Новый министр обороны Британии и перестановки Терезы Мэй

Британия вступает в период величайшей смуты со времен Второй мировой войны[1]

На днях новый министр обороны Великобритании Г. Уильямсон выступил с резкими антироссийскими высказываниями. Ставшая уже привычной антироссийская риторика с Британских островов на этот раз привлекла внимание тем, что вызвала столь же резкое неприятие со стороны разведки королевства (Центра правительственной связи – GCHQ) и скандал в политических верхах. Разведка была «в ярости» от разглашения им сведений, полученных из зарубежных источников (США)[2] и даже МИД Соединенного Королевства направил в министерство обороны жалобу на неподобающий «тон» министра.

Г. Уильямсон был назначен министром обороны всего 2 месяца назад в связи с отставкой М. Фэллона, вокруг которого поднялся скандал из-за сексуальных домогательств[3]. Новый министр не имеет военного образования, до политической деятельности управлял фирмой по производству керамической посуды, а затем стал партийным функционером и поднялся до партийного организатора («кнута») тори в парламенте. Cреди его однопартийцев появились спекуляции относительно того, что Уильямсон антироссийскими  высказываниями («Россия может вызвать тысячи, и тысячи, и тысячи смертей, напав на нефте- и газопроводы Британии») пытается отвлечь внимание от сделанного в тот же день признания, как его брак оказался под угрозой из-за того, что он поцеловал женщину-коллегу в 2004 г. В ответ Уильямсон обвинил соперников в попытке провести «секретные операции» против его в борьбе за кресло премьер-министра[4]. Говорили и о стремлении министерства обороны увеличить ассигнования из госбюджета на 1 млрд ф.ст.

По всей видимости, верны все три причины, и межведомственная борьба сливается с внутрипартийной, разгораясь вокруг Т. Мэй. Брекзитеры (сторонники выхода из ЕС) объединяют усилия, чтобы дискредитировать министра финансов Ф. Хаммонда, которого считают бремейнером (сторонником членства в ЕС) и выразителем позиции Конфедерации британской промышленности. Они торопятся, так как на этой неделе в Кабинете Мэй будут обсуждать доклад по экономическому анализу последствий Брекзита в его разных вариантах[5]. Брекзитеры, даже самые ярые – Н. Фарадж и Б. Джонсон – задумываются о повторном референдуме, чтобы предотвратить сползание Брекзита в его «мягком» варианте к фактическому членству страны в ЕС. Они надеются, что новое голосование склонит чашу весов  более наглядно в сторону «жесткого» Брекзита, опасаясь «Бино» (Bino – Brexit in name only) – Брекзита лишь по названию.

Требование провести вотум недоверия Терезе Мэй как лидеру партии подписали 40 парламентариев (необходимы подписи 15% членов парламентской фракции). Недостающие 8 подписей обещают добавить в мае после местных выборов, на которых ожидают провальных результатов для консерваторов.

МИНИСТЕРСКАЯ ЧЕХАРДА

Согласно неписаной британской конституции, премьер-министры обладают незначительной властью: под покровом монаршей прерогативы, они могли объявлять войну, но с Иракской войны уже не могут не запрашивать санкцию парламента. До 2011 г. они были вправе по своему усмотрению назначать выборы (до истечения срока полномочий парламента), но ныне закон обязывает их получить 2/3 голосов в парламенте за досрочные выборы. Однако премьер-министры, которые приводили свои партии к победе, обладали свободой рук при назначениях, становясь, по сути, выборными диктаторами, которым мало кто осмеливался возражать. Пытаясь укрепить свою власть, премьер-министр Британии Тереза Мэй 8-9 января 2018 г. провела перестановки в правительстве, но СМИ оценили их скептически – «слабость» и «фарс».

Т. Мэй с прихода к власти в июле 2016 г. стремится сохранить в правительстве равное соотношение бреймейнеров и брекзитеров, о чем свидетельствуют и январские перестановки. Соответственно, она была не вполне свободна в своем выборе. Оставив на своих постах политических «тяжеловесов» (о чем ниже), она основательно поменяла среднее звено на уровне заместителей министра, на котором и идет основная работа.

Согласно докладу британского Института исследований правительства (Institute for Government)[6], 71% министров и замминистра (85 из 122) впервые назначены на должности после досрочных выборов 2017 г. 44% всех заместителей министра, назначенных ею летом 2016 г., к своей работе приступили впервые, как и 38,5% - после январских перестановок.

В важнейшем ныне для страны Министерстве по выходу из ЕС только 2 замминистра остались на своих должностях после прихода Т. Мэй к власти. Между тем, после январских перестановок в канцелярии премьер-министра (Cabinet Office) сменились все высшие должностные лица, а в министерстве юстиции – ¾. В министерствах юстиции и культуры с 2010 г. (еще со времен Д. Кэмерона), назначены уже шестые министры, а с 2016 г. назначен уже пятый министр по делам труда и пенсий.

Подготовка к выходу из ЕС была нарушена досрочными выборами, текучкой кадров и трудностями в организации работы парламента, сделан вывод в докладе Института.

НОВЫЕ НАЗНАЧЕНИЯ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Перестановки в правительстве Т. Мэй провела не в первый раз. Сначала вышел в отставку министр обороны М. Фэллон на первой волне скандала о сексуальных домогательствах, о чем мы писали ранее, затем Прити Пател, министр международного развития, - за несанкционированные встречи с официальными лицами Израиля. Однако «спусковым крючком» январских перестановок стало вынужденное увольнение Д.Грина, Первого министра  (first secretary of state), в ранге заместителя премьер-министра, друга Т. Мэй с университетских времен и бремейнера. Отставка последовала за его «вводящими в заблуждение» заявлениями относительно порнографии в его рабочем компьютере, найденной еще в 2008 г., а также на фоне недавних обвинений в его адрес в сексуальном домогательстве со стороны некоей К. Молтби, театрального критика и дочери друзей Д. Грина.

На Даунинг-стрит подготовили существенную перестановку. Так, Дж. Ханта, министра здравоохранения, должны были назначить в министерство по делам предпринимательства; Андреа Лидсом, лидер консерваторов в Палате общин, должна была «больше времени проводить с семьей», министерство по делам предпринимательства должны были передать более динамичному человеку, нежели Г. Кларк. Однако Хант не только уговорил премьер-министра оставить его в прежней должности, но и расширить его полномочия на сферу социального обеспечения; Лидсом и Кларк остались на своих постах. Единственная крупная фигура, покинувшая правительство, – министр образования Дж. Грининг, лесбиянка, представляющая маргинальный избирательный округ (то есть важный с точки зрения выборов).

Полагают, что за перестановками стоял Н. Тимоти, ответственный за предвыборную кампанию 2017 г., который вышел в отставку после разгромных для тори парламентских выборов.

Примечательно, что Т. Мэй оставила на своих должностях крупные фигуры – министра финансов Ф. Хаммонда, министра иностранных дел Б. Джонсона, министра внутренних дел Эмбер Радд, министра по выходу Британии из ЕС Д. Дэвиса. В качестве слабости Т. Мэй обозреватели отметили, что она не смогла перевести на другие посты Дж. Ханта - министра здравоохранения, а также Г. Кларка, министра по делам предпринимательства.

Более того, Джастин Грининг, министр образования, отказавшись возглавить министерство по делам труда и пенсий, подала в отставку. Между тем, подпись Грининг стояла второй в списке депутатов, поддержавших Т. Мэй как кандидата на пост лидера партии в 2016 г. Ник Тимоти обвинил Грининг в том, что та не захотела поддержать планы Т. Мэй не допустить Дж. Корбина к управлению страной. В самом деле, учитывая, что 63% избирателей в возрасте 18-29 лет голосовали в 2017 г. за лейбористов, Мэй намерена завоевать поддержку молодежи, снизив плату за высшее образование и проценты по студенческим кредитам. Считают, что Дж. Грининг не сумела сохранить пост министра образования, поскольку не имеет опору в партии. Один из депутатов тори заметил, что «премьер-министр уступает мальчикам, но не женщине. Ужасная ошибка»[7]. Теперь Грининг получила свободу рук голосовать на задних скамьях вместе с бремейнерами.

Из-за ухода в отставку Дж. Грининг, а также министра по делам Северной Ирландии по состоянию здоровья (его сменила Карен Брэдли, покинув пост министра культуры), премьер-министру пришлось провести больше назначений, чем она предполагала.

Основное изменение: бывший министр юстиции Д. Лидингтон  возглавил  канцелярию Кабинета  вместо Д. Грина, но уже без предоставленному тому ранга зам. премьера. По должности Лидингтон, бремейнер, становится председателем около 20 комитетов Кабинета и несет ответственность за межведомственную координацию. Мэй повысила заместителя министра по делам предпринимательства, Клэр Перри, курирующую проблему изменения климата, - она будет участвовать в заседаниях Кабинета. Примечательно, что Перри в парламенте сравнила брекзитеров с «джихадистами» за ярую поддержку ими «жесткого» Брекзита.

В правительство вошли новые 6 мужчин и 8 женщин, включая 5 представителей этнических меньшинств и 11 избранных депутатами недавно - в 2015 г., однако в Кабинете практически не осталось звезд. Перестановки в правительстве не привели и к обновлению скамейки запасных преемников Мэй.

Заметным стало назначение, которое Т. Мэй проводить не стала: несколько месяцев назад Т. Мэй заверила брекзитеров, что назначит замминистра по выходу Британии из ЕС «без сделки» (прочили С. Бейкера) с правом посещать заседания Кабинета, но этого не произошло. Идея заключалась в том, чтобы продемонстрировать Брюсселю серьезность намерений Соединенного Королевства. Однако бережливый канцлер казначейства Ф. Хаммонд не желает направлять средства на статью чрезвычайных расходов (подготовку к Брекзиту «без сделки»), пока они не востребованы. 

Т. Мэй о цели перестановок заявила, что правительство теперь «больше походит на страну, которой служит», с «новым поколением свежих талантов». По ее мнению, «это правительство призвано создать страну, подготовленную к будущему…добиться результатов в ключевых областях – жилищной, здравоохранения и социального обеспечения, а также по составу лучше представлять страну, которой оно служит», в правительство вошло «новое поколение»[8].

Премьер-министра не замедлили обвинить в дискриминации в отношении белых мужчин, которых она заменила женщинами и представителями этнических меньшинств, чтобы ее передняя скамья в парламенте «лучше отражала страну» (в демографическом отношении). Мэй упрекали в том, что она повысила неподготовленных сотрудников не по профессиональным качествам, а по признаку пола и этничности. Парадоксально, доля в Кабинете выпускников частных школ повысилась (с 30 до 34%, хотя в Кабинетах Кэмерона их доля была гораздо выше – 62 в 2010 г. и 50% - в 2015 г.)[9].

Если оставить в стороне проблему меритократии, то консерваторы осознают, что они менее популярны среди молодежи, либералов, городских слоев. Отсюда также и перестановки в партийном аппарате тори.

ПЕРЕСТАНОВКИ В ПАРТИИ

Состав Консервативной партии насчитывает лишь 70 тысяч членов (в 1997 г. – 400 тыс. человек), из них 71% - мужчины (у лейбористов – 53%), лиц старше 65 лет – 44% (у лейбористов – 29%), половина выступает за смертную казнь[10]. В результате партии не хватает активистов, что считают одной из причин поражения тори в 2017 г. К тому же, на сайте рядовых членов партии ConservativeHome сообщено, что членство снизилось на четверть с 2016 г., поскольку из партии вышли тори, сторонники пребывания Британии в ЕС. Действительно, в стране появилось и вертикальное размежевание: если раньше политические предпочтения распределялись по горизонтальной линии политического спектра (правые-левые), то теперь размежевание идет и по вертикали – между сторонниками и противниками членства Британии в ЕС.

Назначения в центральном аппарате партии были призваны отразить демографический состав населения страны – этнический и поло-возрастной. Однако перестановки были ввергнуты в хаос, когда ошибочно на сайте партии объявили о назначении новым председателем партии К. Грейлинга, министра транспорта. Между тем, Мэй перевела на эту должность Б. Льюиса с поста замминистра внутренних дел, куратора вопросов иммиграции. Ошибка показала, что перестановки с самого начала пошли не так. Ходили слухи, что партийная верхушка сопротивлялась назначению Б. Льюиса, ключевого соратника Т. Мэй.

Перед Льюисом как председателем партии стоит задача привлечь новых сторонников после неблагоприятных итогов досрочных выборов 2017 г., на которых партия утратила большинство в парламенте и сформировала правительство меньшинства. Расширена верхушка партии: Мэй назначила 9 депутатов-тори вице-председателями партии с оплатой в 10 тыс. ф. ст. в год в дополнение к 4 уже имеющимся вице-председателям. Назначение получили и те, кого она не включила в новый состав правительства (2 бывших младших министра, которые помимо жалованья депутатов в 74 962 ф. ст. в год получали 22 тыс ф. ст. в год за работу в правительстве). В Лейбористской партии Т. Мэй обвинили в том, что она покупает лояльность депутатов. Обвинения не лишены основания.

Доля так называемого «голосования за жалование» (депутаты-заднескамеечники на оплачиваемой или неоплачиваемой работе в правительстве) – постоянный источник противоречий от правительства к правительству. Согласно закону о жалованье высших должностных лиц правительства (The Ministerial and Other Salaries Act 1975), предельная численность оплачиваемых министерских должностей не должна превышать 109 человек, а членов Кабинета – 21 человека. Премьер-министр имеет право назначить депутатов на неоплачиваемые должности (например, парламентского личного секретаря). По оценкам Би-Би-Си, из 316 депутатов-тори 105 человек получают жалование, в новом списке парламентских личных секретарей более 40 человек – вместе почти половина парламентской фракции тори[11]. К тому же, 15 депутатов-тори назначены торговыми представителями. Эти лица при голосовании вразрез с линией партии могут быть уволены.

Британские аналитики высказывали нелицеприятные оценки перестановок. Самый суровый приговор, пожалуй, вынес журнал “The Economist”:  перед Мэй стояли две задачи: утвердить свое положение в партии после провальных выборов 2017 г. и оживить партию, чтобы противостоять Дж. Корбину – не удалось решить ни одну. Перестановки представляли собой «много шума из ничего». Ограниченный характер перестановок, отказ трех министров подчиниться премьер-министру показали, что Мэй – «пленник своей партии, а не ее властелин». Она не только слишком слаба, чтобы избавиться от «харизматичных невежд типа Бориса Джонсона… но и переместить нехаризматичных профессионалов, вроде Дж. Ханта… или понизить нехаризматичных невежд вроде Г. Кларка»[12].

МЭЙ ГОТОВИТСЯ К ВЫБОРАМ, НО НЕ ГОТОВИТ ПРЕЕМНИКА

Существует межпартийное согласие относительно того, что Мэй не на высоте, но что немыслимо избрать нового действующего премьер-министра, который никогда не занимал министерский пост (к таковым относится Дж. Корбин, лидер лейбористов, который заявляет, что его партия – «правительство на подхвате»).

Перестановки показали, что Мэй не разделяет общее мнение о себе как о балласте, который следует сбросить перед следующими парламентскими выборами (согласно закону, состоятся в 2022 г., если снова не будет досрочных).

По мнению газеты “The Express”, есть одна вещь, которая объединяет Консервативную партию и ЕС: обойтись без парламентских выборов в Британии в 2018 г. Соответственно, ЕС боится оказывать слишком сильное давление на Мэй, опасаясь, что ее место займет сторонник «жесткого» Брекзита. Брюссель не ожидает, что Мэй останется премьер-министром до следующих выборов, но они не желают ее отставки до завершения выхода Британии из ЕС в марте 2019 г. Переход к следующей фазе переговоров – о переходном периоде и торговом соглашении – позволит успокоить нервы[13].

Однако согласно исследованиям социологического агентства Britain-Thinks, избиратели-консерваторы считают Т. Мэй «горькой», как джин с тоником, «стаканом, в котором много пены и мало пива», а избиратели в целом полагают, что она должна уйти в отставку до конца 2018 г. Перед консерваторами уже не стоит вопрос, как вновь привлечь голоса тех, кто поддержал Д.Кэмерона в 2010 и 2015 гг., но отошли лейбористам в 2017 г. Их задача – повысить явку среди белых в маргинальных округах Средней Англии и на севере Англии (там меньше лиц с высшим образованием, сторонников членства Британии в ЕС или этнических меньшинств)[14]. По опросам, консерваторы и лейбористы уже давно сравнялись. На начало января рейтинг личной популярности Т. Мэй составлял 37%, Дж. Корбина – 31%, однако очень велика доля неопределившихся – 31%[15]. 

Официальная позиция Консервативной партии – до следующих выборов смены лидера не будет. По логике вещей, парламентская фракция тори (ни брекзитеры, ни бремейнеры) не должны  отправить ее в отставку (и, соответственно, провести выборы нового лидера партии) до завершения переговоров о выходе Британии из ЕС.

“The Economist” указывает на дилемму: «Мэй прикована к своей должности, поскольку партия в ужасе от того, что может спровоцировать гражданскую войну по поводу Брекзита, а выкинуть тори из правительства – значит избрать оппозицию, которую захватила нео-марксистская клика»[16]. Однако логика логикой, а спекуляции не утихают: претенденты готовятся к выборам лидера. Среди них и Борис Джонсон, и министр внутренних дел Эмбер Радд, как и другие. М. Гоув (брекзитер и один из проигравших Мэй гонку за лидерство в 2016 г.) заявил, что следующая битва за пост лидера партии разгорится между новым министром образования Д. Хайндсом (48 лет) и министром обороны Г. Уильямсоном (41 год), с которого мы и начали статью[17]. Когда она начнется?

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs