Время прорывных решений во франко-российских отношениях еще не настало

Татьяна Кастуева-Жан руководит Центром «Россия/Новые независимые государства» в Институте международных отношений Франции. Она окончила университет в Екатеринбурге и получила степень магистра в МГИМО, а также и степень кандидата наук в университете города Марн-ля-Вале. А также автор книги «Россия Путина в 100 вопросах» (2018 г., изд. Талландрие).

Александр Артамонов. Здравствуйте! Татьяна, Вы – профессионал в области российско-французских дипломатических отношений. Полагаю, Вы с напряженным вниманием следили за официальным визитом президента Франции Эмманюэля Макрона на Петербургский международный экономический форум. Не могли бы Вы поделиться с нами Вашим анализом прошедшего между двумя главами государств саммита?

Татьяна Кастуева-Жан. Вы знаете, уже важен тот факт, что этот визит состоялся. Одно время ходили слухи, что официальная поездка президента Макрона будет аннулирована. Дело в том, что после того, как год назад состоялись переговоры между двумя главами государств в Версале, возникло определенное напряжение между Парижем и Москвой – в частности, в связи с делом об отравлении в Лондоне бывшего сотрудника спецслужб Скрипаля, а также в связи с нанесением по территории Сирийской Арабской Республики ударов французскими ВВС после того, как было зарегистрировано применение боевых отравляющих веществ. В этой связи думаю, что администрация Елисейского дворца, равно как и Кэ Д’Орсэ задумались о том стоит ли проводить при таком стечении обстоятельств официальный визит. Так что я радуюсь уже тому факту, что визит все же состоялся. Также я внимательно следила за прошедшей франко-российской встречей в верхах и с удовлетворением отметила некоторые положительные пункты, по которым позиции сторон сблизились. Я имею ввиду сирийское и иранское досье. К сожалению, вынуждена констатировать расхождение позиций по такому вопросу, как украинский кризис.

Существует также экономический аспект франко-российских отношений. По этому пункту могу сказать следующее: в течение последних 3 лет Франция – первый внешнеэкономический партнер и иностранный инвестор на территории Российской Федерации. Любопытно, что эти достижения зарегистрированы при неблагоприятной конъюнктуре, то есть в эпоху санкций относительно России и ответных контрсанкций.

Александр Артамонов. Вы сказали, что инициативы Макрона относительно Российской Федерации ограничены нынешним стечением обстоятельств… Не могли бы Вы пояснить, что конкретно Вы имели ввиду?

Татьяна Кастуева-Жан. Думаю, что здесь существуют 2 весьма важных фактора. Во-первых, существует определенное расхождение позиций внутри западного лагеря. Прежде всего, это касается позиции Трампа, которая по некоторым пунктам не совпадает с позицией Брюсселя, что доставляет определенные проблемы европейцам. В то же время хорошо видно, что президент Макрон выступает за сохранение режима европейской солидарности. Макрон также приверженец добрососедских отношений с США. Он не будет распространяться на встрече в России о расхождениях в позициях между западными союзниками. Он придерживается европейской системы ценностей. То есть существует определенное различие по ряду позиций между Россией и Западом, которое зародилось еще в эпоху Людовика XIV. Но важно именно то, что оба президента стремятся к открытому диалогу и обсуждению всего круга проблем.

Александр Артамонов. Когда Вы анализировали нынешний этап франко-российских отношений, я вспомнил об одном интересном дипломатическом начинании, увидевшем свет в Версале, в ходе предыдущего саммита. Речь идет о группе «Трианон». На Ваш взгляд, чем обусловлена необходимость, породившая такую инициативу? Ведь до этого уже существовала ассоциация Франко-российский диалог, не правда ли?

Татьяна Кастуева-Жан. Надо напомнить о правовом поле, в котором работает инициатива «Трианон»: это контакт при помощи создания цифровой платформы между гражданским обществом с обеих сторон, а потом установление режима постоянной коммуникации. Пока еще слишком рано для того, чтобы судить об эффективности этой инициативы. Потребовался целый год для того, чтобы внедрить эту идею, а также для того, чтобы пригласить известных деятелей присоединиться к этому начинанию. И только сейчас, то есть в рамках нынешнего визита Эмманюэля Макрона, представители координационного совета с обеих сторон смогли, наконец, встретиться для обсуждения всего круга задач. В результате, можно сказать, что пока еще взаимное знание реалий противоположной стороны очень слабое. Смысл этого канала в том, чтобы научиться несколько лучше понимать друг друга, но не надо ожидать чудес от нового средства общения. Этот формат не позволит справиться с разногласиями по таким кардинальным направлениям, как Сирия или Иран. Давайте рассматривать «Трианон», как некий метод для расширения общения, а также возможность поговорить не только о том, в чем позиции сторон расходятся.

Александр Артамонов. Полностью согласен с Вами, потому что, как правило, мы рассуждаем о том, что служит камнем преткновения, и крайне мало, например, о капиталовложениях. В одном интервью Вы сказали, что Франция остается основным экономическим партнером России с точки зрения капиталовложений. Тут хотелось бы задать вопрос о том, какова позиция России. Позиция Франции достаточно хорошо известна, так как Эмманюэль Макрон заявил, что не откажется от республиканских принципов, но в то же время он явно декларирует свои намерения вкладывать финансовые средства, работать вместе с Россией, строить вместе с ней проекты… В одном из своих выступлений он сказал, что желает завязать узы между Россией и Европой, чтобы Россия не замкнулась сама в себе. Считаете ли Вы, что Владимир Путин тоже расценивает Францию, как возможного привилегированного партнера России, способного сломать лёд непонимания между Российской Федерацией и западным миром? Может быть, президент России рассчитывает на то, что французский лидер поможет ему преодолеть санкции?

Татьяна Кастуева-Жан. Сам статус почетного гостя ПМЭФ-2018, который сопутствовал визиту Эмманюэля Макрона в Санкт-Петербург, уже свидетельствует о многом. Мы видим, что Германия, на которую, еще с эпохи Людовика XIV, так рассчитывала Россия, находится, во главе с Ангелой Меркель, в достаточно затруднительном положении. Не стоит говорить о Великобритании, в особенности в момент, когда проходит Брексит, а также с учетом ее союза с заокеанским партнером. Конечно же, Италия, в особенности после последних выборов, представляет большой интерес. Но все же, не с Италией Владимир Путин будет обсуждать магистральные проблемы большой Европы. Поэтому Эмманюэль Макрон явно превратился в того самого общеевропейского лидера, с которым Москве предстоит вести диалог. Россия великолепно отдает себе отчет в той особой роли, которую призвана играть Франция. Поэтому Москва и выступает за то, чтобы развить межстрановой диалог. В том же, что касается вопроса санкций, то, разумеется, Франция является сторонницей европейской солидарности. Если санкции и будут сняты, то это будет проделано на уровне Брюсселя. С другой стороны, санкции ведь не на воздухе основаны. Они покоятся на материальном фундаменте того, что происходит на Востоке Украины. И, к сожалению, по этому вопросу досье заблокировано. Кроме того, существуют ведь и санкции, которые связаны с Крымом. По этому вопросу, не скрою, я выражаю пессимизм. Думаю, что санкции останутся надолго – вплоть до выработки взаимоприемлемого решения вопроса, возникшего в 2014 г.

Теперь должна сказать, что между Европой и Россией существует очень сильное экономическое взаимодействие, в частности, в энергетической области. Например, проект Nordstream-2 вменяет в себя участие нескольких крупных европейских предприятий. Мы видим, как сложно гармонизировать все позиции в лоне Европейской комиссии, а также с рядом правительств, имеющих определенные возражения по существу данного проекта. Думаю, что здесь мы добьемся достаточно быстро положительной динамики.

Полагаю, что Россия будет продолжать развивать контакты с ЕС, тем более, что 1 марта, выступая перед Федеральным собранием, Владимир Путин пообещал добиться технологического прорыва для модернизации страны. Между тем, мне неясно, как ему удастся добиться такого результата без помощи западных технологий и без западных, особенно европейских, капиталовложений.

Александр Артамонов. Думаю, что Вы высказались достаточно ясно. Эмманюэль Макрон только еще составил путевую карту, а теперь надо дать процессу созреть.

Татьяна Кастуева-Жан. Эмманюэль Макрон не раз подчеркивал необходимость вести стратегический и исторический диалог с Россией. Полагаю, что мы сейчас видим, как налаживается именно стратегическое партнерство. Мы уже в настоящее время обсуждаем пункты, по которым существуют разногласия и вырабатываем взаимоприемлемую позицию. Тем не менее, пока мы еще не достигли столь желаемого обеими сторонами прорыва в отношениях. Остается еще слишком много сложностей и весь тот груз накопившихся разногласий, в том числе в связи с последними событиями.

Александр Артамонов. Понятно. Еще раз благодарим. Желаем Вам творческих успехов на дипломатическом поприще.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs