Дублинский регламент уже умер - Комаровский

Фото: flickr.com/photos/russiancouncil

В РСМД при поддержке РАНХиГС и МККК прошла конференция о проблемах миграции. Эксперты заметили, что сегодня наблюдаются серьезные противоречия между правовыми и политическими аспектами миграции. Все чаще эта тема используется в политических целях, в частности, становится предметом политической агитации. Для Европы вопрос миграционной политики – важнейший на повестке дня. Дублинское соглашение о распределении мигрантов приостановлено и в будущем, вероятно, будет пересмотрено. Европейские страны не согласны с тем, что вся ответственность за прием мигрантов лежит на стране прибытия. В России же, по наблюдению экспертов, все чаще вносятся изменения в миграционное законодательство, меняется порядок учета, что усложняет мигрантам процесс регистрации.

Корреспондент журнала «Международная жизнь» поговорил о миграционной политике ЕС и России с участниками конференции: заведующим Сектором социально-трудовых отношений и социальной мобильности ИМЭМО РАН Виктором Комаровским, директором Центра теоретической и прикладной политологии РАНХиГС Владимиром Малаховым и исполнительным директором неправительственной организации «Тонг джахони» Валентиной Чупик.

«Международная жизнь»: Как вы оцениваете проекты ЕС по репатриации мигрантов?

Виктор Комаровский: Пока нет критериев оценки эффективности данной политики. Все обосновывается гуманитарными соображениями, что справедливо, безусловно, но эти деньги вполне можно было использовать более эффективно, и помочь большему количеству людей.

«Международная жизнь»: Какая мера была бы более эффективной?

Виктор Комаровский: Однозначного ответа на этот вопрос нет. Но правительства ряда европейских стран, наконец, стали в этом направлении двигаться. Они создают фонд, с помощью которого будут вкладывать в экономику Африки. Взамен циркулярной миграции будут создавать возможности для экономического роста на африканском континенте, чтобы молодежь, которая выходит на рынок труда, трудоустраивалась там, а не направлялась в Европу. Это очень сложный путь, но ничего более легко здесь, пока не представляется возможным придумать.

В своем последнем выступлении глава Европарламента Жан Клод Юнкер сказал, что сейчас надо двигаться, развивая производственно-экономические связи, а не благотворительность. И конечная цель – создание зоны свободной торговли. То, что делается сейчас, в частности, международными организациями по миграции, недостаточно и в изменяющихся условиях развития может оказаться непродуктивным. Мы уже столкнулись с тем, что Италия не принимает беженцев, которых подбирают корабли правозащитных организаций. Политическая ситуация обостряется. Как бы ни ругали правый популизм, но раз в ряде европейских стран народ голосует за них все чаще,  то угроза подобной (ограничительной) политики растет.

Нужны более глобальные и согласованные меры. Зона свободной торговли между Европой и Африкой – это не завтрашний день, но как ориентир это можно предложить. Есть основа взаимодействия для экономического развития этих стран. Даже говоря о подготовке кадров, можно не во Францию ехать, а в Кот-д’Ивуар, Марокко, Алжир или Египет, где это тоже возможно.

«Международная жизнь»: Правительства стран ЕС, кажется, пока не готовы поддержать идею Жан Клода Юнкера?

Виктор Комаровский: Понять их можно, потому что проблем много. На начальном этапе верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини предлагала уничтожать лодки перевозчиков мигрантов. Как такой сиюминутный политический лозунг, это, может, и сыграло свою роль, но серьезных результатов от подобной политики ожидать не приходится. Дублинский регламент (соглашение по распределению беженцев) уже умер, можно сказать. Нужно что-то искать, но в Европе скоропалительных результатов ожидать не приходится. Для того, чтобы принять какое-то решение, нужно пройти очень длительный процесс согласования и переговоров.

«Международная жизнь»: С чем связано снижение потока беженцев в Европе?

Виктор Комаровский: Это связано с политикой отчасти, но миграция – процесс волнообразный. Сегодня поток снизился. Если завтра где-нибудь произойдет конфликт или землетрясение, он опять усилится. При этом надо понимать, что это связано с Ливией, потому что там действительно была налажена переброска потока мигрантов в Италию на Мальту. Сейчас там идет своя политическая игра, и этот поток пришлось пока приостановить. Там даже частичная репатриация происходит тех людей, которые перешли несколько границ, чтобы попасть в Европу.

Больших надежд на статистику о сокращении миграции я бы не стал возлагать, потому что завтра она может снова усилиться. Сейчас происходит перемещение из Центрального Средиземноморья в Испанию, так как там более либерально относятся к недокументированным мигрантам. Соответственно, туда переносится центр тяжести потока мигрантов. Сколько это продлится, не могу сказать, но надеяться, что поток мигрантов иссяк, не приходится.

«Международная жизнь»: Не так много направлений потока мигрантов. Разве ЕС не может его перекрыть?

Виктор Комаровский: Есть предложение усилить общеевропейскую пограничную охрану. Сейчас в Frontex (агентство ЕС по безопасности внешних границ) и других агентствах 1600 сотрудников. Вы понимаете, что всю Европу эти люди охватить не могут. Жан Клод Юнкер предложил довести это число до десяти тысяч. Сейчас как раз рассматривается бюджет ЕС на 2021-27 годы. Если они примут повышение этих расходов, то увеличат эту стражу. Может, это и не решит проблему, но отпугнет часть организаторов переброски мигрантов и самих желающих попасть в Европу.

Помимо всего прочего, была миграция из Африки (Йемен, Сомали) в Саудовскую Аравию через Эфиопию. Большие потоки мигрантов шли на Ближний Восток. Сейчас там сложная ситуация, и мигрантов станет меньше, потому что местные власти гораздо грубее, чем европейцы с ними обходятся. Вот этих людей (которые уезжали в Саудовскую Аравию) тоже придется куда-то девать.

«Международная жизнь»: Затронут ли Россию эти миграционные потоки?

Виктор Комаровский: Во время миграционного кризиса были опасения, что эта волна нас заденет каким-то своим крылом, например, через Болгарию. Но все-таки имидж России как принимающей страны для государств Ближнего Востока и Африки на порядок ниже, чем имидж ЕС. Любой мигрант, будь-то беженец или нет, все равно по телевизионной картинке и другим СМИ понимает разницу экономического уровня Европы и России. Россия может, конечно, стать одним из направлений, но это не завтра и не послезавтра, потому что всем хочется, к сожалению, в Европу.

У нас есть СНГ – это основной наш поставщик рабочей силы. Насколько я могу судить, пока эти отношения сохранятся. Хотя появляются разные движения: у Узбекистана есть соглашение об организованном наборе с Японией. Теперь они заключили подобное соглашение с Турцией и Германией. То есть поток мигрантов из Узбекистана может уменьшиться, но не критично.

«Международная жизнь»: Почему страны исхода будут заинтересованы в регулировании миграции совместно с принимающими странами?

Владимир Малахов: Во-первых, это возвратная миграция. Отнюдь не все уезжают на постоянное место жительство, люди участвуют в циркулярной миграции, то есть они ездят туда и обратно. Или же уезжают надолго, а потом все-таки возвращаются. Это их собственное население, и они заинтересованы в том, чтобы эти люди не попадали в международные криминальные сети и наркокартели, чтобы они нормально трудоустраивались, в том числе и в стране исхода. Кроме того, это пресловутые денежные потоки, идущие из принимающих стран на родину. Чем они прозрачнее в легально-правовой сфере, тем лучше для всех. Важна и социальная сторона. Уехал человек надолго, возможно, он создаст другую семью в принимающей стране, значит, в отдающей стране его дети окажутся без средств существования. Двусторонние договоры между отдающими и принимающими странами дают хотя бы возможность регулировать, в частности, алименты и пенсионное обеспечение. Понятное дело, что разделение ответственности – это не вопрос субсидий. У стран исхода просто нет на это средств, поэтому обсуждаться должны вопросы, прежде всего, связанные с правовым регулированием.

«Международная жизнь»: Какую роль играет Россия в международных миграционных потоках?

Владимир Малахов: Пока мы в стороне от мировых миграционных потоков. Это только статистическая фикция такая. Мы все время фигурируем как вторая, сейчас после Германии третья принимающая страна в мире. Хотя всем понятно, что наша миграция постсоветская, и это скорее географическая мобильность в пределах бывшего СССР. Но со временем что-то будет меняться, мы ведь все-таки входим в мировую миграционную систему и как отдающая, и как принимающая сторона. Наши граждане уезжают за рубеж, пусть их число и преувеличено. В СМИ пишут о 350 тысяч в год, но это просто неправильная интерпретация статистики. Это 350 тысяч человек, снявшихся с учета. Они уехали в Узбекистан, а через полгода снова вернутся. Это такие циркулярные мигранты. Многие эксперты говорят об увеличении оттока населения, но изменилась не динамика миграции, а технология учета. Уезжают на постоянное место жительства 35-40 тысяч человек, и отнюдь не все из них – высококвалифицированные специалисты. Никакого алармизма здесь развивать не нужно. Это, конечно, неприятный факт. Хотелось бы, чтобы все-таки наши специалисты оставались у нас. Но если человек поехал поработать заграницу на длительный срок, никакой трагедией для страны это не является. И наоборот, второй миф о том, что к нам приезжают исключительно неквалифицированные люди. Это неправильно. В среднем 20 процентов мигрантов имеют высшее образование. Поскольку счет идет на сотни тысяч человек, это фактически уравновешивает отток и меняет картину.

«Международная жизнь»: Можно ли сказать, что Россия ограничивает миграцию?

Владимир Малахов: Никто от нее отказываться не будет. Это большая нефтяная вышка.

«Международная жизнь»: Как улучшить международное регулирование миграции?

Валентина Чупик: Чтобы улучшить международное регулирование, международные правовые нормы должны иметь механизмы их реализации. Сейчас это абсолютно декларативные акты, и не предполагалось, что они будут работать. Поэтому я не радовалась принятию этих документов (конвенции ООН о статусе беженцев и о защите прав трудящихся мигрантов). Это так же, как Всеобщая декларация прав человека – просто декларация.

Что касается улучшения миграционной ситуации в России, если говорить о конкретных точечных вещах, нужно отменить миграционный учет. Это сразу решит множество проблем, ликвидирует большое число коррупционных надстроек, созданных  над миграцией. Никто не гарантирует, что не появятся другие, но, по крайней мере, существующую сейчас ситуацию с коррупцией и преследованием мигрантов, принадлежащих к этническим меньшинствам, можно будет разрешить моментально.

Если говорить о системных вещах, непременно нужно, чтобы миграционная служба была гражданским ведомством. По моим представлениям, она должна содержаться либо внутри Министерства экономического развития, либо внутри другого министерства, но не Федерального агентства по делам национальностей, иначе опять будет подчеркиваться этничность, будут танцы вместо антидискриминационной деятельности. Думаю, что это должно быть мирное гражданское ведомство, которое производит документы.

«Международная жизнь»: Может ли разделение ответственности между принимающими и странами происхождния решить миграционные проблемы?

Валентина Чупик: Это невозможно. Это, конечно, голубая мечта, но абсолютно неосуществимая. Во многих странах, например, в моем родном Узбекистане, миграция является словом нецензурным. Мигрант – враг собственного государства, потому что покидает родину, предает ее и едет куда-то на заработки. Поэтому надеяться на то, что государства происхождения будут как-то принимать участие в поддержке своих мигрантов, нельзя. Этого не будет. С другой стороны, нельзя ждать от государства приема, что оно будет поддерживать мигрантов. Все, что нужно сделать, это устранить мешающие процедуры и факторы, делающие людей более уязвимыми. Коррупциогенность нужно снизить всего лишь.

«Международная жизнь»: Но ведь денежные переводы мигрантов – серьезное вливание в экономику стран происхождения?

Валентина Чупик: Да, они перечисляют на родину деньги, помогают семьям. Как правило, это от четверти до трети ВВП. Как это влияет на их родные коррумпированные режимы? Люди приезжают сюда не потому, что любят Россию. Лучше бы мы никуда не уезжали. Делаем мы это для того, чтобы там прокормить свои семьи. Государство использует своих мигрантов, оно таким образом снимает с себя бремя. Вы думаете, что, сняв с себя бремя, оно захочет на себя его возложить? Нет, не захочет. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs