Тегеранская конференция: уроки истории и значение для современности

В Музее Победы состоялся круглый стол, приуроченный к 80-летию Тегеранской конференции и организованный Научно-исследовательским институтом военной истории. Принявшие участие в мероприятии известные военные историки и ученые-международники раскрыли значение переговоров лидеров стран антигитлеровской коалиции для победоносного завершения Второй мировой войны и послевоенного переустройства мира. Не менее актуальными являются уроки Тегеранской конференции для современности, когда на наших глазах происходит формирование нового миропорядка.

С приветственным словом к участникам и гостям конференции обратился начальник Научно-исследовательского института военной истории Иван Басик. Он особо отметил, что встрече лидеров антигитлеровской коалиции предшествовали успехи Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны. В августе 1943 года убедительной победой советских войск завершилась Курская битва, ознаменовавшая собой коренной перелом в войне. Осенью 1943 года было положено начало освобождению территории Советской Украины от нацистов и их пособников. «К сожалению, современные политики западных стран забыли уроки истории. Об этом свидетельствует враждебная политика ведущих западных стран в отношении России. Поэтому необходимо напомнить, при каких обстоятельствах состоялась Тегеранская конференция, и какое значение для ее участников имели вопросы безопасности в Европе», - подчеркнул историк.

Одним из наиболее важных докладов, прозвучавших в ходе круглого стола, был доклад научного сотрудника Научно-исследовательского института военной истории Сергея Липатова, посвященный польскому и германскому вопросам на повестке Тегеранской конференции.

С.Липатов напомнил, что уже к середине 1943 года перевес антигитлеровской коалиции в войне против стран оси стал очевидным. В отношениях между союзниками назрела необходимость уточнить вопросы дальнейшего сотрудничества, цели войны и отношение сторон к послевоенному устройству мира. Послевоенное устройство в Европе определялось, прежде всего, будущим статусом Германии, а также вопросом о границах Польши. При разработке этих вопросов советское руководство исходило из концепции безопасности, сформулированной в тот период. Вопросы о послевоенном устройстве Европы разрабатывались в двух комиссиях Народного комиссариата иностранных дел – по подготовке мирных договоров и послевоенного устройства во главе с Максимом Литвиновым, и по вопросам перемирия во главе с Климентом Ворошиловым. Комиссия Литвинова в сентябре-октябре 1943 года представила предложения по разделению Германии на несколько государств. Их могло быть от 3 до 7. Комиссия Ворошилова, напротив, исходила из предпосылки сохранения единого государства с центральным германским правительством и с определенной силовой компонентой. Проблема послевоенных границ Польши и германский вопрос отчасти обсуждались на Московской конференции министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции, проходившей с 19 по 30 октября 1943 года. По инициативе советской стороны конференция приняла Декларацию об Австрии, которая была положительно принята австрийскими эмигрантами. В этом документе признавалась незаконность аншлюса, произошедшего в 1938 году, а также подчеркивалось желание сторон видеть свободную и независимую Австрию.

Особую сложность во время Тегеранской конференции представлял вопрос о Польше. С 25 апреля 1943 года отношения между Советским Союзом и польским эмигрантским правительством были прерваны. Союзники неоднократно поднимали вопрос об их восстановлении. С приближением Красной Армии к границам Польши международное положение эмигрантского правительства становилось все более сложным, и оно рассчитывало с помощью Великобритании и Соединенных Штатов добиться восстановления отношений с Советским Союзом. При этом оно отвергало условие, которое перед ним ставила Москва: не соглашалось с границей по «линии Керзона»; поэтому расчет британского правительства не оправдался.

На Тегеранской конференции делегации «большой тройки» были едины в том, что именно великие державы будут решать проблему польских границ. Как сказал президент США Ф.Рузвельт, он «не намерен идти на мирную конференцию и торговаться с Польшей… Что касается вопроса Польши, важно добиться такого решения, которое будет способствовать поддержанию мира». Премьер-министр Великобритании У.Черчилль в качестве основы восточной границы Польши рассматривал «линию Керзона», но город Львов предполагал оставить в ее границах. Как компенсацию за уступки на востоке, он предлагал включить в состав Польши Данциг, Восточную Пруссию и Верхнюю Силезию. Рузвельт придерживался схожей точки зрения. И британцы, и американцы предусматривали возможность существенного перемещения населения в период установления окончательных границ между Польшей и Советским Союзом.

Основа для компромисса по вопросу о границах Польши выявилась довольно быстро. Во время ужина после первого заседания 28 ноября Сталин упомянул о возможности передвинуть западную границу Польши до реки Одер. Черчилль согласился, что руководящим принципом при определении границы между СССР и Польшей должны быть соображения относительной безопасности. В ходе переговоров 1 декабря британский премьер-министр отметил, что советское правительство стоит «на точке зрения границ 1939 года», и он «считает ее правильной». Когда участники конференции начали изучать начертания пограничных линий на карте, Сталин заметил, что Львов лежит западнее «линии Керзона», но находится в регионе с доминированием украинского населения, и поэтому не может быть передан Польше. Итогом дискуссии стала так называемая «тегеранская формула», предложенная Черчиллем Сталину: «Очаг Польского государства должен быть расположен между так называемой «линией Керзона» и линией реки Одер, с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции. Но окончательное проведение границы требует тщательного изучения и возможного расселения населения в некоторых пунктах».

В обмен на согласие с этой формулой Сталин выдвинул дополнительное условие: предоставить Советскому Союзу незамерзающие порты Мемеля и Кёнигсберга в соответствующей части Восточной Пруссии, «так как у русских нет незамерзающих портов на Балтийском море и это исконно славянские земли». По свидетельству очевидцев, Черчилль был захвачен врасплох, но не стал возражать, так как 1 декабря сам говорил, что позиция России как доминирующей морской и военно-воздушной державы в Балтийском море должны быть обеспечены. Однако в дальнейшем британцы стремились оказать давление на Сталина, чтобы, как они говорили, «спасти Кёнигсберг для поляков».

К числу ключевых вопросов послевоенного устройства относился и германский вопрос. Инициативу начала его обсуждения советские документы приписывают Рузвельту, а американские – Сталину. Во время обсуждения германского вопроса 1 декабря Сталин не выступал с конкретными предложениями, предоставив инициативу Рузвельту и Черчиллю. Президент США предложил разделить Германию на пять самостоятельных государств. Предлагалось также выделить районы Кильского канала и Гамбурга под управление объединенных наций, или четырех держав. Рурскую и Саарскую области - под контроль объединенных наций либо попечительство всей Европы.

В вопросе о разделении Германии Черчилль был настроен менее решительно. Он говорил, что целью Великобритании является ликвидация «двух зол» – прусского милитаризма и нацистской тирании. Он опасался чрезмерного ослабления Германии, которое, по его мнению, могло привести к чрезмерному усилению Советского Союза. К тому же Лондон был заинтересован в перспективных торгово-экономических отношениях с будущим немецким государством. Британский премьер-министр предложил изолировать Пруссию и отделить от Германии южные земли – Баварию, Баден, Вюртемберг, Саар и Саксонию. По его мнению, они должны были войти в состав Дунайской федерации. Сталин отверг это британское предложение: «Если мы решили подавить Германию, то не надо создавать новых объединений». Одновременно советский лидер подчеркнул, что это касается не только Германии, но и, например, Австрии, которая должна существовать отдельно от Венгрии.

В целом позиция Сталина по германскому вопросу носила выжидательный характер. Тем не менее, выяснилось некоторое сходство советских и американских подходов. В пользу расчленения Германии высказывалась комиссия Литвинова, а на необходимости установления контроля над Кильским каналом указывала комиссия Ворошилова. В целом Сталин положительно отнесся к планам Рузвельта, но не затрагивал вопрос о количестве государств, на которые следует разделить Германию и не скрывал советских планов. Проблема Германии была тесно связана с перспективами дальнейшего сотрудничества стран большой тройки, планами создания международной организации по обеспечению безопасности после войны и установления безопасного миропорядка в Европе. В ходе Потсдамской конференции в июне 1945 года советская делегация изменила свои подходы к германскому вопросу, намеченные в Тегеране. По ее предложению союзники стали рассматривать Германию как единое экономическое целое, которое должно было стать единой демилитаризованным, демократическим и единым государством.

Таким образом, в ходе Тегеранской конференции при обсуждении вопросов о границах Польши и будущего статуса Германии были намечены контуры послевоенного устройства Европы, которые приобрели полную ясность и законченность после Ялтинской и Потсдамской конференций.

Профессор кафедры мировых политических процессов, заместитель директора центра международной информационной безопасности и научно-технологической политики МГИМО (У) МИД России Елена Зиновьева отметила, что конференция в Тегеране подвела черту под наиболее опасным и сложным периодом Великой Отечественной войны, подчеркнула особый вклад Красной Армии в победу над фашизмом. Именно поэтому конференция проходила в Тегеране. Место встречи лидеров антигитлеровской коалиции также было предметом активной дискуссии. Тегеран был удобнее для советской делегации. Выбор этого города демонстрировал значимость вклада Советского Союза в победу над гитлеровской Германией и ее союзниками. В ходе обсуждения вопросов международной безопасности делегации опирались на уже достигнутые договоренности, в частности Атлантическую хартию 1941 года, Декларацию Объединенных Наций 1942 года. Но при этом учитывался и неудачный опыт Лиги Наций, которая совершенно очевидно не справилась с возложенной на нее задачей обеспечения мира и безопасности, Союзникам было очевидно, что необходимо обустройство мира на других основаниях. При этом обсуждались не только вопросы социальной и международной организации, но и опеки и попечительства над территориями, вопросы разоружения, обеспечения коллективной безопасности, а также ключевой вопрос – недопущение агрессии в будущем. Переговоры были непростыми, но в целом конференция закончилась на оптимистической ноте. Удалось добиться единства взглядов союзников на обеспечение безопасности и общности взглядов на совместную работу во время и после войны. Кроме того, на советско-американском уровне обсуждался вопрос о торговых связях между Москвой и Вашингтоном. «В целом можно сказать, что итоги Тегеранской конференции заложили базу для дальнейшего обсуждения основ послевоенного переустройства в ходе Ялтинской и Потсдамской конференций», - подчеркнула Е.Зиновьева.

«В самом широком смысле безопасность – это неугрожаемое состояние. Оно обеспечивается при реализации принципа баланса сил и взаимного учета интересов всех участников международного сообщества. Равноправие народов, и невмешательство во внутренние дела, суверенное равенство государств, мирное разрешение споров - те принципы безопасного мироустройства, которые играют ключевую роль в стабильной  работе ООН на протяжении второй половины ХХ века. Однако в современных условиях ООН сталкивается с многочисленными вызовами. Одностороннее навязывание США и НАТО собственной повестки, агрессивная поддержка антирусского национализма в постсоветских странах провоцируют рост международной напряженности. Секретариат ООН по букве придерживается устава этой организации, но, по сути, все в большей степени отходит от принципов равноправия и взаимного уважения народов, которые были достигнуты в ходе Тегеранской конференции. Сегодня исторический опыт этих переговоров представляется чрезвычайно значимым. Современная высокомерная политика США, подход неоколониализма, недостаточный учет интересов мирового большинства заставляет нас обратиться к опыту сотрудничества государств, различных по своему политическому и идеологическому устройству. Итоги и уроки Тегеранской конференции помогают нам в этом», - заключила Е.Зиновьева.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs