Очередная «низшая точка» в отношениях Австралии и Китая?

Фото: Reuters

Отношения между Австралией и КНР ухудшаются уже не первый год и в очередной раз достигли «низшей точки». В 2020 году между двумя государствами началась торговая война, которая сопровождалась антидемпинговыми расследованиями, пошлинами, ограничениями австралийской экспорта в КНР, а также китайских инвестиций на Пятом континенте. В 2021 году, на фоне нарастающей напряженности в двусторонних отношениях, Пекин заявил о приостановке своего участия в Стратегическом экономическом диалоге с Канберрой на неопределенный срок. Вне всякого сомнения, Австралия переживает один из наиболее трудных периодов за всю историю своих отношений с Китаем.

Стратегический экономической диалог КНР и Австралии под ударом

6 мая 2021 г., Государственный комитет по развитию и реформе КНР заявил о приостановке участия китайской стороны в стратегическом экономическом диалоге с Австралией (China-Australia Strategic Economic Dialogue) на неопределенный срок. Власти КНР сослались на продолжающуюся риторику «холодной войны» и «идеологическую дискриминацию» со стороны австралийских властей, а также обвинили Австралию в наложении ограничений на двустороннее сотрудничество между странами.[1] На фоне новостных заголовков об ухудшении отношений Австралии и Китая, австралийский доллар упал на 0,6%[2], в то время как цены на железную руду обновили исторический максимум, превысив US$200 за тонну.[3]

Стратегический экономический диалог, последний раунд которого проводился в сентябре 2017 года, является двусторонней площадкой, охватывающей экономическое и инвестиционное направления, а также и вопросы укрепления австралийско-китайских экономических связей. Однако главной причиной приостановки Стратегического экономического диалога стало аннулирование Канберрой меморандума австралийского штата Виктория и КНР об участии в инициативе «Пояс и путь». Основания всё те же: несоответствие внешнеполитическим интересам страны.

Более того, на этом австралийское правительство останавливаться не собирается, и уже обратилось в министерство обороны с просьбой рассмотреть вопрос об отмене 99-летней аренды Порта Дарвин китайской компанией «Landbridge Group».[4] Ожидается, что власти Пятого континента попытаются найти пути заставить китайскую компанию отказаться от права собственности на порт по соображениям национальной безопасности. На протяжении долгих лет австралийские правящие круги расценивали Порт Дарвина как важный пункт для развития Австралии и называли его «воротами Австралии в Азию». В то же время, инвестиции в этот объект со стороны правительства носили редкий характер. Изначально портом управляла компания «Darwin Port», подотчетная парламенту Северной территории через министра инфраструктуры, транспорта и регионального развития. Компания осуществляла надзор за управлением и стратегическим расширением портовых и логистических услуг, включая экспорт природных ресурсов и обеспечение для круизных, военно-морских и таможенных судов[5]. После подписания договора между правительством Северной территории и китайской компанией «Landbrige Group» об аренде Порта Дарвин, стоимость которого составила $506 млн., управление на себя взяла компания «Landbridge Industry Australia»[6]. В число арендованных «Landbrige» частей порта входит верфь East Arm; база снабжения морской пехоты Дарвина; причал Fort Hill (используется для круизных и военных судов), а также коммерческие судоходные каналы в пределах портовой зоны.

В октябре 2015 г. австралийским правительством были организованы слушания для выявления точной процедуры сдачи порта Дарвин в аренду КНР. Согласно доказательствам, предъявленным со стороны Северной территории, одной из причин сдачи порта в аренду стало множество отклоненных заявок на дополнительное финансирование текущих и будущих инфраструктурных потребностей порта Дарвин, поданных через правительственный орган «Infrastructure Australia»[7]. Кроме того, правительство Австралии рекомендовало Порт Дарвин для приватизации, а не для продолжения его работы в качестве государственного объекта[8]. Более того, в том же году, на фоне ажиотажа о потенциальной угрозе национальной безопасности, Министр обороны Австралии Деннис Ричардсон заявил, что порт Дарвин – это в первую очередь торговый порт, а не военно-морская база: «Наш интерес – это доступ к порту и его объектам. Лицензионный акт, который мы подписали в мае этого года, обеспечил нам доступ в Порт Дарвина, который мы и хотели получить. Когда нам впоследствии сообщили, что эта продажа была выгодна интересам Китая, мы рассмотрели возможные последствия для национальной безопасности. В рамках обороны это касалось трех служб. В нем участвовали Австралийское управление связи и СМИ, а также Агентство оборонной безопасности. Ни одна из частей обороны не испытывала беспокойства с точки зрения безопасности в связи с этой арендой»[9]. Учитывая слова австралийского министра обороны, в интересах ведомства было только обеспечение доступа военно-морских судов в порт. В данном случае необходимо отметить, что доступ Королевских военно-морских сил Австралии в Порт Дарвина рассчитан на 25 лет, в то время как срок аренды порта составляет 99 лет. Каждый год в Порт Дарвин прибывает около 100 кораблей ВМС и США, и ожидалось, что их число будет расти, особенно по мере роста целевой группы морской пехоты США в Австралии до 2,5 тыс. человек. Выходит, даже после проведенных слушаний и заявлений высокопоставленных чиновников, австралийская сторона всё равно ставит под сомнение законность аренды Порта Дарвина китайской компанией.

Примечательно, что в 2014 г. незамеченной прошла аренда Порта Ньюкасла — первого торгового экспортного порта в Австралии и крупнейшего в мире угольного экспортного терминала, — австралийской компанией «Hastings Funds Management» и китайской «China Merchants Group». Из-за жесткой конкуренции за австралийские инфраструктурные активы итоговая сумма аренды порта выросла более чем в два раза (до 1,75 млрд. долл.). Срок аренды Порта Ньюкасла составил 98 лет[10]. Стоит ли ожидать, что условия аренды и этого инфраструктурного объекта будут пересмотрены Канберрой?

Так или иначе, подобные действия австралийской стороны могут поставить под вопрос инвестиционный климат на Пятом континенте. Как известно, успех Австралии в привлечении инвестиций кроется в её открытости для конкуренции и участия иностранных инвесторов, поскольку это влечет за собой прогресс в области развития технологий, оптимизации рабочих процессов и экономический рост. Кроме того, иностранные инвестиции играют ключевую роль в поставках австралийских ресурсов на международные рынки, а также в разведке полезных ископаемых, где КНР также активно участвует.[11] Однако в 2019 году приток инвестиций в Австралию из КНР сократился на 62% (до 2,4 млрд. долл.)[12] и без того сильно уступая инвестициям из США или Великобритании. Снижению инвестиционных потоков способствовали как ограничительные меры Канберры, так и снижение уровня доверия среди инвесторов из КНР.

Влияние ограничительных мер КНР на торговые операции Пятого континента

В 2020 году Австралийская антидемпинговая комиссия неоднократно заявляла о расследованиях в отношении китайского экспорта. Затем Канберра и вовсе инициировала международное расследование причин возникновения коронавирусной инфекции COVID-19. Как результат, на протяжении всего года Китай вводил пошлины на австралийский ячмень, говядину, уголь, медь, хлопок, морепродукты, сахар, древесину и вино. Подобные действия Пекина привели к снижению австралийского экспорта, в особенности экспорта угля. Впервые с 2013 года объем поставок угля из Австралии снизился до 13,5 млн. тонн (-4,7 млн тонн.).[13] Безусловно, торговая война оказала влияние на операции между двумя государствами, но вместе с тем важно учитывать как минимум два сопутствующих фактора: во-первых, спрос на уголь в Азиатско-Тихоокеанском регионе сокращается из-за пандемии COVID-19; во-вторых, экспорт Австралии в КНР снизился, но многие экспортеры Пятого континента нашли новые рынки для своих товаров, в том числе благодаря качеству продукции.[14] У австралийской железной руды дела обстоят гораздо лучше, ведь от нее частично зависит сталелитейная промышленность КНР. Особенное внимание также привлекает пример «солидарности» с Австралией её главного союзника — Соединенных Штатов. С одной стороны, Вашингтон поддерживает политическую позицию Канберры и её попытки обострения отношений с КНР. С другой, с момента введения Китаем ограничений на экспорт угля из Австралии в октябре 2020 г., США, наоборот, наращивали свой экспорт угля в КНР, занимая вакуум, оставшийся после своего союзника.[15]

В связи с приостановкой участия китайской стороны в Стратегическом экономическом диалоге с Австралией, не возникает сомнений, что повестка последующих недель и месяцев в отношениях обеих стран станет еще более насыщенной. Имеют место опасения, что под ударом может оказаться Китайско-австралийское соглашение о свободной торговле (China-Australia Free Trade Agreement, ChAFTA). Еще в 2003 году, в связи с быстрым ростом торговли между двумя государствами и учетом выгод для обеих сторон, Канберра и Пекин создали совместную исследовательскую группу, куда вошли Министерство торговли КНР и Министерство иностранных дел и торговли Австралии. В результате проведенной группой работы, в марте 2005 г. в свет вышел доклад «Australia – China Free Trade Agreement Joint Feasibility Study», который указал на главное препятствие развитию торговых отношений Австралии и КНР — тарифы, — а также показал наличие ряда преимуществ для заключения для ChAFTA[16]. Спустя десять лет переговоров, 17 июня 2015 г. стороны официально подписали данное соглашение. Оно вступило в силу 20 декабря 2015 г. и стало первым ССТ Китая с крупной развитой экономикой. Стоит подчеркнуть, что ChAFTA обладает высокой степенью либерализации двусторонней торговли между Австралией и КНР. В рамках данного соглашения были ликвидированы пошлины более чем на 85% товаров, экспортируемых из Австралии в Китай (включая говядину, молочные продукты, вино и зерновые культуры), а также на 92% австралийского экспорта природных ресурсов и продукции обрабатывающей промышленности[17]. Ожидалось, что по мере реализации ChAFTA весь экспорт Китая в Австралию и 97% австралийского экспорта в КНР будут освобождены от пошлин. Особенно примечательно, что в начале 2020 года китайская сторона снизила тарифные ставки на сухое молоко, козье мясо, апельсины, очищенный миндаль и средства по уходу за кожей, а также отменила импортную квоту на австралийскую шерсть в соответствии с условиями соглашения ChAFTA.[18] Вышеизложенные факты показывают, что ChAFTA — это более ценный и практико-ориентированный вектор сотрудничества Австралии и КНР, нежели чем Стратегический экономический диалог. Приостановка участия в Стратегическом диалоге со стороны КНР выступает, скорее, демонстративным ответным жестом на аннулирование формального меморандума «Пояса и пути» между австралийским штатом Виктория и КНР, а также маркером готовности Пекина отвечать на выпады Канберры.

Место диверсификации торговых связей в австралийском противостоянии с КНР

Учитывая тесные экономические связи Китая и Австралия, и, в то же время, напряженные отношения между двумя государствами, наиболее разумным и обоснованным шагом могла бы стать диверсификация торговых связей Пятого континента с Индией, Японией, США и др. По состоянию на 2019 г. каждая из этих стран находится в числе крупнейших экспортных направлений Австралии, а также потенциально является важным стратегическим партнером в рамках Четырехстороннего диалога по безопасности (Quad). Однако в краткосрочной перспективе перечисленные государства точно не смогут обеспечить столь крупный рынок сбыта, каким обладает КНР (в 2020 г. сумма австралийско-китайской торговли достигла отметки в US$161 млрд.).

В этом контексте особое внимание привлекает Инициатива по обеспечению устойчивости цепочек поставок (Supply Chain Resilience Initiative, SCRI). 27 апреля о её официальном запуске объявили министры торговли Австралии, Индии и Японии. Сообщается, что SCRI является ответной реакцией на сбои в цепочках поставок, вызванные последствиями пандемии COVID-19.[19] Однако, исходя из состава участников, можно предположить, что SCRI — проект альтернативных цепочек поставок, призванный снизить экономическую зависимость стран-участниц от КНР. Так, сторонники сопряженного пространства Тихого и Индийского океанов предложили новую площадку для развития региональной торговли и инвестиций с учетом своих геоэкономических интересов.

Безусловно, диверсификация торговых связей Австралии со странами ИТР по-прежнему рассматривается через призму ожиданий[20], однако  в сочетании с SCRI, потенциально может оказать положительный эффект на снижение торговой зависимости от КНР. Напряженные отношения с КНР и необходимость поиска новых экспортных направлений еще активнее толкают Австралию «в объятия» Индии и Японии.

Источник: составлено автором на основе данных торговой статистики ООН[21]

Воинственная риторика Австралии в адрес КНР

Особое влияние на ухудшение австралийско-китайских отношений также оказала и усилившаяся военная риторика Канберры, в особенности под руководством нового министра обороны Питера Даттона. Например, во время выступления на День АНЗАК, министр обороны Австралии заявил, что «не следует сбрасывать со счетов» конфликт с КНР из-за Тайваня, и предупредил о необходимости борьбы с китайской «милитаризацией портов» по всему региону.[22] «Вероятность конфликта остается очень и очень низкой. Но дело в том, что угроза применения силы как метода принуждения возросла <...> Таким образом, вопрос не в том, в каких обстоятельствах Австралия может оказаться вовлеченной в войну против Китая без американской помощи; вопрос заключается в следующем: в каких обстоятельствах мы считаем необходимым подчиниться требованиям Пекина, поскольку дисбаланс военной силы не дает нам другого выбора?» — подчеркнул П. Даттон[23]. В ответ на заявление австралийского министра обороны, официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь (赵立坚) назвал неэтичным раздувание Австралией «китайской угрозы», а экс-премьер Австралии Кевин Радд также обвинил правительство в использовании воинственной риторики в политических целях.[24]

О необходимости готовиться к реальному конфликту с КНР в будущем также заявил генерал-майор Адам Финдли – экс-командующий сил специального назначения Австралии.[25] Подробности закрытого брифинга в апреле 2020 года были получены изданиями The Sydney Morning Herald и The Age. Генерал отметил, что в случае угрозы, Силы обороны Пятого континента должны полагаться не только на традиционные воздушные, наземные и морские измерения, но и использовать космическую среду и киберпространство.[26] Ранее Австралия объявила о значительном увеличении расходов, модернизации своих военных баз, а премьер-министр Скотт Моррисон объявил о планах приобретения ракет большой дальности.  Как известно, Австралия извлекла ряд преимуществ от тесного взаимодействия с США в регионе, что помимо прочего обеспечило Канберре некоторую степень уверенности в своей безопасности и доступ к военным технологиям. Совсем недавно, 29 апреля 2021 года, Вашингтон одобрил поставку Австралии тяжёлой техники на сумму в US$1,65 млрд.

Заключение

Приостановка участия КНР в Стратегическом экономическом диалоге с Австралией, попытки австралийского правительства более жесткого регулирования инвестиций из КНР, а также актуальные последствия торговой войны между двумя государствами говорят о регулярно растущей напряжености в австралийско-китайских отношениях. Вместе с тем враждебные действия Австралии и КНР в отношении друг друга на сегодняшний день носят более политический характер, который создает ажиотаж вокруг австралийско-китайских противоречий. Более того, пристальное внимание к противоборству Австралии и КНР, а также ухудшение торгово-экономических и политических отношений двух государств, может оказать обратный эффект: очередная «низшая точка» в двусторонних отношениях может привести Канберру и Пекин за стол переговоров. В любом случае, сторонам важно не увлечься «сжиганием мостов», выстраиваемых десятилетиями, а также рационально взвесить все преимущества и недостатки дальнейшего обострения отношений.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs