«Украинская школа» польской поэзии и живописи против русской культуры

Исторически цивилизационно-политическое противостояние Речи Посполитой и России имело, кроме политического контекста, культурологический подтекст.

Местом его приложения стали земли нынешней Украины, которые для польской историографии в ретроспективном срезе были и до сих пор остаются как земли польские (восточные кресы). В прошлом в определенные периоды они были польскими по факту их завоевания, сегодня они зачастую представляются польскими (для поляков) по культурному наследию, оставленному на данной территории, или запечатлению этой территории в польской культуре.

При этом подразумеваются, прежде всего, литература, живопись и архитектура западно-украинских/восточнопольских городов и местечек. Периодом расцвета кресовых мотивов в польском искусстве был XIX век как реакция польских интеллектуалов на поражение двух антироссийских восстаний – 1830 и 1863 гг.

XIX век в Польше был насыщен патетическим патриотизмом, что не могло не найти своего эстетического отражения в искусстве. Поскольку эстетика – территория морали и тонких чувств, идеологический курс польских литераторов и живописцев кресовой тематики того времени заключался в желании совместить польское и украинское и обеспечить в нём отсутствие русского. Удивительно, но термины «русский», «русин» (Ruski, Rusin) в польском языке относились исключительно к украинцам, но даже не к русским жителям России. Обозначение Львова на старинных картах на латыни как города, расположенного в Russia Australis (Южной России), для поляка означало Южную Русь, т.е. Украину, польскую землю с туземным населением, что не способствовало укреплению взаимопонимания со стороны украинского населения.

В польской поэзии сложилась своя т.н. «украинская школа» (Юзеф Богдан Залесский, Северин Гощинский, Антоний Мальчевский, Томаш Падурра и др.). Историко-теоретическое обоснование школы изложили Михал Грабовский и Александр Тышиньский в работе «О школе украинской поэзии» в 1840 г. Теоретик польского романтизма Мауриций Мохнацкий даже сравнивал фольклорное увлечение польских деятелей искусства Украиной с увлечением английских писателей и художников Шотландией.

«Польская Шотландия» - так иногда называют Украину в литературно-поэтическом контексте. У каждого представителя «украинской школы» она была своя – гайдамацкая у Гощинского, польско-шляхетская у Мальчевского, идиллически казацкая – у Залесского. И у всех – далёкая от реальности, «приглаженная» в соответствии с политическими вкусами польских патриотов. Писали они зачастую о том, чего не было – шляхетско-католическом облике Украины, военно-политическом польско-казацком единстве против турок, татар и России. Неспроста украинский классик Иван Франко называл поэзию одного из представителей польской «украинской поэзии» (Залесского) исторической фальшью.

«Украинской школе» поэзии свойственны байронические мотивы, художественный территориализм и широкий географический охват – «Казацкие повести» М. Чайковского, «Каневский замок» С. Гощинского, «Украинская дума» Ю. Словацкого, «Воспоминания об Одессе», «Волынские вечера» Ю. Крашевского, «Взятие Киева» Заборовского и т.д.

Характерной особенностью польской «украинской школы» являлось преувеличение этнографических и прочих отличий украинских казаков и казачества, как общественно-политического явления, и населения Украины, как такового, от российского казачества и населения России. Во многом на этих мотивах сейчас пытаются выстраивать новую украинскую идентичность современные киевские «историки».

Тогда, в 19 веке, было видно явное стремление сблизить Украину и украинцев с Польшей и поляками, часто вопреки историческим фактам и с чрезмерной буколичностью. Один из деятелей «украинской школы» Вацлав Жевуский известен как фанат идеи политического возрождения украинского казачества под контролем поляков, как один из шагов к возрождению Речи Посполитой «от моря до моря». Эта модернизированная идея до сих пор остается на плаву и выражается в антироссийской политической структуре Троеморья.

Реалистическое изображение Украины удавалось немногим представителям школы. Польские критики противопоставляют поэму «Полтава» Пушкина и «Марию» Мальчевского, усматривая в первой лишь географический отсыл к Украине, а во второй – этнографические подробности, делающие «Марию» по настоящему украинским произведением (1). Произведения Николая Гоголя, из-под пера которого вышла совсем иная, вовсе не польская Украина («Тарас Бульба», «Вечера на хуторе близ Диканьки»), польские критики либо специально не замечают, либо клеймят как слабые в художественном смысле.

Русская классическая литература, как соперница польской литературы, подвергается регулярным нападкам на страницах издания Польского института в Хьюстоне при Университете Райса (США) - The Sarmatian Review. Так редактор издания Эва Томпсон (урождённая Маевская) не раз публиковала материалы псевдо разоблачительного толка о будто бы свойственном русской классике духе агрессивного империализма и шовинизма.

Украинское направление в польской живописи (т.н. кресовая живопись) развивалось в том же идеологическом ключе. Юзеф Брандт, Леон Вычулковский, Наполеон Орда, Ян Станиславский, Ян Матейко, Юлиуш Коссак, Юзеф Хелмоньский изображали запорожских казаков, украинские пейзажи и этнографическую Украину с мыслью о её несомненной принадлежности Речи Посполитой. Такая Украина порождена их творческим замыслом и художественным воображением и едва ли соответствует реальности.

«…Брандт должен иметь памятник или, по крайней мере, улицу в каждом украинском городе, а его работы должны украшать обложки [украинских] учебников истории до 8 класса», - пишет Роберт Чижевский, председатель польской НПО «Свобода и демократия» (Wolność i Demokracja). Интересно, что думают об этой идее киевские политики?

Высоко оценивая картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», Чижевский количественно противопоставляет ей казацкие полотна Брандта – «Казацкая свадьба», «Казак на коне», «Казак с дивчиной у колодца», «Казак на посту», «Верховой казак». То, что вопросами живописи занимается руководитель НПО, чья цель – «содействие демократическим переменам в бывшем Советском Союзе», вновь указывает на старый идеологический посыл, придаваемый Варшавой польскому кресовому творчеству (3).

Таким образом, в настоящее время Варшава взяла на вооружение устаревшие антироссийские гуманитарные инструменты и стремится к тому, чтобы идеологически вмонтировать «украинскую школу» польской поэзии и живописи в классический канон украинской литературы и изобразительного искусства, в том числе, в школьные программы, создать иллюзию общности творческого наследия польских и украинских авторов и неестественность творческого самовыражения последних в лоне русской культуры. Изобретение «новой истории» стало популярным трендом в международных отношениях, вот только куда при этом девать многочисленные исторические факты, противоречащие этой идиллической картине?

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

1) https://tekstualia.pl/files/00e80430/mitzner_piotr_lek_przed_wolyniem.pdf

2) https://kresy24.pl/jozef-brandt-polski-malarz-ktory-ukochal-ukraine/

3) https://wid.org.pl/o-fundacji/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs