в 2001 году власти талибов. По сравнению с предыдущим, 2007 годом число жертв среди гражданского населения возросло на 40% - 2118 против 1523 человека. Но есть один момент - состав погибших.
Из 2118 - 55% (1160 человек) погибли от рук "Талибана" и других экстремистских группировок. Причем 85% этих жертв составляют погибшие в результате терактов, большей частью взрывов террористов-смертников, заминированных машин или самодельных взрывных устройств. В минувшем году и в начавшемся 2009-м террористы избрали объектом своих атак в первую очередь школы, особенно школы для девочек. Убивали сторонников режима, студентов, врачей, учителей, реже полицейских, уходя при этом от контактов с армией и боевыми подразделениями полиции.
Теперь естественный вопрос: о каком постоянном присутствии талибов на 72% территории в данном случае и на таком фоне говорит МСБР? Речь идет о военно-политическом движении, открыто противостоящем центральной власти и пользующемся поддержкой местного населения? Или же речь об экстремистских группах радикалов, культивирующих исключительно террор? Если в первом случае следует говорить о кризисе реализуемого международным сообществом в Афганистане проекта, то во втором - о кризисе, переживаемом афганским обществом. Причем о кризисе очень глубоком и ставшем системным.
Трудно не согласиться с Полом Бертоном, считающим, что "политическую динамику" сегодня определяют талибы, коль скоро уничтожение "Талибана" как террористической организации ставится во главу повестки дня. Правильно, по-другому и быть не может. Один теракт против девчушек, которым плеснули серную кислоту в лицо за то, что шли в школу, имел гораздо больший резонанс, чем явно обозначившиеся успехи в действиях афганской армии в войне с террористами.
Трудно не согласиться и с МСБР в целом, призывающим к "новой стратегии" в Афганистане, поскольку действующая стратегия не обеспечивает "поступательного развития", его главного условия - наращивания успеха. Естественно, что такую стратегию пора менять.
Очевидно, что парадокс нынешней ситуации в Афганистане в том и заключается, что его сегодняшняя власть, не имея альтернативы ни в лице талибов, ни в лице вчерашних моджахедов, тем не менее в последнее время испытывает, мягко говоря, заметный дискомфорт. И вряд ли причиной тому, по наиболее распространенному мнению, коррумпированность всех эшелонов власти и слабая реализация социальных программ.
Что касается коррупции, то эта болезнь для афганского общества традиционна - сколько существует Афганистан, столько же ведется и "успешная" борьба с этим недугом. Что же касается социальных программ, то международному сообществу действительно есть чем помочь Афганистану. Тем не менее следует согласиться, что нереализованность социальных программ - это скорее следствие нестабильности и небезопасности, слабости центральной власти, нежели причина, их порождающая.
Причины создавшейся ситуации носят комплексный характер. Здесь и коррупция, и в большей мере отсутствие лидирующей партии, которая могла бы выступить консолидирующей политической силой. Все же главная причина - слабость национальных силовых структур Афганистана и на их фоне явно недостаточное военное присутствие Международных сил содействия безопасности в Афганистане (МССБ) и США. Пошел восьмой год активного военного присутствия в Афганистане сил антитеррористической коалиции и МССБ, а ситуация вдруг решила "ухудшаться". С чего бы это?
В свое время мы тоже на восьмом году своего военного присутствия в Афганистане поняли бесперспективность решения внутреннего конфликта исключительно силовым, военным путем. Заявив в 1986 году о своем решении вывести войска, мы подтолкнули Кабул к "новой стратегии" - политике национального примирения.
Ситуация сегодня концептуально та же. Операция "Несокрушимая свобода" США в Афганистане в исполнении стратегических бомбардировщиков в бесконтактном режиме всех проблем не решит. Талибы не уйдут. Они растворятся в своей естественной среде, то есть там, где родились. Похоже, что в силу данного обстоятельства Хамид Карзай, выступивший с инициативой по переговорам с талибами, скорее всего, прав. Переговоры необходимы. Начав переговоры с талибами, власть втянет в диалог всю афганскую улицу, а в Афганистане разговор нередко намного эффективней перестрелки.
Однако, как показывает опыт, переговоры будут результативны в интересах центральной власти лишь при том условии, что власть уверенно удерживает политическую и военную инициативу в своих руках. В противном случае приглашение к переговорам будет воспринято как ее слабость. Неслучайно талибы отреагировали: а где был Карзай в 2001 году? Понятно, что необходимо переломить наметившуюся тенденцию к ухудшению ситуации, и как нельзя кстати Пентагон рассматривает вариант отправки в Афганистан еще 37 тыс. американских спецназовцев.
В Белом доме сегодня тоже активно говорят о "новой всеобъемлющей стратегии". Можно, конечно, предположить, что "всеобъемлющая" подразумевает и более адресную экономическую помощь, в отличие от проводимой сегодня США и другими донорами экономической политики. Подчеркнем, главным в "новой" стратегии США и НАТО в Афганистане будет другое: военнослужащим США и МССБ будет рекомендовано не отвлекаться на развитие демократии в Афганистане (наконец-то!), а сосредоточиться на борьбе с террористами и талибами.
Такая рекомендация военнослужащим США содержится в докладе Объединенного комитета начальников штабов ВС США для Белого дома. Доклад был затребован администрацией нового президента. Неслучайно Барак Обама в последние дни постоянно возвращается к теме необходимости пересмотреть стратегию в Афганистане. Не приходится сомневаться, что эти рекомендации будут распространены и на МССБ. Ведь план "равной ответственности" антитеррористической коалиции и МССБ за ситуацию в Афганистане, навязанный Пентагоном НАТО в 2005 году3, пока что никто не отменял. Наконец доклад предусматривает еще одну серьезную деталь. Хамид Карзай безусловно прав, говоря, что процесс стабилизации ситуации в стране нуждается в его "афганизации". Что это значит? Это значит, что афганская полиция и афганская армия должны стать главными действующими лицами в налаживании стабильности и обеспечении безопасности в стране и строиться они должны при ведущей роли самих афганцев.
Понятно, что в Афганистане лучше всех воюют сами афганцы. Истина, ставшая азбучной еще в советское присутствие в этой стране. Судя по всему, ее осознал и Пентагон. Подготовленный доклад предусматривает более широкое участие американских инструкторов в программе подготовки афганских сил безопасности.
И еще. Брюссель однажды уже затрагивал тему создания региональных сил самообороны. Идея хорошая, как и все хорошо забытое старое. Афганистан по большому счету, в силу своих социальных, культурных, экономических и даже естественных географических особенностей, - не унитарная государственная структура в целом, а федерация. Семь генерал-губернаторств, существовавших при монархии, легко вписывались в перечисленные особенности. В нынешней ситуации возвращение к идее генерал-губернаторств, очевидно, оправдано. Что это даст? Это позволит "недоразоруженным, недодемобилизованным и недореинтегрированным" в рамках известной программы DDR (разоружение, демобилизация, реинтеграция) формированиям моджахедов Северного альянса найти себе применение как раз в качестве региональных сил самообороны.
Итак, основные причины нынешней кризисной ситуации можно свести к следующему. Во-первых, традиционная афганская болезнь - отсутствие единства в политической элите, из чего вытекает явный дефицит политической консолидирующей силы, слабость продемократически настроенной части политической элиты Афганистана в целом.
Во-вторых, кризис самого афганского общества, так и не решившего для самого себя, готово ли оно к демократическим преобразованиям.
В-третьих, дефицит военных ресурсов - все еще слабая армия, слабая полиция, слабые органы безопасности.
Очевидно, что проблемы стабильности и безопасности в Афганистане не решены еще в той мере, что позволила бы перейти к широкой реализации социальных проектов. Вместе с тем коррективы, о которых заговорили и нынешнее афганское руководство, и США, и НАТО, дают надежду на то, что ситуация выправится в лучшую сторону.
Другое дело - наркотики. Здесь, как представляется, ситуация тупиковая. Тупиковая для России, которая оказалась самой уязвимой для афганского ОМП - опия массового поражения. И самое неприятное, как выясняется, России не на кого рассчитывать в борьбе с афганским опием.
Спикер Госдумы Б.Грызлов отметил, что до сих пор западные партнеры России односторонне реагировали на предложения России по борьбе с наркотрафиком в Афганистане, "они принимали во внимание лишь то, что отвечало их геополитическим и иным целям в регионе". Эти слова прозвучали в феврале 2009 года в Госдуме, которая решила ужесточить законодательство в вопросе наркоторговли. Проблема обсуждалась с участием всех необходимых для ее решения ведомств - членов Совета Федерации, представителей Администрации президента, правительства, Совета безопасности, МВД, ФСБ, Минюста, Минобороны, Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) и даже Общественной палаты.
Основная тема обсуждения - афганские опиаты, которые на 93% наводнили весь мир и против которых Россия, имеющая незащищенные южные границы, фактически бессильна. Бессильна настолько, что, только по официальным данным, ежегодно в стране от наркотиков умирают 10 тыс. человек, подавляющая часть которых моложе 39 лет. Афганские опиаты, поступающие в Россию через дружественные нам и союзнические по ОДКБ страны Центральной Азии, употребляет 90% российских наркозависимых. За десять лет армия "зависимых" у нас выросла в десять раз5.
Можно лишь констатировать, что было бы поразительно, если бы вдруг международное сообщество обеспокоилось нашей проблемой. Ведь по всей Западной Европе от наркотиков из числа "зависимых" умирает в 8 раз меньше, чем в одной России. Естественно, считают в Европе, афганские наркотики должны быть головной болью самой России.
На какую помощь или на какое содействие со стороны международного сообщества может рассчитывать Россия в борьбе с афганским наркотрафиком? Рассчитывать, скорее всего, придется на себя. Более того, по словам спикера Госдумы Б.Грызлова, призывы наших парламентариев к борьбе с афганским наркотрафиком "не находят понимания" даже "в парламентах Средней Азии". И это после того, как некоторые лидеры центральноазиатских республик призывали чуть ли ни к силовому решению проблемы афганских опиатов. По крайней мере, к бомбардировке плантаций опийного мака в Афганистане с использованием боевой авиации. На одной из последних своих пресс-конференций глава ФСКН В.Иванов в ходе общения с журналистами выступил на редкость с резким по содержанию анализом афганского наркотрафика на территории Российской Федерации. Так откровенно о наболевшем и нелицеприятно для многих глава Федеральной службы России по борьбе с наркотиками за всю историю этого ведомства еще не выступал. По объему и содержанию предложенных мер в отношении афганских наркотиков речь может идти разве что об объявленной им войне.
Первое, о чем заявил В.Иванов. С точки зрения ущерба, наносимого населению России афганскими наркотиками, есть все основания приравнять их к оружию массового уничтожения (ОМУ). Однако Управление ООН по наркотикам и преступности (УНПООН) стремится представить ситуацию в радужном свете, пытаясь убедить всех в том, что площади посевов и производство наркотиков в Афганистане начали сокращаться.
Второй существенный момент, впервые озвученный ФСКН. Наиболее совершенные и технически оборудованные лаборатории, перерабатывающие опий в героин, сконцентрированы вблизи границ с Таджикистаном и Узбекистаном и находятся, оказывается, в зоне влияния Северного альянса, а не талибов, как любят преподносить западные эксперты. И заигрывание НАТО с Северным альянсом только стимулирует наркопроизводство. Какие меры, исходя из этого, предлагает В.Иванов?
Первое - возглавляемое им ведомство намерено обратиться к правительству и Президенту России с предложениями об упорядочении предоставления российского гражданства, в частности гражданам Таджикистана. На сегодняшний день Таджикистан - единственная страна, с которой у России заключено соглашение о двойном гражданстве. Через территорию Таджикистана проходит более 60% афганских наркотиков "северного маршрута". Легко представить, как комфортно чувствуют себя таджикские наркокурьеры, по 150 раз в году пересекающие российскую границу, имея в кармане паспорта с двойным гражданством.
Второе - поставить в Совете Безопасности ООН вопрос о причинах роста производства наркотиков в Афганистане и мерах по его ликвидации. На этой инициативе главы ФСКН следует остановиться особо. Позиции США в Афганистане в вопросе борьбы с наркотиками формально безупречны. Согласно статусу своего пребывания, США не имеют права не только на борьбу с наркотиками, но и на любые другие действия, которые выходят за рамки операции "Несокрушимая свобода". Их действия в Афганистане строго ограничены борьбой с "Аль-Каидой" и террористами, поимкой Усамы бен Ладена и муллы Омара. Наконец, в свое время Дональд Рамсфелд заявил, что рост производства наркотиков в Афганистане напрямую определяется спросом на них в России и Европе и поэтому, дескать, эта их головная боль. Незаметно, чтобы позиции США в этом вопросе существенно изменились.
Что же касается МССБ под общим командованием НАТО, то они, в отличие от США, действует по конкретному мандату СБ ООН. Однако и этот мандат не предусматривает борьбы с наркотиками. В 2004 году УНПООН провело в Афганистане пилотные операции по уничтожению посевов опийного мака. Сегодня, как представляется, подобные мероприятия в Афганистане для УНПООН стали просто заклятыми. По крайней мере, со слов его директора Антонио Мария Косты, заявлявшего в Москве, что управление вряд ли к подобным операциям вернется. Понять Антонио Мария Косту несложно. А кто будет бороться с наркотиками в Афганистане, даже если УНПООН и примет соответствующее решение? США, возглавляющие в Афганистане антитеррористическую операцию? Конечно же, нет. Они сразу заявят о том, что без мандата СБ ООН они в Афганистане вообще на птичьих правах.
Примерно так же обстоит дело и с НАТО, координирующей действия международных миротворческих сил в Афганистане МССБ. Представитель генсека альянса по Центральной Азии и Кавказу Роберт Сименс на все вопросы однозначно заявляет, что НАТО ни при каких обстоятельствах не поставит вопрос перед СБ ООН об участии МССБ в уничтожении посевов опийного мака. И Сименса понять легко. Ведь даже если СБ ООН и включит в мандат МССБ соответствующую строку, окончательное решение на участие в операциях по уничтожению посевов опия будет принимать не НАТО, а национальные парламенты стран - участниц МССБ. Трудно представить, чтобы парламент Нидерландов, при их самом либеральном отношении к наркотикам, пошел бы на серьезное обострение ситуации с афганскими крестьянами в зоне ответственности своего миротворческого корпуса в провинции Урузган. У голландских волонтеров там и без наркотиков проблем хватает. Точно так же, как и у их британских коллег, дислоцирующихся в Гильменде. Неслучайно же британский спецназ выбросил плакат о том, что он не воюет с наркотиками как раз в те дни, когда в Гильменде УНПООН в 2008 году пыталось провести еще одну пилотную наземную операцию по уничтожению посевов опийного мака.
Что остается делать Москве в создавшейся ситуации? Готовится проект соглашения России с Афганистаном по вопросам борьбы с незаконным оборотом наркотиков, предусматривающего проведение оперативно-розыскных мероприятий по взаимным запросам. Проект одобрен российским премьером Владимиром Путиным. Понятно, что, подписав такое соглашение с Кабулом, Москва не только подсоединит к решению этой афганской проблемы всю Центральную Азию, но и сделает саму проблему более транспарентной, в том числе и деятельность США и НАТО на афганской наркониве.
Что же касается вынесения вопроса российской ФСКН в СБ ООН, то очевидно, что было бы идеальным решением, если бы СБ ООН принял отдельную резолюцию по афганским наркотикам, с отдельным мандатом для отдельного международного корпуса спецназа и со всеми вытекающими из такого мандата правами. Только вот вопрос: найдутся ли волонтеры в этот спецназ? И не кончится ли эта инициатива тем, что СБ ООН и предложит России возглавить этот корпус?
Говоря о месте России в нынешней политике Афганистана, следует констатировать с сожалением тот факт, что Кабул пока не числит Россию среди своих основных партнеров. Во внешнеполитической концепции Афганистана Кабул декларирует "стратегическое партнерство с США и другим демократическим миром", а России отвел скромное место среди региональных государств после Индии и Китая. Не оказалось России и в шестерке тех, кого особо отметил афганский президент за участие в восстановлении Афганистана - Саудовская Аравия, Япония, США, Индия, Китай, Иран.
Резонно поставить вопрос: а на какое место претендует Россия? Как она вообще котируется в Афганистане? С "котировками" заметно лучше. Показательный пример. Выступая перед выпускниками Кабульской военной академии, Президент Хамид Карзай заявил, что если западные страны, взявшие на себя обязательства по вооружению афганской армии, не ускорят реализацию программы по снабжению вооруженных сил, то "это сделают другие страны". Стоит ли объяснять, что под "другими странами" Карзай имел в виду Россию. Во-первых, неслучайно президентская пресс-служба до его выступления перед выпускниками Военной академии обнародовала содержание ответного письма Президента России на имя Хамида Карзая, в котором российская сторона выражала готовность оказать помощь Вооруженным силам Афганистана. И во-вторых, неслучайно и Министерство обороны Афганистана объявило, что уже в ближайшее время российскую столицу посетит афганская высокопоставленная делегация. Главной темой переговоров в Москве должно было стать расширение сотрудничества между Афганистаном и Россией в военно-технической сфере. Но, как выяснилось, никакого официального уведомления на этот счет ни МИД России, ни российское посольство не получали.
Что же заставило Хамида Карзая обозначить российский фактор и повернуться лицом к России, которую он до сегодняшнего дня особо не жаловал. Интрига, в принципе, читалась легко. В те же дни, когда было обнародовано содержание ответного письма Президента России на имя Хамида Карзая, а он выступал перед выпускниками Военной академии, Президент США Барак Обама проводил переговоры с влиятельными афганскими лидерами и потенциальными кандидатами на победу на предстоящих в Афганистане президентских выборах. Это были экс-министр иностранных дел Абдулла Абдулла, экс-министр внутренних дел Али Ахмад Джалали, экс-министр финансов Ашраф Гани и действующий губернатор провинции Нангархар Гуль Ага Шерзай. Реальные шансы каждого из прибывших в Вашингтон четырех кандидатов если не на победу, то хотя бы на выход во второй тур выборов - разговор отдельный. Главное - другое. Наблюдатели утверждают, что новый американский Президент Барак Обама не только объявил Афганистан "центральным фронтом" США в их борьбе с терроризмом и не только твердо намерен удвоить американский военный контингент с 30 до 60 тыс. человек, но и намерен навести порядок в политической элите Афганистана.
По мнению наблюдателей, Белый дом предполагает отказать в поддержке Хамиду Карзаю, поставив ему в вину и наркотики, и коррупцию, и расхищение средств доноров, и прочее. И новая администрация США уже присматривается к потенциальным победителям, чтобы знать, кому оказать поддержку в решающий момент. Судя по всему, в ответ Хамид Карзай пригрозил Обаме Россией, вернее - военно-техническим сотрудничеством (ВТС) с Россией. В принципе, расчет Хамида Карзая верен - кому, как не России и быть той "другой страной", которая при желании могла бы легко решить не только проблему вооружения Афганской национальной армии, но и сделать из нее действительно армию. Опыта работы в афганских вооруженных силах России не занимать. В свое время афганская армия, созданная при помощи Советского Союза, считалась одной из самых мощных в регионе. Да и вооружена она была, по меркам других региональных армий, более чем прилично.
Расчет Хамида Карзая верен еще и потому, что армии в Афганистане традиционно отводится ведущая роль в политической номенклатуре страны и ставка на армию всегда была беспроигрышной. Именно на это обстоятельство и делает акцент Хамид Карзай, поворачиваясь в сторону России. С одной стороны, пригрозить США и НАТО, с другой - найти в лице армии через ВТС с Россией союзника к предстоящим президентским выборам. Другое дело, устроит ли Россию роль и место Золушки в афганской политике?
Сегодня, спустя 20 лет (с вывода советских войск из Афганистана 15 февраля 1989 г.) мы начинаем по-новому осмысливать значение Афганистана для России. Патриарх российской индологии и афганистики Игорь Рейснер (брат Ларисы Рейснер) в свое время, когда еще на политической карте не было Пакистана, назвал Афганистан "ключом" к Британской Индии. Сегодня этот "ключ" с большим успехом открывает дверь в Центральную Азию. В ту самую часть Азии, ради которой по большому счету и создавалась ШОС. И сегодня этот "ключ" - не для России, имеющей прямой выход в Центрально-Азиатский регион, а для тех "третьих", нерегиональных стран, кто сегодня его осваивает. Скажем, для США и НАТО. Чего они, собственно, и не скрывают, а России, спустя 20 лет, необходимо серьезно продумать свою политику на афганском и, шире, центральноазиатском направлении в свете выхода Афганистана в центр мировой политики.
