«Желтые жилеты» тревожат не только Францию

Недавно «жёлтые жилеты» массовыми акциями протеста против французских властей отметили в Париже годовщину основания своего движения, показав, что пропорционально уменьшению числа «жилетов» растет их радикализм. На этот факт, кстати, обратили внимание многие наши и зарубежные журналисты, наблюдающие за действиями протестующих, также была замечена другая тревожная тенденция: с той же скоростью, что и во Франции движение «жёлтых жилетов» стало распространяться и на другие страны: Бельгию, Германию, Нидерланды, Болгарию, Сербию и даже на далёкое западноафриканское государство Буркина-Фасо. С чем же связан этот опасный феномен?

На эту тему с обозревателем «Международной жизни» беседует кандидат исторических наук, доцент МГИМО (Университет) МИД России Элла ЕРМАКОВА

«Международная жизнь»: Элла Владимировна, спонтанное протестное движение «жёлтые жилеты» официально появилось во Франции чуть больше года назад. И вот уже более 30 тысяч человек по всей Франции отметили годовщину «жёлтых жилетов» в ноябре 2019 года, и протестующие продолжат выходить на улицы в последующие субботы. С первого дня своего существования популярность движения мгновенно стала набирать обороты. Достаточно быстро субботние антиправительственные выступления распространились и на соседние страны, в частности, на Бельгию. С чем, по-вашему, это связано?

Элла Ермакова: Соседняя Бельгия, действительно, первой отреагировала на выступления «жёлтых жилетов» во Франции манифестацией протеста против институтов Евросоюза, которая прошла 3 декабря 2018 года в Брюсселе. Около 300 протестующих, среди которых, как и в Париже, было немало агрессивно настроенных молодых людей, энергично требовали остановить «социальную бойню» и просили отставки либерально настроенного премьер-министра Бельгии Шарля Мишеля. Как и во Франции, недовольные граждане громили всё на своем пути, включая полицейские автомобили. В ответ им следовали жёсткие действия полиции, которая, как обычно в подобных случаях разгоняла манифестантов водяными пушками и слезоточивым газом. Около 60 человек были задержаны за ношение запрещённых предметов: бутылок с зажигательной смесью, холодного оружия, баллончиков со слезоточивым газом. Тот факт, что эта акция протеста впервые произошла во франкоговорящей Валлонии, где выступления начались почти одновременно с французскими манифестациями, стало своего рода бельгийской политической премьерой. Географическая, культурная и языковая близость с Францией, популярность французских СМИ в Валлонии не могли не сказаться на скорости распространения этого явления. Но, для понимания популярности «жёлтых жилетов» в Бельгии необходимо учитывать и другие факторы, среди которых экономические и социальные имеют определяющее значение.

Бельгийский сценарий выступлений «жёлтых жилетов» почти не отличался от французского: анонимные призывы в социальных сетях массово выйти на улицы в знак протеста против повышения цен на топливо. Затем переход от виртуальных действий к реальным – баррикадирование заправочных станций и дорог к ним, привели к острому дефициту бензина по всей стране. На транспарантах стали появляться уже политические лозунги, такие, как «Народ – это мы! Шарль Мишель – тебе конец!».

Социальный состав, объединивший в едином порыве представителей, как правых, так и левых сил, также повторял французский прототип: от рабочих и фермеров до представителей среднего класса и интеллигенции. Иными словами, новое движение объединило представителей всех социальных пластов общества, которые достаточно неясно формулировали свои цели.

«Международная жизнь»: Не могли бы Вы рассказать об этих факторах немного подробнее?

Элла Ермакова: Да, конечно.Я думаю, что объяснение кроется в исторически сложившемся неравномерном экономическом развитии двух конкурирующих бельгийских регионов - Валлонии и Фландрии. После того, как в 1830 году возникло независимое государство Бельгия, Валлония стала своего рода локомотивом экономического развития страны, Фландрия же оставалась сельскохозяйственным регионом. Даже фламандские морские и речные порты использовались исключительно для развития валлонской промышленности. Подобная разбалансированность сохранялась вплоть до начала Второй мировой войны. Надо отметить, что в то время валлонская промышленность в основном ориентировалась на добычу угля и выплавку стали – области, которые были оттеснены на второй план стремительно развивающейся нефтяной промышленностью, строительством автодорог, созданием отрасли автомобилестроения. Фландрия же, напротив, заручившись поддержкой государства и крупных промышленно-финансовых групп, продемонстрировала политическую стабильность и постаралась привлечь инвесторов для реализации крупномасштабных экономических проектов. Именно они вывели этот регион в послевоенное время в промышленные лидеры страны, а такие важные порты как Антверпен, Остенде, Гент и Зебрюгге начали работать исключительно на фламандскую экономику. 

В современной Бельгии сохраняется межрегиональный баланс сил, сложившийся в середине ХХ века. Данный фактор имеет прямое отношение к большему распространению движения «жёлтых жилетов» в Валлонии, нежели во Фландрии. Поскольку отправной точкой возникновения «жёлтых жилетов» стало повышение цен на бензин, распространение этого движения в Бельгии обычно объясняют реакцией автомобилистов. Например, сегодня во Фландрии насчитывается 250 тысяч служебных автомобилей, общий ежегодный пробег которых составляет 7,5 миллиардов километров. В Валлонии таких автомобилей насчитывается всего 60 тысяч с ежегодным пробегом в 2 миллиарда километров. Разница состоит ещё и в том, что во Фландрии стоимость бензина для такого автотранспорта компенсируется предприятием. При этом средняя зарплата во Фландрии выше, чем в Валлонии (€19.000 в месяц против €16.800), поэтому фламандские водители в отличие от их валлонских коллег, не обращают внимания на рост цен на бензин. Парадоксально, что во Фландрии, где общественный транспорт развит лучше, чем в Валлонии, жители охотнее используют для поездок на работу велосипеды. Подобная практика менее популярна в Валлонии, учитывая значительные расстояния от дома до работы. Причём в отличие от Фландрии, в Валлонии гораздо больше старых автомобилей, которые соответственно потребляют больше бензина.

«Международная жизнь»: Похоже, этот пример в Бельгии приводят всякий раз, когда речь заходит об «экспорте» «жёлтых жилетов» из Франции в Бельгию, а точнее в Валлонию…

Элла Ермакова: На мой взгляд, это объяснение выглядит несколько поверхностным, учитывая популярность и последствия французской «жёлтой революции», как это явление называют во Фландрии. К тому же, как считает известный бельгийский политолог, профессор Льежского университета Ф. Жеменн, нельзя забывать о традиционном желании бельгийцев во всём подражать французам, начиная с одежды, заканчивая модой на политику.

Как во Франции, так и в Бельгии достаточно сложно определить политическую направленность «жёлтых жилетов». Это движение, кажется, соединило в себе лозунги и правых, и левых. Несмотря на то, что протестующие выдвигают требования левого толка, характерные для самых бедных слоёв населения (повышение уровня жизни и снижение налогов, борьба с бедность), одновременно они яростно защищают конкретные индивидуалистические ценности, свойственные правым. В этой связи Ф. Жеменн напоминает: «Борьба идёт против налогов и пошлин, за повышение покупательной способности. Другими словами, против самого механизма перераспределения богатств. Я не думаю, что протестующие идентифицируют себя как правые или левые. Но их риторика, всё же, в большей степени характерна для правых сил». Другие бельгийские политологи более осторожно относятся к параллелям между Францией и Бельгией, признавая историческую близость Валлонии и Франции, они объясняют распространение «жёлтых жилетов» не автоматическим копированием французского опыта, а тем, что валлонские провинции Льеж и Эно считаются самыми отсталыми в стране. Жители этих провинций чувствуют себя социально незащищёнными «изгоями». Отсюда вывод, что вместо возмущения действиями «жёлтых жилетов» в этой части Бельгии, необходимо возобновить диалог с самыми деклассированными слоями населения.

«Международная жизнь»: К тому же, как известно, параллели, возникающие при сравнении французского и бельгийского движений затрагивают и другие сферы политической жизни Бельгии. Как эта тема отражается в такой важной области, как партийное строительство?

Элла Ермакова: Чтобы участвовать в выборах в Европейский парламент летом 2019 года было принято решение о преобразовании движения бельгийских «жёлтых жилетов» в политическую организацию «Гражданское движение Бельгии» (Mouvement Citoyen Belge). В истории франко-бельгийских политических аналогий последних лет самым ярким примером может считаться создание политической группы «Вперёд». Это движение появилось в 2017 году вслед за победой на президентских выборах во Франции Эммануэля Макрона и его партии «Вперёд, Республика!» (La République en Marche !). Причём, помимо названия, схожесть проявилась и в политической направленности: прагматизм, стремление к новаторству и солидарности путём ответственного, уважительного, доброжелательного и эффективного вовлечения граждан в решение социальных и экологических проблем в атмосфере открытости. При этом так же, как и французская партия «Вперёд», бельгийский клон не причисляет себя ни к правым, ни к левым движениями, что характерно для современных политических реалий. Однако, чтобы как-то дистанцироваться от французской модели, эта партия переименовалась в 2018 году в «C-Vox» (Гражданский голос), а затем перед выборами в Европарламент примкнула в общеевропейской партии «Volt Europa» (Вольт Европа).

Та же аналогия между бельгийской партией «Непокорённая Валлония» (Wallonie Insoumise) и региональным движением «Непокорённая Франция Бенелюкс» под руководством Жан-Люка Меланшона. А крайне правый французский «Национальный фронт» Жан-Мари Лё Пена в свое время послужил матрицей для создания «Национального фронта Бельгии».

В преддверии выборов в Европейский парламент 2019 года как во Франции, так и в Бельгии появилось немало комментариев о возможностях кандидатов от «жёлтых жилетов», которые проходили по объединённым спискам. По прогнозам аналитиков, шансы «жёлтых жилетов» были ничтожно малы в силу отсутствия чётких формулировок требований и размытой внутренней структуры. Реальность оказалась ещё драматичней, чем прогнозировалось – кандидаты бельгийских «жёлтых жилетов» потерпели сокрушительное поражение, оказавшись среди политических аутсайдеров, получив 0% голосов.

Это поражение стало ещё более впечатляющим, хотя и ожидаемым, на фоне сенсационного успеха ультраправой националистической партии Фландрии «Новый фламандский альянс» (NV-A), которая выступает против засилья иммигрантов в Бельгии и отстаивает сепаратистские позиции Фландрии на выборах в национальный парламент. За партию проголосовало почти 25 % фламандцев. Соответственно, «Новый фламандский альянс» получил самое большое количество мест в Европарламенте от Бельгии (25 депутатов). Франкофонная пресса назвала 26 мая 2019 года (день выборов во фламандский парламент) «чёрным воскресеньем» бельгийской политики. «Сегодня, в воскресенье, Фландрия добавила ещё одно чёрное пятно на чёрную карту Европы», – так отреагировала на политический фламандский выбор обозреватель газеты «Суар» (France Soir) Б. Дельво. Тот факт, что каждый второй житель Фландрии отдал свой голос одной из националистических партий (либо «Новому фламандскому альянсу», либо за «Фламандский интерес» (Vlaams Belang), может свидетельствовать лишь об одном: несмотря на то, что регион активно развивается и его экономика показывает высокие результаты, коренные фламандцы чувствуют себя в опасности. Своим выбором они продемонстрировали недоверие к существующей государственной политике Бельгии, ставящей под угрозу и национальную аутентичность, и национальное самосознание, и исторические особенности народа. Как ни странно, именно вышеперечисленные факторы привели к появлению протестного движения «жёлтых жилетов», которые считают себя полными антиподами ультраправых националистов. 

«Международная жизнь»: Элла Владимировна, какие же выводы можно сделать из того, что вы так интересно рассказали в нашей беседе, начав с распространения движения «жёлтых жилетов» в Бельгии?

Элла Ермакова: Выводов здесь напрашивается несколько. Появление протестного движения «жёлтых жилетов» во Франции эхом отразилось во многих европейских странах, прежде всего в соседней Бельгии, которая исторически и политически неразрывно с ней связана. Прежде всего, речь идёт о франкофонной части страны - Валлонии, а также Брюссельском столичном регионе, которые составляют Французское сообщество. Сами названия бельгийских административных единиц говорят о неразрывных связях двух стран. Неудивительно, что возникновение спонтанного движения «жёлтых жилетов» в Бельгии имеет под собой те же катализаторы и мотивы, что и во Франции: повышение цен на топливо и как следствие постоянное снижение уровня жизни среднего класса и малообеспеченных слоёв населения. В этой связи участники протестных выступлений сформулировали также политические требования, такие как улучшение репрезентативной демократии, усиление роли референдумов и придания им больших законодательных функций, сохранение государственного сектора в ответ на нынешнюю направленность на приватизацию. Однако эти требования не оформлены в серьёзную политическую программу и воспринимаются, скорее, как лозунги. Отсутствие общепризнанного лидера «жёлтых жилетов» также затрудняет необходимое преобразование этого движения в конкурентоспособную политическую силу и усложняет понимание механизма принятия решений. Дистанцирование движения, как от правых, так и от левых политических сил зачастую ставит в тупик даже его последователей, которые в ключевые моменты делают выбор в пользу традиционных крайне правых партий, требования и цели которых не противоречат лозунгам «жёлтых жилетов». Выборы в Европарламент 2019 года стали ярким доказательством этого феномена. Однако нельзя не считаться с беспрецедентной популярностью и мобильностью «жёлтых жилетов». Это движение, не имеющее прямых аналогий в политической истории, возникшее из политического вакуума, кризиса лидерства нынешних европейских демократий, может в любой момент преподнести очередной сюрприз, продемонстрировав свои силы на фоне глобального кризиса либеральных идеологий и на волне массового популизма и национализма.

«Международная жизнь»: Спасибо, Элла Владимировна, за интересную беседу!

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs