Япония остаётся в большой мировой политике

В прессе до сих пор встречаются прогнозы о неизбежном снижении роли Японии  в политических процессах в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) после землетрясения 11 марта 2011 г.. Однако в экспертном сообществе подобные высказывания никогда не находили поддержки. Не разделили подобную точку зрения и участники конференции “Россия в АТР: проблемы безопасности и сотрудничества”, прошедшей в РИСИ во второй половине апреля текущего года.

Непременным условием дееспособности Японии, как одного из ведущих внешнеполитических игроков и, одновременно, союзником США, является избавление от шока, вызванного землетрясением 11 марта, жертвой которого, в сущности, стало и предыдущее правительство Наото Кана. В частности, отношение руководства страны к вопросу о месте АЭС в японской системе производства электроэнергии уже существенно отличается от позиции Н. Кана, заявлявшего о полном отказе Японии от использования подобного вида генераторов электроэнергии. Выступая 23 сентября на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, премьер-министр Ёсихико Нода лишь высказался о необходимости повышения надёжности АЭС и о подготовке к внедрению в “средне-долгосрочной перспективе” технологий возобновляемых источников электроэнергии.

Ряд событий прошедшего сентября свидетельствует о том, что, опираясь на относительную стабилизацию внутриполитической жизни, Япония не только остаётся в большой мировой политике, но и, укрепляя союзнические отношения со своим “старшим братом”, ведёт себя в ней всё более активно. В том же выступлении в ООН Ё. Нода  заявил, что “Япония не замкнётся в себе”. Она готова, в частности, оказать посильную помощь ЕС в стабилизации ситуации в европейской финансовой системе. Низкопроцентный кредит общим объёмом в 1 млрд. дол. предполагается выделить странам Ближнего Востока и Северной Африки, “вставшим на путь демократии”.

Заметная активизация японской внешней политики с приходом в начале сентября к власти нового кабинета министров обусловлена долгосрочными факторами, связанными как с характером национальной экономики, так и с проблематикой обеспечения безопасности страны, которые тесно переплетены между собой и фактически составляют единое целое. Какие бы сложные проблемы внутреннего плана не возникали, Япония будет вынуждена активно реагировать на внешние вызовы.

Так, экономическая мощь Китая, уже потеснившего Японию с позиции второй мировой экономики, неизбежно трансформируется в увеличение политического веса КНР в АТР, подкрепляемого столь же быстро модернизируемыми вооружёнными силами (ВС). Вполне обоснованным следует считать тезис китайского посла в Токио Чэнь Юнхуа о том, что ответ на вопрос о достаточности для той или иной страны имеющихся ВС следует увязывать с её размерами, численностью населения, протяжённостью границ и рядом других факторов.

Однако Японию (как и Индию) интересуют не столько объективные причины, сколько сам факт возникновения в регионе военно-политического гиганта. Осенью прошлого года в районе островов Сэнкаку/Дяоюйдао уже произошло первое взаимное “прощупывание” внешнеполитических и военных потенциалов обеих держав. Японии оно послужило очередным поводом для вывода всякого рода эвфемизмов из лексики, использовавшейся до недавнего времени в официальных документах, и основанием для того, чтобы совершенно определённо направить указательный палец в сторону КНР. Формирующиеся внутри японской политической элиты представления о характере внешних угроз требуют принятия адекватных мер.

В этом плане примечательным фактом явились прошедшие во второй половине сентября переговоры в Токио японских и филиппинских дипломатов о ситуации, складывающейся в Южно-Китайском море (ЮКМ). Для Токио жизненно важное значение имеет проблема надёжного и безопасного функционирования крупнейшего мирового торгового трафика, начинающегося в зоне Персидского залива и проходящего через ЮКМ. По словам посла Японии в Маниле Т. Урабе, оно обусловлено тем, что 88 % всех импортируемых в страну углеводородов, а также значительная часть других статей импорта и экспортируемой конечной продукции, перевозится по этому маршруту.

В связи с этим необходимо отметить, что между КНР и другими странами бассейна ЮКМ (такими, как Филиппины, Вьетнам, Бруней, Малайзия) в последние годы обострились споры вокруг принадлежности архипелага Спратли, включающего в себя около сотни необитаемых скал и несколько небольших островов. Остроту этим спорам придают стратегически важное расположение архипелага, позволяющее контролировать проходящие через ЮКМ торговые маршруты, а также залегающие в непосредственной близости крупные запасы углеводородов.

Китай предпочитает формат двусторонних переговоров с каждым из претендентов на владение частью (или даже всеми, в случае Вьетнама) указанных островов без вмешательства “внешних сил”. Однако основная “внешняя сила”, то есть США, уже в прошлом году недвусмысленно заявила (словесно - в виде публичных высказываний госсекретаря Х.Клинтон и “материально” - путём периодического появления в ЮКМ американских боевых кораблей) о своём заинтересованном присутствии во всех проблемных точках АТР. Повышенный интерес к ЮКМ проявляет в последние годы и Индия.

Судя по тематике упоминавшихся выше японо-филиппинских переговоров, к ним присоединяется ещё одна крупная “внешняя сила” в лице Японии. Хотя Япония уже давно осуществляет экономическое проникновение в страны субрегиона Юго-Восточной Азии, однако впервые она выразила озабоченность вопросами безопасности в нём. Хороший повод для этого предоставило предложение филиппинской стороны создать двустороннюю “постоянную рабочую группу” с целью содействия разрешению имеющихся здесь проблем “мирными средствами и в рамках международного права” (почти дословное повторяющее прошлогоднюю риторику Х. Клинтон). В связи с этим посол Т. Урабе посчитал необходимым заметить, что “обмен мнениями” с Филиппинами по данному вопросу не будет иметь антикитайской направленности.

Другим примечательным внешнеполитическим событием, инициированным в последнее время Японией, стал визит делегации “Японской торгово-промышленной палаты” (ЯТТП) в Индию. Возглавлявший делегацию из 50-ти человек президент ЯТТП Т. Окамура заявил 19 сентября, что через 10 лет японские компании будут производить в Индии товаров больше, чем в Китае. В ходе двусторонних переговоров основное внимание было уделено развитию индийского юго-востока (штата Тамилнад и его столицы г. Ченнай).  

Данный визит продолжает положительную динамику японо-индийских отношений, начавших быстро и всесторонне развиваться с середины прошлого десятилетия. В 2007 г., в ходе визита в Дели тогдашнего премьер-министра Японии С. Абэ было заключено двустороннее соглашение о реализации в течение 2008-2015 гг. “мегаинфраструктурного” проекта по созданию промышленного коридора Дели-Мумбай (проходящего из центра страны на юго-запад) с общим объёмом капиталовложений в 90 млрд. дол.

Беспрецедентным в истории Индии проектом предусматривается строительство девяти промышленных зон (площадью около 250 кв. км каждая), высокоскоростной железнодорожной транспортной магистрали, трёх морских и шести воздушных портов, шестиполосной автомагистрали, электростанций общей мощностью 4000 МВт. Очевидно, что участие в финансировании и реализации проекта подобных масштабов предполагает потенциально союзнические отношения со страной-получателем помощи.

После прихода осенью 2009 г. к власти Демократической партии Японии первый премьер-министр от ДПЯ Юкио Хатояма попытался переломить негативную тенденцию в развитии японо-китайских отношений. В этой связи активность индийского направления японской внешней политики заметно снизилась по сравнению с периодом правления Либерально-Демократической партии. Правительство Ё. Нода, видимо, решило восполнить двухлетний политический “застой” в отношениях с Индией.

Предвыборная же популистская антиамериканская риторика ДПЯ, способствующая её приходу к власти, была забыта как только Ю. Хатояма занял пост премьер-министра. Немедленно был восстановлен “символ веры”  необходимости укрепления американо-японского военно-политического союза - “краеугольного камня” отношений Токио с Вашингтоном. В ходе двух встреч с Б. Обамой он был подтверждён и новым премьер-министром Японии. Его поездка в США представляла собой не только ритуал “смотрин” нового лидера ключевого американского союзника в АТР. Ещё в начале августа посетить Вашингтон с официальным визитом приглашали Н. Кана главным образом с целью очередной сверки “внешнеполитических часов” обоими основными политическими оппонентами Китая.

Для США же укрепление связей с Японией является также одной из основных компонент американской стратегии в отношении КНР. Она включает в себя элементы “хеджирования” Китая, а также его “встраивания”  в действующую (под существенным контролем США) мировую политико-экономическую систему. До недавнего времени Вашингтону удавалось совмещать эти два достаточно противоречивых элемента своей политики на китайском направлении.

Но ещё в конце правления республиканской администрации Дж. Буша в ней начались сбои. Последним из них стала попытка представить в качестве дружественного шага решение, одобренное в сентябре текущего года Б. Обамой, о модернизации145 истребителей F-16, проданных Тайваню 15 лет назад, а не о продаже ему 66 новых  F-16 последней модификации, как об этом просили тайваньцы. В КНР же, судя по гневной реакции на подобный “жест доброй воли”, всё менее склонны делать выбор из предлагаемого американцами небогатого внешнеполитического меню с двумя позициями: “плохо” и “очень плохо”.

В этих условиях всё более призрачным становится успех американской политики балансирования в отношениях с Китаем и актуализируется его “хеджирование”, которое всё больше начинает напоминать политику “сдерживания” СССР периода холодной войны. Как никогда ранее возрастает значимость для США укрепления связей с региональными союзниками и, прежде всего, с Японией (а также развития всесторонних отношений с Индией, которой постоянный американский представитель в НАТО И. Даальдер предложил недавно вступить в эту организацию).

Пока ничего внятного не было произнесено относительно японской политики на российском направлении. Нельзя исключать, что в Японии взяли “паузу” в ожидании большей определённости в вопросе завершения в России выборного процесса.

Таким образом, можно полагать, что в условиях относительной стабилизации внутриполитической жизни будет продолжен отход от послевоенного образа Японии, как “экономического гиганта и политического карлика” в региональных и мировых политических процессах. Более того, у Японии просто нет иного выхода, как продолжать погружаться в разворачивающуюся в АТР политическую игру, которая начинает диктовать стратегию поведения всем её основным участникам.

www.riss.ru

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs