Прирастет ли Евросоюз Арктикой?

Еврокомиссия опубликовала стратегию Европейского Союза по Арктике[i]. Заявленные планы амбициозны. Удастся ли претворить их в жизнь?

Изменения климата создают предпосылки для расширения доступности экономических ресурсов Арктики. Согласно большинству оценок, они весьма значительны: тринадцать лет назад геологическая служба США оценила запасы нефти в Арктике до 13% от мировых, а газа – до 30%. Кроме того, в средне- и долгосрочной перспективе, по мере таяния полярных льдов, всё более привлекательными для коммерческого мореплавания становятся маршруты, пролегающие через Северо-Западный проход и российский Северный морской путь (СМП). В ряде случаев, время доставки грузов сокращается в полтора-два раза, по сравнению с нынешними.

До недавнего времени, стратегическую ситуацию в Арктике определяли три основные тенденции.

Россия активно наращивает свой стратегический потенциал в регион. В 2008 году приняты «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу». Практически половина побережья и прибрежной зоны Арктики относятся к территории РФ и ее особой экономической зоне. И приносят до 15 процентов российского ВВП. Москва имеет все основания рассматривать территории Заполярья в качестве «стратегической ресурсной базы».

В свою очередь, Соединенные Штаты приступили к глубокому «переосмыслению» своей арктической стратегии.

Наконец, Китай демонстрирует растущий интерес к расширению своего присутствия и развитию проектов в этом регионе.

Большинство вопросов жизнедеятельности региона традиционно решаются в рамках Арктического совета, в который входят Дания, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, США, Финляндия и Швеция. Государства, непосредственно граничащие с Арктикой, стремятся избегать «интернационализации» вопросов регулирования жизни региона. В частности, страны-члены Арктического совета предпочитают решать «исключительно между собой» вопросы, касающиеся безопасности региона. Тем не менее, как отмечал журнал «Россия в глобальной политике», наличие широкой и хорошо разработанной базы правового регулирования Арктики не останавливает амбиции «всё большего числа стран», стремящихся придать сотрудничеству в регионе как можно более широкое «международное измерение».

Одним из наиболее активных международных субъектов на этом поприще выступает Евросоюз. Точкой отсчета нынешнего этапа арктической политики ЕС можно считать 2007 год, когда в «Голубой книге», посвященной морской политике Сообщества, было высказано предложение о подготовке специального доклада об интересах ЕС в зоне Северного ледовитого океана. В марте 2008 года верховный представитель ЕС по вопросам общей внешней политики и политики в области безопасности Хавьер Солана и комиссар ЕС по внешним связям Бенита Ферреро-Вальднер подготовили к встрече руководства ЕС специальный доклад по арктической проблематике. В документе звучали призывы о необходимости разработать общую, единую политику Евросоюза по вопросам развития Арктики, которая бы соответствовала целям и интересам Сообщества. Помимо прочего, речь шла о «новых вызовах интересам европейской безопасности» в связи с «изменениями в геостратегической динамике». В качестве примера подобной «динамики» приводилось водружение флага России под Северным полюсом в ходе экспедиции подводных аппаратов.[ii] С этого же времени, Брюссель предпринимает попытки получить статус наблюдателя при Арктическом совете.

Вместе с тем, до определенного времени арктическая тема оставалась, скорее, на периферии вопросов внешней политики ЕС как субъекта международных отношений. В 2010 году Финляндия, первой из государств-членов, обнародовала собственную арктическую стратегию. В 2011 году ее примеру последовали Дания и Швеция. В последующие годы об особых национальных интересах в Арктике объявили Франция, Германия и Великобритания (еще в качестве члена ЕС). В 2009 году Париж назначил первого специального посла по вопросам Арктики и Антарктиды. В 2013 году Берлин впервые опубликовал основные положения немецкой арктической политики.

Как писала ранее «Международная жизнь», Еврокомиссия вернулась к вопросу актуализации политики в северных широтах в конце 2019 года. В апреле 2020 года ЕК одобрила обновленную «Комплексную арктическую политику». В качестве приоритетных были заявлены три пункта: «устойчивое развитие региона и международное сотрудничество, смягчение последствий изменения климата и охрана хрупкой полярной экосистемы». Летом того же года, Европарламент опубликовал «анализ сбалансированной политики Союза в регионе на фоне отсутствия внешнего признания интеграционной группировки как весомого арктического актора».[iii]

К настоящему времени, основную роль в настойчивых попытках продвигать идею о включении в число наблюдателей при Арктическом совете и Евросоюза играют его страны-члены: Дания, Финляндия и Швеция. Однако их усилия наталкиваются на прагматичное и обоснованное противодействие других членов Совета, в первую очередь, Канады и России. Тем более что из числа участников ЕС, статус наблюдателя при Арктическом совете уже имеют ФРГ, Испания, Италия (временный), Нидерланды, Польша и Франция.

И вот, как отмечает «Коммерсант», в Брюсселе, кажется, осознали бесперспективность своих усилий на этом направлении. И «решили просто объявить, что Евросоюз уже является важным игроком в Арктике, с чьей позицией отныне придется считаться всем остальным». Опубликованный документ обозначает Евросоюз как якобы уже «находящийся в Арктике». Объявляет Сообщество «влиятельным геополитическим актором», который «имеет стратегические и повседневные интересы как в европейской Арктике, так и в более широком Арктическом регионе». «Полное участие ЕС в арктических вопросах» заявляется как «геополитическая необходимость».

Важно отметить, что ЕС давно и настойчиво ставит под сомнение правовой статус Северного морского пути в качестве российской национальной транспортной артерии. Именно поэтому Евросоюз, вместе с США, выступают основным противником фундированной правовой позиции РФ: они не признают приоритетные права России (а также Канады) по регулированию судоходства в арктических водах. Споры идут также по вопросу внешних границ континентального шельфа и его разграничения в центральной части Северного ледовитого океана[iv]. ЕС продвигает позицию исключительного приоритета в Арктике договорных норм международного права, в первую очередь, Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., при этом «нарочито забывая» об обширном корпусе нормативно-правового регулирования, уже действующего на уровне отдельных стран Приполярного региона. К примеру, решения Москвы о введении разрешительного порядка прохода иностранных судов и, в особенности – военных кораблей, а также обязательное использование исключительно российской ледокольной и лоцманской проводок – рассматриваются как расширительное толкование ст. 234 Конвенции 1982 г. со стороны Российской Федерации.[v]

Как указывает «Коммерсант», провозгласив себя субъектом арктической политики в силу географической принадлежности, Евросоюз пытается избавить себя «от необходимости договариваться с Россией по вопросу о статусе наблюдателя в Арктическом совете». А также от необходимости соблюдать целый ряд требований и обязательств, которые предусмотрены для наблюдателей при Арктическом совете. Прежде всего, «об уважении суверенных прав восьми приполярных государств решать судьбу Арктики». «В стратегии ЕС хоть и сказано, что Брюссель продолжит добиваться статуса наблюдателя в Арктическом совете, но сама суть этого документа сводится к тому, что Евросоюз считает себя вправе не просто наблюдать за процессами в Арктике, а диктовать этому региону свои условия.»[vi]

К примеру, Евросоюз безосновательно пытается потеснить Россию в области проектов развития в Арктическом регионе новых транспортных маршрутов. Государства-члены ЕС видят альтернативу портам Севморпути в развитии транспортного узла в Киркенесе. В 2018 году норвежский город стал конечной точкой железнодорожного маршрута из Европы в Арктику. Согласно проекту «Арктический коридор», дорогу планируется проложить от северного побережья Норвегии к предполагаемому тоннелю под Финским заливом в Эстонию, а потом по всей Европе до Берлина. Соединив «Арктический коридор» с транзитным маршрутом через СМП Европа надеется, превратить Киркенес в главный логистических хаб для китайских грузов, которые планируется возить в Европу в рамках реализации проекта «Полярного шелкового пути»[vii]. Наконец, в России существуют вполне резонные опасения, что, в случае включения Евросоюза в число наблюдателей Арктического совета, с притязаниями на членство или статус наблюдателя выступит и НАТО. А это, без сомнения, создаст новую точку «горячих» противоречий в регионе.

При всем том, ЕС едва ли способен в обозримом будущем предпринять решительные попытки изменить статус-кво в Арктическом регионе в одиночку. Вероятно, поэтому ряд положений Арктической стратегии ЕС прямо апеллирует к предвыборной программе нынешнего президента США. В ходе борьбы за Белый дом, Байден в качестве одной из главных угроз национальной безопасности США обозначил проблему климатических изменений. В числе наиболее весомых экологических «прегрешений» России была названа ее «активность» в Арктическом регионе. Байден также заявлял о намерении добиваться введения «глобального моратория» на добычу полезных ископаемых на шельфе Арктики под предлогом защиты хрупких экосистем региона. Аналогичная цель политики Брюсселя в регионе включена и в нынешнюю версию стратегии ЕС, что в текущей ситуации энергетического кризиса в Европе явно противоречит ее долгосрочным интересам.

Именно акцент на разнообразных экологических рисках, которым потенциально подвержен регион Арктики, выступает в качестве одного из основных аргументов для обоснования активизации присутствия Евросоюза в регионе. Западные эксперты опасаются в первую очередь угрозы аварийного разлива нефтепродуктов. Они напоминают о печальном опыте катастрофы танкера Exxon Valdez в водах Аляски в 1989 году, борьба с экологическими последствиями которой растянулась на десятилетия. Приводятся и другие примеры.

Наконец, среди западных экспертов в области геополитики в последние годы стало модно сравнивать российский Северный морской путь с Суэцким каналом. Но Суэцкий канал, необходимо вспомнить, являлся регионом острого соперничества мировых держав практически с момента своей закладки. Таким образом, надуманное обозначение СМП как «нового Суэцкого канала» может рассматриваться только как слегка завуалированная претензия на ограничение возможностей Москвы в Арктике.

В целом, географическое расположение большей части территории ЕС позволяет аргументированно отрицать его «исторические» притязания на особую роль в Арктике. Большинство документов, описывающих цели политики ЕС в Арктическом регионе, носят неприкрыто менторский, безапелляционный характер, не будучи, при этом, подкреплены осязаемыми материальными возможностями. Что порождает либо подозрения в декларативности, либо и вовсе в почти открытом противостоянии интересам России со стороны целого ряда приарктических государств, включая США. При этом даже две ведущие страны ЕС, Франция и Германия, как и во многих других вопросах, не могут прийти к общему пониманию политики в северных широтах.

Растущее внимание к Арктике отражает определяющую роль региона для экономических и геополитических процессов в международном масштабе. Осознавая крайнюю ограниченность своего геополитического инструментария, Евросоюз пытается играть, в первую очередь, на юридическом поле. Обнародованные стратегические установки ЕС в Арктическом регионе, заставляют предполагать, что Брюссель может попытаться компенсировать свои слабые стороны, примеряя на себя роль «спойлера», стороны, мешающей конструктивному сотрудничеству государств, исторически вовлеченных в решение вопросов развития Арктики.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs