Китай – движение на Ближний Восток

В 1976 г. в Китайской Народной Республике (КНР) скончался её бессменный лидер председатель Мао Цзэдун. Практически сразу после этого в Китае начался бурный, но сложный этап преобразований. Дэн Сяопин - общепризнанный отец китайского экономического чуда, проведший в стране рыночные реформы, и его последователи Цзян Цзэминь, Ху Цзиньтао осуществили гигантские, фундаментальные преобразования в стране. До поры до времени КНР оставалась «вещью в себе», то есть замкнутую на самой себе, развиваясь в рамках установок товарища Дэна - «держаться в тени, ничего не возглавлять и делать что-то реальное».[1]

Можно предположить, что долгое время это «реальное» концентрировалось, в первую очередь, на внутренних политико-экономических проблемах, а затем на внешних, однако с большим акцентом на торгово-экономический фактор. Это приносило свои плоды. Китай в мировой гонке выходил на первые места по многим позициям. К настоящему времени КНР стала второй, а по некоторым показателем и первой державой мира.

Так, ВВП Китая - валовой внутренний продукт - основной экономический показатель, характеризующий итоговую стоимость всех оказанных услуг и произведенной продукции в стране, по данным МВФ, достиг в 2022 г. при расчёте по «номиналу», $ 18,3 трлн., уступив лишь США - $ 25 трлн.[2] Однако при подсчёте ВВП «по паритету покупательной способности» (ППС)[3] КНР значительно опередила США: Китай – $ 30 трлн., США – $ 25 трлн.[4]

Значительный финансовый потенциал Китая даёт возможность не только активно вкладывать инвестиции в свои торгово-экономические и военные сферы, но и выдавать кредиты зарубежным странам и оказывать им помощь. Так, по подсчётам специалистов, общая стоимость зарубежных инвестиций Китая с 2005 года составляет $ 2,27 трлн.[5] Как утверждают аналитики, КНР обошла США объему кредитов, выданных развивающимся странам, и возглавила данный рейтинг. С 2000 г. Пекин направил деньги 22 странам, включая Аргентину, Пакистан и Нигерию, по меньшей мере, $ 240 млрд. в виде финансовой помощи.[6] Такая щедрость объясняется тем, что объемы денежных резервов главного валютного регулятора – Центрального банка КНР для данных целей оцениваются в $ 3,3 трлн.[7]

Китай более 40 лет формировал и аккумулировал экономическую мощь, обеспечивающую сегодня или паритет с США, или в некоторых сферах даже превосходство. Теперь настало время, когда Поднебесная выходит на глобальный простор, демонстрируя свои возможности окружающему миру, утверждая свои национальные интересы.

Этому способствовал, конечно, и то, что нынешний лидер КНР Си Цзиньпин, консолидировав власть в стране, смог перевести Китай на третий этап исторического развития.[8] Можно констатировать, что начало этому положила инициатива руководства КНР «Один пояс, один путь» (ОПОП), запущенная в 2013 г. (Заметим, что Си Цзиньпин стал лидером Китая в 2012 г.). Цель проекта - соединить Азию, Европу и Африку с помощью поддерживаемой Китаем сети портов, железных дорог, автомагистралей, других инфраструктурных проектов и создать контролируемую КНР мощную глобальную транспортную, финансово-экономическую систему. Без Ближнего Востока, куда входит зона Персидского залива, Северная Африка со среднеземноморским регионом, а к нему примыкает Центральная Азия, эта цель недостижима. Действительно, этот ареал имеет стратегическое географическое местоположение, обладает огромными запасами энергоносителей, приемлемой транспортной инфраструктурой, является перспективным для бизнеса в плане вложения инвестиций и получения прибыли, а также прекрасным ареалом для процветания китайской торговли. Нельзя забывать и вопросы безопасности для Китая. Причём, если принять во внимание китайскую военно-морскую базу в Джибути — то регион правомерно рассматривать и как китайский силовой плацдарм.

В силу этих обстоятельств КНР возлагает на страны Ближнего Востока особую роль. Этот регион становится главным местом приложения китайских капиталов, куда КНР инвестировала в период с 2005 по 2022 г. $ 273 млрд.^[9] Только в 2021 г. китайские инвестиции в ближневосточный регион увеличились, по различным оценкам, на 360%, а строительство выросло на 116% по сравнению с 2020 г.[10]

По данным Лиги арабских государств (ЛАГ), торговля между Китаем и арабским миром за 17 лет увеличилась почти в 10 раз. Товарооборот между двумя сторонами вырос с $ 36,7 млрд. в 2004 г., когда был создан Форум китайско-арабского сотрудничества, до $330 млрд. в 2021 г. Эта цифра выводит КНР вперед относительно США, Великобритании, стран Евросоюза и делает Китай основным торговым партнером всех арабских стран.[11]

В последние годы отмечается включение Пекином в свою ближневосточную деятельность наряду с торгово-экономическими направлениями и политические.

Китай установил «всестороннее всеобъемлющее стратегическое партнерство» с пятью ближневосточными государствами: с Алжиром, Египтом, Ираном, Саудовской Аравией и ОАЭ, а «стратегическое партнерство» - с семью: с Ираком, Иорданией, Кувейтом, Марокко, Оманом, Катаром и Турцией.[12] Здесь надо пояснить китайские термины. Под «всесторонним, всеобъемлющим» понимается многостороннее, многоуровневое сотрудничество, которое охватывает экономическую, научную, технологическую, политическую и культурную сферы, включает как двусторонние, так и многосторонние уровни и проводится как правительствами, так и неправительственными организациями. Просто «стратегическое партнёрство» означает сотрудничество, которое призвано быть долгосрочным, стабильным, отражающим общую картину отношений Китая с данной страной. Оно выходит за рамки различий в идеологии и социальной системе и не подвержено влиянию отдельных событий, которые время от времени происходят в мире и регионе.[13]

«Стратегическое партнёрство» КНР охватывает и военную сферу. По оценке Стокгольмского института исследования проблем мира с 2005 по 2021 год Китай экспортировал оружия на сумму $ 307,7 млрд. в 12 стран Ближнего Востока и Северной Африки. Пятерка крупнейших получателей: Алжир ($1 млрд.), Марокко ($478 млн.), Саудовская Аравия ($318 млн.), Турция ($252 млн.), Египет ($221 млн.).[14]

Кроме того, по некоторым данным, Китай передал Саудовской Аравии чувствительную технологию производства баллистических ракет.[15] Ранее, в 2019 г., корпорация China North Industries Group объявила о партнерстве с ОАЭ по созданию оборонного центра, где специалисты из двух стран будут разрабатывать военные технологии.[16]

Однако другие страны Ближнего Востока, не ставшие стратегическими партнерами КНР, также не обделены вниманием Пекина. Участниками китайского инфраструктурного проекта ОПОП стали практически все члены ЛАГ кроме Иордании (которая при этом стратегический партнёр КНР), Йемена и Палестины.[17] К списку ближневосточных неарабских участников проекта надо добавить Иран и Турцию.

Не стоит отбрасывать и важную ближневосточную державу – Израиль. Для Китая еврейское государство представляет интерес во многих аспектах. Во-первых, в рамках реализации плана «Пояса и Пути» (использование израильских морских портов) и израильской инфраструктуры. Во-вторых, для КНР Израиль является примером государства, где с максимальным эффектом используют интеллектуальный потенциал молодых инженеров, конструкторов и разработчиков технологий, как военного, так и гражданского назначения. В этой ситуации Китай и Израиль могут объединить свои возможности, поскольку первый является промышленным центром, а второй во многом «мозговым» центром по разработке технологий.[18] Недаром в 2016 г. КНР и Израиль подписали соглашение о создании «Общества научной дружбы КНР и Государства Израиль», а также несколько десятков соглашений о сотрудничестве в области технологий, образования и науки. Их отношения развиваются по восходящей.

В ближневосточном регионе Китай не только укрепляет своё влияние, используя финансово-экономические рычаги и военно-техническое сотрудничество, но и осуществляет прагматичную мягкую силу. Так в последние годы КНР учредила в 12 странах Ближнего Востока 22 отделения Института Конфуция, которые стали центрами изучения китайского языка, истории, культуры Китая. Там проводятся конференции, выставки и другие мероприятия, пропагандирующие Китай во всём его многообразии.

Невиданными ранее темпами развивается туризм, растёт число официальных и неофициальных делегаций, отдельных лиц, посещающих страны Ближнего Востока, что, безусловно, открывает новые возможности продемонстрировать арабам, иранцам, туркам, израильтянам успехи Китая.

Крупнейшая продюсерская организация Китая China Intercontinental Communication Center сотрудничает с эмиратской телекомпанией Image Nation Quest Arabia (INQA), которая вещает на 22 страны Ближнего Востока и охватывает 45 млн. домохозяйств. Соглашение между ними привело к созданию глобального фонда кино стоимостью $300 млн., получившего название Culture China-Image Nation Content Fund, целью которого является инвестирование в коммерческое кино и телевидение из Китая. Планируется также во взаимодействии с ОАЭ создание 24-часовой китайской телевизионной станции, ориентированной на Ближний Восток. Facebook-аккаунт Китайской глобальной телевизионной сети (CGTN - China_Global_Television_Network) на арабском языке насчитывает 14,4 млн. подписчиков.[19]

Как отмечал лидер Китая Си Цзиньпин, где бы ни были читатели, где бы ни были зрители, там и должны работать китайские СМИ.[20]

В плане освоения Ближнего Востока Китай проводит большую работу по созданию «центральноазиатского коридора» в ближневосточный регион, укрепляя, можно сказать, уже сформированную организацию «Китай - Центральная Азия».

18–19 мая в древней китайской столице городе Сиане, откуда взял своё начало Великий шёлковый путь во II веке до н.э., под председательством Си Цзиньпина состоялся саммит глав государств Китая и Центральной Азии (ЦА) – Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Стороны «договорились о совместном создании более тесного сообщества единой судьбы Китая - Центральной Азии».[21] И там было заявлено, что саммит станет уникальной возможностью для укреплению взаимодействия по планированию, продвижению и развитию сотрудничества «Китай - Центральная Азия». Что для этого следует усилить работу по многим направлениям, в том числе, по повышению пропускной способности трансграничных перевозок, поддержке строительства Транскаспийского международного транспортного маршрута, расширению доступа на рынки авиаперевозок и по развитию региональной логистической сети, а также о целесообразности наращивания потенциала железнодорожных контейнерных терминалов, поощрения конкурентоспособных предприятий к созданию зарубежных складов в государствах Центральной Азии, формированию цифровой платформы универсальных услуг.

Как заявил Си Цзиньпин, в регионе необходимо поддерживать мир. При этом «Китай готов помогать государствам ЦА в укреплении правоохранительного и оборонного потенциала, поддерживать усилия центральноазиатских партнеров, нацеленные на самостоятельное обеспечение региональной безопасности и борьбу с терроризмом, намерен развивать сотрудничество в сфере кибербезопасности».[22]

Пекин без раскачки приступил финансово-экономическому обеспечению своих центральноазиатских партнёров, о чем свидетельствует недавняя серия соглашений, подписанных между Китаем и пятью странами региона. Общая сумма инвестиций, задействованных в этих соглашениях, составляет $50 млрд. Узбекистан - $ 25 млрд., Казахстан - $22 млрд., Таджикистан – $ 0,5 млрд., Кыргызстан –$43 млн., Туркменистан - конкретная сумма инвестиций не разглашалась.[23]

При этом следует иметь в виду, что Пекин расширил свою деятельность в ЦА не на пустом месте. Не один год КНР инвестировала миллиарды долларов в центральноазиатскую инфраструктуру: трубопроводы, автомобильные и железные дороги, которые помогают доставлять богатые запасы природных ресурсов (в том числе нефть, газ, редкоземельные металлы – литий, цинк, титан и др.) из Центральной Азии в Китай. Многие китайские города зависят от природного газа из Туркменистана, а Казахстан располагает одними из крупнейших в мире нефтяных месторождений за пределами Ближнего Востока. Как итог, совершенно не спонтанно объем торговли между Китаем и пятью странами ЦА, по данным министерства коммерции КНР превысил рекордные $70 млрд. в 2022 г.[24]

Активную политико-дипломатическую работу ведёт КНР и в самом ближневосточном регионе. Пекину не нужны там войны, конфликты и столкновения, которые способны разрушить так скрупулёзно воздвигаемый им Sinensis orbis – Китайский мир. Именно поэтому в последнее время Китай всё чаще берёт на себя роль посредника, что проявилось в успешном восстановлении практически всех аспектов отношений между Ираном и Саудовской Аравией.[25]

Безусловно, успеху переговоров в Пекине между враждовавшими Тегераном и Эр-Риядом способствовал тот факт, что Китай имел прекрасные стратегические отношения и с Ираном, и с Саудовской Аравией.

Как известно, в марте 2021 г. ИРИ и КНР заключили «Ирано-китайский стратегический пакт». Главное в этом документе – китайское инвестирование $400 млрд. в экономику Ирана в течение 25 лет в обмен на непрерывные поставки иранской нефти, а также военно-техническое сотрудничество, которое предоставляет Пекину определенные права в Иране и в зоне Персидского залива.

В декабре 2022 г. во время визита председателя КНР в Эр-Рияд были подписаны многочисленные документы, в том числе, «Соглашение о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между КНР и КСА». Отношения двух стран официально были подняты до уровня всеобъемлющего стратегического партнерства самого высокого уровня в официальном рейтинге отношений Китая с другими странами.

Пожалуй, значение восстановления ирано-саудовских отношений при участии Китая выходит за рамки трёхсторонних связей. Эта историческая сделка дала импульс решению других конфликтов и раздоров на Ближнем Востоке. Стала реальностью возможность урегулировать вооруженный конфликт в Йемене. Появилась надежда на нормализацию ситуации в Сирии. Тем более что ЛАГ приняла решение о возвращении Сирии в организацию после 12 лет её отсутствия. Не исключено вовлечение Эр-Рияда в переговорный процесс с ливанской проиранской Хезболлой для решения вопроса финансово-экономического содействия развитию Ливана. Появились предпосылки улучшения отношений по линии Иран – Египет, Иран – ОАЭ, Иран – Бахрейн.

Более того, в апреле министр иностранных дел Китая Цинь Ган заявил, что Пекин готов выступить посредником в мирных переговорах между Израилем и Палестиной.

Ситуация и общая атмосфера, формируемая на Ближнем Востоке после заключения Пекинского соглашения, в значительной степени снижает уровень угрозы нанесения Израилем и/или США военных ударов по ядерным объектам Ирана.

Несомненно, успешная сделка между Саудовской Аравией и Ираном может послужить основой для будущих посреднических, мирных инициатив Китая. Не случайно, Пекин настойчиво выступает с инициативой по глобальной безопасности, целью которой является «мирное урегулирование разногласий и споров между странами посредством диалога и консультаций». Подчеркнём, не региональной, но глобальной безопасности.

В то же время активизация внешнеполитической деятельности Китая на Ближнем Востоке меняет общую региональную картину. На протяжении многих десятилетий гегемоном здесь выступали США. Однако ныне в силу многих причин: от снижения интереса к ближневосточной нефти («сами экспортируем») до утраты авторитета у арабов (и не только у них) Вашингтон охладевает к Ближнему Востоку. Этим прагматично пользуется Китай, играя на «противоположностях». КНР сегодня – один из главных мировых покупателей ближневосточной нефти, - с одной стороны. С другой, Пекин для стран Ближнего Востока идеологически нейтральный партнер, который не вмешивается в политическую деятельность ближневосточных стран, в том числе, во внешнюю и внутреннюю политику, включая щепетильный вопрос о правах человека. Арабы, иранцы, турки, израильтяне не видят в Китае источник навязываемых угроз своей государственности, менталитету, образу жизни, своим национальным и религиозным ценностям. В свою очередь, США явно не пользуются такой репутацией даже среди некоторых своих традиционных ближневосточных партнеров. Поэтому Китай воспринимается на Ближнем Востоке, как надёжный и нейтральный контрагент.

Аналитики задают вопрос: может ли Китай полностью заменить в регионе США, которые при всех своих недостатках и просчётах имели прочные позиции на протяжении многих десятков лет? И они же отвечают – это будет сложное противостояние и конкуренция. Надо признать, что США пока остаются влиятельным игроком в регионе. Ныне там сосредоточено более 50 тыс. американских военнослужащих с современными вооружениями и боевой техникой на военных базах в Сирии, Иордании, Саудовской Аравии, Ираке, Кувейте, Бахрейне, Катаре, ОАЭ, Омане.[26] Не секрет, американцы день за днем теряют там свой политический авторитет, но военную составляющую их присутствия в регионе нельзя игнорировать. На этом фоне послужной список Китая до сих пор не показывал особого желания участвовать в регионе Ближнего Востока в стиле США. Китай не хочет брать на себя бремя военной ответственности, извлекая выгоду из расширения политико-дипломатического и экономического влияния, позволяя при этом США продолжать обеспечивать решении проблем безопасности региона.[27]

Резюме

Ближний Восток, как и остальной мир, вступает в новую эру. Как пишет американский аналитик-востоковед Трита Парси из Quincy Institute, Вашингтон, как минимум, уже должен признать, что все больше и больше стран приветствуют переход к новому устройству мира, в котором Китай является главной заинтересованной стороной. Стремление обратить вспять эту геополитическую тенденцию только еще больше ослабит США и дестабилизирует мир. Лучший вариант для Вашингтона - приспособиться к этой реальности и изучить способы сотрудничества с Китаем, чтобы создать более стабильную планету, где наше внимание все чаще может смещаться с межгосударственных конфликтов на общечеловеческие проблемы, в решении которых заинтересованы все.[28]

Итак, в 2023 г. Китайская Народная Республика предстаёт перед миром как глобальная, ответственная держава, заинтересованная в изменении существующих «правил игры» на Ближнем Востоке и в мире в целом. Заявленная председателем Си Цзиньпином цель переустройства - содействие формированию «человечества с единой судьбой».

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

[1]     Сергей Цыплаков. Дипломатия Китая в новую эпоху "Сражающихся царств". Независимая газета. 04.09.2022. https://www.ng.ru/dipkurer/2022-09-04/10_8530_china.html

[2]     Анна Семенова. Рейтинг стран мира по ВВП. MB Finance. https://mbfinance.ru/investitsii/prognozy-i-analitika/vvp-stran-mira/

[3]     При определении ВВП есть два подхода: расчёт по «номиналу» или по «паритету покупательной способности». Рассчитывать ВВП по «номиналу», т.е. совокупной стоимости (в долларах США) товаров и услуг, произведённых за год во всех отраслях экономики страны. Однако цены в развитых странах выше, чем в развивающихся (в качестве примера можно привести индекс Биг-Мака, по которому Биг-Мак в Швейцарии стоит в 10 раз дороже, чем в Венесуэле). Поэтому номинальный ВВП развитых стран завышен, а в развивающихся странах - занижен. Чтобы решить эту проблему, в экономику было введено понятие «паритет покупательной способности» (ППС), согласно которому ВВП оценивается с поправкой на уровень текущих цен в экономике страны.

[4]     ИА Регнум. 25.01.2023. Китай в 2022 году обогнал США по паритету покупательной способности. https://regnum.ru/news/3773849

[5]     The American Enterprise Institute & The Heritage Foundation. China Global Investment Tracker. https://www.aei.org/china-global-investment-tracker/

[6]     Зоя Осколкова. Китай стал крупнейшим в мире кредитором развивающихся стран. РИА Новый День. 28.03.2023. https://newdaynews.ru/economy/790733.html

[7]     Там же

[8]     Условно: первый этап – революционно-маоистский (1949 – 1976), второй этап, оплодотворенный идеями Дэн Сяопина, – реформаторско-преобразовательный, модернизационно-созидетельный (1979 – 2020), третий этап под руководством Си Цзиньпина – мировое лидерство (2022 – н/в).

[9]     Erin Hale. Can China replace the US in the Middle East? Al Jazeera. 25.04.2023. https://www.aljazeera.com/features/2023/4/25/can-china-replace-the-us-in-the-middle-east?mc_cid=1e91486550&mc_eid=ac80e19d2c

[10]   Shivani Singh. Iraq was top target of China's Belt & Road in 2021- study. Reuters. 02.02.2022. https://www.reuters.com/world/china/iraq-was-top-target-chinas-belt-road-2021-study-2022-02-02/

[11]   Zeynep Tüfekçi Gülay, Hacer Başer. Orta Doğu Çin için "vazgeçilmez" bir enerji kaynağı. Anadolu Ajansı. 07.12.2022. (турецкий яз.). Зейнеп Тюфекчи Гюлай, Хаджар Башер. Ближний Восток - "незаменимый" источник энергии для Китая. Анатолийское агентство Anadolu. 07.12.2022. https://www.aa.com.tr/tr/dunya/orta-dogu-cin-icin-vazgecilmez-bir-enerji-kaynagi/2757682

[12]   Jonathan Fulton. China’s Changing Role in the Middle East. // Atlantic Council Policy & The Rafik Hariri Center for the Middle East. June 2019. – 21 p. ISBN-13: 978-1-61977-590-9. Page 4.

[13]   The South China Morning Post. 20.01.2016. Quick guide to China’s diplomatic levels. https://www.scmp.com/news/china/diplomacy-defence/article/1903455/quick-guide-chinas-diplomatic-levels

[14]   House Foreign Affairs Committee GOP. 25.10.2022. China Regional Snapshot: Middle East and North Africa. https://foreignaffairs.house.gov/china-regional-snapshot-middle-east-and-north-africa/#:~:text=From%202005%20to%202022%20PRC,by%20116%25%20relative%20to%202020.

[15]   Zachary Cohen. CNN Exclusive: US intel and satellite images show Saudi Arabia is now building its own ballistic missiles with help of China. CNN. 23.12.2021. https://edition.cnn.com/2021/12/23/politics/saudi-ballistic-missiles-china/index.html

[16]   Nicolas Parasie, Robert Wall. Russia and China Target Middle East Arms Deals. The Wall Street Journal. 06.04.2019. https://www.wsj.com/articles/russia-and-china-target-middle-east-arms-deals-11554555600

[17]   По состоянию на 13.03.2022, Китай подписал соглашения о сотрудничестве в рамках инициативы «Один пояс и один путь» со 148 странами и 31 международной организацией.

[18]   Казанин М.В. Некоторые аспекты сотрудничества КНР и Израиля в рамках стратегического плана «Один пояс, один путь». Институт Ближнего Востока. 08.07.2016. http://www.iimes.ru/?p=29024

[19]   Sarah Cook. Beijing's Global Megaphone. Special Report 2020. Freedom House. https://freedomhouse.org/report/special-report/2020/beijings-global-megaphone

[20]   Цитируется по: Sarah Cook. Beijing's Global Megaphone. Special Report 2020.

[21]   МИД Китая. 19.05.2023. Си Цзиньпин возглавил первый Саммит «Китай–Центральная Азия» и выступил с программной речью. https://www.fmprc.gov.cn/rus/zxxx/202305/t20230519_11080362.html

[22]   Там же

[23]   Мурад Тешабаев. Китай инвестировал в Центральную Азию $50 млрд. UPL.UZ. 20.05.2023. https://upl.uz/economy/33710-news.html

[24]   Meaghan Tobin. China sends a subtle message to Central Asia: Rely on us, not Russia. The Washington Post. 19.05.2023. https://www.washingtonpost.com/world/2023/05/19/china-central-asia-russia-summit/

[25]   Подробнее см.: Владимир Сажин. Иран – Саудовская Аравия: разрядка напряженности. Журнал Международная жизнь. 05.04.2023. https://interaffairs.ru/news/show/39769

[26]   Центр "Катехон". 18.01.2022. Иностранные военные базы на Ближнем Востоке. https://katehon.com/ru/article/inostrannye-voennye-bazy-na-blizhnem-vostoke; Dzen. 08.01.2020. Где базируются войска США на Ближнем Востоке. https://dzen.ru/a/XhWljZUV7gCu4v7F

[27]   Erin Hale. Can China replace the US in the Middle East? Al Jazeera.

[28]   Trita Parsi. Lessons From China’s Role in Middle East Diplomacy. Quincy Institute. 02.05.2023. https://quincyinst.org/2023/05/02/lessons-from-chinas-role-in-middle-east-diplomacy/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs