Журнал Международная жизнь - Кризис в Эфиопии: плоды «этнического федерализма»

Когда в 2019 году премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед получил Нобелевскую премию мира за урегулирование многолетнего конфликта с Эритреей и проведение демократических реформ у себя в стране на Западе, он был превознесен до небес как успешный региональный миротворец. Теперь же он оказался в эпицентре гражданской войны, развернувшейся во второй самой крупной по численности населения африканской стране (118 миллионов человек) между силами центрального правительства и повстанцами Национального фронта освобождения Тыграй (НФОТ). Десять месяцев спустя после начала конфликта над страной нависла угроза ее дезинтеграции и повторения руандийского сценария геноцида 1994 года, который унес жизни около одного миллиона человек.

Конфликт федерального правительства с властями штата Тыграй своими корнями уходит в недавнее прошлое, когда в 1991 году коалиция оппозиционных группировок Революционно-демократический фронт эфиопских народов (РДФЭН), основной ударной силой которой являлся НФОТ во главе с Мелесой Зенауи, свергла режим Менгисту Хайле Мариама и приступила к претворению в жизнь политики, так называемого, «этнического федерализма». Суть ее заключается в том, что в административном отношении страна по этническому и языковому признаку была поделена на девять штатов с широкими полномочиями на местах, в том числе, с правом выхода из состава федерации.

После смерти Зенауи в 2012 году подобная модель государственного управления стала давать серьезные сбои. Это стало выражаться в том, что доминирующее положение на протяжении многих лет народности тыграи (6,2 процента населения Эфиопии) в системе центральных органов государственной власти, которое сопровождалось жестокими мерами по подавлению оппозиции, вызвало резкий рост недовольства других более крупных этнических групп.

Особенно широкий масштаб оппозиционные выступления приобрели в штате Оромия, народность которого численностью около трети всего населения страны в течение многих лет чувствует себя далеко отодвинутой от руля управления государством, а также в штате Амхара, представители которого традиционно играют ведущую роль в политической жизни, но также оказавшиеся на обочине политического процесса. Во время подавления этих выступлений силами безопасности тысячи протестующих погибли, а еще больше противников режима НФОТ были отправлены в тюрьмы.

Новая власть – новые подходы

Нынешний руководитель страны, премьер-министр Абий Ахмед, придя к власти в 2018 году на волне этих протестных выступлений, как руководитель партии «Демократическая организация народа оромо», сформировал новую правительственную коалицию под названием «Партия процветания», в которую, однако, лидеры НФОТ отказались вступать, усмотрев в ней ущемление своих интересов после 27 лет практически монопольного управления федеративным государством. Они стали жаловаться на то, что их стали снимать с высших государственных постов и делать «козлами отпущения» за все проблемы и беды страны.

Встав во главе государства, Абий Ахмед предпринял ряд мер по либерализации общественно-политической жизни, а также проведению реформ в сфере экономики. Он освободил тысячи политических заключенных, разрешил деятельность запрещенных ранее политических партий и организаций, снял запрет с работы СМИ, провел приватизацию ряда государственных предприятий, а также начал борьбу с коррупцией. Эта последняя мера коснулась в первую очередь представителей народности тиграи, которые занимали ведущие позиции в госаппарате, а также в вооруженных силах, что вызвало яростное сопротивление с их стороны.

Что касается проблемы этнического федерализма, основополагающей концепции развития Эфиопии последних трех десятков лет, которая, в конечном итоге, привела к нынешнему глубокому социально-политическому кризису и до предела обострила межэтнические отношения, то и на этом направлении Абий Ахмед стал искать пути ее возможного разрешения. Он, в частности, попытался создать в стране такую единую национальную общность, при которой значение этнической принадлежности и языка несколько бы снизилось, но возобладало чувство национальной идентичности и достоинства. Короче говоря, он решил отказаться от модели «этнического федерализма» (которая и в соседнем Южном Судане также закончилась провалом) и перевести страну на рельсы обычного светского федерализма, культивируемого в большинстве африканских государств, с акцентом на укрепление центральных органов государственной власти. Но это, однако, несет в себе большой потенциал противодействия со стороны местных этнических элит, уже вкусивших плоды самостоятельного управления своими вотчинами при минимальном контроле со стороны центрального правительства.

Корни конфликта

Особенно сильное сопротивление в этом плане исходит от верхушки НФОТ, лишившейся своего привилегированного положения. Первый признак нарастающего конфликта между НФОТ и новым премьер-министром обозначился в июне прошлого года, когда спикер верхней палаты эфиопского парламента подала в отставку в знак протеста против переноса запланированных на август 2020 года парламентских и региональных выборов. Поводом для их отсрочки на май-июнь 2021 года послужила пандемия коронавируса. Обвинив Абия Ахмеда в неконституционном продлении срока полномочий возглавляемого им правительства, лидеры НФОТ, не имея на то полномочий, в свою очередь, в сентябре 2020 года демонстративно провели местные выборы, которые Абий Ахмед назвал незаконными и через парламент провел решение о приостановке частичного финансирования властей штата Тыграй.

В октябре 2020 года, воспрепятствовав вновь назначенному командующему Северным военным округом со штаб-квартирой в столице штата Мекеле приступить к исполнению своих служебных обязанностей на том основании, что «его назначение на этот пост не имеет юридической силы», так как полномочия назначившего его премьера Абия Ахмеда «истекли в сентябре», руководители НФОТ фактически пошли на открытую конфронтацию с центральным правительством.

После этого отношения политических противников достигли такого накала, что 4 ноября 2020 года Силы обороны Тыграй, военного крыла НФОТ, нанесли удары по штабу округа в Мекеле и нескольким другим военным объектам. По мнению экспертов Института исследований внешней политики США, лидеры НФОТ предполагали, что рано или поздно их непримиримые разногласия приведут к военному столкновению и решили нанести упреждающий удар по противнику и захватить имеющиеся здесь основные арсеналы оружия и военной техники эфиопской армии, оставшиеся еще со времени эфиопо-эритрейской войны 1998-2000-х годов [i]. В этом приграничном с Эритреей штате дислоцировалась большая часть механизированных подразделений, на вооружении которых находилось около 80 процентов всей тяжелой военной техники эфиопской армии.

В тот же день премьер-министр отдал приказ вооруженным силам начать операцию против повстанцев НФОТ и предъявил лидеру мятежников Дебрециону Гебремикаэлю ультиматум сдаться, на что последний ответил отказом. Военный конфликт стал быстро разрастаться, охватывая другие регионы. В частности, Силы обороны Тыграй подвергли ракетному обстрелу столицу соседней Эритреи Асмару, главный город штата Амхара Бахр-Дар и другие объекты. Лидер НФОТ заявил, что Асмара стала «законной целью», потому что эфиопская армия использовала ее аэропорт для нанесения авиаударов по силам Тыграй.

7 ноября 2020 года на чрезвычайной сессии федерального парламента правительство Тыграй было объявлено незаконным, и в Мекеле была назначена новая переходная администрация, лояльная Аддис-Абебе. Одновременно парламент выдал ордера на арест десятков руководителей НФОТ за то, что они «поставили под угрозу само существование страны».

Боевые действия

В первые недели боевых действий федеральные войска и присоединившиеся к ним эритрейские подразделения и ополченцы быстро продвинулись вперед и 28 ноября 2020 года взяли под свой контроль столицу штата Тыграй – город Мекеле. Вмешательство Эритреи в конфликт в Тыграе на стороне Аддис-Абебы объясняется тем, что ее президент Исайяс Афеворки, поддерживающий хорошие отношения с эфиопским премьером, считает лидеров НФОТ предателями, так как в 1998 году в период войны Эритреи за независимость они выступили на стороне Эфиопии, несмотря на то, что эритрейцы оказали НФОТ большую помощь в свержении в 1991 году режима Менгисту Хайле Мариама.

Неся потери в живой силе и технике под ударами федеральной армии, основная часть Сил обороны Тыграя отступила в труднодоступные горные районы. Опираясь на широкую поддержку местного населения, повстанцы быстро провели перегруппировку своих сил и приступили к проведению боевых операций по освобождению захваченных территорий. В конечном итоге им удалось нанести ряд тяжелых ударов по правительственным войскам, захватив в плен несколько тысяч военнослужащих, и таким образом добиться перелома в ходе военных действий в свою пользу. После восьми месяцев боев 28 июня 2021 года они восстановили контроль над Мекеле, по улицам которого провели захваченных в плен военных федеральной армии. Потерпев поражение в боях за столицу штата, власти Аддис-Абебы в одностороннем порядке в это же время объявили о прекращении огня.

Как отмечают ряд экспертов, это явилось следствием того, что Северный военный округ, сформированный, в основном, из выходцев этноса тыграи, с самого начала конфликта стал разваливаться. Часть его бойцов и офицеров была взята в плен, а другая часть просто перешла на сторону НФОТ, включая несколько генералов, один из которых командовал эфиопской армией во время войны с Эритреей в 1998-2000-х годах. Особенно большой урон понесли ВВС Эфиопии, которые были укомплектованы, главным образом, выходцами из народности тыграи.

После взятия Мекеле руководители НФОТ повернули свои войска против ополчений Амхара и Афар, чтобы перекрыть транспортные коммуникации, соединяющие Аддис-Абебу с портом Джибути, и в начале августа установили контроль над городом Лалибела, где находится объект Всемирного наследия ООН-11 средневековых монолитных церквей, которые были высечены в скале около 900 лет тому назад и являются святыней для миллионов православных христиан Эфиопии.

В поисках союзников

Одновременно НФОТ приступил к активному поиску союзников в других районах страны среди вооруженных группировок, находящихся в конфликте с центральным правительством. Так, по данным «Africa Confidential», в начале августа 2021 года прошли переговоры с Освободительной армией Оромо (ОАО), отколовшейся от Фронта освобождения Оромо, о создании военно-политического альянса с целью свержения правительства Абия Ахмеда. Лидер ОАО Кумса Дириба заявил, что уже сейчас обе группировки приступили к обмену разведывательной информацией и координации действий [ii]. Другой африканский портал «Africa Report» высказывает мнение, что истинная цель сближения этих двух сепаратистских организаций заключается в том, чтобы скоординировать усилия на выход из состава федеративного государства или, по крайней мере, использовать угрозу выхода на предстоящих переговорах о прекращении огня [iii].

Сложность урегулирования внутри-эфиопского конфликта и сами причины его возникновения в значительной степени определяются нерешенностью проблемы распределения водных ресурсов Голубого Нила после завершения Эфиопией строительства самой мощной в Африке ГЭС «Возрождение» с огромным водохранилищем. В Судане и Египте, потребности которого в питьевой воде и воде для орошения на более, чем 90 процентов покрываются водами Нила, опасаются, что возведение плотины ГЭС может серьезно нарушить их водоснабжение. Создается впечатление, что Египет и Судан – и не только они, но и другие внешние игроки – решили воспользоваться крайне сложным внутриполитическим положением в Эфиопии, чтобы добиться от правительства Абия Ахмеда максимально выгодных для себя условий решения этой проблемы и продвижения иных своих интересов путем оказания поддержки антиправительственным силам в лице НФОТ и других оппозиционных организаций.

Неслучайно поэтому наряду с конфликтом в штате Тыграй в ноябре прошлого года обострились отношения Эфиопии с Суданом, который в декабре 2020 года ввел свои войска на спорную пограничную территорию аль-Фашага, плодородные земли которой в последние годы совместно использовались амхарскими и суданскими фермерами для производства сельскохозяйственной продукции. В результате развернувшихся боевых действий против ополченцев Амхара, поддержанных эфиопской армией, несколько десятков военнослужащих с обеих сторон погибли. К концу декабря 2020 года, поставив этот район под свой полный контроль, суданцы выселили из него тысячи амхарских фермеров.

Как установили эксперты Международной кризисной группы, судано-эфиопский конфликт разгорелся не на пустом месте. Это была целенаправленная, заранее спланированная военная операция, направленная на ослабление позиций Аддис-Абебы при урегулировании проблемы стока вод Голубого Нила. Подготовка к ее проведению началась еще до того, как разразился конфликт в Тыграе. А, начиная с 2019 года, противники нынешнего режима Эфиопии в лице НФОТ и его египетских и суданских покровителей, воспользовавшись резким обострением межэтнических отношений из-за земельных споров в штате Бенишангуль-Гумуз, приступили к оказанию активной поддержки ополчениям гумуз. Так, по свидетельствам представителей ООН и иностранных дипломатов в Эфиопии, неоднократно отмечался переход судано-эфиопской границы ополченцами гумуз, вооруженных реактивными гранатометами, после прохождения ими военной подготовки в провинции Голубой Нил в Судане. Что касается НФОТ, то с начала боевых действий в Тыграе Судан принял у себя свыше 70 тысяч беженцев из этого штата, часть из которых после прохождения военной подготовки в суданских лагерях вливалась затем в ряды Сил освобождения Тыграй. После того, как 2 марта сего года Судан подписал соглашение о военном сотрудничестве с Египтом, МИД Эфиопии назвал Хартум «троянским конем противников Эфиопии» [iv].

Внешние игроки

Свой вклад в дестабилизацию обстановки в Эфиопии вносит и Египет, который прилагает всевозможные усилия для ослабления ее переговорных позиций по вопросу использования вод Голубого Нила. В этой связи ничем иным, как завуалированную угрозу в адрес Эфиопии, следует рассматривать заявление министра иностранных дел Египта Салеха Шукри, сделанное им в середине июня. В нем он предупредил, что, если усилия Каира по поиску решения проблемы распределения водных ресурсов Голубого Нила за столом переговоров закончатся провалом, и возникнет угроза для жизни египтян и суданцев, тогда обе страны будут обязаны принять меры по защите своих интересов [v].

С учетом того, что геополитическое значение региона Африканского Рога, важнейшей составной частью которого является Эфиопия, в последнее десятилетие значительно возросло (за это время в Джибути, Сомали, Эритрее и Сомалиленде создано около десятка иностранных военных баз), Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты стали уделять развитию отношений с ней особое внимание. Их главная цель здесь заключается в ослаблении влияния Ирана и противодействии растущему присутствию Турции и Катара. Особенно тесные связи с Аддис-Абебой получили развитие после подписания в Джидде «Саудовская Аравия) в 2018 году премьер-министром Абием Ахмедом соглашения с Эритреей о мирном урегулировании конфликта, длившегося с 2000 года.

Эр-Риад и Абу-Даби вложили в экономику Эфиопии значительные средства. В частности, ОАЭ предоставила ей 3 миллиарда долларов в виде инвестиций и помощи, из которых один миллиард был депонирован в Национальном банке Эфиопии. В обмен на эту поддержку Аддис-Абеба предоставила Эмиратам многомиллиардные контракты на осуществление инфраструктурных проектов. Саудовская Аравия, в свою очередь, взяла обязательство в течение года поставлять дизельное топливо с отсрочкой платежей на 12 месяцев, чтобы помочь стране решить проблему валютной ликвидности.

Вслед за активизацией экономических связей последовало развитие сотрудничества в военной сфере. В конце ноября 2019 года на авиасалоне в Дубае между Эфиопией и ОАЭ было подписано военное соглашение, которое послужило в дальнейшем поводом для вмешательства Абу-Даби в нынешний конфликт в Эфиопии. Как сообщала кенийская газета «Daily Nation», наступление федеральной армии в начале ноября 2020 года на столицу штата Тыграй город Мекеле происходило не только при поддержке воинских частей Эритреи – союзника Абу-Даби, но и сопровождалось ударами беспилотников ОАЭ с военной базы в районе эритрейского порта Ассэб [vi].

Не обошел своим вниманием Эфиопию и Катар. Когда в июне 2017 года разразился кризис в Персидском заливе, и Катар оказался в политической изоляции, Доха в целях обеспечения своих потребностей в продовольствии инвестировала немалые средства в агропродовольственный сектор Эфиопии, исходя из того, что 15 процентов всего поголовья скота стран Африки приходится на Эфиопию. По этому показателю она занимает первое место на континенте и девятое в мире. Новый импульс развитию двусторонних связей дал визит Абия Ахмеда в марте 2019 года в Катар.

Турция проявляет активность и на Африканском Роге

Прочные и длительные отношения с Аддис-Абебой поддерживает и Анкара. За последние два года товарооборот между двумя странами вырос на 200 миллионов долларов, достигнув 650 миллионов. Из общей суммы 6 миллиардов долларов турецких инвестиций в страны Африки 2,5 миллиарда приходятся на Эфиопию, где в составе 200 турецких компаний, особенно на предприятиях текстильной промышленности, занято 30 тысяч местных рабочих и служащих. Во время визита Абия Ахмеда в Анкару в середине августа 2021 года было подписано соглашение о военном и финансовом сотрудничестве, которое некоторые наблюдатели расценили как переход к стратегическому партнерству двух стран. В этом контексте представляются правдоподобными сообщения отдельных СМИ о том, что Анкара в разгар нынешнего кризиса в Тыграе поставила Аддис-Абебе под предлогом «защиты» плотины «Возрождение» 10 боевых беспилотников и оборудовала для них взлетно-посадочную полосу [vii].

Во время переговоров в Анкаре турецкий президент заявил о своей готовности выступить посредником в пограничном споре между Эфиопией и Суданом по вопросу принадлежности территории аль-Фашага, где происходят вооруженные столкновения из-за использования земельных угодий фермерами амхара. Здесь следует иметь в виду, что за неделю до визита Абия Ахмеда в Турцию президент Эрдоган принимал в Анкаре главу Судана генерала Абдель Фаттаха аль-Бурхана, с которым, возможно, также обсуждал эту проблему.

Касаясь конфликта в Тыграе, Эрдоган пообещал Абию сделать все возможное для урегулирования, вплоть до оказания посреднических услуг в отношениях с лидерами НФОТ, с которыми он поддерживал тесные связи еще до прихода Абия к власти в 2018 году. Однако, некоторые эксперты сомневаются, что НФОТ может пойти на это, так как такое не устроит США, которые, по утверждению кенийской газеты «Daily Nation», оказывают поддержку этой повстанческой организации [viii]. Как отмечает германская «Дie Welt», активность Анкары объясняется тем, что Эрдоган рассматривает Эфиопию в качестве плацдарма не только для расширения своего экономического и политического присутствия в районе Большой Восточной Африки, включая Кению и Уганду, но и для подрыва политического влияния Египта и ОАЭ на Африканском Роге [ix].

Создается впечатление, что, как и в Ливии, где Анкара – в противоборстве с Египтом и ОАЭ – превратилась сегодня в одного из основных военно-политических игроков, она вознамерилась разыграть еще одну партию «турецкого гамбита» на сей раз в Эфиопии, пользуясь сложным положением премьер-министра Абия Ахмеда. Представляется, что дипломатическое давление на главу эфиопского государства с целью приступить к переговорам с НФОТ, которое осуществляется со стороны США, Великобритании, Франции и других стран, подчас переходящее в прямой шантаж, возымело обратный эффект, и заставило его пойти на сотрудничество с Турцией. Чем тогда объяснить, что в преддверии визита в Анкару он демонстративно отказался принять в Аддис-Абебе высокопоставленных представителей США: сначала главу USAID Саманту Пауэр, а затем спецпосланника по делам Африканского Рога Джефри Фелтмана?

С другой стороны, нельзя исключать, что США могли закрыть глаза на наметившееся сближение Аддис-Абебы с Турцией, исходя из того, что это приведет к усилению соперничества Анкары и Пекина и несколько ограничит возможности последнего в этой стране, так как Турция является основным конкурентом Китая на рынке строительных услуг не только на Африканском Роге, но в других районах континента. В данном случае можно предположить, что на сегодняшний день цели внешней политики США и Турции на Африканском Роге ситуативно в определенной степени совпадают.

Иран, США, КНР – у всех здесь проявились интересы

Воспользовавшись сложившейся международной конъюнктурой, в борьбу за свои интересы в регионе включился и Иран, предложивший Аддис-Абебе свои услуги. В июле-августе 2021 года в СМИ прошли сообщения о появлении на базе ВВС Эфиопии Семара иранских беспилотников «Mojaher-6». Кроме этого на гражданских и военных аэродромах Эфиопии было зафиксировано неоднократное присутствие самолетов военно-транспортной авиации Корпуса стражей исламской революции [x].

Всё это лишний раз является свидетельством того, что район Африканского Рога становится своего рода «яблоком раздора» не только для региональных государств Восточного Средиземноморья и стран Персидского залива, но и для глобальных игроков, в первую очередь, США и Китая.

В течение последних трех десятилетий Эфиопия была одним из наиболее близких союзников США в Африке, являясь главным получателем американской помощи на континенте. Однако, в последние годы, когда президент Дональд Трамп высказался в поддержку позиции Египта в вопросе распределения водных ресурсов Голубого Нила, отношения между двумя странами серьезно охладели.

В условиях военного конфликта, разгоревшегося между правительством Эфиопии и властями штата Тыграй, администрация США, призывая Аддис-Абебу к прекращению военных действий и проведению переговоров, на самом деле заинтересована в поддержании в Эфиопии управляемого перманентного хаоса, чтобы сделать ее малопривлекательной для китайских инвестиций и сорвать планы КНР по усилению влияния, как на Африканском Роге, так и на континенте, в целом. И в этом плане США уже кое в чем преуспели: так египетские компании, понесшие убытки в размере 40 миллионов долларов в результате боевых действий в штате Тыграй, подали иск в международный арбитраж на их возмещение… федеральным правительством. Под угрозой срыва оказались и многомиллиардные проекты многочисленных китайских компаний в различных областях эфиопской экономики. В целом, конфликт в Тыграе уже нанес серьезный репутационный ущерб Эфиопии, как одной из наиболее привлекательных африканских стран для вложения иностранных инвестиций, и привел к резкому падению стоимости ее еврооблигаций.

При этом представители западного экспертного сообщества не исключают, что нынешний кризис в Эфиопии был спровоцирован самими США. Смысл – создать предлог для военного вмешательства под знаменем «гуманитарной интервенции» и затем установить полный американский контроль над Африканским Рогом и подорвать позиции Китая и России в стратегически важном районе мира, если обычные меры дипломатического давления и завуалированных угроз не принесут желаемых результатов. Для претворения этих задумок в жизнь в администрации Байдена была сформирована группа специалистов, имеющих опыт «революций арабской весны» из команды Барака Обамы в лице нынешней главы USAID Саманты Пауэр, госсекретаря Энтони Блинкена и недавно назначенного на пост спецпредставителя США на Африканском Роге Джефри Фелтмана. Все они в той или иной степени принимали непосредственное участие в разработке и проведении военных интервенций в Ливии и Сирии [xi].

Что касается Китая – второго глобального игрока в этом регионе, то, хотя открыто он не вмешивается в эфиопские дела, тем не менее, вес КНР и влияние здесь чувствуется очень сильно. Пекин является главным экономическим и торговым партнером Эфиопии – на его долю приходится 14 процентов эфиопского экспорта и 30 процентов эфиопского импорта. В период многолетнего правления НФОТ Пекин вложил в экономику Эфиопии около 14 миллиардов долларов, а верхушка НФОТ стала главным бенефициаром китайских инвестиций. Одним из наиболее крупных проектов стала модернизация железной дороги, соединяющей Эфиопию с портами соседнего Джибути стоимостью 3,4 миллиарда долларов, на 70 процентов профинансированного КНР.

После нормализации эфиопо-эритрейских отношений в 2018 году Китай приобрел в Эритрее два крупных рудника по добыче золота, меди и цинка и модернизировал порт Массава. Сюда следует добавить 20-миллиардные инвестиции КНР в Египте, направленные на создание телекоммуникационных сетей, контейнерных терминалов, строительство железных дорог, угольных электростанций и других объектов в зоне Суэцкого канала. Получается, что практически вся торговля между КНР и Европой проходит вдоль побережья Африканского Рога на пути к Суэцкому каналу. К этому следует добавить, что в китайском проекте «Один пояс, один путь», на осуществление которого до 2027 года, по оценкам «Morgan Stanley», планируется вложить 1,2-1,3 триллиона долларов, Африканскому Рогу и Джибути, в частности, отводится роль ключевого опорного пункта на Африканском континенте [xii].

Для защиты этих огромных экономических интересов на территории Джибути китайцами была построена по последнему слову военной техники военно-морская база с огромными бетонными бункерами, способная принимать самые крупные суда, включая авианосцы. Неудивительно, что в ее создании «The Washington Post» увидела серьезную угрозу интересам национальной безопасности США и своих союзников [xiii]. Столь масштабное присутствие Китая в этом регионе сдерживает США от принятия более жестких мер давления на правительство Абия Ахмеда, так как, по мнению некоторых экспертов, это может привести к тому, что Эфиопия окажется «в объятиях Пекина».

Вместе с тем, продолжая курс на поддержание в этой стране перманентного хаоса, США одновременно ищут пути нормализации своих отношений с Аддис-Абебой. В этой связи обращает на себя внимание статья в американском издании «The Defense Post», в которой отмечается большая заинтересованность Вашингтона в сохранении Эфиопии во главе с Абием Ахмедом в качестве надежного партнера по «продвижению в Африке стандартов западной демократии». По существу, американцы посылают эфиопскому лидеру сигнал о том, что если он пойдет на более тесное сотрудничество с ними, то ему, как представителю второй по численности населения страны в Африке, будет обеспечено политическое будущее в качестве одного из ведущих игроков на Африканском континенте [xiv]. Это – еще один пример американской «политики кнута и пряника».

«Пушки вместо масла»

Между тем, обстановка в стране остается крайне сложной. Конфликт, вспыхнувший в период уборки урожая, обострил и без того сложную продовольственную ситуацию. По данным ВОЗ, около 90 процентов населения штата Тыграй оказались под угрозой голода. Однако, несмотря на призывы международного сообщества прекратить военные действия и приступить к проведению переговоров, обе стороны пытаются добиться своих целей силовыми методами, рассчитывая на военную победу. Федеральное правительство, отказываясь вступать в какие-либо контакты с представителями НФОТ, классифицирует эту группировку, а также Армию освобождения Оромо, в качестве террористических организаций, угрожая использовать «весь оборонный потенциал государства», чтобы покончить с ними «раз и навсегда».

Противоположная сторона, в свою очередь, не признавая легитимность Абия Ахмеда, заявляет, что она сделает все возможное, чтобы заставить его правительство предоставить твердые гарантии восстановления разрушенных систем жизнеобеспечения (электро- и водоснабжения, телекоммуникаций, банковских и иных услуг). Пресс-секретарь Сил обороны Тыграя в середине августа заявил, что пока эти условия не будут выполнены, а ополчения Амхара не покинут занимаемые ими западные районы штата Тыграй, до тех пор будут проводиться боевые операции в штатах Амхара и Афар.

По мнению экспертов американского аналитического центра «Stratfor», в условиях нынешнего усиления военного противостояния между двумя сторонами конфликта представляется маловероятным, чтобы в ближайшей перспективе они сели за стол переговоров. Более того, учитывая их настрой на военную победу, нельзя исключать новых боевых столкновений или кровавых расправ над мирным населением противника [xiv].

Указывая на сложность урегулирования запутанной до предела внутриполитической ситуации в Эфиопии, многовекторный характер противоречий участников конфликта, «Financial Times» замечает, что сегодня в рядах противоборствующих группировок даже «отцы сражаются со своими сыновьями, а сыновья с отцами» [xv]. Принимая во внимание, что в основе большинства проблем современной Эфиопии лежат этно-племенные и клановые противоречия, отягощенные иностранным вмешательством, урегулирование внутриэфиопского конфликта должно определяться самими его участниками. Именно они лучше, чем кто-либо, понимают происхождение и сущность противоречий, а также пути и механизмы их разрешения, основываясь на многовековых традициях и опыте его участников, исходя из принципа «африканским проблемам – африканские решения».

Однако, как представляется, решение проблемы Тыграя и, в целом, взаимоотношений центрального правительства с другими субъектами федерации, где отмечается рост оппозиционных настроений, в сложившейся обстановке уже не может быть достигнуто вне рамок урегулирования вопроса, связанного с разделом водных ресурсов Голубого Нила. Это приведет к тому, что урегулирование внутриполитического кризиса в Эфиопии примет довольно затяжной характер, что вполне отвечает долгосрочным интересам США в этом регионе по причинам, упомянутым выше.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] fpri.org>article/2021…in-tigray-threatens…fragile…

[ii] vk.com>wall-136230860_1570

[iii] theafricareport.com>…tplf-ola…libyas-secession

[iv] www,crisisgroup>…Ethiopia…volatile-sudan…dispute

[v] voanews.com>africa/arab…ministers-meet…nile-dam…

[vi] nation.africa>…mediation…save-ethiopia-yugoslavia…

[vii] al-monitor.com>…08/turkey…ties-ethiopia…influence

[viii] allafrica.com>stories/202108230180.html

[ix] dw..com>…global…mediation-grow-ethiopias-conflict…

[x] bellingcat.com>news.,.ethiopia…iranian…armed-drones/

[xi] sgtreport.com>…horn-africa-washingtons…arab…; thealtworld.com>…paves…intervention…Ethiopia…horn