Zeitenwende не выдерживает проверки реалиями?

Недавно агентство Reuters сообщило, со ссылкой на «источник в правительстве Германии», что Берлин вновь откладывает повышение военных расходов до уровня в 2 процента от ВВП.[i] После февраля 2022 года немецкие власти неоднократно декларировали подобное намерение, в том числе с целью соответствовать давним договоренностям в рамках НАТО. Предполагалось, что расходы на уровне 2 процента будут достигнуты в среднем за следующие пять лет. В конце февраля 2022 года канцлер Шольц даже пообещал «инвестировать в оборону более 2% год за годом».

После этого был учрежден специальный фонд в 100 млрд. евро с целью резкого повышения возможностей немецкой армии. Теперь же, отмечает Reuters, ситуация вновь выглядит неопределенной. Сохранит ли ФРГ повышенный уровень военных расходов после исчерпания средств из спецфонда? К слову, 100 млрд. евро – это практически сумма обычного военного бюджета ФРГ за два года. При этом по данным ряда британских СМИ, к концу весны нынешнего года средства спецфонда либо вовсе не были потрачены, либо траты составили менее 15 процентов от его объема.

Между тем, обещание резко нарастить военные расходы стало в начале весны прошлого года одним из наиболее неоднозначных проявлений объявленных правительством Олафа Шольца фундаментальных перемен в немецкой внешней политике. 27 февраля прошлого года канцлер, выступая в Бундестаге, провозгласил «смену эпох», Zeitenwende, в европейских и мировых делах. Тогда он старался убедить всех, что Берлин готов «самым решительным образом» реагировать на новые вызовы немецким стратегическим интересам и долгосрочным планам на будущее. Поскольку, по его мнению, именно для немцев начало открытого конфликта на Украине стало наиболее драматичным моментом переосмысления реальности. 

В дальнейшем, однако, политические декларации как-то потускнели, натолкнувшись на реалии геополитики и экономики. Не секрет, в немалой степени экономические успехи Германии последних 20 лет основывались на стабильных поставках российских энергоносителей по выгодным ценам, а также на росте экспорта немецкой промышленной продукции на российский рынок. Другим важнейшим фактором, позволявшим Берлину сохранять и укреплять позиции первой экономики Евросоюза, являлась расширявшаяся торговля с Китаем.

Вместе с тем, многолетняя предшественница Шольца на посту канцлера Ангела Меркель либо недооценивала, либо предпочитала «понижать градус» угрозы российско-германским отношениям со стороны украинской политики Вашингтона. Даже при том, что личная встреча Байдена и Меркель летом 2021 года показала, что отказ Берлина увязать отношения с Москвой с интересами США, приведут к существенному ужесточению позиции Белого дома. Наконец, когда немецкие избиратели, осенью того же года, поддержали Шольца, экс-министра финансов в правительстве Меркель, они, тем самым, выражали желание стабильности и предсказуемости. Если от нового канцлера и ждали решительных мер, то преимущественно, если не исключительно, в экономической области.

Эскалация украинского конфликта уже к концу 2022 года «выбила» из-под ног немецкой экономики одну из двух ключевых опор – энергетическое и экономическое сотрудничество с Россией. Энергоемкие производства сильно пострадали, в ФРГ происходит частичная деиндустриализация, которая сопровождается переводом части производств за рубеж, в том числе, в США. Часть промышленных мощностей останавливается или держится на плаву за счет государственных субсидий. На этом фоне, пользуясь стремительно вернувшейся в повестку «блоковой дисциплины», номинальные союзники по НАТО добиваются от Германии радикального сокращения экономических связей с КНР.

Если брать ситуацию в целом, то дисбаланс сил в Европе, исторически провоцировавший большинство конфликтов на континенте, никуда не делся. Члены ЕС и НАТО одновременно и подталкивают Берлин к укреплению военной составляющей внешней политики, и недвусмысленно выражают озабоченность перспективами «чрезмерного усиления» немцев. США, в «лучшем» случае, пытаются направить Германию по пути, отвечающему их собственным интересам. Дональд Трамп, в бытность президентом Америки, и вовсе открыто третировал Германию. Сегодня, несмотря на травлю со стороны нынешней адмиснистрации, он вновь является фаворитом в президентской гонке, по крайней мере, среди республиканцев. 

При всем том, в Берлине, по всей видимости, отдают отчет в своей неспособности единолично играть ведущую роль не только в мировых делах, но даже в европейских. В этой связи, приоритетом немцев остается дальнейшая интеграция Европейского Союза, в том числе в вопросах обороны. Однако возникает целый ряд вопросов. И первый из них, кто будет платить? Снова де-факто немцы, как в случае преодоления долгового кризиса начала 2010-х и пандемии коронавируса? Другой вопрос – давящие планы ускоренной модернизации вооруженных сил, которые сейчас рассматривают большинство европейских союзников Германии. Реализовать их в сжатые сроки можно лишь путем наращивания импорта вооружений, прежде всего, из Соединенных Штатов. Именно так пока предпочитают поступать и сами немцы. Но что тогда будет с «укреплением европейского единства»? Ведь сейчас страны континента добровольно-принудительно «сплачиваются» вокруг Вашингтона в рамках НАТО, и США явно поощряют такую линию, видя в ней лучшую для себя альтернативу любому объединению европейцев без участия заокеанского патрона.

Сомнения и колебания Берлина ярко проявились уже в первые месяцы украинской эскалации, когда только ленивый на Западе не критиковал немцев за «медлительность» при оказании военной помощи Киеву. Тем не менее, во второй половине прошлого года Шольц вновь сделал целый ряд заявлений, которые можно было интерпретировать как сохранение Берлином нацеленности на укрепление своей ведущей роли на Европейском континенте путем усиления своего геополитического потенциала. Комментаторы восприняли риторику Берлина как заявку на роль стратегического лидера, если не нового гегемона, Евросоюза.

Однако в начале 2023-го, казалось бы, полностью отвечающее парадигме «новой немецкой решительности» согласие на отправку танков Киеву, вызвало активную критику и справа, и слева, не только в рядах оппозиции, но даже среди части членов СДПГ Шольца. Категорически против высказалось население восточных федеральных земель, где партии правящей коалиции стремительно теряют поддержку в пользу, прежде всего, «Альтернативы для Германии». Как результат, вместо демонстрации «решимости», немецкие политики и эксперты погрузились в дискуссии о праве федерального правительства принимать столь важные решения в условиях, когда значительная часть граждан их не поддерживает. А для политической культуры современной Германии этот вопрос – один из самых болезненных.

Резко поменяв свою позицию о поставках немецкого тяжелого вооружения под неприкрытым нажимом извне, Шольц столь же стремительно растерял образ одновременно «решительного» и «осмотрительного» реалиста, более или менее убедительно сочетающего повестку защиты интересов Германии и западного сообщества в целом. Возник образ «мягкотелого» канцлера, не способного противостоять иностранному дипломатическому давлению. Затем дали о себе знать экономические проблемы, вызванные геополитическими обстоятельствами, формирующимися вопреки воле Берлина. И теперь Шольц рискует растерять уже и репутацию умелого экономиста.

Оказалось, что немецкая промышленность весьма уязвима перед лицом иностранной конкуренции и геополитических разногласий, перестройка энергетического сектора страны будет значительно более трудным и затратным делом, а рабочая сила Германии стремительно стареет и сокращается. Что еще хуже, немецкое государство, похоже, плохо подготовлено к решению этих проблем.

Как отмечает британский The Economist, Америка, и Европа стремятся перестроить цепочки поставок, чтобы меньше зависеть от какого-либо одного незападного поставщика, в частности от Китая. Однако потенциальные выгоды такой политики для Германии имеют высокую цену – страна была вынуждена включиться в глобальную гонку миллиардных субсидий, призванных сохранить промышленные производства и привлечь компании из наиболее передовых секторов. При этом зависимость Берлина от «враждебных Западу» экономик значительно выше, чем у основных конкурентов в США и Европе. В документе МВФ от 2021 года показано, что Германия пострадает больше, чем любая другая страна ОЭСР, если торговля высокотехнологичными товарами между членами клуба и Китаем будет жестко ограничена.

Кроме того, при сопоставимой с США доле трудоспособного населения, средний возраст в Германии составляет 45 лет, в то время как в других странах по берегам Атлантического океана - 39. Уже сейчас компании ФРГ испытывают трудности с наймом персонала. По расчетам немецкого Института исследований занятости, без иммиграции рынок труда к 2035 году может потерять до 7 млн. из 45 млн. работников. Эмиграция из стран ЦВЕ может не помочь - многие экономики на востоке Европы переживают определенный подъем и также испытывают нехватку рабочих рук. Отметим, также, что передовые высокотехнологичные производства недостаточно развиты в Германии, поэтому страна проигрывает в конкуренции в таких новых секторах экономики, как электромобили, цифровые технологии и искусственный интеллект, не только Китаю, но и Соединенным Штатам.

В энергетической сфере первоначальный план, разработанный в 2010-е годы, предполагал замену атомной энергии возобновляемыми источниками и дешевым российским газом. Теперь ни то, ни другое не представляется возможным. Российский газ в Германию в ближайшее время поступать не будет. И хотя Германия является одной из самых энергоэффективных стран Европы, она потребляет огромное количество энергии благодаря своей крупной промышленной базе. Чтобы еще больше снизить зависимость от ископаемого топлива, немцам придется идти на дорогостоящие во всех смыслах этого слова компромиссы.

В конечном счете, по прогнозам МВФ, в 2019-2028 годах рост экономики ФРГ составит всего 8%. За тот же период Франция, как предполагается, вырастет на 10%, а Америка - на 17%. Для преодоления этих трех вызовов - геополитики, изменения климата и демографии - необходимо эффективное, пронизанное цифровыми технологиями государство. Между тем, немецкие институты и администрация «задыхаются от собственных правил и процедур». К примеру, в Германии любой оборонный контракт стоимостью более 25 евро должен быть одобрен бюджетным комитетом Бундестага, что приводит к значительным задержкам. После того как в феврале 2022 года Шольц объявил о создании упомянутого выше военного спецфонда, законодатели утвердили первый пакет расходов только в декабре.

Пропасть между притязаниями Германии, всё еще формально остающейся доминирующей экономикой Евросоюза, и её скромными международными возможностями, растет на глазах. Правительство Шольца столкнулось с трудноразрешимой дилеммой, между дальнейшим падением поддержки избирателей, встревоженных ухудшением социально-экономической ситуации в стране и растущими сомнениями в стане номинальных союзников относительно способности ФРГ и дальше играть одну из ведущих ролей в западном лагере.

К началу прошлого года, по мере того, как росло геополитическое напряжение на востоке Европы, европейские комментаторы называли позицию официального Берлина «главной неизвестной величиной» среди стран Запада. Похоже, немецкая внешняя политика вновь оказывается в этом положении, причем на этот раз – вопреки намерениям своих творцов.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] https://www.reuters.com/world/europe/germany-walks-back-plan-meet-nato-spending-target-annual-basis-2023-08-16/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs