ENGLISH
12:01 19.11.2018 • 
После «заморозки» ситуации в Идлибе на заглавную роль в сирийском конфликте стала претендовать проблема, требующая неотложного решения, - курдская. Очевидно, наряду с Идлибом, она станет одной из главных тем российско-турецких переговоров на высшем уровне, намеченных на 19 ноября.
Первая попытка покончить с претензиями курдов на политическую самостоятельность была предпринята Турцией в августе 2016 года, когда ее войска вторглись на сирийскую территорию для того, чтобы оттеснить отряды ИГИЛ (запрещена в России) от турецкой границы. Впрочем, все понимали, что при этом Анкара решала еще одну, не менее важную для нее задачу - разрезать, по официальной терминологии, «террористический коридор», т.е. территорию Рожавы – квазигосударственного образования с преимущественно курдским населением.
Предотвратить эту операцию тогда могло бы превалирование в руководящих органах Рожавы сторонников вполне лояльного Анкаре лидера Иракского Курдистана Масуда Барзани. Однако, этого не случилось – главной политической и военной силой в курдских кантонах фактически стала Партия демократический союз (ПДС), аффилированная с Рабочей партией Курдистана. Последнюю турецкие власти считают главным врагом своего государства. Тем не менее в октябре 2014 года турки пропустили через свою территорию отряды иракских пешмерга, направлявшихся в Сирию, чтобы деблокировать курдский город Кобани, осажденный игиловцами, затем принимали в Анкаре на государственном уровне одного из лидеров ПДС Салиха Муслима. Подробностей переговоров не сообщалось, но успехом они в итоге не увенчались.
Тем временем американцы в Сирии предпочли решать свои проблемы чужими руками. Поток оружия и финансовая подпитка сделали руководство сирийских курдов союзниками США. Однако, полагаясь на заокеанского патрона, весной 2018 года власти кантона Африн перед лицом турецкого вторжения отказались принять политическую помощь России и военную – Дамаска. В результате Африн пал.
30 октября президент Турции Реджеп Таййип Эрдоган объявил о скором начале третьей операции, которая должна «окончательно разгромить курдских террористов». Начался артиллерийский обстрел курдских населенных пунктов, к границе были подтянуты дополнительные силы турецких войск и Сирийской национальной армии - новой креатуры Анкары и реинкарнации Свободной сирийской армии.
Пока вопрос о вторжении остается открытым. Ряд факторов делает его вполне вероятным. Во-первых, в ближневосточном регионе на сегодня нет ни одного государства, способного противостоять Турции в военном отношении. Во-вторых, острые политические дебаты в стране практически никогда не затрагивают сферы внешней политики, особенно если речь идет о демонстрации мощи Турции. К тому же, разогревая эти настроения, правящий режим взял на вооружение нашедшую отклик «в сердцах миллионов» идеологию неоосманизма, в русле которой и ведется вся сирийская политика Анкары.
Против вторжения играет сегодняшний расклад политических сил в стране. Последние опросы общественного мнения свидетельствуют о падении популярности партии власти и, следовательно, - самого Эрдогана. Альянс Партии справедливости и развития с ультранационалистами распался, и теперь для удержания парламентского большинства ПСР нужен новый союзник. Многое указывает на то, что наиболее реальным претендентом на эту роль является прокурдская Демократическая партия народов, которая в качестве компенсации за поддержку правящей партии с большой долей вероятности потребует отказа от операции на левом берегу Евфрата. Кроме того, вторжение на восточный берег Евфрата неосуществимо без соответствующих договоренностей с Вашингтоном. Несмотря на всю антиамериканскую риторику последних пары-тройки лет, Анкара заинтересована в налаживании отношений со старшим партнером по НАТО. Не так давно она выпустила из заключения американского пастора Эндрю Брэнсона, чье освобождение Дональд Трамп возвел в принцип. Американцы со своей стороны стали демонстрировать готовность к нормализации отношений, при этом четко обозначая свои интересы на северо-востоке Сирии. Так, после недавних турецких обстрелов курдской территории американские военные демонстративно провели патрулирование окрестностей курдского Менбиджа вместе с боевиками ПДС (впрочем, и с турками на патрулирование они выходят регулярно).
Тем не менее 14 ноября полуофициальное (а на самом деле – вполне официальное) информационное Анатолийское агентство сообщило, что Вашингтон и Анкара нормализуют отношения уже в этом году, сделав акцент на том, что «Власти Турции в настоящий момент ожидают, что Пентагон потребует у Конгресса США наделить его полномочиями по вопросу поставок Patriot. Пентагон также будет уполномочен обслуживать переданные Турции системы. Ожидается, что Конгресс передаст полномочия Пентагону по поставкам Patriot в декабре текущего года».[i]
Нормализация американо-турецких отношений подразумевает достижение консенсуса по Сирии. Об этом как о свершившемся факте говорит ряд специалистов, в частности, сирийский военно-политический эксперт Хамза Аббас: «… смысл заключенных между США и Турцией договоренностей заключается в том, что Вашингтон банально дает возможность туркам оккупировать обширные территории на севере Сирии».[ii]
Дамаск должен понимать, что в случае военной операции захваченные турецкой армией территории будут потеряны для Сирии если не навсегда, то очень надолго: более полувека турецкий оккупационный корпус остается на севере Кипра, и ни НАТО, ни ООН не могут убедить Анкару вернуть его. Сирийское руководство оказывается перед непростым выбором: опередить турок и ввести свои войска на северо-восток страны или договориться с курдами, приняв их под свое покровительство. И опять же ввести туда войска.
В первом случае активность сирийской армии чревата конфликтом с обосновавшимися здесь американцами. Хотя последние могут и предать своих союзников, что они уже проделали в Африне. Впрочем, в любом случае договариваться предпочтительнее.
И переговоры ведутся, о чем стало известно еще в июле. Стратегическое наступление сирийской армии по всей стране уже давно заставило курдских лидеров снизить планку требований с независимости до автономии. Несмотря на это, Башар Асад, очевидно, видит Сирию только унитарным государством и готов идти на уступки лишь в культурной сфере. Его не устроил даже осторожный проект конституции, предложенный Россией, в котором определение статуса «Курдской культурной автономии» было отложено на неопределенное будущее (статья 15.4). Пока консультации ощутимых результатов не принесли, но они продолжаются. Похоже, полагая, что американцы рано или поздно из Сирии уйдут, руководство страны сохраняет жесткую позицию – время работает против курдов. Вот только дело в том, что место американцев могут занять турки, и тогда, повторимся, северо-восточные территории будут потеряны.
Москва, последовательно выступающая за мирное разрешение сирийского конфликта, также проводит консультации с представителями сирийских курдов, очевидно, убеждая их достичь взаимопонимания с центральной властью. По словам Сергея Лаврова, «США вместе с Иракским Курдистаном продолжают опаснейшую игру, нацеленную на создание Большого Курдистана».[iii] В том же ключе высказался спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку Михаил Богданов: «… проект по формированию параллельного псевдогосударства осложняет ситуацию».[iv]
Что же, курды действительно успели изрядно подпортить себе жизнь, оставшись без влиятельных союзников. Кроме США. А на них надежды мало. Потому как нельзя исключить, что торг Анкары и Вашингтона по Сирии действительно выходит на финишную прямую. Выбор «курды или союзник по НАТО» для американцев очевиден. И он не в пользу курдов, у которых остается все меньше времени, чтобы выторговать у Дамаска хоть что-то.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
