Иран: что же будет с СВПД?

Исламская Республика Иран (ИРИ) продолжает оставаться центром притяжения мировой политики. При этом «иранские проблемы» не исчерпываются лишь Совместным всеобъемлющим планом действий (СВПД). Однако именно «предсмертное» состояние СВПД является основным фактором напряженности в ИРИ и вокруг нее, будь то финансово-экономический удар Соединенных Штатов нефтяной дубинкой по иранской экономике, или угрожающая войной ситуация в зоне Персидского залива и танкерные конфликты, или геостратегическое и региональное положение Ирана в целом.

С прискорбием приходится констатировать, что из-за разрушительных действий Вашингтона в области мировой политики СВПД подвергается коррозии и, совсем не исключено, что в ближайшее время он превратиться в труху. Такое негативное развитие событий не устраивает многих: и Россию, и Китай, и Евросоюз. Поэтому они прилагают титанические усилия, чтобы сохранить эти договоренности, быть может, в несколько другом формате после выхода из соглашения США.

Среди политологов существует два противоположных взгляда на будущее СВПД. Одни уверены, что дни ядерной сделки сочтены. Другие полагают, что её ещё «можно спасти», но для этого необходимы объединённые усилия стран - участниц ядерной сделки.

Для консультаций по насущным проблемам СВПД 28 июля в Вене собирались члены Совместной комиссии по выполнению СВПД на уровне политдиректоров. В заседании участвовали делегации России, Китая, Великобритании, Франции Германии и Ирана. Стороны обсудили негативно складывающуюся ситуацию, которая характеризуется действиями ИРИ по сворачиванию обязательств и обострением обстановки в зоне Персидского залива.

Партнеры Ирана призвали Тегеран воздержаться от дальнейшего прекращения ряда обязательств по СВПД. Напомним, что руководство ИРИ объявило, что, начиная с 8 мая, вводит 60-дневные раунды по постепенному свёртыванию выполнения требований по СВПД.[1] В начале сентября начнется новый, третий период иранской борьбы против американских санкций. Суть таких акций Ирана заключается в том, чтобы заставить Евросоюз и, в первую очередь, Британию, Францию и Германию, запустить на полную мощность механизм расчетов INSTEX по обеспечению экспорта иранской нефти. По-видимому, это чрезвычайно сложно и вызывает большое количество сомнений у самих учредителей этого финансового механизма.

Подводя итог венским консультациям, официальный представитель МИД ИРИ Аббас Мусави заявил, что «встреча в Вене не дала нам никаких гарантий будущего СВПД». Он подчеркнул, что Иран не уверен в результативности европейских усилий в рамках INSTEX и, таким образом, по сохранению СВПД. Иран определится с дальнейшими шагами после предстоящей министерской встречи стран - гарантов СВПД, сообщил дипломат.

Глава российской делегации в Вене замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков в этой связи отметил: ««Мы призвали иранцев все-таки воздерживаться от этого [от поэтапного медленного выхода из СВПД, В.С.] и объяснили почему: чем больше осуществляется мер по демонтажу обязательств, пусть даже принятых добровольно, тем выше политическая температура и выше шансы, что у некоторых остающихся участников СВПД могут сдать нервы, и они пойдут на обострение».[2]

Российский дипломат уточнил: «Дальше по данному пути идти, конечно, можно, но это все более рискованно. Для того чтобы Иран воздержался, а мы об этом тоже сказали, остальным надо удвоить усилия для того, чтобы все-таки обеспечить Ирану приемлемый уровень нефтеэкспорта и создать условия для хотя бы относительной нормализации внешнеэкономической деятельности».[3]

Насколько это возможно в нынешних условиях беспрецедентного давления США на Иран? Федерика Могерини, глава внешнеполитического ведомства Евросоюза, высказала осторожное мнение о возможности интенсификации работы INSTEX. «Вопрос о том, будет ли INSTEX иметь дело с нефтью, является дискуссией, которая продолжается среди акционеров», - сказала она.[4]

Но именно от решения этой проблемы зависит политика ИРИ, причем выбор направлений этой политики четко коррелируется со следующими возможными путями развития ситуации вокруг СВПД.

Первый путь возможен, если авторы СВПД, Евросоюз, другие заинтересованные страны смогут обеспечить «приемлемый уровень нефтеэкспорта». В этом случае Иран вернется к скрупулёзному выполнению обязательств по ядерной сделке. Правда, велико сомнение, что партнеры ИРИ смогут удовлетворить ее нефтеэкспортные потребности.

Американские официальные лица предупредили европейские страны о том, что они рискуют нарушить санкции против Ирана, если будут продвигать бартерную систему, которая может разрешить экспорт иранской нефти. Высокопоставленный чиновник администрации Белого дома сказал Washington Examiner, что министерство финансов США обратилось к совету INSTEX и «точно выразило наше недовольство созданием инструмента, который, по его мнению, способствует уклонению от санкций и опасности, связанной с этим».[5]

Как бы ни хотели европейские политики и дипломаты поддержать СВПД, судя по всему, европейский бизнес не готов рисковать на американском санкционном поле.

Американское нефтяное эмбарго создало ситуацию в сфере иранского нефтяного экспорта, которой не было даже при жестких международных санкциях 2012 -2016 годов. Так, в июле экспорт иранской нефти упал до 100 – 120 (если учитывать конденсат и легкую нефть) тыс. баррелей в сутки (б/с).[6] В июне этот показатель колебался в пределах 300 – 500 тыс. б/с. Напомним, что в апреле 2018 г. Иран экспортировал 2.5 млн. б/с, [7] что в 25 раз больше нынешнего июльского объема.

Конечно, как считают специалисты, определить точное количество продаваемой Ираном нефти сейчас затруднительно, так как Тегераном используются «серые» и иные варианты экспорта. Однако нынешние оценки всё же колеблются в указанных цифрах.

Таким образом, даже если допустить, что INSTEX заработает в полную «нефтяную» силу, что начнется активная продажа нефти Китаю[8] и России,[9] европейским странам, что будут задействованы все возможные легальные и полулегальные пути нефтяного экспорта, вряд ли это полностью компенсирует Ирану потери в экспорте нефти и соответственно в нефтедолларах.

Однако даже при таком не особенно оптимистичном раскладе, перед лицом финансовых потерь Тегерану будет не выгодно выходить из СВПД. Прежде всего, по политическим причинам.

Второй путь иранской политики, по всей видимости, может сложиться в условиях неспособности Евросоюза обойти американские санкции и тем самым выполнять обязательства по СВПД. И здесь, пожалуй, можно предположить два варианта развития ситуации.

Первое гипотетическое направление иранской политики в условиях бездействия INSTEX: Иран демонстративно выходит из СВПД. 29 июля МИД ИРИ опубликовал заявление, в котором вновь потребовал от европейских стран выполнения условий СВПД, в противном случае он прекратит исполнять свои обязательства по данному соглашению.[10]

В рамках этой возможной политики Иран прекращает выполнение Дополнительного протокола к гарантиям МАГАТЭ,[11] прекращает деятельность инспекторов МАГАТЭ и контроль со стороны Агентства, восстанавливает ядерный потенциал и активизирует работу по выполнению своей ядерной программы по планам, действовавшим до принятия СВПД. В самом радикальном варианте ИРИ выходит из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).[12] Такая политика Тегерана в лучшем для иранцев варианте приведет к полной изоляции ИРИ и возобновлению международных санкций, не исключено под эгидой Совета Безопасности ООН. В худшем – к возможным авиационным и ракетным ударам США и/или Израиля по ядерным объектам Ирана (вспомним тревожный 2012 год). Понятно, что такое развитие событий не устраивает никого и, в первую очередь - ИРИ.

При этом необходимо учитывать, что Евросоюз (Британия, Франция и Германия), выступая против США в «деле СВПД», полностью поддерживает Дональда Трампа и его команду в других вопросах, касающихся Ирана и его политики. Это: ракетная программа ИРИ, активная военно-политическая деятельность Тегерана на Ближнем и Среднем Востоке, поддержка Ираном группировок Хезболла, ХАМАС и других шиитских групп, считающихся в большинстве западных стран террористическими. Поэтому в случае коллапса СВПД, Евросоюз все свою политико-дипломатическую и пропагандистскую критику и, возможно, военный потенциал сконцентрирует на Иране.

Второй возможный политический тренд Тегерана в условиях недееспособности INSTEX - это продолжение той политики, которую проводят ныне иранское руководство. С одной стороны - четко регламентированное и продуманное постепенное свёртывание выполнение обязательств по СВПД, не предполагающее выход за «красные линии». С другой – привлечение к себе как можно ближе своих партнеров и одновременно снятие напряженности в отношениях с противниками с целью создания условий для возможных переговоров.

Так, 29 января 2019 г. главный военный советник главнокомандующего и верховного лидера ИРИ бригадный генерал Эхия Рахим Сефеви в Иране на конференции по обороне и безопасности заявил, что «развитие стратегических отношений Ирана с глобальными конкурентами США, включая Россию и Китай, является одной из основных оборонных стратегий Ирана».[13]

Не случайно, что в этой связи в июне Китай и Иран провели совместные военно-морские учения у стратегического Ормузского пролива.[14] В июле Иран в одностороннем порядке ввел безвизовый режим для граждан Китая, а также для жителей Гонконга и Макао.[15]

Россия, по мнению иранских политиков и политологов, также является стратегическим союзником Ирана в регионе и во всем мире.[16] Как заявил командующий ВМС Ирана контр-адмирал Хосейн Ханзади, в рамках этих отношений ИРИ и РФ намерены активизировать связи в военно-морской сфере. По его словам, в Москве был подписан меморандум о взаимопонимании по линии военно-морского сотрудничества и намечены совместное военное учение в районах Индийского океана до конца года. «Под Индийским океаном мы подразумеваем значительную площадь в северной части океана, включая… Ормузский пролив, а также Персидский залив».[17] Позднее, 30 июля, командование ВМС ИРИ заявило, что слова контр-адмирала Ханзади были неверно истолкованы о месте проведения предполагаемых учений. Имелось в виду лишь северная часть Индийского океана и Оманское море.[18]

На 1 августа российское военное ведомство не подтвердило ни подписание документа, ни наличие планов совместных маневров ВМФ РФ и ВМС Ирана.

Судя по этим фактам, Тегеран старается использовать в своих политических целях и в целях борьбы со своими антагонистами хорошие отношения Ирана и с Китаем, и с Россией.

Одновременно в рамках политики умеренного выхода из СВПД Иран стремится смягчить напряженность со своими оппонентами. Так, на днях министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил о готовности к диалогу с Саудовской Аравией, своим наиболее непримиримым соперником в регионе Ближнего Востока. Стороны конфликтуют по многим вопросам, а также оказывают поддержку воюющим между собой сторонам.[19]

Наиболее показательным фактом последних дней является призыв главы МИД ИРИ Мохаммада Джавада Зарифа к президенту США Дональду Трампу разрешить дипломатическим путем противоречия между двумя странами и не поддаваться влиянию советников и союзников, которые, по его мнению, подталкивают Вашингтон к войне с Тегераном. Как заявил г-н Зариф, «дипломатия равнозначна благоразумию, а не слабости».[20]

Таким образом, иранская дипломатия демонстрирует политическую гибкость и, вместе с тем - прагматизм. Создается впечатление, что Тегеран ведет сеанс одновременной игры со многими сторонами и, пожалуй, в этих играх для Ирана главными являются два момента.

Первое - насколько возможно затянуть время принятия кардинальных решений. Во всяком случае, до ноября 2020 года, до президентских выборов в США. Причем с надеждой на победу демократов и соответственно на возрождение СВПД и возвращение ирано-американских отношений к периоду 2015 – 16 гг.

И второе – набрать на разных игровых столах по всему миру как можно больше очков для создания благоприятных условий для ведения несомненно желательных будущих переговоров. В первую очередь - с американцами, и лучше, конечно, с демократической администрацией.

Несмотря на смелую и самостоятельную позицию, у Тегерана нет иного прагматического выбора кроме переговоров. По всем признакам американское давление при Дональде Трампе на ИРИ не уменьшится. В силу этих обстоятельств в ближайшее время внешняя политика Ирана будет продвигаться по сложному руслу полному непредсказуемых глубин и резких поворотов. Но направленность этих усилий очевидна - это переговоры. Другие пути или нереальны, или ведут к войне. А этого, смею предположить, не хочет почти никто, включая США.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs