ENGLISH
11:11 04.05.2022 • 
The Washington Post отмечает, что, согласно прогнозам МВФ, «к 2040 году», совокупный ВВП Китая и Индии, исчисленный на основе паритета покупательной способности, превысит суммарные показатели «США и восьми других крупнейших государств, которые ввели санкции [против России]». Если прибавить к этому перечню стран Бразилию, Мексику, Индонезию и Турцию, то «соотношение сил в мире изменится еще значительнее… Такое развитие событий положит конец двухвековому глобальному господству Запада, если только некоторые из этих растущих государств не присоединятся к нашим рядам». Еще в худшем положении Запад окажется в случае, «если страны, которые сегодня не применяют санкции [против России], создадут неформальный альянс, чтобы конкурировать с Западом и вытеснить его».[i]
В условиях нарастающей дезинтеграции и дестабилизации современного мирового порядка, происходят тектонические изменения в геополитике. Мировая экономика также переживает фундаментальный переход - «от глобализации к регионализации», а также «от зависимости к диверсификации». Центр тяжести экономического потенциала мира неуклонно перемещается от стран «золотого миллиарда» к государствам региона Индо-Пацифики. Таким образом, страны глобального Юга будут играть всё более важную роль.
Усиление международной конкуренции привлекает к странам «глобального Юга» растущее внимание ведущих государств мира. На фоне происходящей трансформации системы международных отношений, сохранение и развитие тесных связей с развивающимися странами сулит большие возможности с точки зрения усиления геополитического влияния. А быстрый рост населения большинства стран Юга в сочетании с увеличением доли работоспособного населения может, при определенных условиях, способствовать экономическому росту.
К примеру, ряд экспертов полагает, что экономика Африки способна на столь же впечатляющий экономический рывок, какой совершила Юго-Восточная Азия во второй половине XX века. Часть западных наблюдателей уже выражает опасения по поводу того, что в странах мирового Юга началось необратимое изменение соотношения сил. И называют Россию и Китай одними из ключевых, если не главных, движителей перемен. Действительно, в странах, которые либо не поддержали антироссийские санкции, либо прямо заявили, что будут их игнорировать, проживает более половины мирового населения.
«Роль России в новом международном контексте могла бы состоять не только в отстаивании суверенитета в противоборстве с объединёнными силами Запада, но главным образом в выстраивании новых моделей отношений внутри не-Запада.»[ii] При этом трудно не согласиться с мнением, что подлинная многополярность едва ли может носить устойчивый характер, если существующие блоки, охватывающие ряд ведущих стран, не будут уравновешены эффективно функционирующими объединениями других государств. Фундаментом сохраняющейся силы Запада выступает множество «пересекающихся структур координации действий». И существует объективная потребность в ключевом нарративе «о балансе и глобальном равновесии, который должен сформировать политическую ось глобальной «системы» или «контрсистемы» в противовес глобальному гегемонизму, однополярности и лицемерию, характерным для периода после холодной войны».[iii]
Финансово-экономические позиции Запада по-прежнему сильны. Не секрет, главной целью новой консолидации Америки, Европы и их союзников должно стать, по мысли администрации Байдена, сдерживание и ограничение влияния Китая и России. «Большая семерка» выдвинула многомиллиардный план инвестиций в инфраструктуру, известный как Build Back Better World (B3W). В рамках этой геоэкономической, но подспудно – геополитической, инициативы, предполагается «поддерживать высококачественные проекты, способствующие развитию стран с низким и средним уровнем дохода».
Приоритеты сосредоточены вокруг формирования среды стандартов и норм, с перспективой их распространения если не на весь мир, то на его значительную часть. Миром, согласно данной доктрине, будет править «тот, кто пишет правила».
В качестве преимущества этой западной программы рассматривается ее ориентированность на инвестиции в проекты, отвечающие современным требованиям предотвращения негативных последствий для климата, «устойчивого развития», «зеленой энергетики». Однако нынешний всплеск мировых цен на нефть и газ спровоцировал в западных странах бурную полемику вокруг вопроса о состоятельности планов быстрого перехода энергетического сектора от преимущественно ископаемого топлива на возобновляемые источники энергии. Всё громче звучат голоса, предупреждающие об огромных рисках поспешности при реализации фундаментальных изменений в энергетической политике. Спровоцированный санкциями против энергетического экспорта из РФ ценовой шок, угрожает Евросоюзу и США не просто дальнейшим падением конкурентоспособности их производителей, но полновесной рецессией с неясными перспективами для социально-экономической стабильности.
Западные эксперты призывают сконцентрировать внимание на критически важных секторах, и не оставаться в стороне в вопросе возведения объектов, имеющих стратегически важное значение для развивающихся стран. Т.е. по сути – составить конкуренцию Китаю на этом направлении. Но для этого ведущим экономикам Запада предстоит разрешать многочисленные разногласия, прежде всего, между собой. К примеру, многие члены Евросоюза всё еще не готовы присоединяться к формальной коалиции с явной антикитайской направленностью или полностью разрывать энергетическое сотрудничество с Россией по указанию из Вашингтона или Брюсселя.
Туманным остается и вопрос относительно мер, которые могли бы предпринять США и ЕС с целью убедить другие страны отказаться от совместных с проектов с Пекином или Москвой, если те «не нравятся западным странам». Так, санкционное давление, помимо своей уже многократно доказанной тщетности, всё чаще отталкивает государства Юга от развития или расширения сотрудничества с западными компаниями.
Между тем, ведущим экономикам не-Запада есть, чем ответить. К примеру, формат БРИКС+ мог бы выступить в качестве основы для формирования, по меньшей мере, двух «треков взаимодействия стран глобального Юга». Первый объединил бы ШОС, Африканский Союз и Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна, СЕЛАК, с перспективой оформления блока, «наиболее инклюзивного и ориентированного на широкое взаимодействие развивающихся стран в международных организациях». Второй стал бы «платформой для «интеграции интеграций» региональных экономических группировок», лидирующие роли в которых играют страны-члены БРИКС. Важным потенциальным преимуществом интеграции на основе БРИКС+ является возможность «дивергенции моделей и платформ развития и экономической интеграции, в отличие от униполярного/«мономодельного» подхода интеграционных процессов развитых стран…».[iv]
При этом необходимо учитывать, что вызов для России и других государств, претендующих на самостоятельную международную роль, состоит в том значительном «культурном влиянии», которое нынешний Запад, в первую очередь Соединенные Штаты оказывают в мировом масштабе. Хотя многие важнейшие партнеры США уже не разделяют общих ценностных установок. Кроме того, отмечает та же The Washington Post, Западу предстоит крайне сложная и двусмысленная задача: найти баланс между «геополитическими интересами» и «либеральными социальными ценностями». К примеру, многие хозяйственные практики в таких странах, как Индия и Бразилия, вызывают острую критику представителей «зеленых». Однако задача «не допустить» сближения этих стран с Россией и Китаем выглядит, с точки зрения интересов США как «страны гегемона», более важной. Взгляды Запада на вопросы ЛГБТ также плохо совместимы с его геополитическими интересами в других регионах - к примеру, при выстраивании отношений со многими государствами Африки и Ближнего Востока.
Отторжение глобального Юга вызывают как американские претензии на «исключительность», так и европейские на «универсальность». В обоих случаях возможность диалога и компромисса не предполагается изначально. В то же время, в случае таких реальных проблем, как углубление социального неравенства, являющееся одной из наиболее болезненных для глобального Юга, Запад предлагает не глубокое и продуктивное обсуждение, а лишь подмену формальными «политическим ритуалам и символической политикой»[v]. БРИКС, в свою очередь, выдвигает такие «парадигмы развития глобального масштаба», которые отражают приверженность ведущих государств не-Запада принципам многостороннего диалога, а также – инициативы и конфигурации экономического сотрудничества, в рамках которых в максимальной степени отражаются интересы всех стран глобального Юга, пожелавших присоединиться к ним.
Таким образом, нынешний виток конкуренции за влияние на страны глобального Юга носит комплексный характер. С одной стороны, во многих случаях продолжает иметь место «привычное» столкновение интересов развитых и развивающихся стран. Вместе с тем, набирают силу и динамику борьба между сторонниками дальнейшей интеграции развивающихся государств в процесс западо-центричной глобализации и приверженцами сохранения национальной независимости и самобытности.
Следует отметить, что глобальный Юг едва ли заинтересован в реинкарнации двухполюсного противостояния времен «холодной войны». Сегодня «третьему миру» больше не нужно «выбирать сторону». Развивающиеся государства могут работать одновременно с разными конкурирующими державами или компаниями, извлекая синергетическую выгоду из проектов, продвигаемых иностранцами. Кроме того, эпоха идеологий, по-видимому, уходит в прошлое. Все ведущие мировые силы испытывают трудности с формулированием «объединяющей идеи или глобального плана», способных привлечь подавляющее большинство граждан или государств мира. Наконец, прагматичные лидеры государств глобального Юга хорошо понимают, что без конкуренции между ведущими державами, они не получали бы такого объема иностранных инвестиций, как в последние годы.
В своей политике в отношении государств глобального Юга, соперничающие группы ведущих стран выступают проводниками целого ряда геоэкономических инициатив, способных кардинально изменить финансово-экономический ландшафт едва ли не большей части мировой экономики. Как представляется, развивающиеся страны заинтересованы в балансировании влияния внешних держав. Как западных, так и восточных. Россия, в этой связи, способна сыграть важную и конструктивную роль. Москва уже расширяет сотрудничество со многими партнерами из этих стран в вопросах укрепления их продовольственной безопасности. А также в развитии современных отраслей экономики, повышающих международную конкурентоспособность этих государств.
В условиях обострения геополитической конкуренции, не трудно предположить, что чем более углубленный и многоплановый характер будет приобретать сотрудничество между Россией и странами глобального Юга, тем большее противодействие Запада следует ожидать. Борьба еще только начинается. Тем не менее, прагматизм и конструктивная целесообразность в условиях взаимного уважения и учета интересов всех – это традиционные приоритеты России в отношениях с другими странами. И нежелание большинства ведущих стран глобального Юга поддерживать санкционную антироссийскую политику Запада показывает, что подход Москвы к развитию международных связей пользуется поддержкой всё более весомой части мирового сообщества.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
