ENGLISH
12:44 20.11.2018 • 
Отношения КНДР с внешним миром, в частности, с США – это вопрос, который пребывает во внешней политике Монголии в режиме постоянного присутствия. У Улан-Батора - свой взгляд на будущее Корейского полуострова. И он, естественно, не предполагает курса на обострение обстановки. Улан-Батор стремится к повышению собственной роли в урегулировании северокорейского кризиса и укреплению собственной безопасности. Поэтому Монголия не раз заявляла, что она готова выступить посредником в переговорах Пхеньяна и Вашингтона, предоставив для этого необходимые дипломатические ресурсы.
У Монголии в Северной Корее есть общие политические и экономические интересы в регионе.
Политические интересы
Придерживаясь стратегии равной удалённости от геополитических «тяжеловесов», в первую очередь - Китая и России, Монголия предпринимает соразмерные усилия по сохранению силового баланса в регионе, в нарушении которого видит для себя прямую угрозу.
Силовое давление Вашингтона на Пхеньян – потенциальная прелюдия к изменению сложившейся архитектуры региональной безопасности, способная поставить под вопрос нейтралитет Монголии как основной принцип внешнеполитической доктрины Улан-Батора (1). В этой связи Монголия загодя создаёт дипломатические предпосылки для предотвращения такой ситуации, когда ей придётся делать невыгодный выбор в пользу одного из силовых игроков на Корейском полуострове.
Монгольская сторона также содействует диалогу КНДР с Японией, в т.ч.на уровне спецслужб (2). Цель та же – способствовать нормализации японско-северокорейских отношений во избежание ухудшения политического климата в регионе. Характерной чертой политики Монголии на Корейском полуострове является всё тот же принцип равной удалённости, на этот раз от Пхеньяна и Сеула. Межкорейский диалог – лучший сценарий для Монголии в силу важности для неё отношений с обоими корейскими государствами.
Успехи монгольской дипломатии в разрешении корейского кризиса, если таковые будут достигнуты, благоприятно отразятся на международном авторитете Улан-Батора и опосредованно приведут к усилению его влияния в регионе. Монгольская дипломатия прагматично предполагает, что этот прецедент послужит предпосылкой для участия Монголии в разрешении подобных кризисов в будущем. Монголия хочет обеспечить себе место, если не непосредственно за столом переговоров, то хотя бы за кулисами. В фольклорной форме эту ситуацию можно выразить монгольской пословицей «Если озеро спокойно, то спокойны и утки».
Экономические интересы
Угольная промышленность – одна из ведущих отраслей монгольской экономики. По его запасам страна занимает десятое место в мире. К 2020 г. ожидается рост объёмов добычи угля до 56,2 млн.т. Основным покупателем монгольского угля является Китай, что ставит Монголию в зависимость от темпов роста китайской экономики. Так, в 2015 г. из-за ее ослабления экспорт угля в Китай из Монголии упал на 6,9%.
В связи с этим особое экономическое значение приобретает для Монголии северокорейский порт Расон, через который монгольский уголь может в перспективе выводиться на азиатские рынки. Предполагается, что это в свою очередь позволит добиться большей экономической независимости.
При этом КНДР – уже сейчас адресат монгольского экспорта. Хотя он и невелик, зафиксировано увеличение товарооборота между двумя странами на 43%, что в валютном эквиваленте равняется $2,29 млн., из которых $1,29 млн. – поставки товаров из Монголии (рост 55%) (3). Причём основную строку экспорта составил не уголь, а табачные изделия. Импорт из КНДР в Монголию увеличился на 2,1% ($370 тыс.) (4).
В Улан-Баторе понимают, диверсификация внешнеторговых операций в регионе позволит частично уйти от «ресурсного проклятия» монгольской экономики – зависимости от экспорта горнорудного сырья, драгоценных металлов и минералов.
Помимо всего, Северная Корея для Монголии – поставщик трудовых ресурсов. В связи с санкциями США против Пхеньяна монгольские власти выслали большую часть северокорейских работников. По данным на 2017 г. не менее 1,2 тыс. северокорейцев находились в Монголии в качестве трудовых мигрантов. До введения санкций Улан-Батор и Пхеньян договорились о трудоустройстве в Монголии до 5 тыс. корейских работников.
Несмотря на вовлеченность «больших игроков» и скромный вес в международных отношениях шансы Монголии выступить посредником в решении северокорейской проблемы существуют. Ни Сеул, ни Пхеньян против этого не возражают, вероятно, принимая во внимание политику равноудалённости Монголии. Помимо этого Пхеньян и Улан-Батор исторически связывают традиционно хорошие отношения (Монголия второй после СССР признала северокорейскую государственность, в годы Корейской войны многие северокорейские граждане нашли убежище в Монголии, учреждена Ассоциация дружбы КНДР и Монголии). С учётом всех упомянутых факторов Монголия готова и может выполнять определенную роль посредника на межкорейских переговорах. И не исключено, что такая возможность в перспективе у Улан-Батора появится.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
1) http://asiarussia.ru/articles/20850/
2) http://asiarussia.ru/news/20862/
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
