22 июня – день начала великого испытания

22 июня – День Памяти и Скорби. День начала самой кровопролитной войны в отечественной истории. День не только нашей памяти, но и размышлений о глубинном смысле отмечаемой нами даты.

22 июня – дата безусловной трагедии. Открыто оспорить трагичность этого дня не смеет никто. Хотя есть те, кто хотел бы этот день превратить в день обвинения. И не потому, что они хотели бы определить виновных, а потому, что слишком не любят как страну, которую должны были бы считать своей родиной, так и тот строй, который существовал в ней во времена Великой Отечественной войны.

Почему так получилось? Почему Красная Армия не была готова к нападению фашисткой Германии? Мучительный вопрос. Но почему сводить все только к нему?

СССР не был готов к войне? А кто был к ней готов? А Россия в 1914 году (как и Англия, и Франция, и сама Германия) – была готова?

Те, кто задают этот мучительный вопрос «как так могло случиться», навязывают исторической памяти мнение о том, что лето 1941 года было временем разгрома и позорного поражения Красной Армии.

И они всячески не хотят задавать другой вопрос: а как так могло случиться, что при всех известных и колоссальных ее потерях, все планы Германии на лето 1941 года оказались сорваны?

И почему так получилось, что к середине июля вермахт потерял половину участвовавших в наступлении танков? И чуть ли не полторы тысячи самолетов?

Когда планировалось захватить Москву и Ленинград? К 25 августа? А к Волге выйти? – К октябрю? А в Баку и Батуми войти, кажется, к началу ноября?

Неопровержимый факт заключается в том, что 25 июля на совещании начальников штабов Восточного фронта Вермахта, по сути, было признано, что ни одна из трех групп армий – ни «Север», ни «Центр», ни «Юг» - в полной мере свои задачи по плану «Барбаросса» не выполнили. Для того чтобы понять, почему так произошло, обратимся к дневникам начальника генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера.

22 июня: «Наступление германских войск застало противника врасплох… После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям…»

23 июня: «На юге русские атаковали в Румынии наши плацдармы на реке Прут и произвели ряд разведывательных поисков из района Черновиц против румынской кавалерии».

24 июня: «В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. … Наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские с самого начала планировали ведение упорной обороны пограничной зоны и для этого создали здесь базы снабжения».

25 июня: «Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск».

26 июня: «Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство…»

29 июня: «На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение… Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно… В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния… Обстановка в районе Дубно весьма напряженная…

В центре полосы группы армий «Центр» наши совершенно перемешавшиеся дивизии прилагают все усилия, чтобы не выпустить из внутреннего кольца окружения противника, отчаянно пробивающегося на всех направлениях…».

30 июня: «на фронте группы армий «Центр» часть … группировки противника прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой группы Гудериана… На фронте группы армий «Север» противник перешел в контратаку в районе Риги и вклинился в наше расположение… Отмечено усиление активности авиации противника перед фронтом группы армий «Юг» и перед румынским фронтом…».

23 июня – контрнаступление Красной Армии под Луцком, Шауляем, Гродно.

24 июня - 2-й день контрударов Красной Армии на шяуляйском и гродненском направлениях, 2-й день танкового сражения в районе Луцк　— Броды　— Ровно.

25 июня - 3-й день контрударов Красной Армии на шяуляйском и гродненском направлениях. 3-й день танкового сражения в районе Луцк　— Броды　— Ровно.

Военно-воздушные силы Северного фронта и авиационные части Северного и Краснознаменного Балтийского флотов одновременно атаковали 19 аэродромов Финляндии, на которых сосредоточивались для действий по нашим объектам соединения немецко-фашистской и финской авиации. Произведено 250 вылетов.

26 июня - 4-й день танкового сражения в районе Луцк　— Броды　— Ровно. Авиация дальнего действия ВВС РККА нанесла бомбовые удары по Бухаресту, Плоешти и Констанце.

29 июня - 7-й день танкового сражения в районе Луцк-Броды-Ровно. Сорвано движение вермахта на Киев и Смоленск, сорваны планы занять их в первую неделю войны.

Красная Армия после 22 июня не бежала и не сдавалась тысячами. Она ответила ударом на удар, контрнаступлением на наступление. Все первая неделя войны – это список контрударов и контрнаступлений, из которых здесь приведены лишь некоторые. И к концу этой недели - запись начальника штаба сухопутных войска, характеристика состояния немецкой армии после недели боев: «Наши совершенно перемешавшиеся дивизии прилагают все усилия…».

Первая неделя войны не была неделей немецкого триумфа. Эта неделя была неделей смертельного сражения, судьба которого весела на волоске. И этот волосок тогда тактически оказался на стороне вермахта.

Свою роль сыграло и то, что летом 1941 года Красная Армия на 80% состояла из необученных или недоученных новобранцев. В 1938 году она насчитывала порядка 800 тысяч человек, в 1939 – 2 485000, в 1941 - 5 774000. Таким образом, ее большая часть состояла из недавно призванных людей, не имевших боевого опыта и только начавших проходить военное обучение. И не замененной на новые образцы техникой. А в случаях, когда новые образцы успевали получить – их не успевали освоить. Потому что механик, виртуозно управляющий БТ-6 или БТ-7 – не мог без переучивания полноценно освоить Т-34.

Чем в этом отношении была  уже прошедшая всю Европу гитлеровская армия – говорить излишне. И вот эту крещенную в огне армию уже в первую неделю совершенно перемешали впервые принявшие бой новобранцы своими яростными контратаками, контрударами и контрнаступлениями.

Вермахт тогда удержался и одержал верх. Тактический и ситуационный. Потому что стратегически, он уже тогда в основе своей проиграл войну. Потому что каждый день он утрачивал темпы движения. И тратил потенциал и ресурсы, которые предназначались не для приграничного сражения, а для окончательной победы на втором этапе наступления. Которое по планам должно было начаться на сороковой день войны. А на деле – к сороковому дню вермахт, уже измотавшись в смоленском сражении, вынужден был перейти к обороне на этом участке, а на Украине - только начал наступление на Киев. Каждый раз, летом 1941 года фашистская армия тактически побеждала, принося в жертву сиюминутному успеху ресурсы будущего стратегического сражения. Каждый раз, летом 1941 года Красная Армия выбивала их раньше, чем та намеревалась пустить их в бой по плану.

Лето 1941 года для СССР и его армии – это не лето поражения и разгрома – это лето стратегической победы, уничтожения стратегических ресурсов противника.

Хотя, конечно, бессмысленно отрицать, что были и те, кто бежал и сдавался – и действительно огромными числами. И среди них тоже были разные люди. Только и в плену, и на оккупированной территории, и в бою люди проявляли себя по-разному. И стоит помнить, что правда оказалась в итоге на стороне тех, у кого в жизни было нечто более ценное, чем биологическое существование – сила духа. Конечно, нужно помнить всех погибших в той страшной войне. Но стоит помнить и о том, что дорога к 9 мая 1945 года начиналась именно 22 июня. Все те, кто оказал отпор врагу в тот день, кто выстоял в самые сложные дни великого противостояния, заслуживают нашей благодарности. Вечная им память.

Только думается, что те, кто сегодня со злорадством выкрикивает: «Как такое могло случиться!» - они были бы среди тех, сдавшихся.

Потому что для них их маленькая жизнь, их маленький бытовой комфорт, всегда больше всего остального: страны, независимости, идеи, веры. Они  любят провозглашать ценности и свободы, и демократии, но и свобода, и демократия для них лишь право на расслабленность и индульгенция от обязанностей.

Свобода им нужна не для того, чтобы творить и создавать, а для того, чтобы ни за что не отвечать. И демократия для них – это не власть народа и право большинства решать свою судьбу – а право меньшинства быть свободными от интересов большинства, интересов народа и любой обязанности на любое усилие и напряжение.

Вот такие – точно сдавались. Не успев вступить в бой, не сделав ни одного выстрела. А победили другие. Те, у кого в жизни было нечто более ценное, чем биологическое существование – сила духа.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs