Иран: некоторые итоги 2019 года и перспективы 2020

Христианский 2019 год ушел в историю. Время подведения итогов. Хотя в Исламской Республике Иран (ИРИ) нынешний 1398 год имеет в запасе еще три месяца, всё же стоит сосредоточиться на основных событиях, случившихся в Иране и вокруг него за последние 12 месяцев.

Однако жизнь, и тем более такая непредсказуемая и взрывоопасная как на Ближнем Востоке, уже в самом начале Нового 2020 года внесла свои коррективы в предлагаемый вам итоговый материал за ушедший год. В процессе его подготовки произошло событие, действительно взорвавшее всё мировое информационное пространство. В ночь со 2 на 3 января по приказу президента США Дональда Трампа американский беспилотник ракетными ударами по аэропорту Багдада уничтожил две автомашины, в которых находились иранский генерал Касем Сулеймани и заместитель главы проиранского шиитского вооруженного формирования «Аль-Хашд аш-Шаби» Абу Махди аль-Мухандис. Они, также как и сопровождавшие их четыре офицера Корпуса стражей исламской революции (КСИР), погибли. В ответ Иран нанес ракетный удар по американским базам в Ираке. Но об этом позже.

Генерал Касем Сулеймани [i] - командующий Силами специального назначения (ССН) «Кодс» («Иерусалим») в составе КСИР [ii] являлся приближенным к верховному лидеру аятолле Хаменеи военным политиком. Он, по мнению аналитиков, после верховного лидера и президента занимал третье - четвертое место в иранской иерархии по своему влиянию на все политические и военные процессы, проходящие в Иране и во всем ближневосточном регионе. Недаром в своё время генерала Сулеймани пророчили на пост президента ИРИ.

На протяжении многих лет возможности Ирана в регионе опиралась на три столпа: КСИР, ракеты и - Сулеймани. Как отмечали журналисты, генерал Сулеймани был солдатом (некоторые называли его – террористом), разведчиком, дипломатом и политиком - все в одном лице.

ССН «Кодс» под непосредственным личным руководством Сулеймани оказывали военную поддержку группировкам Хезболла и ХАМАС в Палестине и Ливане; организовывали в Сирии, Ираке проиранские боевые шиитские группировки по подобию ливанской Хезболлы; формировали и руководили многочисленными разведывательными резидентурами во всех странах Ближнего Востока; создавали и управляли широкомасштабными сетями агентов влияния в высших эшелонах власти в Сирии и Ираке.

Касим Сулеймани умело проводил в жизнь иранскую политику в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене, в других странах, в том числе негласно встречаясь с лидерами и высокопоставленными политиками различных государств.

Генерал превосходно владел тактикой и стратегией ведения гибридных и прокси войн, проводя тайные операции по всему Ближнему Востоку, нанося, надо признать, урон имиджу и интересам Соединенных Штатов.

Понятно, что президент США Трамп, объявив в апреле 2019 г. КСИР террористической организацией, определил генерала Сулеймани иранским террористом № 1. Госсекретарь США Майк Помпео заявил, что Сулеймани будет рассматриваться так же, как лидеры Исламского государства (ИГ, ИГИЛ, - террористическая группировка, запрещена в России) и другие руководители джихадистских формирований.

Несомненно, смерть Касема Сулеймани большая потеря для военно-политического руководства Ирана. Это, как определяют некоторые СМИ, стратегический удар по Исламской Республике Иран.

При этом одновременно – это провокационный удар г-на Трампа по системе той безопасности, которая еще оставалась в последнее время, в регионе. Бывший вице-президент США Джозеф Байден, добивающийся выдвижения кандидатом на пост президента от Демократической партии на выборах 2020 года, заявил, что президент Трамп заложил динамит в пороховую бочку.

Действительно, верховный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи пригрозил ответственным за ликвидацию Сулеймани «суровой местью». В КСИР заявили, что Иран идентифицировал 35 военных целей в регионе, включая Тель-Авив. Ответный ракетный удар, произошедший 8 января, трудно назвать «суровым», пока это, скорее, похоже на демонстрацию решимости для внутреннего потребления.

Авантюрный удар Трампа, несомненно, повлияет и на судьбу ядерной сделки – Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Однако, несмотря на «девятый вал» антиамериканизма, имеющая тысячелетия истории иранская дипломатия не окончательно уничтожила СВПД (чего можно было бы ожидать в нынешних условиях) и заявила о готовности продолжить переговоры с США, как только Белый дом вернётся к «изначальной точке» в ядерной сделке. Об этом говорил президент ИРИ Хасан Роухани. Это, несмотря на грозящие новые санкции со стороны США (трудно представить какие еще!), можно расценить как тонкий и слабый, но лучик надежды.

Но вернемся к подведению итогов ушедшего 2019 года, который, к сожалению, для ИРИ и ее народа был, пожалуй, труднейшим за последнее время. США, вышедшие из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), то есть из ядерной сделки, до предела ужесточили свои финансово-экономические санкции против ИРИ. Военно-политическая обстановка вокруг Ирана продолжала накаляться, не раз оказываясь на грани серьезных конфликтов.

Экономика

В 2019 году экономическое положение страны стало значительно хуже предыдущих лет. Причем причина этому не только ужесточившиеся весной американские санкции, но и отстающая от потребностей времени система управления экономикой, законодательная составляющая, низкая финансовая дисциплина, коррупция.

Безусловно, агрессивные санкции США, которые распространяются не только на иранские финансово-экономические структуры, но и на всех зарубежных бизнес–партнеров Ирана, нанесли серьезный удар по его экономике. Страна лишилась десятков миллиардов долларов в результате, по сути, американской нефтяной блокады ИРИ. Так, в апреле 2018 г. Иран экспортировал около 2,5 млн. баррелей в сутки, в настоящее время (по разным данным) - от 100 до 350 тыс. баррелей в сутки.

Поскольку иранская экономика чрезвычайно зависима от нефтяных доходов, то, естественно, нефтяная блокада усугубила и без того сложное экономическое положение страны. За 2018 – 2019 года национальная валюта, риал, потеряла 70 процентов своей стоимости по сравнению с долларом. В результате инфляция за год составила от 30 до 50%. Потребительские цены возросли от 60 до 100 % на различные виды товаров.

Весьма непросты перспективы и самого главного для ИРИ - нефтяного сектора. Еще до того, как весной ушедшего года администрация Трампа ужесточила антииранские санкции, ожидалось, что спад по итогам 2019 года составит в нем от 26% до 31%. Сейчас положение ухудшилось. Ведь, нефтяной сектор, также как и нефтехимическая, автомобильная и строительная отрасли, сильно зависящие от импортного оборудования и сырья, страдают от обесценивания иранской валюты, от сокращения иностранных инвестиций. Это сильно повышает уровень безработицы. Ныне, по разным оценкам, до 25% населения считаются безработными (по официальным данным – 12,4%). Особенно высокая безработица среди молодежи и людей с высшим образованием (более 40%).

В целом ущерб, понесенный экономикой Ирана в условиях новых санкций США и девальвационно-инфляционной спирали, на середину прошлого года официально оценивался в 4,9% ВВП страны, прогнозы на конец года – 5,5%.

Однако российские политологи Никита Смагин и Николай Кожанов в интервью «Независимой газете» (04.12.2019) заявили, что сложный период у Ирана позади, главные потрясения от нефтяной блокады уже прошли. При этом зависимость страны от нефти за последние несколько лет существенно сократилась, что позволило руководству в нынешней обстановке перераспределить финансовые потоки в бюджете. В 2020 году экономика должна продемонстрировать незначительный рост.

При этом российские аналитики отмечали, что снижение уровня жизни населения и вызванные этим протесты стали в 2019 году серьезным вызовом для исламского государства.

Социально-политическая обстановка

В этих непростых для страны условиях 2019 год был отмечен широкомасштабными протестами населения, поводом к которым стало повышение цен на бензин. Однако их причиной было, скорее, недовольство иранцев снижением уровня жизни и в целом обстановкой в стране.

Примечательно, как пишет азербайджанское издание Haqqin.Az (28.11.2019), что за время волнений были разгромлены и подожжены офисы пятничных имамов в 12 крупных городах Ирана. Известный российский востоковед Елена Дунаева в интервью Haqqin.Az рассказала, что участники волнений открыто проявляли негативное отношение к духовенству. При этом некоторые авторитетные в Иране религиозные деятели видят причину такой враждебности в сращивании политики и ислама, которое не приносит пользы ни духовенству, ни народу.

 «Уже сами аятоллы требуют отделить религию от политики или предпринять хотя бы частичный отход мечети от политической жизни», - утверждает Е. Дунаева. … «Некоторые высокопоставленные духовные лица Кума уже отрыто говорят о необходимости пересмотра роли религии в управлении государством».

Эти усиливающиеся в иранском обществе тенденции опасны для базового государствообразующего принципа «велаяте факих», предусматривающего практически абсолютную власть верховного религиозного лидера.

Молодежь, составляющая большую часть населения ИРИ, требует не только послабления норм исламского режима, но большей либерализации общественной и политической жизни. Причем перечень требований либеральных свобод все время ширится. Большинство иранцев объективно хотят жить в современной социальной среде. Всё это - одно из проявлений набирающей обороты культурно-социальной модернизации иранского общества.

Безусловно, общественная потребность в социальных преобразованиях требует политических решений. Отсюда конфликт в иранском обществе и во власти.

При этом пока руководству ИРИ, используя сдержки и противовесы, а также силовой фактор, удается контролировать обстановку.

Что очень важно, комплекс внутриполитических событий в ИРИ в 2019 году нанес серьезный удар по позициям президента Хасана Роухани и его команды. С одной стороны, консервативная оппозиция, воспользовавшись моментом, обвинила президента в неспособности управлять ситуацией и страной. С другой, сторонники либеральных реформ обвинили президента в неспособности создать условия для проведения этих реформ и для выхода из-под санкций.

Последние события, несомненно, окажут существенное влияние на итоги выборов в иранский парламент в 2020 г. и президентские выборы в 2021 г. Вряд ли у руля законодательной и исполнительной властей окажутся сторонники либерального (в масштабах ИРИ) Хасана Роухани. Как результат, это, скорее всего, приведет к ужесточению политики Ирана по всем направлениям.

Внешняя политика. Краеугольным камнем внешнеполитической деятельности Ирана в 2019 году было противостояние давлению США.

Внешнеполитические события в 2019 году были достаточно разнообразные и иногда опасные. Временами казалось, что война между ИРИ и США неминуема. Слава богу, в 2019 г. всё окончилось вполне мирно. Однако убийство генерала Сулеймани вновь до предела накалило обстановку, готовую вот-вот взорваться. Поэтому новый 2020 год будет годом постоянного нервного ожидания то конфликтов, то надежд на разрядку.

В ушедшем году опытная, квалифицированная иранская дипломатия предпринимала титанические усилия, чтобы ослабить влияние санкций и заручиться поддержкой как можно большего числа стран. Это касалось, в первую очередь, Евросоюза, Японии. Однако, несмотря на то, что государственные деятели, политики и дипломаты этих стран выступали за сохранение СВПД, за поддержку ИРИ, международный бизнес не желал рисковать перед угрозой мощного санкционного давления США и не был готов к тесному сотрудничеству с Ираном. В 2019 г. Иран осуществил четыре шестидесятидневных этапа постепенного прекращения выполнения своих обязательств по СВПД. 5 января 2020 г. объявил о начале пятого этапа, в котором отказывается от ограничения количества центрифуг. При этом ИРИ продолжит сотрудничать с МАГАТЭ. Страна готова вернуться к выполнению обязательств, но только в случае снятия санкций. Иранцы оставляют дверь для диалога приоткрытой, но Трамп своим бездумным ударом по Солеймани уменьшил возможности ее открытия.

В целом, по результатам 2019 г. и первых дней 2020 положение ситуация вокруг СВПД остается чрезвычайно сложной. На мой взгляд, Иран, несмотря на все резкие заявления, угрозы в адрес США, при определенных условиях пойдет на переговоры с США. Да и непредсказуемый Трамп вроде бы смягчил свою риторику, несмотря на ответный удар Ирана.

В настоящее время Тегеран и Вашингтон ведут жесткую позиционную политико-дипломатическую войну с целью выторговать на будущее как можно больше преференций, получить как можно больше козырей, чтобы на предстоящих переговорах (они будут обязательно, только пока не ясно, когда) иметь на руках карты, обеспечивающие победу, пусть даже пропагандистскую. И, пожалуй, не в последнюю очередь, одна из целей ликвидации генерала Сулеймани для Трампа заключается в стремлении заполучить эти козыри.

Ведь результат переговоров – это всегда компромиссы. Однако ныне ни президент Роухани, ни президент Трамп в силу ситуаций в своих странах не могут по политическим причинам открыто пойти на эти компромиссы (также как и ввергнуть свои страны в широкомасштабную войну). Значит, надо представить любые будущие уступки в пропагандистском плане, как безоговорочную победу своей дипломатии. А это чрезвычайно трудно. Поэтому вокруг противостояния США и ИРИ сегодня столько тумана (который особо усилился после убийства Сулеймани), что предсказывать развитие ситуации даже на короткий период - «миссия невыполнима». Но заинтересованные в ирано-американском диалоге, в спасении принципов СВПД страны (а их много) – это и Россия, и Китай, и европейские страны авторы СВПД, и Япония могут и должны в будущем году привести противоборствующие Тегеран и Вашингтон к консенсусу в отношении переговоров и не допустили бы катастрофы.

Ушедший 2019 г. был успешным в развитии двусторонних российско-иранских отношений. Хотя по некоторым мировым и региональным проблемам у Москвы и Тегерана есть разногласия и несовпадение взглядов. Но это рабочие разногласия, которые вполне могут нивелироваться на основе укрепления доверия. А это, пожалуй, главная задача Москвы и Тегерана на новый 2020 год.

В 2019 г. Москва стремилась делать ставку на совпадение позиций с Тегераном, а не на разногласия. Прагматизм и взаимная зависимость на Ближнем Востоке будут и дальше определять развитие российско-иранского сотрудничества. Поэтому реалистичная задача - сохранить нынешний уровень отношений и развивать их дальше в интересах двух стран.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs