ВПК Турции. Современный контекст

В начале октября в турецком городе Адане помпезно прошел Фестиваль авиации, космоса и технологий «ТЕХНОФЕСТ-2024» – крупнейшая выставка подобного рода в республике, призванная продемонстрировать прогресс турецкой военной промышленности. Организаторами выступили Фонд «Турецкая технологическая команда» (Т3) и Министерство промышленности и технологий страны, а само мероприятие объединило свыше 1 млн. участников.

В последнее время часто пишут о «чуде турецкого ВПК», и во многом это справедливо. Надо признать, за последние два десятилетия Анкара добилась значительных успехов в развитии оборонной промышленности. Как заявил Р.Т. Эрдоган «на полях» Фестиваля, «сегодня Турция экспортирует технологическую продукцию оборонной промышленности в страны, которые еще вчера за плату отказывались эту продукцию предоставлять». Если в начале 2000-х гг. вооруженные силы Турции были вынуждены закупать за рубежом порядка 80% необходимой им продукции военного назначения, то теперь эти же объемы удовлетворяются уже за счет собственного производства. 15 лет назад турецкий военный экспорт составлял всего 70 млн. долл., в этом же году турецкой стороной было объявлено, что только по итогам мая этот показатель достиг рекордных 876 млн. долл.[1] Кроме того, Турция превратилась в крупного экспортера программного обеспечения (ПО). Как заявил министр торговли страны О. Болат в ходе посещения «ТЕХНОФЕСТ-2024», годовой объем продаж продукции компаний-разработчиков ПО достиг 3,5 млрд. долл., а число технопарков в Турции за последние 20 лет выросло с 3 до 102.[2]

Развитие турецкой оборонной промышленности дает положительные результаты не только с военной точки зрения, но и служит как своеобразным фактором сдерживания в регионе, так и средством укрепления политических союзов с государствами-импортерами и распространения политического влияния.

Географический охват экспорта продукции военного назначения столь же значителен, сколь и диапазон турецких внешнеполитических интересов: Европа (Румыния, Польша, Венгрия, Албания, Косово, Украина  и др.), Центральная Азия (Казахстан, Туркменистан, Киргизия), Кавказ (Азербайджан, Грузия), Ближний Восток (Катар, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ и др.), Азиатско-Тихоокеанский регион (Индонезия, Малайзия, Филиппины, Пакистан и др.), Африка (Марокко, Танзания, Судан, Уганда, Бенин, Кот-д’Ивуар, Ливия, Эфиопия, Алжир, Буркина-Фасо и т.д.).

В настоящее время в Турции действуют несколько десятков предприятий ВПК. В той или иной мере охвачены все основные направления разработки и производства продукции военного назначения. Турецкие корветы, танки, ударные вертолеты, беспилотники, учебные самолеты, спутники наблюдения, патрульные катера, противоминные транспортные средства, системы ПВО – это результаты проектов, которые позволили республике значительно уменьшить зависимость от иностранных поставок. Турция практически полностью обеспечивает себя стрелковым и артиллерийским орудием и боеприпасами. Успешно осваиваются ракетные технологии, производство новейших систем связи, РЭБ, радиолокационных станций. В числе государственных предприятий флагманами выступают военно-промышленные гиганты Aselsan, Roketsan, Havelsan; наиболее крупными компаниями с участием турецкого и иностранного капитала являются TAI и Otokar; роль «первой скрипки» среди частных компаний принадлежит известному производителю беспилотников Baykar Makina[3].

Вместе с тем, несмотря на демонстрируемые темпы развития ВПК, Турция все еще не способна обеспечить полный цикл разработки и производства современных систем вооружения силами только национальных компаний. По-прежнему остро стоит вопрос закупок импортных систем и комплектующих (в первую очередь, у стран западного блока - Франции, Германии, Канады, Великобритании, США и др.), и именно этот момент влияет на то, что перспективы достижения полной или даже относительной самодостаточности Анкары в вопросах ВПК пока далеки от этих целей.

Амбициозные задачи Анкары по модернизации своих оборонных отраслей для создания высокотехнологичных образцов вооружений на сегодняшний день, по оценкам экспертов, в большей степени декларативны. Отмечается, что порой сделки по продаже военной продукции имеют политический подтекст: грубо говоря, третьи страны приобретают те или иные товары для морально-материального стимулирования Анкары на занятие ей «правильной» позиции по некому пункту взаимной политической повестки.

Президент  Эрдоган уже давно заявил о цели добиться высокой степени локализации и независимости в секторе ВПК, однако нехватка серьезного финансирования на фоне проблем в экономике, а также незавершенность формирования традиционной национальной инженерной школы во всех компонентах военного строительства и собственной технологической базы пока заставляют сомневаться в скором успешном достижении обозначенного ориентира.

Вместе с тем, невозможно не считаться с фактом роста турецкого ВПК, подкрепленным масштабной пиар-кампанией и все более явными претензиями Анкары на включение в негласный клуб стран-лидеров в области военного экспорта. Особая заслуга в этом принадлежит энергии и личной харизме турецкого президента, который, согласно последним правкам к Конституции, курирует работу Исполнительного комитета оборонной промышленности, или, проще говоря, распределяет гособоронзаказ.

Что же такой всплеск активности означает для России? Какие факторы необходимо учитывать? Здесь, как представляется, можно выделить три ключевых аспекта.

Во-первых, не стоит забывать, что в основу военно-доктринальных взглядов Турции положен тезис об абсолютной приоритетности членства Турции в НАТО. Следовательно, и воспринимать действия Турции на международной арене (и особенно в военной сфере) следует не только как личные успехи страны, но как активность члена блока, занимающего при этом фланговое положение и обладающего второй по численности армией в объединении.

Во-вторых, Турция имеет определенные преимущества перед своими партнерами по Североатлантическому альянсу, заключающиеся в возможности осуществлять военные поставки в третьи страны без видимых политических осложнений с соседями. Как отмечают нидерландские эксперты в контексте ситуации на Украине, «Запад способен перейти к приобретению у Турции более современных вооружений. Главной причиной может стать то обстоятельство, что Анкара не имеет особых проблем с поставкой Киеву современной техники и боеприпасов, даже если они будут использованы для поражения целей внутри России»[4]. Этот тезис может быть применен для характеристики военно-технического сотрудничества Анкары и с другими странами, располагающимися в стратегической близости к российской границе.

Наконец, в-третьих, следует учитывать вариативность турецкой политики и ситуативный характер принятия некоторых решений в привязке к колебаниям политической обстановки. Мы уже знаем примеры, когда введенное западными странами эмбарго на военную продукцию частично «обрастало» послаблениями после, например, одобрения Анкарой членства Швеции в НАТО. Или как выстраиваются в параллель укрепление оси турецко-британского сотрудничества и поддержка Лондона в стремлениях Турции преодолеть вето Германии на продажу турецкой стороне истребителей Eurofighter Typhoons.

Все это формирует эклектичный образ турецкого военного профиля, нацеленного при этом на прагматичные и согласованные решения в контексте политических интересов руководства страны.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[1] https://www.dailysabah.com/business/defense/turkish-defense-aerospace-exports-hit-record-876m-in-may

[2] https://azertag.az/ru/xeber/glava_mintorga_obem_eksporta_programmnogo_obespecheniya_turcii_dostig_35_milliarda_dollarov-3213082

[3] https://nvo.ng.ru/armament/2023-11-16/8_1262_turkey.html

[4] https://www.oryxspioenkop.com/2022/11/the-stalwart-ally-turkiyes-arms.html

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs