Об «энергетическом голоде» в Китае

Топливно-сырьевой голод в Китае не раз становился предметом алармистских прогнозов – подобных тем, что в середине 1990-х годов были сделаны в отношении продовольственной проблемы в КНР (1). Все они не подтвердились. Не вполне соответствует реальности и образ «энергетически голодного дракона», муссируемый в западных СМИ. Есть, по крайней мере, четыре обстоятельства, которые не всегда учитываются при оценках будущего спроса Китая на внешние ресурсы.

Во-первых, первое десятилетие XXI века было периодом очень высоких темпов экономического роста в Китае. Эти темпы в значительной мере базировались на промышленном росте, в том числе высокой динамике в отраслях тяжелой промышленности с высокой энергоемкостью: базовое химическое производство и производство цемента, черная и цветная металлургия, нефтепереработка, коксохимия и производство ядерного топлива, энерго- и теплоснабжение. Подобный рост, как показывает мировая практика, не бывает слишком длительным.

Поэтому КНР имеет перспективу долгосрочного экономического развития со снижением удельных расходов топлива и их постепенного вывода на уровень более развитых стран. Нынешние высокие темпы промышленного роста в Китае (в том числе в тяжелой промышленности) будут постепенно понижаться, а неизбежный рост доли куда менее энергоемкой сферы услуг в ВВП укрепит отмеченную тенденцию. Структурный запас КНР в этом смысле весьма значителен: удельный вес сферы услуг составляет лишь 43% против 75% в США, 68% на Тайване и 70% в Японии, 60% в Республике Корее (2).

Во-вторых, высокая активность Китая на внешних рынках природных ресурсов является следствием перенакопления валютных резервов, ставшего очевидным для китайских финансистов в середине 2000-х годов. Начатая в 2005 г. ревальвация юаня, помимо прочего, делала нулевыми и даже отрицательными доходы от размещения этих средств в казначейских обязательствах США. Это явление, получившие в Китае название «долларовой ловушки», стимулировало поиск за рубежом дополнительных сфер вложений национального капитала. Одной из таких сфер стали месторождения полезных ископаемых.

В-третьих, в КНР продолжаются интенсивные геологоразведочные работы. Учитывая, что недра страны еще не до конца изучены, не исключены открытия крупных месторождений углеводородов. В последние годы официальная статистика сообщает о весьма значительных и растущих приростах разведанных запасов топлива в стране (табл. 1). Кроме того, в КНР развернуто масштабное строительство газо- и нефтехранилищ. В сочетании с имеющимися природными запасами эти резервные мощности помогут экономике страны успешно преодолевать периоды особо неблагоприятной ценовой конъюнктуры на мировых рынках и, возможно, периодически сокращать закупки топлива.

Таблица 1.Прирост разведанных запасов ископаемых в КНР в 2007-2009 гг.

Источник: данные ГСУ КНР (stats.gov.cn).

В-четвертых, последствия глобальной экономической ремиссии укрепляют в самом Китае позиции тех кругов, которые выступают против чрезмерной, с их точки зрения, ориентации на внешние рынки. С середины 2000-х годов экспортная ориентация экономики все чаще подвергается критике. Аргументы критиков достаточно весомы. Они, в частности, отмечают увеличение рисков от роста зависимости китайской экономики от мирового рынка и притока иностранного капитала. Кроме того, экономический рост, движимый экспортом, происходит за счет использования дешевой рабочей силы и истощения небогатых природных ресурсов – земельных, водных, растительных, энергетических, а это влечет за собой нарушение экологического баланса и загрязнение окружающей среды. Наконец, отмечается обострение противоречий в отношениях КНР с внешним миром, прежде всего с Соединёнными Штатами, что вызывает протекционистские меры, давление на курс китайской национальной валюты и т.п.

Выход из этой ситуации будет во многом основан на повышении энергоэффективности и развитии новой энергетики. Помимо этого, проводимая китайским правительством промышленная политика постепенно решает задачи структурной перестройки экономики. Так, принят ряд мер по повышению энергосбережения в промышленности: введены жесткие ограничения на реализацию новых энергозатратных проектов, активно ведется работа по свертыванию отсталых производственных мощностей, отменен возврат НДС при экспорте некоторых видов продукции, относящихся к числу энергоемких (например, продукция черной и цветной металлургии и т.п.). Активно развиваются новые отрасли энергетики. Согласно планам Пекина, к 2015 г. совокупная мощность китайских ветряных электростанций должна достигнуть 30 млн. кВт, станций на солнечной энергии – 5 млн. кВт.

Энергетика КНР, как и в начале реформ тридцать лет назад, на 70% основана на угле. Его добыча и использование характеризуются постоянным повышением технического уровня. Масштабы этих мероприятий нарастают и впечатляют. Так, за период 2006-2009 гг. из эксплуатации было выведено 60 млн. кВт мощностей на малых ТЭС, еще 10 млн. кВт выведены из действия за первые 7 месяцев 2010 г. В сумме это больше, чем все энергетические мощности в Великобритании.

Стоит отметить, что технология сжижения угля, используемая в КНР, может стать предметом российско-китайского сотрудничества при строительстве завода на российском Дальнем Востоке. Соответствующий протокол был подписан между Интер РАО ЕЭС и крупнейшей китайской компанией Шэньхуа.

Таблица 2. Прогнозный газовый баланс КНР 2005, 2010 и 2020 гг. (млрд.куб. м)

Источник: Gabriel Collins, “China’s Growing LNG Demand Will Shape Markets, Strategies,” Oil & Gas Journal, 15 октября2007.

Больше всего КНР зависит от импорта нефти. В 2009 г. эта зависимость превысила 50%. Учитывая, что автомобилизация в КНР, несмотря на огромные темпы, находится еще на сравнительно ранней стадии, можно с уверенностью предположить, что страна продолжит наращивать импорт. На этот счет нет недостатка в прогнозах. Большинство такого рода оценок помещают нефтяной импорт Китая в 2020 г. в диапазон 300-400 млн. т.

Источник: данные ГСУ КНР (stats.gov.cn).Данные округлены.

Однако необходимо учесть, что китайские нефтегазовые корпорации, работающие за рубежом, уже добывают там вполне сопоставимые с импортом объемы нефти, причем на месторождениях, которые не представляли интереса для нефтяных фирм других стран. В 2009 г. компании КНР извлекли за рубежами страны 92 млн. т нефти (прирост на 33% по сравнению с 2008 г.). Это в немалой мере способствует стабилизации рынка и уж никак не вписывается в представление о Китае как «пожирателе мировых ресурсов».

Общественное мнение в КНР и в том числе выступления за экологически здоровое развитие становятся все более чувствительным политическим фактором, заставляющим власти и госкорпорации проводить последовательный курс на экономию энергии. К этому обязывают и международные обязательства, принятые КНР. Среди них стоит отметить намерение довести к 2020 г. до 15% энергобаланса долю чистой энергии, производимой в стране. Кроме того, к указанной дате в Китае собираются увеличить площадь лесов на 40 млн. га (3).

(1) Brown L.R. Who Will Feed China. Wake-up Call for a Small Planet. Worldwatch Institute. 1995.

(2) Key Indicators for Asia and the Pacific 2010. ADB. 2010. P. 162.

(3) По данным лесной переписи, площадь лесов в КНР в 2008 г. составила 195,5 млн. га. Лесопосадки в 2009 г. осуществлены на площади 5,9 млн. га. 

www.fondsk.ru

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs