Историческая судьба автохтонного народа Галиции как неотъемлемой части древнерусской этнической общности представляет непосредственный практический интерес, поскольку дает ключ к пониманию многих современных проблем региона. В начале 2014 года на базе Кубанского госуниверситета (г. Краснодар) вышла в свет книга «Краткие очерки истории Галицкой земли (ІХ - конец ХІХ в.)*»( *Вагановский С.А. Краткие очерки истории Галицкой земли (ІХ - конец ХІХ в.). Краснодар, 2014. 375 с.)  - исследование, посвященное почти тысячелетней истории народа, сражавшегося за сохранение русской (русинской) самоидентичности в условиях многовекового иностранного владычества. «Очерки» построены по хронологическому принципу, согласно которому период следует за периодом, дополняется выводами, таблицами и диаграммами.

В первой главе читатель откроет для себя начальный исторический этап: период самостоятельного развития Галицкого, затем Галицко-Волынского княжества в составе Киевской Руси (конец IX - начало XIV в.). Именно за эти четыре с лишним сотни лет в границах древнерусского государства были заложены основы галицко-славянской субэтнической общности: православная вера, культура, язык и право.

Процесс становления имел ряд принципиальных особенностей, вызванных опытом восьми-девяти поколений довеликокняжеского существования (VII - VIII вв.). Они проявились прежде всего в историческом поведении правящего регионального сословия бояр-автохтонов (владык, воевод): на целые столетия растянулась гражданская война между автохтонными владыками (в русской трактовке - боярами) и пришедшими на эту землю киевскими князьями. Сотни и даже тысячи жертв служат убедительным доказательством неприятия раннефеодальной племенной верхушкой автохтонных хорватских и дулебских племен внешнего правления. Длительная гражданская война также свидетельствует и об относительно устойчивой, созревшей племенной организации.

За весь период Киевской Руси в регионе так и не был создан в полной мере устойчивый княжеский домен*. (*Позже с этой проблемой столкнется и польская власть.) Местные вожди с большой неохотой воспринимали задачи укрепления великокняжеской власти, что связано с  недостаточным историческим опытом инкорпорации в иные более ранние исторические союзы, например моравский. Общим стабилизирующим фактором в сложившихся условиях стали православная вера, доминирующая в тот период в Восточной Европе, и древнеславянский язык, объединяющий еще не успевшие существенно разделиться племена. Этому способствовала мудрая политика киевских князей, активно заселявших эти земли своими соплеменниками - восточными славянами из других княжеств Руси.

По итогам первой главы автор предлагает читателю задуматься над важным, на его взгляд, выводом: из двух противоположных векторов, один из которых был направлен на включение племен, проживающих на этой территории, в общий славянорусский мир, другой – на внутриплеменную замкнутость при сохранении власти автохтонного политико-экономического сословия, историческую победу одержало первое направление. При этом решающим фактором оказалась поддержка княжеской власти со стороны простого народа, жителей городов, увидевших реальные преимущества общерусской консолидации в стабильности, безопасности, едином правовом поле, общей вере, языке и т. д.

В то же время сторонники второго направления, представляющие интересы политико-экономического владыко-воеводческого сословия, не нуждались в новом сюзерене. Этому социальному слою не требовалось ни политическое, ни тем более экономическое покровительство, поскольку он мог существовать вне крупных государственных образований, обеспечивая себе надежную военную защиту в лице собственных хорошо вооруженных отрядов. Поражает как многочисленность этой социальной группы, так и способность ее к быстрому восстановлению и продолжению давления на княжеский стол после массовых казней и изгнаний. Здесь, пользуясь современной терминологией, можно проследить истоки космополитизма будущей Галиции. Экономические условия существования этого мощного социального сегмента всецело зависели от умения сохранять основы своего благополучия. Политическое маневрирование для него заключалось в своевременном присоединении к более безопасному сюзерену, переходе к другому покровителю, если нынешний активно мешает существованию, или просьбе о вмешательстве со стороны, если от сюзерена исходит угроза прямой агрессии.

Эту политику можно было бы считать прообразом бонапартизма, появившегося в ХІХ веке. Особенно явственно она проявляется в Галиции в средние века, когда землевладельческая автохтонная знать почувствовала, что поляки пришли надолго, а может и навсегда, она быстро приняла католицизм и ополячилась. Для нее контакты с соседними иностранными сюзеренами были исторической традицией на протяжении столетий, в них не виделось ничего особенного, поскольку владетели этих стран были значительно ближе к галицким землям, нежели князья других русских земель. Эта тенденция стала доминирующей в XVIII веке, а особенно в XIX, после прихода австрийцев.

К общему древнерусскому мейнстриму в сложившихся обстоятельствах галицкую (на первом этапе хорвато-дулебскую) общность привело относительное единство государственной политики великих князей во всех землях Руси в области управления, права (Русская Правда), денежного обращения и культуры, ставшей идеологическим фундаментом для формирования национального самосознания на основе вероисповедания, славянской письменности и патриотизма. Единство стало крае-угольным камнем, позволившим простому народу Галицкой земли русинов, а не отказавшейся от него элите, сохранить в веках свою общерусскую идентичность, названную позднее русинской, а затем, к началу ХХ века, украинской.

Вторая глава посвящена Галицкой Руси, Русскому воеводству (Województwo Ruskie) в составе Польши в период с середины XIV до конца XVIII века.

Анализ исторического материала позволяет сделать вывод о бессинтезном типе развития феодализма в Галицком регионе благодаря прямому зарождению из родоплеменного строя либо с некоторыми элементами синтеза. В силу обозначенной специфики феодализация региона проходила  довольно длительное время и завершилась лишь к концу XVI - началу XVII века как в экономическом, так и идеологическом аспектах. Сформировались ключевые институты феодального общества: крупная земельная собственность (фольварки) и основные социальные слои. В Галиции крупными собственниками стали польское магнат-шляхетское сообщество, включившее в себя слой ополяченных русинских феодалов, и зависимое крестьянство, преимущественно состоявшее из автохтонного русского (русинского) населения.

В духовной сфере процесс феодализации сопровождался интенсивным распространением католической веры, выступившей в качестве идеологической санкции и правопорядка со стороны правящего сословия. Для автохтонного населения небольшой территории бывшего Галицко-Волынского княжества насильственное включение в состав значительно большего Королевства Польского, уже прошедшего в тот момент активную фазу генезиса феодализма, имело тяжелые последствия. Польский король и аристократия поставили перед собой задачу инкорпорирования галицких земель в состав исконно польской территории и приступили к политике ассимиляции всех социальных слоев древнерусского населения.

Первой под удар попала русская православная церковь, хранительница традиций и обычаев   всего того, что называют национальным самосознанием. На начальном этапе латинянами ставилась задача вытеснения византийской ветви православия из исконных территорий пастырского служения и сокращения самой паствы вследствие ее постепенного перехода в католицизм. После присоединения к митрополии огромных православных территорий на Востоке и возросшего сопротивления местного населения Ватикан и польское руководство стали рассматривать идею унии как более предпочтительную для последующего перехода к католичеству. Реализация этого замысла привела к принятию в 1596 году Брестской унии, расколовшей «руський» (в будущем украинский) народ на все последующие столетия. В итоге к XVIII веку влияние православия на автохтонное население Галицкой земли кардинальным образом ослабло, то есть задача, стоявшая перед католическо-шляхетским кругами, была решена в значительной степени.

Сложные процессы происходили в этот период в среде русинского («руського») правящего класса. На первые роли стали выдвигаться сторонники новой польской власти из числа местной русской феодальной аристократии. В этот период появляется определение категории новой шляхты «gente Ruthenus natione Polonus» («руського» племени польской нации). Часть национальной элиты, сохранившая преданность своим историческим корням и оказывавшая в той или иной степени сопротивление захватчикам, не выдержала репрессий и была вынуждена бежать в Великое княжество Литовское. Остальные разорились, обнищали и смешались с крестьянской средой.

Таким образом, элита в лице бывшего богатого и состоятельного класса галицких феодалов (бояр-владык), на протяжении истории Киевской Руси составлявшая фронду великим князьям, быстро сошла с политической сцены и уже не могла возглавить борьбу за национальное и духовное освобождение. Редкие восстания русинских крестьян с присоединявшейся к ним православной шляхтой свидетельствовали о сохранившейся памяти народа, его былой независимости. В основном они детонировались извне, не охватывали всей территории Галицкой земли и не выдвигали ярких национальных лидеров.

В этих условиях эпицентр галицкого национального освободительного движения постепенно сосредотачивается в религиозных православных братствах таких крупных городов, как Львов. Они сыграли важную роль в первую очередь в вопросе сохранения национального самосознания, языка автохтонного населения, его письменности и традиций. Однако не стоит считать братства фундаментом, на основе которого развернулось национально-освободительное движение, так как под давлением властей к началу XVIII века это движение постепенно угасло, а с приходом австрийских оккупационных властей и вовсе было запрещено.

В свою очередь, города Галиции в период средневековья имели принципиальное различие с основной территорией юго-западной Руси. Активно используя Магдебургское право, польские короли не только развивали в них торговлю и финансово-кредитные отношения, но и в значительной мере изменяли их национальный ландшафт. Крупные города Галиции того периода были местом сосредоточения чужестранного элемента, жившего своей, обособленной от коренного населения жизнью (города-космополиты). Сложилась парадоксальная ситуация, когда галицкие города можно было отнести к национальной польской территории, а остальные сельские земли - к русинской, которая и явилась в будущем базой для национально-освободительной войны.

Таким образом, к особенностям развития Галицкой земли в средневековый период следует отнести отрыв русинского автохтонного населения от основной части «Русского пространства». В связи с чем происходит  формирование на данной территории на протяжении более чем 500 лет обособленного галицкого субэтноса, исповедовавшего в основной массе религию, отличную от православия, - фундамента идеологического и культурного восприятия мира у большей части русского народа. У нового субэтноса в такой ситуации неизменно стали появляться особые специфические черты быта и культуры и даже отдельное общинное самоназвание - русины.

Третья глава книги посвящена Галиции (Królestwo Galicji i Lodomerii) в составе Австрии с 1772 года по конца ХІХ века. В начале главы дается характеристика геополитической ситуации в Восточной Европе в конце XVIII - начале XIX века с учетом внутриполитической обстановки в Речи Посполитой и политики просвещенного абсолютизма Иосифа ІІ. На основе малоизученного современными исследователями материала повествуется о зарождении и развитии русинского (галицко-русского) национального движения, расстановке политических сил в Восточной Галиции в начале революции в  Австрийской империи, получившей название «Весны народов», последовательно излагается ход революционных событий 1848-1849 годов. По результатам исторического развития Галиции в первой половине ХІХ века можно прийти к некоторым выводам.

Во-первых, несмотря на восторженные отзывы сторонников западного вектора развития, захват этой территории Австрией привел к резкому ухудшению условий существования коренного населения, уделом которого стала преждевременная смерть от болезней, вызванных непосильным трудом, а также пьянство либо вынужденная миграция. Галицко-русское население испытывало двойной гнет, подвергаясь безжалостной эксплуатации и религиозному унижению, поскольку с точки зрения верных католиков исповедовало неполноценную веру.

Во-вторых, столетия магнато-шляхетского и католического господства в Галицкой Руси основательно подорвали идеологическое и культурно-нравственное сознание народа. Галицко-русская элита ополячилась, основная масса городского населения состояла в основном из иностранцев. В их руках сосредоточился весь финансово-торговый капитал.

В-третьих, с точки зрения оккупантов, родной язык галицко-русского населения не заслуживал развития и поддержки. Ему отводилась роль средства общения русинов на бытовом уровне. Власти Австрии опасались, что развитие галицко-русского наречия в случае его совершенствования и повсеместного использования в качестве образовательного и культурного средства общения приведет к сближению по родственному признаку (аналог с диалектами немецкого языка) с литературным русским классическим языком. Именно с этой целью в Вене ввели в обиход новое название для этого народа - рутены. В то же время поляки стали утверждать, что русины в Галиции являются отдельной ветвью польского народа.

В-четвертых, в этой мрачной, гнетущей и враждебной обстановке, на грани полного национального забвения, в Галиции неожиданно проявляются ростки национального самосознания. Опираясь на славные традиции братчиков, молодые русины-разночинцы стали задавать вопрос: «Кто мы есть?». Появляются первые «будители», которые начинают  печатать свои материалы на немецком или польском языках, как правило в журналах, выходивших за пределами австрийской Галичины.

Параллельно с этим крайне сложно развивались отношения между австрийцами и польским населением Галиции, которые переросли в полнокровное восстание во Львове в 1848 году. В этой ситуации русины поддержали австрийские власти в надежде на получение политических прав в борьбе против своих давних угнетателей – поляков.

Дальнейший ход исторических событий свидетельствует о том, что серьезное межнациональное противостояние только началось. Этим событиям посвящена заключительная часть третьей главы. По традиции характеристике внутриполитической ситуации предшествует анализ геополитической ситуации в Восточной Европе во второй половине ХІХ века и влияние на нее Австро-Венгрии.

Далее раскрывается политическое и социально-экономическое развитие Восточной Галиции на основе материалов польских экономистов того времени. Последовательно дается расстановка внутриполитических сил в регионе в 1860-1880-х годах, приводится политическая характеристика русинского движения, объясняются причины идеологического размежевания в нем, рассказывается об «обрядовом» движении. Читателю также представлены материалы о деятельности австро-польских властей края, направленной на раскол внутри русинского национального движения и приведшей к укреплению позиций украинофилов и усилению гонений на русофилов.

В результате социально-политического развития к концу ХІХ века в Восточной Галиции сложилась достаточно пестрая схема расстановки политических сил, которая свидетельствовала о неизбежной кровавой конфронтации в скорой перспективе. Возможности компромисса оказались упущенными. Галицкие украинофилы активно набрали политический вес  при открытой на первых порах помощи господствующих австро-польских кругов, в то время как русофилам реальной поддержки ждать было неоткуда.

Представленные читателю исторические очерки Галицкой земли ярко свидетельствуют о наличии трех исторических периодов. Первый (конец IX - середина XIV в.) показывает мощное поступательное развитие Галицкого, Галицко-Волынского княжеств и коренного независимого народа, рост национального самосознания, расцвет культуры, усиление политического влияния как в Киевской Руси, так и среди соседних государств. Однако ряд объективных и субъективных факторов, а также связанные с ними  трагические события привели галицкие земли к потере независимости в начале второго периода истории (середина XIV в. - 1772 г.) и польской оккупации.

Господство Речи Посполитой, а после и захват Галиции Австрией (третий период галицкой истории: 1772 г. - конец ХІХ в.) нанесли мощнейший удар по национальному самосознанию галицко-русского народа, вытесненного на периферию как своих городов, так и своей истории. Его уделом стал тяжкий бесправный труд на иностранных господ (панов). Тем не менее в недрах народного самосознания при полном отсутствии национальной элиты сохранилась и, постепенно преодолевая огромное сопротивление, набрала силу вековая мечта о свободе. Как старые, так и новые завоеватели не были склонны уступать свои позиции без боя. Интриги, провокации, подкуп, очернение русинских борцов за свободу стали нормой политической борьбы, которая привела уже в начале ХХ века к страшным кровавым событиям.

Для более убедительной иллюстрации единства славянских языков, а также в поддержку тезисов, высказанных в первой части главы, автор предлагает вниманию читателей книги приложения в виде «Сравнительной таблицы обиходных и бытовых слов, используемых в настоящее время в наиболее распространенных славянских языках Европы (русский, словацкий, сербско-хорватский, болгарский, украинский и польский языки)», а также «Краткой сравнительной таблицы обиходных и бытовых слов, используемых в русинском, русском и украинском языках». В приложениях также приводятся документы на древнеславянском языке и характеристики наиболее известных деятелей того времени.