Санкции США – инструмент геоэкономической борьбы

С начала 2018 года Соединенные Штаты резко активизировали политику санкций и торговых ограничений в отношении значительной части ведущих государств мира. В январе был обнародован список российских чиновников и предпринимателей, против которых Вашингтон планирует введение санкций на основании закона, принятого еще летом прошлого года[i]. В марте Белый дом объявил о введении тарифных ограничений на импорт стали и алюминия из ведущих стран-поставщиков, включая ближайших союзников США[ii]. Чуть позже был формально инициирован процесс введения ограничений на инвестиции и импорт из Китая, который может затронуть до полутора тысяч наименований товаров, включая продукцию технологического и телекоммуникационного секторов.

По мнению европейских комментаторов, принятые ограничения обозначают заявку США на изменение расстановки сил в мировой экономике. Конечная цель этого раунда репрессалий – поставить попавшие под них компании и страны «на колени» или существенно ограничить их возможности в экономическом развитии. Так, к примеру, считается, что «американскому правительству не только удалось привести к кризису второго по величине производителя алюминия в мире, но и принимать теперь решения о том, кто будет контролировать "РУСАЛ", один из главных стратегических концернов России».[iii] Помимо усугубляющихся экономических проблем с ЕС, официальные лица США не устают анонсировать разработку все новых ограничительных мер (фактически, тех же санкций) в отношение КНР. Осуждая введение новых ограничительных экономических мер американской стороной, Москва, и Пекин прямо характеризуют их как «попытку устранить конкурентов на мировом рынке». Рассмотрим этот вопрос подробнее.

По мнению одного из ведущих российских экспертов Сергея Караганова, после распада СССР Запад обрел военное и идеологическое превосходство, «благодаря чему смог начать перекачивать мировой ВНП в свою пользу». Однако со второй половины 2000-х годов, «маятник качнулся в другую сторону», когда Россия «начала восстанавливать свой военный потенциал», а Китай стал открыто демонстрировать свои возможности миру. В результате, Запад видит, что его «позиции в мире стремительно слабеют». Не случайно, в обнародованной в декабре 2017 года Стратегии национальной безопасности, администрация Трампа прямо обозначила Россию и Китай в качестве «конкурентов», «бросающих вызов» интересам США. Однако, считает эксперт, без военного превосходства «Запад обречен на добросовестную конкуренцию, а это обернется чувствительными потерями и для правящей элиты, и для простых жителей западных стран»[iv].

Проблема также и в том, что «лобовое» военно-стратегическое противостояние чревато катастрофическими последствиями для всех. Иное дело  - стратегия медленного «удушения» конкурентов, «наступление» финансово-экономическими методами. Соответствующим образом подобранные меры, в том числе прямые экономические и финансовые санкции, способны не только подрывать позиции геополитических оппонентов, но и во многом перераспределить «тяготы» миросистемной борьбы и военно-стратегических расходов на  привыкших, по мнению сторонников Трампа, жить «за счет Америки» союзников. Такой подход логично укладывается в принесшую победу нынешнему хозяину Белого дома концепцию «Америка - прежде всего».  Именно в этом, полагает ряд экспертов, главная причина появления 10%-ной пошлины на ввоз алюминия, собственное производство которого в США сократилось за последние годы в несколько раз. Кроме того, вводя санкции против российских и китайских поставщиков, США получают и дополнительный козырь в переговорах с ЕС: Вашингтон может потребовать от европейских стран дополнительных уступок, посулив им «российскую» или «китайскую» долю на своем рынке.

Приоритет геоэкономики в нынешнем всплеске «санкционной активности» США отчетливо демонстрирует ее избирательный характер. Вашингтон тщательно подбирает ограничительные меры таким образом, чтобы они не ударили по американским компаниям и потребителям. Отсюда планы по ограничению поставок в США иностранной стали. Отсюда же нарастающая информационная кампания вокруг «зависимости» Европы от российского природного газа - Трамп неоднократно заявлял о планах «существенно нарастить» поставки американского сжиженного природного газа на европейские рынки. В этом же ряду и фактический запрет на деятельность в США китайских производителей электронного оборудования Huawei и ZTE, введенный в текущем году. (Как раз после того, как первая компания стала 3-м производителем сотовых телефонов в мире, а вторая – 4-й на рынке США[v]) Формально их обвиняют в «угрозе национальной безопасности».

Вместе с тем, Белый дом, напрмер, не рассматривает идею ограничения импорта титана из России, или ограничения на экспорт в Китай американских машин и самолетов. Отсюда также внешне парадоксальный запрос главы Пентагона Конгрессу сделать исключение из закона об антироссийских санкциях с целью облегчить поставки американской военной техники ряду третьих стран[vi]. Отсюда, наконец, сдержанная (пока, во всяком случае) позиция Вашингтона в отношении союзников, не только демонстрирующих явное недовольство уже действующими ограничениями против России, но и открыто заявляющих о своем неучастии в новом «раунде»[vii].

Явный акцент на «тактическую» экономическую целесообразность в нынешнем витке экономических ограничений в отношении стран-конкурентов, не должен затмевать общей стратегии, призванной сохранить ведущие позиции Запада на международной арене. Речь идет о запрете (ограничениях) «на поставки чувствительных технологий. В случае России основная стратегия -  «на горизонте 10–15 лет»….. спровоцировать потерю конкурентоспособности «в … конкурентных областях … производства» и, соответственно, рост зависимости от импорта.  Главная задача заявляется предельно откровенно - привести к ее выводу «из числа стран, с которыми в принципе возможна экономическая конкуренция…, и это как бы решает «российскую проблему» без кризисов, катастроф, опасности применения ядерного оружия или толп беженцев с российской территории»[viii]. Не пытаются скрыть в США и фактически взятый курс на ограничение развития Китая в области телекоммуникаций и Искусственного интеллекта. Все меньше страшит западных экспертов даже сценарий нового раскола мира на два жестко противостоящих друг другу экономических блока – проамериканский и прокитайский. Такой исход, судя по всему,  представляется США  приемлемой альтернативой по сравнению с угрозой мировой войны.

Идя на эскалацию политики санкций, Соединенные Штаты в качестве одной из главных причин всё чаще называют «нарушение прав интеллектуальной собственности». Между тем, по мнению критиков, нынешняя архитектура международной торговли, включая ее главный, системообразующий институт – Всемирную торговую организацию, создана именно для того, чтобы закрепить доминирующее положение США в качестве главного получателя мировой «интеллектуальной ренты». Вклад компаний или специалистов из других стран в создание новых технологий, патентуемых в США, при этом учитывается далеко не в полной мере, поскольку номинально юридически они либо прямо работают на американские компании, либо вынуждены продавать результаты своей работы по заниженным ценам вследствие институционального доминирования США в международно-правовом поле.

Противостоять такому подходу непросто. Поскольку перед государствами, на которые нацелены американские санкции, возникает непростая проблема: мобилизовать общественное мнение своей страны против оппонента, который в этой сфере формально не прибегает к прямым силовым методам. Но это возможно. В таких ситуациях требуются более или менее жесткие административные методы ограничения импорта. Один из последних успешных примеров - бойкот южнокорейских товаров в Китае в ответ на развертывание в Южной Корее американской системы ПРО THAAD. Но у этого подхода есть свои минусы -  искусственное ограничение конкуренции на внутреннем рынке редко способствует ускорению национального экономического развития в средне- и долгосрочной перспективе.

Таким образом, у американских санкций, как представляется, имеется изощренная экономико-идеологическая подоплека. Ряд санкционных мер явно выстроен с таким расчетом, чтобы создать наибольшие проблемы для системообразующих субъектов экономической деятельности (как государственных, так и частных), которые де-факто не являются «гибкой частью общего рынка» и не могут «легко приспосабливаться к смене покупателей».

Вышесказанное подтверждает - США в очередной раз встали на путь использования экономического давления в качестве инструмента геополитической борьбы и подавления конкуренции с целью восстановления американского доминирования в мире.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs