Выборы в Европарламент - час истины?

23-26 мая в странах ЕС пройдут выборы в Европейский парламент. Политические силы Европы обнародовали свои предвыборные программы и обмениваются порой весьма резкими взаимными обвинениями. Канцлер ФРГ Ангела Меркель называет предстоящее голосование «особенным», имеющим «большое значение». Вместе с тем, хотя предвыборная кампания в самом разгаре, её внутренний накал и непредсказуемость интересуют преимущественно самих участников и экспертов. Каков же расклад сил, ожидания, опасения и новые тенденции?

Напомним: в Европарламенте заседает 751 депутат[i]. Действуют 8 фракций и политических групп. 18 депутатов не присоединились ни к одному из объединений. Согласно данным социологических опросов на 18 мая[ii]:            

-Европейская народная партия может получить 168-178 мест (минус 43-48 мандатов),

-Прогрессивный альянс социалистов и демократов 151-153 (минус 35-38),

-Блок Альянса либералов и демократов за Европу (ALDE) и движения «На марше» президента Франции Эмманюэля Макрона – 102-104 места (+34-37).

-Главная политическая сила евроскептиков - блок Маттео Сальвини (Европейский альянс народов и наций, EAPN), известный ранее как «Европа наций и свобод» – от 70 до 82 мандатов (+34-45),

-Европейские консерваторы и реформисты – 60-61 (минус 9-17).

-Группа евроскептиков «Движения 5 звезд» и Партии Брекзита (бывшая «Европа за свободу и демократию», EFDD) – на 45-49 мандатов (+3-7).

-«Мягкие» евроскептики «Европейские объединенные левые» – 50-52 (могут потерять до 2 мест).

-Блок «Зеленые» и Свободный европейский альянс – 55-56 (+4-5).

-Наконец, кандидаты от новых партий и неопределившиеся могут рассчитывать на 49-52 мандатов (+28).

С точки зрения политической ориентации, центристам предсказывают до 395 мандатов, правым - 208, левым – 123, и «не определившимся» – 25. Кандидаты проевропейской ориентации могут, согласно ряду экспертных оценок, получить порядка 468 мандатов, евроскептики, чей «качественный», идеологический состав постоянно колеблется[iii] – около 256. Неопределившиеся – до 27. Следует напомнить, что, по итогам предыдущих выборов  2014 года, количество евроскептиков в ЕП оценивалось «примерно в одну треть», порядка 250 депутатов. И в тот раз, противники огульной централизации Евросоюза сумели увеличить свое представительство в Европарламенте «более чем вдвое»[iv].

Основные положения повестки предстоящих выборов остаются неизменными уже более полугода.Её главный лейтмотив – стремительное падение общего уровня доверия к традиционным европейским элитам, т.н. «волна против истеблишмента». Растущие сомнения избирателей в способности традиционных партий найти адекватные ответы на всё новые внутренние и внешние вызовы, с которыми сталкивается ЕС. Среди главных причин - недовольство избирателей размыванием национальной самостоятельности стран-членов, миграционной политикой последних лет, снижением темпов роста экономики, растущее социальное неравенство. Усиливается скептицизм европейцев по поводу справедливости распределения выгод от глобализации. Наконец, мощным ресурсом для усиления позиций политических сил, еще недавно не имевших возможности бросить вызов политическому мейнстриму, оставалась антиимигрантская риторика.

Рейтинги доверия к лидерам традиционных политических сил, доминировавших в Европарламенте последние десятилетия, находится на минимальном уровне. Имеющая самую большую фракцию (217 мест), право-центристская Европейская народная партия (ЕНП) находится в состоянии неопределенности после объявленного ухода из большой политики к 2021 году канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Как показал ход избирательной кампании, право-центристам не удалось найти золотую середину в обострившихся дебатах между либералами и националистами. Попытки лидеров ЕНП еще дальше уйти от идеологической определенности и выступить за «всё хорошее против всего плохого», не только усилили разочарование избирателей, но и подтолкнули часть электората ЕНП к переходу в стан евроскептиков, либералов или социал-демократов. Не слишком успешными оказались и усилия право-центристов противостоять «популистам», смещая свою политическую повестку «правее», беря на вооружение, хотя и в смягченном виде, часть идей евроскептиков.

В свою очередь, традиционно занимающая второе по числу мест (189 мест в настоящее время) в Европарламенте лево-центристская Партия европейских социалистов (ПЕС), на протяжении всей кампании разрывалась между стремлением сохранить имидж традиционных защитников «социального государства» и необходимостью убедить избирателей в своей способности предложить ответы на наиболее острые европейские проблемы текущего момента. К концу апреля, социал-демократам удалось, отчасти, смягчить недовольство той части электората, которая возлагает именно на социал-демократические партии, входящие в ПЕС, основную ответственность за обострение в последние годы иммиграционной проблемы. Кроме того, формальная консолидация «националистов», вкупе с разочарованием половинчатостью мер, предложенных Макроном в ответ на выступления «желтых жилетов», даже добавили лево-центристам несколько потенциальных мандатов. 

Кампания либералов и «еврооптимистов» дала противоречивые результаты. С одной стороны, они могут весьма существенно (на 34 мандата) увеличить численность своей фракции, и стать третьей по числу депутатов силой в ЕП. При определенных раскладах, именно объединенная либеральная фракция, на создание которой делает ставку Эмманюэль Макрон, может получить т.н. «контрольный пакет», то есть ее поддержка будет иметь решающее значение при формировании большой проевропейской коалиции в ЕП. С другой стороны, программные заявления Макрона  о стремлении придать новое качество общеевропейским институтам (включая его громкое обращение к избирателям Европы, опубликованное 5 марта), не встретили, судя по динамике общественного мнения, заметной поддержки избирателей ЕС. Так, «мартовские тезисы» Макрона прибавили его сторонникам от силы 2-3 потенциальных мандата. Таким образом, президент Франции сумел, судя по всему, мобилизовать традиционных лево- и правоцентристов. Но ему практически не удалось привлечь на свою сторону хотя бы часть представителей новых европейских правых. Крайне маловероятно, что при таком развитии событий либералы смогут сформировать в ЕП настолько крупную фракцию, чтобы ее глава смог побороться за пост председателя Еврокомиссии[v].

Не менее парадоксальная ситуация складывается и в стане евроскептиков. Ведущую роль в коалиции противников усиления централизации ЕС занял один из лидеров нынешнего правительства Италии, «националист» Маттео Сальвини. В начале года, глава «крайне правой» партии «Лига» и вице-премьер правительства Италии высказал идею «переформатирования Европы» путем создания предвыборной коалиции «суверенитистов» и «популистов». Евроскептиков морально поддерживают правительства ряда стран Центральной и Восточной Европы. Помимо «Лиги» Сальвини, в коалицию «правопопулистов», вошли Австрийская партия свободы, французское "Национальное объединение" Марин Ле Пен, немецкая "Альтернативы для Германии", "Партия Финнов" и бельгийская партия «Фламандский интерес». А также ряд небольших партий из Болгарии, Дании, Словакии, Словении, Чехии и Эстонии. Партия премьер-министра Венгрии Виктора Орбана рассматривает возможность присоединения к блоку в случае исключения из фракции ЕПН после выборов. Возможно присоединение и  правящей в Польше партии «Право и справедливость». Теоретически, такая коалиция способна бросить вызов по меньшей мере «глобалистам» во главе с Макроном. Но способна ли она превратить Европарламент к середине будущего года «в прибежище евроскептиков»?

За последний месяц, сторонникам Сальвини удалось увеличить прогнозируемое количество депутатских мандатов еще на 10-15. Даже несмотря на некоторое падение популярности партии самого Сальвини дома в Италии. Вместе с тем, слабой стороной оппонентов ЕС остается «разношерстность» их политических платформ. Среди партий-евроскептиков есть и националисты, и сепаратисты, и популисты, и радикалы различного толка. Их разделяет очень многое, в том числе, вопрос о политике ЕС в отношении России. Кроме того, превращение в «компонент властной пирамиды» – «неизбежно обостряет процессы собственной внутренней дифференциации, сталкиваются с «центробежными тенденциями, и даже расколами»[vi]. Наконец, после прихода к власти, прежние оппозиционеры оказываются перед лицом непривычного для них бремени публичной политической ответственности, в сочетании с «соблазнами» высокого положения. Именно это, по-видимому, произошло с австрийской «Партией свободы». 18 мая стало известно, что ее лидер Хайнц-Кристиан Штрахе покидает пост вице-канцлера Австрии из-за громкого скандала. Обвинения в адрес руководства «Партии свободы» в предполагаемой коррупции оказались столь масштабны, что не только спровоцировали досрочные выборы в стране, но и способны негативно отразиться на результатах всех «ультраправых» европейских партий.

Особое внимание наблюдателей на протяжении всей кампании привлекала личная заочная борьба между Макроном и Сальвини, поскольку оба политика стремятся оседлать, хотя и с разных сторон,  новую идеологическую волну, направленную против истеблишмента. И по совокупному количеству потенциальных мандатов, которые могут получить евроскептики, Сальвини «гонку», весьма вероятно, выиграет. Однако наиболее сплоченные из них, «правые популисты», скорее всего, не смогут рассчитывать на то, чтобы по числу депутатов напрямую конкурировать с консерваторами и социал-демократами. В результате, «евроскептикам» и «популистам» остаётся надеяться лишь на раскол в стане право-центристов после выборов. В то же время Макрон,  как было отмечено выше, может рассчитывать на качественное укрепление своего политического ресурса и влияния при новом раскладе сил в Европарламенте.

Наконец, следует отметить, что определенную роль в предвыборной кампании сыграло и развитие событий вокруг выхода Великобритании из ЕС. Задержка Брекзит и противоречивость позиции Лондона по поводу повторного референдуму оказали сопоставимое влияние на приращение потенциальных избирателей как у проевропейских партий (которые получили потенциальный «прирост» в 18-20 мандатов), так и у «популистов» и евроскептиков (совокупно, +30-35 мандатов). При этом, среди про-европейских партий, отсрочка Брекзит сыграла на руку в первую очередь социал-демократам и либералам. И, напротив, вызвала новое снижение рейтинга Европейской народной партии. Что касается евроскептиков, то в их рядах бесконечные задержки Брекзит привели к снижению поддержки идеи выхода тех или иных стран из ЕС в пользу сторонников усиления контроля национальных государств за деятельностью евробюрократии.

Таким образом, накануне голосования, опросы предсказывают окончание эпохи доминирования двух крупнейших фракций – христианских демократов и социал-демократов, продолжавшейся несколько десятилетий. Вырисовывается перспектива формирования еще более фрагментированного состава Европарламента, по сравнению с нынешним. Возрастает риск возвращения европейского партийного пространства к «конфронтационной модели». Всё это чревато ослаблением политического веса ЕП, дальнейшим снижением эффективности законодательной работы, утратой способности общеевропейского законодательного органа к принятию оперативных решений и пробуксовкой согласования инициатив долгосрочного, стратегического характера без выхолащивания их сути.

При всем том, хотя евроскептикам, вероятно, удастся еще немного укрепить свои позиции, они, в лучшем для себя случае, смогут едва перешагнуть рубеж в одну треть мандатов, который позволяет блокировать решения квалифицированного большинства. При этом, их потенциальная коалиция будет неустойчива, во-первых, ввиду вероятного ухода из ЕП депутатов от Великобритании. И, во-вторых, в связи с усиливающейся проблемой сохранения единства в собственных рядах, охватывающей всё большее число партий и движений, критически настроенных в отношении ЕС. В свою очередь, проевропейские силы, скорее всего, сохранят формальное большинство в ЕП. Однако три их ведущие фракции окажутся приблизительно равны по политическому «весу». Такой расклад сил будет способствовать усилению трений при решении наиболее важных вопросов европейской повестки. Включая борьбу за посты в Еврокомиссии и параметры бюджета Евросоюза. В таких условиях, наиболее вероятным исходом видится компромиссность, половинчатость принимаемых решений, чреватая дальнейшей дезорганизацией политики Евросоюза и ее фрагментацией по национальному и региональному принципам.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs