Протесты в Иране: причины и последствия

7 дея 1396 года (28 декабря 2017) в священном для шиитов городе Мешхеде толпы недовольных граждан вышли на улицы с протестами против роста цен, налогов, безработицы, коррупции и так далее. Очень скоро демонстрации охватили всю страну.

Но возникают вопросы: почему именно в это время? Разве месяц, год назад было лучше? Разве именно в месяце дей появились явления, которые и вызвали недовольства?

И еще вопросы: почему всё это вспыхнуло именно в Мешхеде? Разве в других городах и весях лучше?

Где глубинные причины произошедших событий? Где повод для их начала?

Ответы на эти «каверзные» вопросы есть. Положение иранцев, конечно же, не было значительно лучше ни месяц, ни год назад.

Но!!!

10 декабря президент ИРИ Хасан Роухани представил меджлису законопроект о бюджете на 1397 иранский год (начинается 21 марта). Отметим, что на этот раз проект бюджета стал достаточно открытым (кроме, конечно, секретных статей), чего никогда не было раньше. В документе находили свое обоснование несколько серьезных нововведений, которые обещали стать явно непопулярными у населения. Согласно проекту бюджета, в частности, снимаются некоторые субсидии для населения, дотации на некоторые товары.

Следует отметить, что последние 35 лет многие иранцы жили на социальные пособия. Они получали дотации от государства и от религиозных фондов. Дотировались цены, вводились карточки (купоны) на товары первой необходимости. Бывший в 2005 – 2013 гг. президентом Махмуд Ахмадинежад начал отпускать цены и снимать дотации, но взамен ввел индивидуальные субсидии. Так, глава семьи мог открыть счет в банке и ежемесячно получать деньги на каждого члена семьи, вне зависимости от ее достатка. Субсидии по-прежнему выплачиваются всему населению страны. Правительство Роухани решило сократить количество семей, получающих пособия.

Новый бюджет предполагает повышение налогов, в том числе и на выезд из страны, который будет увеличен в три раза — с 21 до 61 доллара. Причем, перед второй поездкой иранцы будут вынуждены платить на 50% больше, а перед третей и всеми последующими — на 100%.

В новом бюджете предполагались меры по повышению цен на топливо, что скажется на повышении цен практически на все виды товаров.

Увеличиваются также расходы на внешнеполитическую деятельность и содержание вооруженных сил, в том числе и за рубежом.

А тут ещё эпидемия птичьего гриппа, унесшего жизни 15 млн. цыплят, что резко взвинтило цены на самый любимый и доступный для иранцев продукт питания – яйца и курятину.

А тут ещё ускорился к этому времени процесс развала финансовых пирамид, которые в последние годы активно создавались по всей стране инвестиционными и иными компаниями, фондами банковского типа, к которым был причастен Корпус стражей исламской революции (КСИР). Желая привлечь больше клиентов, эти организации обязались выплачивать инвесторам доход размером до 25% годовых. Но итог их деятельности был прогнозируемым, как и история с российским МММ: на улицу вышли пострадавшие от рухнувших финансовых пирамид.

Здесь со всей объективностью надо отметить, что правительство, возглавляемое президентом Роухани с 2013 года, сделало много для выхода из финансово-экономического кризиса, куда завели страну жесткие международные санкции, связанные с неоднозначной ядерной программой. Победой Роухани стало достижение ядерного соглашения - Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) – с пятью постоянными членами Совбеза ООН и Германией, что привело к постепенному снятию санкций. Благодаря этому правительству удалось спасти экономику: падение ВВП до 5-6% в год было остановлено, и начался подъем в среднем на 4-5 %. Инфляция была снижена с почти 40% в 2013 году до 8-9% в прошедшем.

Однако президент Роухани не всемогущ. Он лишь второе лицо в государстве. Президент следует генеральной линии верховного лидера. Возможности президента значительно ограничены, прежде всего, в финансово-бюджетной сфере, реформаторской деятельности, если она затрагивает интересы определенных властных групп.

Поэтому часть планов и задумок Роухани не были осуществлены. Этому есть и объективные причины, но есть и субъективные. За всё время нахождения на президентском посту, Роухани приходилось вести борьбу со своими политическими оппонентами, прежде всего, с ультраконсерваторами – противниками реформ и сторонниками различных заграничных авантюр.

В результате, хотя экономика и вышла из кризиса, проблем остается чрезвычайно много. Многие проблемы являются внутрииранскими, порожденными внутренними факторами. В их числе бедность, безработица. По иранским данным, безработица сохраняется на уровне 12,4%. Среди молодых людей, которые и стали движущей силой нынешних протестов, она достигает 28,8%.

В Иране, помимо коррупционных скандалов, частичного обрушения государственной пенсионной системы, особенно ярко выделяется архаичная иранская банковская система, которая остро нуждается в реформах. Кроме того, широчайшая сеть различных, в первую очередь, вакфов и исламских фондов, душит экономическую жизнь Ирана. Их функционеры не только имеют прямые выгоды от налоговых льгот, но также используют прямой доступ к правительственным учреждениям для поглощений успешных частных компаний. Они не брезгливы в выборе методов, вот почему термин «экономическая мафия» (mafya-ye eqtesadi) стал привычен даже в иранских научных изданиях.

Их экономическая мощь и широкая «агентурная сеть» среди политико-государственного истеблишмента делает возможным формирование и учредительство компаний и подотчетных им лидеров  в различных сферах, что оказывает непропорционально большое негативное влияние на внутреннюю и даже внешнюю политику страны.

Кроме того, активизация военно-политической деятельности за рубежом, инициированная в первую очередь радикальным крылом иранской элиты, в Ираке, Сирии, Йемене, Ливане («Хезболла»), в секторе Газа («ХАМАС», «Исламский джихад») потребовала очень больших  расходов. Так, в 2013 г. Тегеран выделил только Сирии кредитов примерно на 15 млрд. долларов – эти деньги позволили Башару Асаду выполнять социальные обязательства на контролируемых территориях и финансировать военные расходы. В 2015 г. финансово-экономическая помощь Ирана Сирии составила 8–9 млрд. Примерно столько же из госбюджета Ирана выделялось Дамаску и в последующие годы. К тому же содержание заграничных контингентов вооруженных сил ИРИ также обходится в солидные  суммы.

В силу всех этих причин президент Роухани вынужден идти на непопулярные меры, в том числе и при разработке нового бюджета, чтобы обеспечить жизнеспособность экономики.

Таким образом, причин для недовольства, прежде всего у беднейших слоёв населения, было достаточно. Требовался импульс для выражения этого недовольства. И он был сделан в Мешхеде.

Но почему Мешхед? Разве в Мешхеде дела обстояли хуже, чем, например, в Исфагане, Ширазе или Йезде? Нет. Но Мешхед – священный для шиитов и чрезвычайно консервативный город. Это родной город верховного лидера аятоллы Хаменеи, оплот ультраконсерваторов Эбрахима Раиси – главного соперника Хасана Роухани на президентских выборах 2017 г., его тестя пятничного имама Ахмада Алам-оль-хода, выступающих против президента Роухани и его политики. Особенно в последние месяцы. Ведь правительство и сторонники президента Роухани всё активнее стали бороться против существующих экономических и политических злоупотреблений со стороны силового блока, в первую очередь КСИР, а также различных исламских благотворительных фондов, распоряжающихся вакуфным имуществом.

Здесь сделаем небольшое отступление. КСИР в ИРИ – это государство в государстве. Это не только мощная военно-политическая, идеологическая, полицейская и разведывательная машина, но и значительная, всеобъемлющая финансово-экономическая структура. К 2015 году КСИР стал контролировать от 25 до 35% всей экономики страны и 25% всех капиталов в ИРИ.

В свою очередь, вакфы - религиозные фонды, обладающие громадными средствами, зачастую аккумулируемыми вне бюджета, не платят налогов и в целом абсолютно неподотчетны никому. К примеру, один из самых богатых не только в ИРИ, но и во всем мусульманском мире вакуфных организаций – «Асетан-е Кодс-е Разави» в Мешхеде. Ещё в 1990-х годах незаконные присвоения собственности и растраты привели к крупным скандалам вокруг этой организации, которые, в большинстве случаев, не вызвали никаких губительных для нее последствий. Этот вакф также является крупнейшим землевладельцем в провинции. Городской совет Мешхеда регулярно протестует по поводу того, что инфраструктурные проекты и городское планирование становятся невозможными из-за отказа этой исламской организации продать или сдать землю в аренду. Реформы Роухани не только сделали бы прозрачной финансово-экономическую деятельность и ограничили бы экономическое влияние вакфов, но и укрепили бы положение и позиции городской и провинциальной администраций. Поэтому неудивительно, что сопротивление Роухани особенно сильно в Мешхеде.

Примечательно, что сопротивление президенту Роухани и борьба с ним, направляемая из Мешхеда, смотрятся несколько по-другому, если принять во внимание тот факт, что главой «Асетан-е Кодс-е Разави» является не кто иной, как Эбрахим Раиси – тот самый побежденный Хасаном Роухани кандидат в президенты на выборах 2017 года.

Аятолла Раиси и возглавляемый им вакф ведут активную работу и за рубежом, оказывая всестороннюю поддержку шиитским группировкам на Ближнем Востоке. Так, лидеры иракских шиитских ополченцев, считающиеся крайне радикальными, являются постоянными гостями Раиси. Они, как и Раиси, рассматривают битву против ДАИШ в Сирии и в Ираке в том же ключе, что и борьбу с Израилем. Поэтому, в отличие от президента Роухани, аятолла Раиси выступает за эскалацию иранской внешней политики.

Борьба с Роухани началась сразу же после вступления его в должность президента в 2013 году, а после его переизбрания в 2017 году (Ахмадинежада тогда не допустили до президентских выборов) ещё более усилилась. Бывший президент Ахмадинежад, несмотря ни на что, не ушел из политики, а наоборот резко активизировал свою антироуханистскую деятельность. Он жестко отреагировал на запрещение баллотироваться на выборах 2017 года, на то, что его самых ближайших сотрудников и друзей арестовывают и предают суду. Он выступал с видео обращениями, в которых обвинял власти в отсутствии правосудия в Иране, в нарушении прав человека, коррупции, в обнищании население и призывал к социальным протестам, прежде всего против президента Роухани.

Подобные призывы размещались на сайте «Хезболла Мешхеда» аятоллой Алам-оль-хода – пятничным имамом и шиитским лидером Мешхеда. Аятолла Алам-оль-хода в сотрудничестве с организацией ветеранов войны «Ансар-е Хезболла», постоянно «сражались»  с правительством Роухани и с ним лично. Главная цель - предотвращение надвигающихся реформ, обещанных Роухани, и поддержка зятя Алам-оль-хода – Эбрахима Раиси в формировании его собственных политических структур и укреплении его влияния не только в Мешхеде, но и во всем Иране.

В Мешхеде же влияние противников Роухани настолько велико, что большинство иранских политологов и аналитиков сразу же возложили ответственность за прошедшие протесты именно на них.

С точки зрения Раиси, а также его тестя Алам-оль-хода, сохранение экономических привилегий оправдывает любые политической меры, даже если это приводит к серьезным внутриполитическим кризисам.

Президент Роухани посягнул на главное, что есть у его оппонентов –  деньги. И надо сказать, относительно успешно. Президенту удалось убедить верховного лидера начать процесс приватизации финансово-экономических объектов силовых структур. Недавно создан специальный штаб, призванный руководить этим процессом. Всё это, безусловно, не могло оставить в безразличии противников Роухани.

Во время коллективной молитвы в Мешхеде пятничный имам Алам-оль-хода подверг сомнению эффективность управления экономикой Хасана Роухани и призвал мешхедцев к манифестациям, в надежде нанести удар по президенту. К своим соратникам присоединился видный деятель оппозиции ультраконсерватор и ярый противник Хасана Роухани Махмуд Ахмадинежад. По неподтвержденным данным, он был задержан в городе Бушере после митинга, на котором экс-президент обрушился с критикой на президента Роухани. Ему, как говорят, неофициально, без предъявления юридических претензий было предложено «посидеть дома». Но официально иранские власти и СМИ пока хранят молчание об Ахмадинежаде.

По всей вероятности, протестная ситуация стала развиваться в ИРИ не по планам инициаторов. Экономические лозунги и требования быстро сменились политическими, затрагивающими сам исламский режим в стране, его внутреннюю и внешнюю политику. Демонстранты скандировали «Долой диктатуру!», «Не в Газе, не в Ливане, я живу в Иране!» и даже такие экзотические как «Прости нас, шах!». Волна протестов затронула весь Иран.

С другой стороны, совершенно нельзя исключать, что оппоненты Роухани и предполагали, что протесты вскоре повернутся лично против верховного лидера аятоллы Хаменеи и против режима как такового. По мнению врагов президента, это обострило бы ситуацию, и заставило бы Роухани применить против манифестантов чрезвычайно жесткие меры и тем самым разрушить свой образ либерала, который так популярен даже на международном уровне. Но этого не произошло.

Так, кто же эти возмутители исламского спокойствия?

В ИРИ молодежь составляет более 60% населения. Причем молодежь эта достаточно грамотна, образована: на 1000 жителей количество студентов в стране одно из самых больших в мире. Они прилично знают английский язык и пользуются интернетом. Из 80 млн. населения у 48 миллионов жителей страны есть смартфоны, 40 миллионов пользуются мессенджером Telegram. Они хорошо понимают, что происходит в мире. Многим из них уже порядком надоел религиозный культурно-идеологический прессинг, регламентирующий почти все стороны повседневной жизни.

Конечно, не только они – эти молодые приверженцы западного образа жизни - были «на баррикадах». Более того, их было меньшинство. Юные студенты и школьники, как всегда, всего лишь потянулись к «запрещенному» и «горяченькому», то есть к акциям неповиновения властям.

На улицах иранских городов весьма активную роль исполняли противники президента Роухани – сторонники Ахмадинежада и мешхедских мулл, требующие возврата к исконно исламским ценностям. Причем среди них наблюдались провокаторы и хулиганы, специально разжигающие не только страсти среди митингующих, но и поджигающие автомобили и даже полицейские участки.

Среди протестующих было много и бедняков. У представителей различных слоев населения и приверженцев различных политических течений накопилось много претензий и к конкретным руководителям и к их политике. Причем зачастую эти претензии были диаметрально противоположны.

Примечательно, что средний класс, на который и опирается в целом президент Роухани, не поддержал манифестантов и выступил против демонстраций и протестов.

Безусловно, акции протеста в ИРИ — это протесты не какой-то одной группировки, это сложный идеологический клубок, петляющий между взглядами и позициями различных групп, в том числе и в самых высших эшелонах власти.

Разногласия в элите вызваны разным пониманием и толкованием исламской революции и таким образом разными взглядами на будущее режима. В этой идеологической борьбе сторонники исламского государства, основанного на верховенстве закона и сильного парламента, непримиримо выступают против тех, кто стремится реализовать идеи о перманентной исламской революции, в том числе и за пределами ИРИ, и поддерживает учение об авторитарном государстве, возглавляемым сильным лидером. Этот спор существовал всегда с момента создания ИРИ (а может быть, и раньше в период дискуссий среди аятолл о будущем исламского государства), но на протяжении десятков лет этот дискурс не разрушал политическую дееспособность исламского государства.

Сегодня ситуация всё явственнее приобретает тенденцию к ускорению тех процессов, которые подспудно зарождались и в замедленном темпе развивались в недрах иранского общества.

На фоне экономического застоя последних лет и снижения доходов низших социальных групп возрастали доходы наиболее богатых групп, что увеличивало социальную пропасть. Молодые поколения, не имея работы, в условиях ограничения  возможностей социального и политического участия в жизни страны, как никогда ранее, ощущают определенную безнадежность. За почти 40 лет существования ИРИ круг обличенных властью и политических активистов практически не изменяется. Ротация кадров в государственных структурах минимальна.

Становится ясно, что сложившаяся система власти в Иране не допустит никаких изменений. А молодежь требует расширения политических и социальных свобод, ликвидации постоянного надзора над личной жизнью.

Внутриполитическая картина в ИРИ изменяется и становится всё более многоцветной. Протестные векторы множатся, приобретая новые целепологания. Но схематично, упрощенно можно сказать так: в иранском истеблишменте борются между собой две основные политические силы: условно реформаторы-либералы (эслах-талабан) и радикалы-фундаменталисты (осульгяран).

Необходимо подчеркнуть, что эти лагеря не представляют собой жестко структурированные системы. Оба лагеря объединяют различные политические группы, группировки, партии, которые в большинстве своем значительно различаются между собой в отношении политико-социальных взглядов и платформ. Это скорее мощные политико-идеологические направления. При этом заявления о том, что духовенство предпочитает один лагерь другому - ложно. И в одном и в другом движении есть видные клерикалы.

Помимо этого, нужно понимать «условный характер» иранской либерально-реформаторской силы, так как она включена в общую логику действующего государственного строя. Роухани является -  «иранским прагматиком». То есть, декларируя приверженность идеалам исламской революции и поддерживая, например, запрет на преподавание английского в начальных школах, он в то же самое время понимает, что шиитский радикализм и изоляционизм навредят Ирану, тогда как взаимодействие с западными партнерами стимулирует экономическое развитие страны. Роухани также прекрасно понимает, что Ирану требуются существенные реформы.

Реформы, - направленные на уменьшение существующей напряженности через деэскалацию внутренней и внешней политики; на подключение Ирана к мировому рынку капитала, открывающему Иран международным инвесторам; на модернизацию иранской промышленности; на дальнейшие либеральные шаги в экономике; на ограничение зависимости от экспорта нефти, и таким образом, - на процветание страны.

Однако реформы Роухани, не должны пониматься как исключительно экономические. В 2013 году он и его команда подготовили проект Устава гражданских прав, разработанный в целях реорганизации отношений между государством и его гражданами на всех уровнях. Это касается общих вопросов правовой определенности, реформы провинциальных администраций, а также социально-экономической устойчивости страны.

При этом, нельзя не учитывать, что против реформ активно борются фундаменталисты – мощный военно-политический конгломерат из представителей КСИР, радикального духовенства, политиков, ортодоксально придерживающихся принципов, выдвинутых лидером исламской революции и создателем ИРИ аятоллой Хомейни еще 40 – 50 лет назад. И эта борьба будет продолжаться и обострятся.

Пожалуй, сегодня в нынешних протестах были заинтересованы все, чтобы использовать ситуацию в своих политических интересах. Президент использовал демонстрации для того, чтобы обратить внимание на то небольшое пространство для маневра, которое он имеет политически в качестве президента. Реформатор Роухани может сказать своим оппонентам, что это они тормозят реформы, поэтому народ на улицах выступает за перемены.

Радикалы-консерваторы способны ответить, что Роухани у власти уже с 2013 года и ничего не сделал для улучшения жизни народа, который и выходит на улицы.

И, кажется, что те силы, которые наилучшим образом используют протесты в информационно-пропагандистском плане, смогут заработать очки для наиболее эффективного проведения политики в собственных интересах.

Что же продемонстрировал иранский месяц дей 1396 года?

Во-первых, события были порождены внутренними причинами экономического и политического характера.

Во-вторых, беспорядки не были спровоцированы из-за рубежа. Внешнее влияние ограничивалось пропагандистскими действиями через СМИ и интернет, а также антииранскими заявлениями лидеров некоторых стран. (Конечно, не исключено, что «спящие ячейки» заграничных эмигрантских противников исламского режима – ОМИН и т.д. – могли воспользоваться ситуацией и принять в манифестациях активное участие). Примечательно, что ни Роухани, ни его противник Ахмадинежад не присоединились к хору тех, кто, как и верховный лидер, поддержали политическую установку, выдвинутую КСИРом, что демонстрации инспирированы и контролировались из-за границы. Ахмадинежад имел для этого вескую причину: многие демонстранты были фактически его апологеты.

В-третьих, протесты не вылились ни в революцию, ни в восстание, ни в повторение «зеленой революции» 2009 года. Хотя охват манифестами был широк географически, но число участников (от 40 тыс. до 350 тыс., по разным данным, в 100 населенных пунктах, за 10 дней!) было незначительно, учитывая 80 млн. населения.

В-четвертых, у протестующих не было ни единой, цели, ни программы, ни лидеров.

В-пятых, правительство Роухани смогло быстро и без потери лица взять протесты под свой контроль. Власти заняли адекватную позицию и не прибегали к слишком жестким, карательным мерам, ограничившись в основном действиями полиции. Большинство задержанных было отпущено.

В-шестых, Президент был открыт для обсуждения большинства из требований, выдвинутых протестующими. Власти планируют внести корректировку своей политики в связи с протестами. Меджлис дал наказ правительству провести полное расследование событий во время массовых акций протеста, проверить правомерность арестов, внести требования протестующих в свою повестку дня и тщательно изучить их обоснованность. Примечательно, что мэрия Тегерана уже одобрила идею создания специализированного парка для проведения общественных протестов, который даже внешне будет напоминать лондонский Гайд-парк.

В-седьмых, события показали политическую раздробленность и иранской элиты, и всего общества. Энергия сопротивления не исчезла, она лишь аккумулировалась в умах и сердцах многих иранцев.

Можно сказать, что современное иранское общество заряжено на протесты, причем в отношении многих, порой противоположных социальных, экономических и политических явлений. Это чревато будущими выступлениями. Всё будет зависеть от того, сможет ли руководство ИРИ, несмотря на внутренний раскол, правильно скорректировать политику, как внутри страны, так и за рубежом.

Однако в настоящее время внутриполитическая ситуация в иранском истеблишменте, к сожалению, складывается так, что преодолеть нынешний эскалирующий разлад возможно только заплатив  высокую политическую цену.  Так что в среднесрочной перспективе именно это будет главной проблемой  для Исламской Республики, а не возможное восстание масс.

А протесты в Иране продолжаются. В частности, женщинам уже надоел хиджаб.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs