Япония и Австралия: что означает «Соглашение о взаимном доступе»

В середине ноября, во время своего краткосрочного визита в Японию, премьер-министр Австралии Скотт Моррисон и его японский коллега Ёсихидэ Суга заявили о планах подписать «Соглашение о взаимном доступе», которое позволило бы Австралии и Японии более тесно заниматься кооперацией в военной сфере: на взаимной основе предоставлять свою территорию для проведения мероприятий оборонного характера, операций по ликвидации последствий стихийных бедствий и гуманитарных катастроф. Речь, в этом случае, не идёт о размещении войск на постоянной основе, подобно американским военным базам, скорее, соглашение будет применяться в случае проведения совместных или многосторонних учений, в том числе, военно-морских[1]. Ранее, в 2017 г, сторонами было подписано соглашение о логистической поддержке, а общий отсчёт этот японо-австралийский диалог в военно-политической сфере ведёт с принятия в 2007 г. совместной Декларации о сотрудничестве в области безопасности. Подписание соглашения, как ожидается, состоится в Австралии, впрочем, в Японии документ должен будет получить ещё и одобрение парламента.

В случае прохождения всех этих этапов, Япония второй раз в своей истории признает законодательно оформленную возможность нахождения на своей территории военнослужащих другого государства. И если в отношении Вашингтона это вызывает неприятную для японцев взаимосвязь с поражением их страны во Второй мировой войне, то, на этот раз, ситуация преподносится как «крупный успех» японской дипломатии. Японо-австралийский тандем уже становится похожим на «полуальянс». Здесь, впрочем, необходимо уточнить, что не только американские, но и военнослужащие других стран уже ступали на японскую землю. Например, в 2018 г. 50 британских военнослужащих приняли участие в совместных со своими японскими коллегами учебно-тренировочных мероприятиях, которые состоялись на территории трёх японских префектур. Программа включала отработку спасательных и разведывательных операций, парашютное десантирование с вертолётов, но строго без использования огневых средств[2]. Для проведения подобных мероприятий на системной основе как раз и требуется заключение соглашения, которое регулирует вопросы применения к иностранным военным уголовного, налогового, других видов законодательства, таможенного оформления вооружения и военной техники.

Токио и Канберра, в случае подписания документа, в отличие от заключённого в 1960 г. близкого по тематике соглашения Токио и Вашингтона, формально будут выступать как равные партнёры. При этом серьёзным отличием от ситуации с американскими базами в Японии стала жёсткая позиция Токио по вопросам применения японского законодательства к австралийским военнослужащим в случае совершения ими преступлений на японской территории. Ситуацию сильно осложняет наличие в Японии такого вида уголовного наказания, как смертная казнь (в Австралии отменена в 1985 г.). Однако, и в случае менее тяжких преступлений, условия содержания в японских пенитенциарных учреждениях будут сильно отличаться от западных стандартов, причём в худшую сторону. Например, бывший глава автоконцерна «Ниссан» Карлос Гон спал в токийской тюрьме на набитом соломой матрасе[3].

Хотя «Соглашение о взаимном доступе» будет способствовать и возрастанию роли Австралии в вопросах региональной безопасности, именно участие в нём Токио будет воспринято как ещё один значимый шаг в сторону изменения столь хрупкого регионального статус-кво. По мнению экспертного сообщества, это сигнализирует о начале нового периода в японской внешней политике, когда Япония демонстрирует другим «средним державам» готовность к сотрудничеству по вопросам безопасности. Судя по всему, в Токио полагают, что это станет серьезным дополнением к японо-американскому союзу, но, что не менее важно, окажется альтернативной опорой в случае появления новых поводов для сомнений в американских гарантиях безопасности. Уход Д. Трампа из Белого дома ведь не означает полное фиаско идей неоизоляционизма и неомеркантилизма. Учитывая это, Япония выстраивает новую институциональную основу для отношений со «средними державами» в рамках продвижения собственной концепции «Свободного и Открытого Индо-Тихоокеанского региона».

Хотя сегодня подобные тенденции в японской политике безопасности уже начали связывать с Ё. Суга, на самом деле это является результатом кропотливой и настойчивой работы Синдзо Абэ, его предшественника на посту премьер-министра Японии. Например, о намерении приступить к переговорам с Австралией по «Соглашению о взаимном доступе» было объявлено ещё в 2014 г. Японское правительство проводило довольно сложную работу по улаживанию вопросов, к которым японские политики и их избиратели относятся крайне настороженно. И дело здесь не только в многочисленных скандалах вокруг американских морских пехотинцев. Японцы традиционно не любят допускать «чужаков» на свою землю.

Информация о завершении работы над соглашением появилась ещё в июне 2020 г и уже имелись подходящие поводы не только объявить об этом, но и подписать документ[4]. Например, это могло быть сделано во время состоявшейся 6 октября текущего года четырёхсторонней встречи министров иностранных дел США, Японии, Австралии, Индии (так называемый «Ромб безопасности»). Возникает вопрос: почему этого не произошло ранее и почему бы просто не подождать подписания документа? И хотя здесь может быть несколько причин, главной из них стало намерение премьер-министров Японии и Австралии дождаться результатов выборов Президента США. Ё. Суга и С. Моррисон посылают сигнал новой американской администрации о том, что у них есть чем порадовать своего общего союзника в случае возвращения к отношениям «дотрамповских времен».

Так что соглашение пока не подписано. И здесь стоит вспомнить имевшую место в 2014-2015 гг. историю вокруг планов по поставкам для Королевского воено-морского флота Австралии субмарин класса «Сорю» японского производства. Несмотря на предварительную договорённость между занимавшими тогда должности глав правительств Синдзо Абэ и Тонни Эбботом о закупке субмарин без проведения тендера, кабинет Т. Эббота подвергся критике со стороны оппозиции за безальтернативный выбор японского предложения и был вынужден объявить тендер, который японцы проиграли французам. Сегодня, к австралийскому правительству могут также появиться претензии за чрезмерную уступчивость японцам по упомянутому выше вопросу привлечения своих военнослужащих к уголовной ответственности в Японии. Ясности здесь до сих пор нет, консультации, как сообщается, будут продолжены[5].

Для Канберры, в свою очередь, может стать источником неприятных сюрпризов процесс прохождения подписанного документа через японский парламент. Хотя документ будет ратифицирован с большой долей вероятности, неудачные ответы чиновников на вопросы парламентариев могут быть использованы политиками в качестве юридических уловок при толковании значимых положений данного соглашения. Учитывая это, японское правительство предприняло всё возможное для предотвращения подобных проблем. На этом фоне значительные задержки в консультациях между Токио и Канберрой по согласованию текста документа были уже расценены как признаки принципиальных разногласий между сторонами и по более широким вопросам. Однако, на самом деле, это объяснялось намерением Токио максимально тщательно проработать будущее соглашение с тем, чтобы в дальнейшем использовать его в качестве основы при подготовке подобных инициатив с другими государствами, причём не только с региональными соседями[6]. Дело в том, что в настоящее время в Токио могут рассчитывать и на участие в региональной повестке новых внешних игроков, в первую очередь, из числа государств-участников НАТО. Например, в настоящее время Лондон ведёт переговоры об участии во «Всеобъемлющем и прогрессивном транстихоокеанском партнёрстве», модератором которого фактически является Токио. Причём интерес Лондона к Индо-Тихоокеанскому региону здесь обусловлен не только экономикой - стремлением частично компенсировать таким образом издержки, связанные с Брекзитом, но и внешней политикой, в частности, ситуацией вокруг Гонконга, за которой британцы внимательно наблюдают. Лондон и Токио проводят совместные военные учения с 2016 г., есть информация, что работа над соглашением, аналогичным японо-австралийскому, уже ведётся[7].

Франция, имеющая заморские территории в Тихом океане, также является потенциальным партнёром Токио по вопросам Индо-Тихоокеанской повестки[8]. В Японии могут рассчитывать и на интерес Канады к сотрудничеству в оборонной сфере[9]. В Токио, без сомнения , осознают, что новые потенциальные «полусоюзники» будут внимательно наблюдать за «дальнейшей судьбой» соглашения с Австралией, поскольку это может стать прецедентом для подобных и более широких проектов и с другими странами.

В заключение, возвращаясь к теме пребывания иностранных военнослужащих на территории Японии, стоит вспомнить и о трагических событиях 11 марта 2011 г. в Японии. Вертолёт российского МЧС доставил тогда отряд наших спасателей в Фукусиму, другая группа сотрудников МЧС и ядерщиков прибыла на самолётах в Токио, спасатели прошли маршем 500 км до города Сендай (префектура Мияги). При этом отмечалось, что бюрократические ограничения препятствовали эффективной работе зарубежных спасателей в Японии. Может, стоит задуматься и о возможности заключения соответствующего соглашения между Россией и Японией. На полноценное Соглашение о взаимном доступе с Россией Токио, конечно же, не пойдёт, поскольку директивный характер взаимоотношений между Вашингтоном и Токио пока никто не отменял. Однако можно ограничить сферу действия подобного документа вопросами борьбы с последствиями природных и техногенных катастроф, спасательными операциями и противодействием морскому пиратству.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs