«Мягкая сила» в меняющемся мире: сила или слабость?

Мировая политика явление сложное и многогранное. Каждому периоду ее развития характерны свои определенные черты и особенности, которые отражаются на формах, способах и средствах ее ведения. В последнее время многие страны при выяснении отношений все больше прибегают к стратегии «непрямых действий» или как ее часто называют - «мягкой силе». При этом соотношение военных и невоенных средств смещается в сторону последних, а доля вооруженной борьбы сужается до применения точечных ударов и использования специальных подразделений. По мере того, как в историю уходят классические методы ведения войны, сопровождающиеся фронтальным столкновением с участием массовых армий, выяснение отношений между государствами осуществляется скрытно за счет расшатывания идеологических, политических и экономических устоев страны. В ход идут различные способы воздействия как на руководителей государства, так и на все социальные группы.

Все это свидетельствует о том, что «мягкая сила», являясь на протяжении последних лет одним из важных инструментов мировой политики, наряду с другими формами «непрямых действий» составляет основу гибридной войны как средства достижения геополитических целей в борьбе за новый мировой порядок [1]. Однако, в настоящее время, в условиях усиления «жесткого» противостояния между государствами с использованием различных современных средств вооруженной борьбы, основные подходы к использованию «мягкой силы» меняются. Это связано с обострением международных отношений, когда дипломатия и диалог потеряли свою прежнюю миротворческую миссию, а основными аргументами выступают оружие и экономические санкции, репрессии против инакомыслящих и блокировка иностранных СМИ.

Все это ставит перед мировой общественностью закономерный вопрос: «мягкая сила» по прежнему остается силой в противостоянии с другими странами или она является проявлением «слабости» государства? Такая постановка вопроса на сегодняшний день делает эту проблему как никогда актуальной, имеющей важное теоретическое и практическое значение.

Для того чтобы ответить на данный вопрос представляется необходимым разобраться в самом понятии «мягкой силы» и провести анализ ее роли и места в системе международных политических отношений. В последние годы вокруг этого феномена ведутся серьезные дискуссии среди ученых разных направлений, изучается природа и характер данного политического явления. И несмотря на то, что это понятие в отечественной политологии появилось относительно недавно, сегодня в полной мере можно говорить о том, что оно прочно вошло в теорию международных отношений как механизм реализации национальных интересов государств и средство урегулирования конфликтов.

Непосредственно понятие «мягкой силы» и ее концепция были разработаны в конце прошлого столетия американским ученым Дж. Наем-мл. В 1990 году в своей работе «Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской силы» он определил понятие «мягкой силы» и одним из первых попытался раскрыть ее сущность как способность получать желаемый политический результат путем побуждения одной стороны принять условия другой. При этом он утверждал, что этого следует добиваться путем создания привлекательного образа государства на основе политического лидерства, которое должно быть основой для примера и привлечения других. «Если культура и идеология страны привлекательны, другие могут с готовностью последовать за такой страной. Если страна может сформулировать международные правила, которые согласуются с ее интересами и ценностями, тогда действия этой страны с большей вероятностью будут выглядеть легитимными в глазах других стран» [2].

Однако сама идея достижения политических результатов на основе добровольного участия, корнями уходит вглубь веков. На протяжении всей истории международных отношений возникали различные формы и методы использования «мягкого» влияния для достижения политических результатов. При этом наиболее отчетливо их можно проследить в процессе исторического анализа этапов смены различных мировых порядков. Данный анализ показывает, что для достижения геополитических целей как правило, «мягкая сила» всегда использовалась в комплексе с силой «жесткой». При этом процесс геополитического соперничества и формирования глобального мирового порядка включал в себя весь комплекс военных, экономических, культурных и этноконфессиональных противостояний. То же относится и к периодам перехода одного мирового порядка к другому. Сочетание «жесткой» и «мягкой сил» являлось основой успеха в политической борьбе.

Все это было свойственно различным историческим эпохам, включая средние века, когда после великих географических открытий (1492-1498 гг.), на первый план вышла борьба между государствами за мировое господство и образовался «клуб» из нескольких великих морских стран, таких как Англия, Испания и Португалия. Позднее, одним из примеров такой борьбы стало противостояние католической Франции и протестантской Англии в период религиозных войн семнадцатого века, который характеризовался сочетанием как военных, так и невоенных средств. Для победы в войне каждая из сторон пыталась воздействовать на население противника для расшатывания внутренней стабильности и достижения политических целей [3].

Сочетали в себе элементы непрямых действий и «мягкой силы» и события эпохи наполеоновских войн и «концерта великих держав» после изгнания французских войск из России в первой половине девятнадцатого века. По итогам победы над Францией, как Великобритания, так и Российская Империя укрепили свои позиции не только как самых сильных армий мира, но и как глобальных лидеров, в которых видели покровителей, и которым хотели подражать [4]. Такая «мягкая сила», которая досталась большими жертвами и титаническим трудом, открывала большие перспективы для обеих империй, однако в итоге привела в последующем к их столкновению в так называемой «большой игре».

Несмотря на активное использование «мягкой силы» в мировой политике, в конечном итоге наибольшее предпочтение отдавалось силе «жесткой», т.е. силе оружия. Поэтому основным инструментом установления нового мирового порядка в двадцатом веке, как, собственно, и в предыдущие времена, являлась военная сила. Результатом этого стали две разрушительные мировые войны, каждая из которых по-своему определила контуры европейской, а затем и мировой архитектуры мира. При этом хочется отметить, что все свои войны, и Франция во времена Наполеона и Германия во времена Бисмарка, а затем и Гитлера, вели под благовидным предлогом прогресса и справедливости, т.е. основывали свое стремление к лидерству в мире на принципах привлекательности и доверия к своей культуре и идеологии [5]. Что из этого вышло, мы все могли оценить по последствиям этих трагических для мировой истории событий.

Если рассматривать период биполярного миропорядка, зародившегося после Второй мировой войны, то необходимо отметить, что именно тогда родились новые «передовые», и использующиеся до нашего времени, технические и политические технологии «мягкой силы», т.е. способности добиваться желаемого результата путем привлечения и добровольного участия. Именно во второй половине ⅩⅩ века были разработаны такие концепции как «публичная дипломатия» и «мягкая сила» [2, 6]. Были осуществлены первые «цветные» и «бархатные революции» с использованием технологий гибридных войн, что привело в дальнейшем к распространению терминов «гибридная война» и «гибридные военные действия» [7].

На первый взгляд все эти теории выглядели вполне привлекательными, вместе с тем, если рассмотреть их более глубоко, то все они явились завуалированной основой для формирования концепции однополюсного мира, во главе которого должны были встать США как общепризнанный лидер. На это и был сделан расчет в начале 90-х, когда этот новый мировой порядок начал устанавливаться. И если быть честным до конца, военно-политическое руководство США вполне успешно реализовало свои цели, используя для этого все имеющиеся политические, экономические, информационные и военные ресурсы. Именно тогда под термином «мягкой силы» стала пониматься деятельность государства на международной арене по достижению целей внешней политики с использованием инструментов и ресурсов т.н. стратегии «непрямых действий», что должно было означать отказ от прямого столкновения с оппонентом (государством, организацией и т.д.). При этом данное выражение все чаще использовалось для характеристики скрытых, завуалированных действий, направленных на достижение своих интересов, не раскрывая их истинных намерений. Эффективность этой деятельности определялась степенью доверия и вовлеченности других государств и их обществ в сферу влияния определенного актора международных отношений.

Наиболее отчетливо эти технологии были применены в период трансформации мировой системы социализма и крушения Советского Союза. В результате чего «холодная война» завершилась распадом биполярной модели мира. Впервые за всю историю новый мировой порядок начал устанавливаться не в результате очередной мировой войны, а с применением стратегии «непрямых действий», в которой США и страны НАТО в большей степени использовали весь арсенал средств политического, экономического и информационного давления на тех, кто пытался им противостоять, и прежде всего на Российскую Федерацию. При этом «холодная война» постепенно переросла в «гибридную» войну, в которой начали превалировать новые формы и методы. В результате за 30 лет после распада СССР, наши геополитические противники с помощью технологий «мягкой силы» сумели переформатировать и присоединить к блоку НАТО все бывшие страны социализма, вплотную приблизиться к российским границам и столкнуть нас с некогда дружеским нам православным народом Украины. И если бы не принятое Президентом России решение о проведении специальной военной операции, они бы до сих пор продолжали «душить нас в своих объятиях».

Таким образом, результаты исследования позволяют сделать ряд существенных выводов. Во-первых, нет сомнения в том, что инструменты и ресурсы, позволяющие добиться политического результата через привлечение и добровольное участие, всегда будут использоваться государствами, даже в период глобальных потрясений. При этом «мягкая сила» никогда не теряла своей актуальности даже когда «гремели пушки».

Во-вторых, проведенный анализ использования «мягкой силы» в периоды смены различных мировых порядков и сопровождавших их вооруженных конфликтов показал, что борьба между государствами всегда велась в гибридном формате. Еще древние мыслители заметили, что только тот правитель может одержать победу, который научился использовать для достижения своих целей как «жесткую», так и «мягкую силы», который наряду с военным мастерством и влиянием приобрел моральный и духовный авторитет. «Хотя в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет» - так описывает важность «мягкой силы» китайский мыслитель Лао Цзы [8]. Другими словами, можно сказать, что в период острой борьбы государств преимущество получала та сторона, которая эффективно сочетала элементы «жесткой» и «мягкой сил».

В-третьих, многие страны, к примеру США, давно используют «мягкую силу» как элемент своей стратегии «непрямых действий» для достижения геополитических целей. По мнению американских cспециалистов она представляет собой комплексное воздействие (политико-дипломатическое, экономическое, военное, идеологическое, информационное, психологическое и др.), направленное на дестабилизацию социально-политической ситуации в том или ином регионе мира (стране), создание управляемых извне локальных конфликтов и легитимное использование для этого многонациональных вооруженных сил или армий других государств («прокси-войны»).

При этом степень опасности такой политики со стороны США и ее союзников возрастает по мере обострения геополитических противоречий и роста напряженности в различных регионах мира. Являясь на сегодняшний день мощным фактором влияния на политику других государств, «непрямые действия» серьезно осложняют характер межгосударственных отношений и остаются главным источником угроз глобального, регионального и национального характера, в том числе и для российского государства. Все это ставит перед нами задачу серьезного изучения этих угроз с целью выявления их форм и способов, а также механизмов противодействия.

В-четвертых, сегодня мы, к сожалению, вынуждены констатировать тот факт, что «мягкая сила» в ее прежнем содержании, связанная с открытой дипломатией и миротворчеством, постепенно уступает место политике, основанной на лжи, лицемерии и обмане. Все это, конечно, разрушает те отношения доверия между государствами, которые еще оставались до этого в сфере внешней политики. Вместе с тем, Россия, оставаясь сегодня островком справедливости, надежности и правды, становится все более привлекательной для тех стран, кто борется за свой суверенитет и независимость. Круг этих государств все больше расширяется и укрепляется. Особенно это ощущается по тем процессам, которые происходят в рамках БРИКС. На последним саммите этой организации в г.Казани в 2024 году было принято решение о вступлении в нее еще 9 государств, что в два раза увеличивает количество ее сегодняшних участников.

Этот союз все больше становится альтернативой Западу, но не за счет силы оружия, а в силу экономической и политической привлекательности. А это значит, что сила правды и справедливости в конечном итоги берет вверх над силой лжи и лицемерия. Поэтому, отвечая на основной вопрос статьи, можно с уверенностью сказать, что «мягкая» сила всегда будет оставаться силой государства, если она основана на принципах правды и справедливости.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции

Список литературы

1. Гибридные войны современной эпохи как угроза безопасности России: монография // Шукшин В. С., Суворов В. Л. - Москва: У Никитских ворот, 2022.
2. Гибкая власть: как добиться успеха в мировой политике / Джозеф С. Най; пер. [с англ.] В. И. Супруна. – Новосибирск, Москва: Фонд социо-прогност. исслед. «Тренды», 2006.
3. Англо-французская война (1627—1629) // РУВИКИ, свободная энциклопедия. — Электрон. дан. — М: РУВИКИ, 2024. — Режим доступа: https://ru.ruwiki.ru/?curid=2450922&oldid=1193453615.
4. Фанталов А. Н. Военно-политическое противостояние Англии и Франции в XVIII в.: войны и секретные операции // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2020. - № 4. - c. 68–79.
5. Наумов А. О., Белоусова М. В., Андреева Н. В. От пропаганды к публичной дипломатии: история появления и развития оригинального концепта // Государственное управление. Электронный вестник. 2023. - № 96. с. 163-176.
6. Cill N. "Public diplomacy" Before Gullion: The Evolution of a Phrase. USC Center on Public Diplomacy. 18 Apr. 2006. URL: https://uscpublicdiplomacy.org/blog/public-diplomacy-gullion-evolution-phrase (accessed 29.12.20204).
7. Овчинский В., Ларина Е. Холодная война 2.0 // Изборский клуб. Русские стратегии. - Выпуск 9 (11). М., 2014.
8. Вольтер О. В. Русская Православная Церковь и российские исламские организации: применение политики «мягкой силы» в процессе формирования политической и межкультурной коммуникации в системе современных международных отношений // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. 2021. - №4-1. – с. 319-322.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs