Статья Сергея Лаврова «Мир на перепутье и система международных отношений будущего»

В эти дни открывается очередная, 74-я сессия Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, а с ней, по традиции, – международный «политический сезон».

Сессия начинается на фоне глубоко символичного исторического момента. В будущем году мы будем отмечать крупные и взаимосвязанные юбилеи – 75-летие Победы в Великой Отечественной, Второй мировой войнах и создания ООН. Осмысливая духовно-нравственное значение этих дат, необходимо помнить и об эпохальном политическом смысле Победы в жесточайшей войне за всю историю человечества.

Разгром фашизма в 1945 г. имел фундаментальное значение для дальнейшего хода мировой истории. Были созданы условия для формирования послевоенного миропорядка, несущей конструкцией которого стал Устав ООН – по сей день ключевой источник норм международного права. Ооноцентричная система и сегодня сохраняет устойчивость, обладает большим запасом прочности. Она – своего рода «страховочная сетка», гарантирующая мирное развитие человечества в условиях – во многом естественного – несовпадения интересов и соперничества ведущих держав. По-прежнему востребован полученный в годы войны опыт деидеологизированного сотрудничества государств с разными социально- экономическими и политическими системами.

Прискорбно, что эти очевидные истины умышленно замалчиваются, игнорируются некоторыми влиятельными силами на Западе. Более того, активизировались те, кто хотел бы «присвоить» Победу, стереть из памяти роль СССР в разгроме фашизма, предать забвению жертвенный освободительный подвиг Красной Армии, не вспоминать о многих миллионах мирных советских граждан, погибших в годы войны, выбелить из истории последствия пагубной политики умиротворения агрессора. С этой точки зрения отчетливо просматривается суть концепции «равенства тоталитаризмов». Ее цель – не просто умалить вклад СССР в Победу, но и ретроспективно лишить нашу страну определенной ей историей роли архитектора и гаранта послевоенного миропорядка, а затем и навесить на нее ярлык «ревизионистской державы», угрожающей благополучию так называемого «свободного мира».

Такая трактовка событий прошлого означает и то, что в понимании некоторых партнеров главным завоеванием послевоенной системы международных отношений должно считаться становление трансатлантической связки и увековечивание военного присутствия США в Европе. Разумеется, это вовсе не тот сценарий, на который ориентировались союзники, учреждая Организацию Объединенных Наций.

Распад СССР, падение Берлинской стены, условно разделявшей два «лагеря», уход в прошлое непримиримого идеологического противостояния, определявшего контуры мировой политики фактически во всех сферах и регионах – эти тектонические изменения, к сожалению, не привели к торжеству объединительной повестки. Вместо этого зазвучали триумфаторские реляции о том, что наступил «конец истории», а центр принятия мировых решений отныне будет только один.

Сегодня очевидно, что попытки утвердить однополярную модель провалились. Процесс трансформации миропорядка обрел необратимый характер. Новые крупные игроки, обладающие устойчивой экономической базой, стремятся активнее влиять на региональные и глобальные процессы, с полным на то основанием претендуют на более значимое участие в принятии ключевых решений. Растет востребованность в более справедливой и инклюзивной системе. Рецидивы высокомерных неоколониальных подходов, наделяющие одни страны правом диктовать свою волю другим, отвергаются абсолютным большинством членов мирового сообщества.

Все это вызывает ощутимый дискомфорт у тех, кто веками привык задавать шаблоны мирового развития, обладая монопольными преимуществами. Запрос со стороны большинства государств на более справедливую систему международных отношений, на реальное, а не декларативное уважение принципов Устава ООН наталкивается на стремление сохранить порядок, в рамках которого плодами глобализации могла пользоваться узкая группа стран и транснациональных корпораций. Реакция Запада на происходящее позволяет судить о его истинных мировоззренческих установках. Риторика на темы «либерализма», «демократии» и «прав человека» сопровождается продвижением подходов, основанных на неравенстве, несправедливости и эгоизме, убежденности в собственной исключительности.

К слову, «либерализм», защитником которого себя позиционирует Запад, ставит в центр личность, ее права и свободы. Возникает вопрос: как с этим соотносится политика санкций, экономического удушения и неприкрытых военных угроз в отношении целого ряда независимых стран - Кубы, Ирана, Венесуэлы, КНДР, Сирии? Санкции напрямую бьют по простым людям, по их благосостоянию, нарушают их социально- экономические права. Как стыкуются с императивом защиты прав человека бомбардировки суверенных стран, сознательный курс на развал их государственности, приведший к гибели сотен тысяч людей, обрекший миллионы иракцев, ливийцев, сирийцев и представителей других народов на неисчислимые страдания? Авантюры «арабской весны» уничтожили уникальную этно-конфессиональную мозаику на Ближнем Востоке и Севере Африки.

Если говорить о Европе, то радетели либеральной идеи вполне уживаются с массовыми нарушениями прав русскоязычного населения в ряде стран Евросоюза и их соседей, где принимаются законы, грубо нарушающие закрепленные в многосторонних конвенциях языковые и образовательные права национальных меньшинств.

А что «либерального» в визовых и иных санкциях Запада против жителей российского Крыма? Их наказывают за демократическое волеизъявление в пользу воссоединения с исторической Родиной: разве это не противоречит базовому праву народов на свободное самоопределение, не говоря уже про закрепленное в международных конвенциях право граждан на свободное передвижение.

Либерализм – в его здоровом, неискаженном понимании – традиционно являлся важной составляющей мировой, в том числе русской, политической мысли. Однако множественность моделей развития не позволяет говорить о том, что западная «корзина» либеральных ценностей безальтернативна. И уж, конечно, эти ценности нельзя нести «на штыках» — без учета истории государств, их культурного и политического «кода». К чему это приводит – свидетельствует статистика горя и разрушений в результате «либеральных» бомбометаний.

Из неготовности Запада принять сегодняшние реалии, когда он после столетий экономического, политического и военного доминирования утрачивает прерогативу единоличного формирования общемировой повестки дня, произросла концепция «порядка, основанного на правилах». Эти «правила» изобретаются и избирательно комбинируются в зависимости от текущих потребностей авторов указанного термина, который Запад настойчиво внедряет в обиход. Концепция отнюдь не умозрительна и активно реализуется. Ее цель – подменить универсально согласованные международно-правовые инструменты и механизмы узкими форматами, где вырабатываются альтернативные, неконсенсусные методы урегулирования тех или иных международных проблем в обход легитимных многосторонних рамок. Иными словами, расчет на то, чтобы узурпировать процесс выработки решений по ключевым вопросам.

Намерения инициаторов концепции «порядка, основанного на правилах», затрагивают исключительные полномочия СБ ООН. Один из свежих примеров: когда США и их союзники не смогли убедить Совет Безопасности одобрить политизированные решения, бездоказательно обвиняющие руководство Сирии в применении запрещенных отравляющих веществ, они стали продвигать нужные им «правила» через Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО). Манипулируя действующими процедурами в грубое нарушение Конвенции о запрещении химического оружия, они добились (голосами меньшинства стран-участниц этой Конвенции) наделения Технического секретариата ОЗХО функциями по установлению виновных в применении химоружия, что стало прямым вторжением в прерогативы СБ ООН. Попытки «приватизировать» секретариаты международных организаций для продвижения своих интересов за рамками универсальных межгосударственных механизмов наблюдаются также в таких областях, как биологическое нераспространение, миротворчество, борьба с допингом в спорте и другие.

В этой же линейке – инициативы по регулированию журналистики, направленные на волюнтаристский зажим свободы СМИ, интервенционистская идеология «ответственности по защите», оправдывающая внешнее силовое «гуманитарное вмешательство» без санкции СБ ООН под предлогом возникновения угрозы безопасности мирного населения.

Отдельного внимания заслуживает спорная концепция «противодействия насильственному экстремизму», возлагающая вину за распространение радикальных идеологий и расширение социальной базы терроризма на политические режимы, объявленные Западом недемократическими, нелиберальными или авторитарными. Заточенность этой концепции на работу напрямую с гражданским обществом «через голову» законных правительств не оставляет сомнений относительно истинной цели – вывести усилия на треке антитеррора из-под «зонтика» ООН и получить инструмент вмешательства во внутренние дела государств.

Внедрение в практику подобных новаций представляет собой опасный феномен ревизионизма, отвергающего воплощенные в Уставе ООН принципы международного права и прокладывающего путь к возвращению во времена конфронтации и блокового противостояния. Не зря Запад открыто рассуждает о новом водоразделе между «либеральным порядком, основанном на правилах», и «авторитарными державами».

Ревизионизм ярко проявляется в сфере стратегической стабильности. Торпедирование Вашингтоном сначала Договора по ПРО, а теперь – при единодушной поддержке членов НАТО – и Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности создают риски демонтажа всей договорной архитектуры в области контроля над ракетно-ядерными вооружениями. Не ясны и перспективы Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ-3) – из-за отсутствия внятного ответа американской стороны на наше предложение договориться о продлении договора после истечения срока его действия в феврале 2021 года. Сейчас мы видим тревожные признаки начала в США медийной кампании по подготовке почвы для окончательного отказа от Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (так и не был ратифицирован США), что ставит под вопрос будущее и этого важнейшего для международного мира и безопасности документа. Вашингтон приступил к реализации планов размещения оружия в космосе, отвергая предложения договориться об универсальном моратории на такую деятельность.

Еще один пример внедрения ревизионистских «правил»: выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе – одобренного СБ ООН коллективного «контракта», имеющего ключевое значение для ядерного нераспространения. В этом же ряду – демонстративный отказ Вашингтона от выполнения единогласных решений СБ ООН по палестино-израильскому урегулированию.

В экономической области «правилом» стали протекционистские барьеры, санкционные рычаги, злоупотребление статусом доллара как основного средства расчетов, обеспечение конкурентных преимуществ нерыночными способами, экстерриториальное применение национального законодательства США, в том числе в отношении ближайших союзников.

Одновременно наши американские коллеги упорно стремятся мобилизовать по сути всех своих внешних партнеров для сдерживания России и Китая. При этом не скрывают желания рассорить Москву и Пекин, расстроить и подорвать развивающиеся вне американского контроля многосторонние объединения и региональные интеграционные структуры в Евразии и Азиатско-Тихоокеанском регионе. Оказывают давление на страны, которые не играют по навязываемым им «правилам» и осмеливаются делать «неправильный» выбор в пользу сотрудничества с «противниками» Америки.

Что мы имеем в результате? В политике – расшатывание международно-правового фундамента, нарастание нестабильности и неустойчивости, хаотичная фрагментация глобального пространства, углубление недоверия между участниками международной жизни. В сфере безопасности – размывание грани между несиловыми и силовыми методами достижения внешнеполитических целей, милитаризация международных отношений, повышение роли ядерного оружия в доктринальных документах США, снижение порога его возможного применения, появление новых очагов вооруженных конфликтов, сохранение глобальной террористической угрозы, милитаризация киберпространства. В мировой экономике – повышенная волатильность, ужесточение борьбы за рынки, энергоресурсы и маршруты их транспортировки, торговые войны, расшатывание многосторонней торговой системы. Добавим сюда всплеск миграционных процессов, углубление межнациональной и межконфессиональной розни. Разве такой «миропорядок, основанный на правилах», нам нужен?

На этом фоне попытки западных либеральных идеологов выставить Россию «ревизионистской силой» просто абсурдны. Мы были одними из первых, кто привлек внимание к трансформации мировой политической и экономической систем, которые в силу объективного хода истории не могут быть статичными. Нелишне напомнить, что концепцию многополярности в международных отношениях, адекватно отражающую формирующиеся экономические и геополитические реалии, еще два десятилетия назад сформулировал выдающийся российский государственный деятель Е.М.Примаков, чье интеллектуальное наследие сохраняет свою актуальность и сегодня, когда мы отмечаем 90-летие со дня его рождения.

Опыт последних лет показывает, что использование односторонних методов решения глобальных проблем обречено на провал. Продвигаемый Западом «порядок» не отвечает потребностям гармоничного развития человечества. Он неинклюзивен, нацелен на ревизию ключевых международно-правовых механизмов, отрицает коллегиальное начало межгосударственного взаимодействия и по определению не в состоянии генерировать такие решения глобальных проблем, которые будут жизнеспособны и устойчивы в долгосрочном плане, а не рассчитаны на пропагандистский эффект в рамках электорального цикла той или иной страны.

Что предлагает Россия? Прежде всего, необходимо идти в ногу со временем. Признать очевидное: процесс формирования полицентричной архитектуры мироустройства необратим, как бы его ни старались искусственно затормозить (и тем более обратить вспять). Большинство стран не хотят быть заложниками чужих геополитических расчетов, настроены на проведение национально-ориентированной внутренней и внешней политики. В общих интересах – сделать так, чтобы многополярность не опиралась на голый баланс сил, как это было на предыдущих исторических этапах (например, в XIX и первой половине XX века), а носила справедливый, демократический, объединительный характер, учитывала подходы и озабоченности всех без исключения участников международного общения, способствовала обеспечению стабильного и безопасного будущего.

Зачастую на Западе рассуждают о том, что полицентричность неизбежно приведет к росту хаоса и конфронтации, поскольку «центры силы» не смогут договариваться между собой и принимать ответственные решения. Но во-первых – почему бы не попробовать? Вдруг получится? Для этого надо только приступать к переговорам, заранее условившись искать баланс интересов. Отложить в сторону попытки выдумывать собственные «правила» и навязывать их всем остальным как истину в последней инстанции. Впредь неукоснительно соблюдать закрепленные в Уставе ООН принципы, начиная с уважения суверенного равенства государств – вне зависимости от их размеров, формы правления или модели развития. Парадоксальна ситуация, когда государства, позиционирующие себя как эталон демократии, пекутся о ней только тогда, когда требуют от тех или иных стран «навести порядок» у себя дома по западным лекалам. А как только речь заходит о необходимости демократии в межгосударственных связях – тут же уходят от честного разговора или пытаются трактовать международно-правовые нормы по своему усмотрению.

Безусловно, жизнь не стоит на месте. Бережно сохраняя сформированную по итогам Второй мировой войны систему международных отношений, стержневым элементом которой остается ООН, необходимо аккуратно, но последовательно адаптировать ее к реалиям современного геополитического ландшафта. Это в полной мере касается Совета Безопасности ООН, где Запад неоправданно перепредставлен по современным меркам. Убеждены: реформирование Совбеза должно прежде всего учитывать интересы стран Азии, Африки, Латинской Америки, а любая формула – опираться на принцип самого широкого согласия государств-членов ООН. В этом же русле следует работать над совершенствованием системы мировой торговли, придавая особое значение гармонизации интеграционных проектов в различных регионах мира.

Следует по максимуму использовать потенциал «Группы двадцати» – перспективной, широкоохватной структуры глобального управления, где представлены интересы всех ключевых игроков, а решения принимаются с общего согласия. Возрастающую роль играют и другие объединения, отражающие дух подлинной, демократической многосторонности, в основе деятельности которых – добровольность, принцип консенсуса, ценности равноправия и здорового прагматизма, отказ от конфронтации и блоковых подходов. В их числе – БРИКС и ШОС, в которых наша страна активно участвует и в 2020 году будет председательствовать.

Очевидно, что без настоящей коллегиальности, без деполитизированного партнерства при центральной координирующей роли ООН невозможно добиться снижения конфронтационности, укрепить доверие и справиться с общими вызовами и угрозами. Давно пора договориться о единообразном толковании принципов и норм международного права, а не пытаться действовать по известной поговорке «закон – что дышло». Договариваться сложнее, чем выдвигать ультиматумы, но терпеливо согласованные компромиссы будут гораздо более надежным механизмом предсказуемого ведения мировых дел. Такой подход остро необходим сегодня для начала предметных переговоров о параметрах надежной и справедливой системы равной и неделимой безопасности в Евро- Атлантике и Евразии. Эта задача многократно декларировалась на высшем уровне в документах ОБСЕ. Надо переходить от слов к делу. Содружество Независимых Государств, Организация Договора о коллективной безопасности не раз выражали готовность вносить вклад в такую работу.

Важно наращивать содействие мирному урегулированию многочисленных конфликтов, будь то на Ближнем Востоке, в Африке, Азии, Латинской Америке или на пространстве СНГ. Главное – соблюдать уже достигнутые договоренности, не пытаться изобретать предлоги для отказа от выполнения уже взятых в ходе переговоров обязательств.

Сегодня особо востребовано противодействие нетерпимости на религиозной и национальной почве. Призываем всех к сотрудничеству в подготовке к проведению в нашей стране под эгидой Межпарламентского союза и ООН в мае 2022 года Всемирной конференции по межрелигиозному и межэтническому диалогу. ОБСЕ, которая сформулировала принципиальную позицию осуждения антисемитизма, должна столь же решительно вступить в борьбу с христианофобией и исламофобией.

Нашим безусловным приоритетом остается содействие естественным процессам формирования Большого Евразийского партнерства – широкого интеграционного контура от Атлантики до Тихого океана с участием членов ЕврАзЭС, ШОС, АСЕАН и всех других государств континента, включая и страны Евросоюза. Недальновидно сдерживать объединительные процессы, а тем более отгораживаться друг от друга. Было бы ошибкой отвергать очевидные стратегические преимущества нашего общего евразийского региона в нынешнем все более конкурентном мире.

Последовательное движение в этом общем созидательном направлении позволит не только обеспечить динамичное развитие национальных экономик стран-участниц, устранить барьеры на пути товаров, капиталов, рабочей силы и услуг, но и создаст прочный фундамент безопасности и стабильности на обширных пространствах от Лиссабона до Джакарты.

Будет ли происходить дальнейшее формирование многополярного мира через сотрудничество и гармонизацию интересов или через конфронтацию и соперничество – зависит от всех нас. Что касается России, то мы продолжим продвигать положительную, объединительную повестку дня, ориентированную на стирание старых и недопущение появления новых разделительных линий. Наша страна выдвинула инициативы в таких областях, как предотвращение гонки вооружений в космосе, создание работоспособных механизмов противодействия терроризму, в том числе химическому и биологическому, согласование практических мер по недопущению использования киберпространства для подрыва безопасности любого государства или для реализации иных преступных замыслов.

Наши предложения о начале серьезного разговора по всем аспектам стратегической стабильности в современную эпоху остаются в силе. В последнее время высказываются мнения о необходимости сменить повестку, обновить термины. Предлагается вести речь то о «стратегическом соперничестве», то о «многостороннем сдерживании». Термины можно обсуждать. Но главное – не в них, а в сути. Сейчас важнее всего начать стратегический диалог по конкретным угрозам и рискам и искать согласие по общеприемлемой повестке дня. Как мудро сказал еще один выдающийся государственный деятель нашей страны Андрей Андреевич Громыко, 110 лет со дня рождения которого мы отмечаем в этом году: «лучше десять лет вести переговоры, чем один день – войну».

Источник: Сайт МИД России

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs