ENGLISH
13:29 03.06.2019 • Алексей Синдеев, Главный научный сотрудник Института Европы РАН, профессор РАН, доктор исторических наук 
Благодарим семью А.А.Громыко за предоставленные фотографии и комментарии к ним.
Основные задачи дипломатии со временем не меняются. Дипломатия призвана обеспечивать условия для сохранения и развития государства, общества и свойственной им культуры. Простая констатация этого требует трех уточнений: дипломаты, как правило, первыми встречаются с проблемами и потенциальными конфликтами, а значит - первыми заступают на защиту интересов Родины; дипломаты как государственные люди действуют в определенных рамках, самостоятельность и импровизации - это, скорее, редкие и вынужденные исключения из правил; независимо от политического строя национальные интересы являют собой довольно постоянный феномен.
О первой послевоенной трансформации международных отношений
Действия дипломатов обуславливаются историей страны, которую они представляют, сложившимися в ней институтами, актуальной геополитической ситуацией и работой «концерта держав». Международные отношения имеет смысл интерпретировать в качестве непрерывного «концерта держав», не ограничивая использование данного термина определенным историческим контекстом. Выделение в научном дискурсе миропорядков и систем объясняется потребностью упорядочить действительность. Однако при внимательном рассмотрении упорядоченность оказывается врéменным статус-кво с непрекращающейся позиционной борьбой, тем же «концертом держав», но с большей степенью спокойствия в центре. То, что содержание работы дипломатов остается константным, подтверждает верность сделанного выше вывода.
Период настройки «концерта держав» можно обозначить как трансформацию: происходит изменение устоявшихся конфигураций в отношениях между странами-лидерами; наблюдаются регулирование границ возможного в их взаимных контактах, переформатирование сфер влияния, фиксация новой роли и дееспособности малых стран. Важно помнить, что, пока основные участники в новом или старом составе не будут уверены в достигнутом ими пределе свободы действий без вреда для собственных интересов, регулирование и связанная с ним борьба не прекратятся.
В 1943-1952 годах подготавливалась и осуществлялась первая послевоенная трансформация международных отношений. Вторая мировая война изменила соотношение сил в мире. Западные партнеры не были заинтересованы в усилении СССР. Непродолжительные попытки Ф.Д.Рузвельта наладить более тесные отношения с Советским Союзом, по всей видимости, основывались на предположении об ограниченности потенциала той или иной страны, важности определить общие правила игры. Однако любые масштабные цели в рамках тогдашней трансформации могли осуществляться только на основе частичного видоизменения доминировавших идеологических систем, что не являлось целью ни одного из партнеров. Знаменитое сталинское «[в]опрос о границах, или скорее о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой» [26, с. 157] из майской шифротелеграммы 1942 года наркому В.М.Молотову пусть и не ограничивало вариативность и не запрещало тактические ходы, но по-иному расставляло приоритеты, объективно возводя безопасность, сохранение достижений социализма в стратегическую цель. В этой связи предложения американской стороны в незначительной степени соответствовали советскому стратегическому подходу.
Ф.Д.Рузвельт не учитывал, что СССР жил и развивался в период изоляции, имел право не доверять западным партнерам, выиграл войну и осуществил, как написано в классической когда-то книге, одним из ответственных редакторов которой выступил А.А.Громыко, «прорыв капиталистического окружения» не для того, чтобы вступать в игру не по своим правилам [5, с. 6-10]. Социализм как альтернативная система начинал приносить первые плоды.
Американские аналитики ошибочно оценивали стратегию СССР в контексте страха и традиционной изоляции. Советский Союз благодаря системе договоров о дружбе, союзе и взаимной помощи, наоборот, начал значительно больше открываться не только в Европе, но и в Азии. Правда, речь шла об осторожном открытии в допустимых рамках сталинской дипломатии и поиска основы для взаимовыгодного долгосрочного сотрудничества с дружественными государствами.
Окно возможностей для компромисса с западными партнерами можно было использовать только небольшое время. Проблемы, возникшие на совещаниях министров иностранных дел, трудности с заключением мирных договоров с государствами, поддержавшими нацистов, раскол Германии на фоне единоличного владения США атомным оружием вместе с «предложениями», поступавшими в ходе обсуждения разоруженческой проблематики в структурах ООН, послужили доказательством того, что раскол Европы стал восприниматься сторонами как свершившийся факт. Борьба же за влияние в мире только предстояла. В период первой послевоенной трансформации термин «биполярность» не уместен, так как сложившейся биполярности в 1952 году не было.
В рамках сталинской дипломатии
В тех условиях в СССР меняется система управления внешней политикой. Вместо Наркомата создается Министерство иностранных дел, в котором в начале марта 1949 года А.А.Громыко1 стал первым заместителем министра А.Я.Вышинского. Отношения с ним складывались у А.А.Громыко очень непросто.
Работа МИД СССР проходила в жестких рамках сталинской дипломатии, что предусматривало умение держать оборону, не допускать несогласованных действий, четко следовать инструкциям и не разглашать любую информацию о процедурах принятия решений. На встречах А.А.Громыко с представителями различных стран часто звучали следующие сдерживающие партнера фразы: «Я ответил, что переданные мне послом документы будут тщательно изучены»; «Я сказал, что недостаточно знаком с этим вопросом и что в настоящее время со своей стороны не могу сказать чего-либо по существу»; «Я заметил на это, что... мы... располагаем проверенными данными».
Рамки сталинской дипломатии требовали высочайшей степени концентрации, внутреннего контроля, способности не только к риторике, но и к словесной эквилибристике. Показательным примером служит беседа А.А.Громыко, прошедшая 11 марта 1949 года с послом Великобритании в СССР М.Д.Петерсоном, который «[по]просил передать привет и поздравления тов. Вышинскому по поводу назначения его министром. В полушутливом тоне он заявил, что дружеские отношения Вышинского к Великобритании хорошо известны, и тут же рассмеялся. «Этим я хотел сказать, - заявил Петерсон, - что выступления Вышинского на Генеральной Ассамблее были, как известно, не весьма дружественными в отношении Великобритании». В ответ на эти замечания Петерсона я - зафиксировано в записи беседы А.А.Громыко - сказал, что выступления Вышинского на Ассамблее были в защиту мира и если он говорил неприятные вещи кое для кого в Англии, то только потому, что позиция английской делегации по вопросам, которые обсуждались на Ассамблее, заслуживала этого. Что же касается выступлений английских представителей на Ассамблее, как и вообще английских представителей в органах ООН, то о них недостаточно было бы сказать, что они просто «недружественные» [15, л. 11-12].
Профессионализм дипломатов состоит также в четком понимании границ и филигранном ситуативном менеджменте во время сложных инцидентов. 18 апреля 1950 года из-за того, что советская авиация 8 апреля «в районе Либавы» (Лиепаи) сбила самолет ВМФ США, у А.А.Громыко состоялась крайне неприятная встреча с А.Г.Кэрком, ход которой лапидарно изложен следующим образом: «Принял Кэрка по его просьбе. Кэрк заявил, что по поручению своего правительства он вручает ноту в ответ на ноту советского правительства от 11 апреля с. г. … Просмотрев (сознательно быстро) текст, я заявил, что нота будет изучена. Кэрк затем сказал, что правительство США рассматривает это дело как серьезное. В ответ на это замечание я заявил, что точка зрения советского правительства выражена в его ноте от 11 апреля и что ее содержание соответствует степени серьезности этого дела. Кэрк сказал, что он еще раз хочет сделать ясным, что правительство США рассматривает это дело как серьезное. При этом он сознательно растягивал и подчеркивал слова «как серьезное». Я сказал, что Кэрк ясно выразился на этот счет в первый раз. На этом беседа закончилась. Кэрк во время этой беседы выглядел хмурым и надутым. Беседа между мной и Кэрком велась на английском языке» [20].
В сложное время не получится достигнуть успеха без непрерывной работы и способности одновременно решать разноплановые проблемы, к примеру, связанные с Триестом, средневосточным командованием, германской проблематикой, противоречиями с Ираном. Лишь некоторые из каталога этих сложных задач и проблем, которыми занимался первый заместитель министра А.А.Громыко с 1949 по 1952 год, будут рассмотрены в статье.
Австрийский вопрос
Советский Союз выступал за комплексное урегулирование германского и австрийского вопросов и был заинтересован, в случае несговорчивости союзных держав, затянуть переговоры, рассчитывая, по возможности, добиться необходимых уступок, с помощью которых появились бы значимые прецеденты, к примеру в отношении бывшей германской собственности. Решение руководства страны, естественно, реализовывали дипломаты.
11 марта 1949 года А.А.Громыко встретился с британским послом, а 14 марта - с политическим представителем Австрии в СССР. На первой встрече «Петерсон заявил, что Австрия... после Первой мировой войны вышла из войны в таком виде, что имела только голову без туловища. «Задача, - заявил он, - состоит теперь в том, чтобы не проделывать такую же операцию с Австрией и после Второй мировой войны». Я ответил, что, по нашему мнению, советские предложения предусматривают оставления за Австрией не только головы, но и туловища, разумеется, соответствующего по своим размерам голове» [15, л. 11]. На второй встрече Н.Бишоф попытался подготовить почву для последующего возложения ответственности на Советский Союз за возможные последствия. «В заключение Бишоф указал на то - читаем в записи беседы с А.А.Громыко, - что без договора Австрии нелегко будет преодолеть экономические трудности...» [10, л. 14].
2 июня 1949 года во время очередной встречи в МИД «Бишоф, как бы мимоходом, коснулся вопроса об австрийском договоре, указав на то, что, к сожалению, этот вопрос все еще не решен», на что А.А.Громыко сразу же парировал: «Я спросил, есть ли что-то новое в позиции австрийского правительства или в позиции США, Англии и Франции по этому вопросу» [11, л. 32].
14 декабря 1949 года ответ первого заместителя министра относительно австрийских предложений прозвучал весьма неопределенно: «Новые предложения австрийского правительства, содержащиеся в письме канцлера от 5 декабря с. г., являются шагом вперед по сравнению с прежними предложениями, и в настоящее время внимательно изучаются советскими экспертами» [12, л. 129].
18 января 1950 года А.А.Громыко принял послов США, Англии и Франции. «Целью их посещения - значится в тексте беседы - было желание узнать о сроке окончания переговоров между советским и австрийским представителями в Вене относительно австрийского договора и о результатах этих переговоров... Кэрк, Келли и Шатеньо несколько раз пытались затронуть обсуждение вопроса по существу: на эти попытки мною было отвечено, что поставленный послами вопрос и переданные ими памятные записки будут соответствующим образом рассмотрены... Мною было указано также, что независимо от результатов переговоров в Вене заместители министров в Лондоне могли бы обсудить некоторые статьи австрийского договора и в настоящее время... На неоднократные и повторные вопросы Кэрка, Келли и Шатеньо о сроке окончания переговоров в Вене и их результатах мною было отмечено, что, поскольку переговоры не закончены, говорить о результатах рано» [7].
На следующий день А.А.Громыко беседовал с Н.Бишофом, который, получив очередной отрицательный ответ, «заявил, что он лично находится в весьма трудном положении и, по существу, потерял свое лицо перед австрийским правительством. «Раньше я информировал и заверял австрийское правительство, - заявил Бишоф, - о том, что Советский Союз заинтересован в заключении австрийского договора, сейчас же я не могу объяснить позицию советского правительства». Конечно, подобное замечание не могло остаться без ответа: «Я заметил - записал референт слова А.А.Громыко, - что сомнения Бишофа не имеют под собой почвы». Н.Бишоф настаивал на получении информации, выбрав иную тактику: он «спросил, как он должен объяснить своему правительству позицию советского правительства, которое в течение шести недель не отвечает на конкретные предложения австрийского правительства, и как австрийское правительство должно объяснить эту задержку ответа со стороны советского правительства австрийскому народу». А.А.Громыко следующим образом вышел из этой ситуации: «Я ответил, что вопрос о том, какие объяснения Бишоф будет давать своему правительству, - это дело самого Бишофа» [13].
Еще один крайне интересный образец переговорного стиля А.А.Громыко в тот период можно увидеть в беседе с Н.Бишофом 18 марта 1950 года: «Бишоф спросил, каково положение с... переговорами... в Вене и что может сделать австрийское правительство для их ускорения. Я ответил, что мы уже давали ответ на подобные вопросы неоднократно и чего-либо нового по этому вопросу нет... Бишоф развел руками и заявил, что информация, которую он получил из Вены, не согласуется с тем, что я ему только что заявил... Я сказал, что мы не можем нести никакой ответственности за то, что Бишофу поступает неправильная информация по этому вопросу... Бишоф спросил, какова будет позиция СССР [по конкретным статьям]... Я ответил, что этот вопрос имеет гипотетический характер и что обсуждать его в настоящее время преждевременно... Бишоф заявил, что полученные им в ходе настоящей беседы ответы являются ясными, хотя может быть было бы неплохо иметь эти ответы и в письменном виде, имея в виду, что свои вопросы он тоже сформулировал в письменном виде. Бишоф держал перед собой бумагу, на которой были сформулированы поднятые им в беседе вопросы. Он тут же передал текст этих заранее подготовленных вопросов, которые в ходе беседы им были воспроизведены в устной форме. Я сказал, что я тоже считаю, что ответы были ясными и что ввиду этого в ответах в письменной форме нет нужды» [14].
Мастерство аргументации, обоснованное следование утвержденной линии, открытость к обсуждению сложных и нелицеприятных вопросов заслуживают самой высокой оценки. За рутинностью важно увидеть готовность к выработке взаимовыгодных решений. Неслучайны вопросы А.А.Громыко о новизне, указания на переговорные площадки и на ответственность сторон. Любая встреча - это всегда, пусть подчас и мизерный, шанс начать конструктивный диалог, подумать о будущем подходе. Сталинское время не стало исключением в обычной дипломатической практике. Знаменитое и утрированное в различных историях «нет» А.А.Громыко в действительности означает «нет» односторонности, «да» - новому и конструктивному. Партнерам приходилось слышать это «нет» и привыкать к нему до назначения А.А.Громыко на пост министра иностранных дел СССР.
О «третьей корзине»
После окончания Второй мировой войны страны Запада понимали, что проблематику защиты прав человека можно использовать против Советского Союза. Поэтому их представители активно и регулярно поднимали репатриационный вопрос, хотя к 1949 году речь могла идти о проверке отдельных случаев. А.А.Громыко акцентировал внимание партнеров на политическом характере проблемы для СССР: репатриация касалась и сбежавших с нацистами на Запад военных преступников, являвшихся гражданами Советского Союза.
15 июля 1949 года французский посол «Шатеньо... сославшись на обращение Шумана к т. Вышинскому во время сессии ООН в Париже и последней сессии Совета министров иностранных дел по вопросу о репатриации из СССР французских граждан, сказал, что ему снова поручено обратиться по этому вопросу... речь идет о 74 французских гражданах - выходцах из Эльзаса и Мозеля, относительно которых французские власти располагают точными сведениями. Шатеньо заметил, что он говорит о цифре 74 человека, так как она упоминалась в письме Шумана, и не ставит сейчас вопроса о цифре в 89 человек, которую он упоминал в беседе с т. Виноградовым 9 июля». Контраргументом советской стороны служили трудности, чинимые французскими властями. «Я заметил на это - записано в тексте беседы А.А.Громыко, - что мы всегда считали необходимым свободный допуск для советских представителей к советским гражданам, подлежащим репатриации, для того, чтобы эти граждане могли свободно выразить свою волю... Я сказал, что действительно в лагерях для советских граждан на территориях, управляемых французскими властями, проводится враждебная Советскому Союзу пропаганда и проводятся мероприятия, препятствующие репатриации советских граждан» [24, л. 19-21].
13 октября 1949 года посол Ф.К.Виссер заявил А.А.Громыко о выполнении Нидерландами обязательств перед СССР: «Он сказал, что советские граждане могут свободно выехать из Голландии без виз, в то время как для выезда голландских граждан из СССР требуется специальное разрешение советских властей. Он добавил, что задержка репатриации голландских граждан из СССР вызывает беспокойство в Голландии и может породить чувство недоброжелательства к Советскому Союзу, что сказалось бы очень отрицательно на торговых отношениях между СССР и Голландией... Я сказал, что Советский Союз - передает слова А.А.Громыко официальная запись беседы - выполнил соглашение о репатриации голландских граждан. Репатриация голландских граждан из СССР практически закончена. Речь может идти только о единичных голландских гражданах. Этого нельзя сказать относительно репатриации советских граждан из Голландии, где находится большое количество советских граждан и не принимаются меры к их репатриации... Для того, чтобы вопрос о репатриации был разрешен, голландские власти должны принять практические меры к репатриации советских граждан...» [9, л. 4-6].
12 декабря 1949 года американский посол «передал объемистую памятную записку по вопросу дел американских граждан, находящихся в Советском Союзе...» [6, л. 70]. 28 февраля 1950 года А.А.Громыко вручил американской стороне «ответ МИД СССР на письмо Кэрка от 4 октября 1949 г. и на памятную записку американского посольства от 12 декабря 1949 г.» [8].
3 ноября 1950 года А.А.Громыко вновь «[о]твечая на поставленный Шатеньо вопрос о репатриации французских граждан из СССР… заявил, что... этот вопрос может быть быстро решен при условии, что французские власти также примут соответствующие меры для ускорения репатриации находящихся во Франции и во французской зоне оккупации Германии перемещенных лиц из советских граждан...» [21, л. 92].
Тексты бесед, посвященные репатриации, убеждают в согласованности действий стран Запада. Права человека превращались в средство давления на СССР, формирования у населения западных стран посредством информационных кампаний в СМИ негативного образа Советского Союза. Отказ от взаимности и комплексности, нежелание детально обсуждать проблематику военных преступников, граждан СССР, скрывающихся на Западе, учитывать интересы Советского Союза и идти на уступки, угрозы нанести вред торговым отношениям подрывали доверие. Призывы А.А.Громыко решать вопрос политически тогда не были услышаны.
Формирование социалистического лагеря
В 1949-1952 годах продолжилось формирование социалистического лагеря. От МИД СССР требовалось оказывать помощь в развитии дипломатических служб, не допускать возможные конфликтные ситуации, вносить предложения по спорным и текущим вопросам, то есть проводить работу над укреплением союзнических отношений.
Проблемы могли возникнуть даже на протокольных встречах. 6 октября 1949 года венгерский посол А.Собек забыл вручить во время первого визита копии верительных грамот. При этом А.Собек проинформировал А.А.Громыко о том, что «он выдвинут на пост посла Венгрии в Москве по инициативе Ракоши, который был доволен его прежней работой и теперь поставил перед ним задачу всесторонне изучить опыт социалистического строительства в СССР и постараться ускорить передачу Венгрии опыта и достижений СССР... [и] просил принять во внимание, что он... является... неопытным рабочим выдвиженцем» [27, с. 181].
С участием МИД СССР согласовывались готовящиеся к выдвижению инициативы в международных организациях. 16 июля 1949 года чехословацкий посол Б.Лаштовичка, «[с]сылаясь на беседу с [А.А.Громыко] от 11 июля... просил ускорить ответ, не имеется ли возражений со стороны советского правительства против внесения чехословацкой делегацией на обсуждение очередной сессии Ассамблеи вопроса о безработице» [25, л. 32].
МИД СССР приходилось объяснять причины задержки с выполнением просьб союзников. 25 мая 1949 года румынский посол «Георге Владеску-Ракоаса просил ускорить решение вопроса о допущении для обучения в СССР 569 румынских студентов и 264 аспирантов» [22]. 18 июня 1949 года А.А.Громыко аргументировал задержку «тем, что с аналогичными просьбами, кроме Румынии, обратились и другие дружественные нам страны. Решать этот вопрос приходится как целое» [23, л. 34].
МИД СССР играл роль посредника в налаживании военного сотрудничества. 20 июня 1949 года послу Венгрии Э.Мольнару именно А.А.Громыко сообщил, «что советское правительство приняло решение взять на себя 50% фактических расходов по содержанию и обучению военнослужащих венгерской армии в военных учебных заведениях СССР» [2, л. 1]. 16 июля 1949 года Б.Лаштовичка попросил через А.А.Громыко об организации повторной встречи чехословацкой военной делегации с советскими военными «для выяснения вопросов, связанных с постановкой научно-исследовательских работ в Советском Союзе» [25, л. 32].
МИД СССР участвовал в подготовке переговоров по нерешенным вопросам. 21 июня 1949 года в ходе беседы А.А.Громыко с послом Чехословакии Б.Лаштовичка передал чехословацкие «предложения по вопросу об участии СССР в государственном долге Чехословакии в связи с воссоединением Закарпатской Украины с Советским Союзом» [3, л. 38].
Через МИД СССР и А.А.Громыко направлялись многочисленные просьбы социалистических стран о налаживании торгово-экономических отношений с новым правительством Китая.
С учетом вышеизложенного необходимо помнить, что союзники были не только поясом безопасности СССР. Более важным являлось то, что строилась новая общественно-политическая модель, которая, как доказывает в настоящее время КНР, способна развиваться и демонстрировать прогресс. Дискуссию о демократическом выборе в странах социализма не следует вести конъюнктурно, вне исторического контекста. Вспомним, как в 1951 году о возможности соединения капитализма и социализма размышлял руководитель Отдела по внешним вопросам Евангелической церкви Германии пастор М.Нимёллер, посетивший в начале 1952 года Советский Союз: «Существование капитализма и социализма я рассматриваю как факт, с которым необходимо примириться тем или иным способом. Я не за капитализм и не за социализм. Тем не менее я считаю, что здесь, в Западной Германии, и вообще в Западной Европе мы могли бы выдержать известную долю социализма. В известной мере мы все находимся в одной комнате, и нужно устроить так, чтобы не лишать друг друга воздуха...» [4]. И социалистическая, и капиталистическая доктрины имели одинаковые шансы на успех.
Азиатские вопросы
Отношения с Китаем2, разрешение ситуации на Корейском полуострове составляли в то время группу первоочередных азиатских вопросов. О событиях Корейской войны известно много. Официальная позиция СССР была представлена в ноте, врученной 29 июня 1950 года А.А.Громыко американскому послу А.Кэрку. В тот же день прошла беседа заведующего Вторым Европейским отделом В.Н.Павлова с британским послом Д.В.Келли, после которой тот повторно был приглашен 6 июля А.А.Громыко в МИД с целью выяснить перспективы мирного решения. «Я хотел бы знать, - спросил А.А.Громыко, - остается ли в силе сделанное послом предложение относительно мирного урегулирования корейского вопроса после всего того, что произошло и было предпринято со стороны Америки». Келли ответил, что его предложение полностью остается в силе... Келли сказал, что ему было поручено сделать лишь общее заявление и что у него нет конкретных предложений. При этом Келли высказал предположение о том, что можно было бы восстановить в Корее статус-кво, имея целью прекращение гражданской войны...» [16, л. 24].
11 июля 1950 года контакты с британской стороной были продолжены. Во время беседы с А.А.Громыко Д.В.Келли «заявил... что, по мнению английского правительства, было бы преждевременным выдвигать в настоящее время определенные (здесь и далее выделено в документе. - А.С.) предложения ввиду тех решений, которые были приняты при его участии Советом Безопасности... Однако ему, Келли, поручено сообщить, что английское правительство могло бы в качестве предварительных предложений выдвинуть следующее: 1) прекращение военных действий в Корее, 2) отвод северокорейских войск на 38 параллель... В связи с предложением Келли о прекращении военных действий и об отводе северокорейских войск на
38 параллель я спросил его - записано в документе, - как понять его заявление о том, что, с одной стороны, английское правительство считает преждевременным делать определенные предложения, с другой стороны, оно выдвигает упомянутые выше предложения. В ответ на мой вопрос Келли заявил, что в настоящее время английское правительство считает выдвижение определенных предложений «забеганием вперед» и что предложение о прекращении военных действий и об отводе северокорейских войск на 38 параллель следует считать лишь в качестве предварительных, имея в виду, что обсуждение и этих предложений могло бы расчистить путь для мирного урегулирования корейского вопроса «без ущерба для решения других возможных вопросов, связанных с Кореей» [17].
17 июля А.А.Громыко и Д.В.Келли встретились еще раз. А.А.Громыко сделал заявление, которое впоследствии было обнародовано ТАСС: «Я уполномочен заявить вам, - сказал А.А.Громыко, - что советское правительство считает наилучшим способом мирного урегулирования корейского вопроса созыв Совета Безопасности с непременным участием представителей народного правительства Китая с тем, чтобы при решении корейского вопроса были заслушаны представители корейского народа. Что касается предварительного предложения английского правительства, советское правительство считает, что, во избежание забегания вперед, следовало бы его, так же как и другие предложения, передать на рассмотрение Совета Безопасности» [18, л. 45]. После распространения ТАСС текста советского заявления К.Эттли пришлось специально выступать в Палате общин, объясняя смысл контактов А.А.Громыко и Д.В.Келли.
10 октября 1950 года, когда перспективы мирного урегулирования были довольно туманны, А.А.Громыко провел встречу с послом КНДР Дю Ен Ха, содержание которой передано таким образом: «Посол сообщил, что по поручению своего правительства он просит правительство СССР всех обучающихся в Советском Союзе корейских студентов и аспирантов, а также корейских специалистов, проходящих производственно-техническую практику на предприятиях СССР, передать в советскую военную летнюю школу. Причем студентов, обучающихся в институте связи, а также всех корейских студенток правительство КНДР просит передать в специальную корейскую радиошколу...» [19, л. 76].
Одна из последних бесед на посту первого заместителя министра иностранных дел СССР до отъезда в Великобританию у А.А.Громыко состоялась 14 апреля 1952 года с депутатом Палаты советников японского Парламента Корой Томи, прибывшей на Экономическое совещание в Москву «как частное лицо». Необычность беседы состояла в том, что сначала очень долго говорила К.Томи, затем А.А.Громыко ответил на ее вопросы и только потом перешел к тем проблемам, которые волновали МИД СССР.
«Я поставил далее перед Кора - читаем в документе - следующие вопросы: 1) Как японские руководящие круги конкретно представляют себе пути разрешения тех конкретных вопросов, о которых говорила Кора и, в частности, вопроса об урегулировании японо-советских отношений?
2) Как мыслится урегулирование отношений с Китайской Народной Республикой, поскольку правительство Иосида ведет переговоры с Чан Кай-ши о заключении какого-то соглашения? 3) Каковы настроения в Японии, в том числе широких демократических кругов, в связи с заключением сепаратного мирного договора и продолжением американской оккупации, учитывая, что оккупация не имеет ничего общего с национальными интересами японского народа и Японии как государства?
На эти вопросы Кора ответила следующим образом: 1. По вопросу об урегулировании отношений между Японией и Советским Союзом, а также с Китайской Народной Республикой в Японии считают, что, поскольку Япония потерпела полное поражение и «склонила голову перед победителями», она не имеет права брать на себя инициативу в этом вопросе... Практически вопрос об урегулировании отношений между СССР и Японией мог бы быть решен... путем выступления с декларацией о прекращении состояния войны с Японией... Объявление о прекращении состояния войны... помогло бы Японии освободиться от американской зависимости.
2. Что касается Китая, то Иосида не хотел договариваться с Чан Кай-ши. Он заявил Даллесу, чтобы тот, если правительство США настаивает на договоренности с Чан Кай-ши, сам составил текст письма, что и было сделано. Иосида подписал это письмо... Практически, заявила Кора, японцы не придают значения вопросу о Тайване...
3. На мой третий вопрос Кора ответила, что больше половины японцев понимает, что независимость, предоставленная Японии по сепаратному договору, является нереальной. Что при помощи этого договора и административного соглашения американцы фактически подчиняют себе японскую экономику. Они, например, исходят из того, что на свои вложения в Японии они должны получать не менее 30% прибыли. Внешняя торговля Японии проводится всего лишь на 40% ее фактической возможности и с большими трудностями. Например, японцы вывезли в Пакистан и Индию товаров на 100 млн. фунтов стерлингов. Однако англичане не разрешают обмен фунтов на другие валюты и вынуждают японцев производить закупки в странах стерлингового блока, втягивая фактически Японию в свою сферу...» [1, л. 70-72].
В рамках одной статьи невозможно рассмотреть все события, встречи и проблемные вопросы, которыми занимался с 1949 по 1952 год А.А.Громыко на посту первого заместителя министра иностранных дел Советского Союза. Работа мидовского аппарата не предполагает пауз, а профессиональная дипломатическая деятельность требует, как известно, полной самоотдачи. Послевоенный сталинский период истории СССР совпал с трансформацией международных отношений. Утверждение В.М.Молотова, что «все было в кулаке сжато у Сталина, у меня», могло касаться генеральной линии.
Успех генеральной линии обеспечивался каждодневным, изматывающим трудом дипломатов. 1949-1952 годы чрезвычайно важны в истории отечественной дипломатической службы и совершенствовании профессионального мастерства А.А.Громыко. После окончания войны более планомерно стало происходить пополнение аппарата МИД СССР молодыми кадрами, для которых подходы А.А.Громыко со временем становились образцами дипломатического искусства.
Пост первого заместителя министра иностранных дел СССР дал возможность получить опыт одновременного решения масштабных задач, сформировать навыки управления одним из самых сложных и ответственных госучреждений, продемонстрировать готовность постоянно находиться на переднем фронте борьбы за интересы страны, за возможность осуществления социалистического эксперимента и его будущие успехи. Не стоит отделять идеологию, являвшуюся в то время составной частью национальных интересов, от дипломатической деятельности. Такова была действительность. Для западных коллег их идеологическая школа играла не меньшую роль. Впрочем, вера в коммунизм и его идеалы не означала отказа от рациональных действий и продуманных шагов.
Решение конфликтов дипломатическими методами предусматривает терпение, преемственность и силу. Впоследствии опыт А.А.Громыко заметно усиливал позицию СССР, поскольку никто из его партнеров не обладал схожими по глубине знаниями предмета и таким переговорным искусством. Именно в 1949-1952 годах закладывались основы будущей дипломатической школы А.А.Громыко, которая существует и развивается до сих пор.
Что касается дипломатического инструментария, то следует обратить внимание на особую важность предсказуемости для партнеров выбранной линии, на готовность бороться за успех по всем направлениям и в каждой ситуации. Внешняя политика СССР в 1949-1952 годах была предсказуема, благодаря чему имелась возможность найти компромисс по многим сложным вопросам.
Не стоит забывать и другое: основными чертами периода трансформации является взаимное недоверие партнеров. Однако хочется надеяться на то, что история способна научить не забывать славные стороны и извлекать ошибки из прошлого.
1С 1946 по 1949 г. А.А.Громыко был заместителем министра иностранных дел СССР, до 1948 г. являлся постоянным представителем СССР в ООН. В 1952 г. получил назначение на пост посла СССР в Великобритании, на котором оставался меньше года. С 1953 по 1957 г. - вновь работа первым заместителем министра иностранных дел СССР.
2А.А.Громыко отвечал от МИД СССР за переговоры по авиационному соглашению между СССР и КНР.
Источники и литература
1. Беседа с Кора Томи, членом Палаты советников японского парламента, 14 апреля 1952 г. // Архив внешней политики РФ (АВП РФ). Ф. 022. Оп. 5. П. 73. Д. 1. Л. 60-73.
2. Запись беседы с послом Венгерской Республики в Москве Э.Мольнаром, 20 июня 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 4. Л. 1-2.
3. Запись беседы с послом Чехословацкой Республики в Москве Лаштовичка, 21 июня 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 38-40.
4. Запись беседы с президентом Евангелической церкви Гессена и Нассау, руководителем Отдела по внешним вопросам Евангелической церкви в Германии, пастором д-ром М.Нимёллером (19 сентября 1951 г.) // Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 137. Д. 643. Л. 158.
5. История внешней политики СССР, 1917-1980 / Под ред. А.А.Громыко, Б.Н.Пономарева. Т. 2: 1945-1980. М.: Наука, 1981. 757 с.
6. Прием американского посла Кэрка, 12 декабря 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 5. Л. 69-70.
7. Прием американского посла Кэрка, английского посла Келли, французского посла Шатеньо, 18 января 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 4. Л. 6-7.
8. Прием временного поверенного в делах посольства США Барбура, 28 февраля 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 4. Л. 96.
9. Прием голландского посла Виссера, 13 октября 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 5. Л. 4-7.
10. Прием политического представителя Австрии в СССР Бишофа, 14 марта 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 13-14.
11. Прием политического представителя Австрии в СССР Бишофа, 2 июня 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 32-33.
12. Прием политического представителя Австрии в СССР Бишофа, 14 декабря 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 5. Л. 129-130.
13. Прием политического представителя Австрии в СССР Бишофа, 19 января 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 4. Л. 19-21.
14. Прием политического представителя Австрии в СССР Бишофа, 18 марта 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 5. Л. 23-26.
15. Прием посла Великобритании Петерсона, 11 марта 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 10-12.
16. Прием посла Великобритании Келли, 6 июля 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 6. Л. 24-25.
17. Прием посла Великобритании Келли, 11 июля 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 6. Л. 26-27.
18. Прием посла Великобритании Келли, 17 июля 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 6. Л. 45-46.
19. Прием посла КНДР Дю Ен Ха, 10 октября 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 6. Л. 76-77.
20. Прием посла США Кэрка, 18 апреля 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 5. Л. 66.
21. Прием послов Франции, Великобритании и США, 3 ноября 1950 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 3. П. 17. Д. 6. Л. 92-93.
22. Прием румынского посла Владеску-Ракоаса, 25 мая 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 26-27.
23. Прием румынского посла Владеску-Ракоаса, 18 июня 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 3. Л. 34-37.
24. Прием французского посла в Москве Шатеньо, 15 июля 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 4. Л. 19-23.
25. Прием чехословацкого посла в Москве Лаштовичка, 16 июля 1949 г. // АВП РФ. Ф. 022. Оп. 2а. П. 12. Д. 4. Л. 32-35.
26. Ржешевский О.А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии, комментарии, 1941-1945. М.: Наука, 2004. 564 с.
27. Советский фактор в Восточной Европе. 1944-1953 гг. В 2-х т. Документы / Т. 2. 1949-1953 гг. / Отв. ред. Т.В.Волокитина. М.: РОССПЭН, 2002. 928 с.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
