Сирийская дилемма для Турции

Турция всегда была заметным игроком на Ближнем Востоке. И нет ничего удивительного в том, что сегодня это государство старается быть в гуще всех событий в регионе, дабы иметь возможность контролировать их изнутри.

Главным соперником Турции в регионе является Иран. Оба государства борются за умы и сердца исламского мира. Иран – шиитское государство. Турция, преимущественно, - суннитское. Иран традиционно более привлекателен для шиитов, Турция – для суннитов. Обе страны стараются переориентировать на себя обе исламских ветви, хотя это больше в интересах Тегерана, поскольку шииты – исламское меньшинство, и без суннитских симпатий иранцам сложно будет проводить независимую политику на Ближнем Востоке. При этом Анкара была активней на ближневосточном и североафриканском направлении, а Тегеран – на афгано-пакистанском и в районе Персидского залива (1).

Вмешиваясь в ситуацию вокруг Сирии, Турция путает все карты Тегерану. Светский режим Башара Асада был вполне приемлем для иранского руководства. Сирия оставалась надёжным союзником Ирана, и уход Башара Асада может привести к тому, что Дамаск окажется совсем в других, не дружественных к Ирану руках.

Для Турции вмешательство в сирийский конфликт было делом времени. Пока Башар Асад контролировал ситуацию, Турция наблюдала со стороны. Чересчур тесные связи Дамаска с Тегераном Анкару не очень радовали, но не настолько, чтобы взяться за оружие. Когда же на Сирию обратили внимание Вашингтон и Брюссель, Турция поняла, что сирийская карты могут разыграться без неё. Позволить этого турки не могли и вмешались в конфликт подобно тому, как в 1960-х Мао Цзедун, опасаясь изоляции Китая при розыгрыше американо-советского стратегического пасьянса, затеял маленькую войну за о. Даманский. Параллель достаточно условна, но позволяет увидеть внутренние позывы, которым следует Анкара в своей политике в отношении Сирии.

На первый взгляд Турция выбрала не совсем подходящий момент. Страна находится на пути конституционной реформы (не совсем удобное время для ведения войны), курдские сепаратисты продолжают постреливать, замедляется экономический рост, а конфликт у самых границ Турции не способствует росту инвестиций. Но Турция всё-таки вмешалась. Это говорит о том, что у неё не было особого выбора. И Турция предпочла быть в авангарде «международного сообщества», требующего ухода Башара Асада, чем плестись в его арьергарде. Кроме того, Иран уже начал активно работать с «Братьями-мусульманами», пришедшими к власти в Египте (3). Те же силы могут прийти к власти и в Дамаске, и тогда Иран окажется в более выгодном положении, чем Турция.

Распад Сирии может привести к появлению нескольких мини-государств под самым боком у Турции. Курды в северной части, алавиты, в своё время отколовшиеся от шиизма, на западе и суннитское большинство на остальной территории того, что когда-то было Сирией – таковы опасения Анкары (2). Появись на севере Сирии курдское квази-государственное образование, оно сразу же примется за налаживание дипломатических и экономических связей с курдами северного Ирака. Поэтому уже сейчас турки поддерживают Сирийский национальный совет и Свободную армию Сирии, чтобы загодя заручиться рычагами влияния на политику будущих руководителей Сирии.

Некоторые эксперты высказывают мнения, что в интересах Анкары после ухода Башара Асада быть активней с алавитами (они пока находятся у власти в Сирии и составляют костяк сирийских правительственных сил и чиновников), а при поддержке суннитского большинства не забывать о шиитах. Турция остаётся светским государством, даже несмотря на происламский крен правящей партии, и откровенная и массированная поддержка суннитов подобно тому, как это делают Катар или Саудовская Аравия, может повредить светскому авторитету Анкары.

 Впрочем, такие утверждения кажутся не совсем обоснованными, поскольку если и обратит кто-то внимание на отход Турции от светскости, так только противники присутствия Турции в Европе, но никак не та часть мусульманского мира, которая ориентируется на Анкару.

Падение Башара Асада может привести к радикализации региона, поскольку Сирия может превратиться в ещё одну страну, где к власти прорвутся исламисты. Это не устраивает Израиль,  для которого сирийцы пусть и были врагами, но врагами номинальными, так как с 1967 г. Тель-Авив и Дамаск жили в мире и спокойствии. Но если на смену Асаду придут другие люди, сирийское направление станет одним из актуальных для Тель-Авива.

Прыть Турции в сирийском вопросе обусловлена и рядом международных событий. В США в самом разгаре предвыборная кампания, и Бараку Обаме незачем морочить американцам голову очередной войной. Европа борется с финансовым кризисом и прочими внутренними проблемами. Решать сирийскую проблему для Запада будут Анкара, Эр-Рияд и Доха. При этом они не забудут и о своих интересах. Можно не сомневаться, что у Запада это не вызовет возражений. У Эр-Рияда и Дохи особых разногласий с западными партнёрами никогда не возникало, а Анкара всё теснее прижимается к НАТО, откуда ещё совсем недавно её призывали уйти некоторые турецкие эксперты.  И хотя соперником Турции в исламском мире является не только Иран, но и Саудовская Аравия, территориальная удалённость Эр-Рияда от Сирии и близость к Ирану невольно превращает саудовцев и турок в ситуативных союзников, не заинтересованных в усилении в регионе иранского влияния. 

1)       Н.М.Мамедова «Иран и Турция - факторы соперничества и сотрудничества»

2)       Sinan Ulgen «Turkey's Syria Conundrum» (The National Interest, August 24, 2012)

3)       Fuad Shahbazov «Destiny of Baath Regime» (Strategic Outlook, 08.10.2012)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs