ENGLISH
11:01 22.09.2017 • Алексей Смирнов, Старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат политических наук 
Продолжающийся украинский кризис стал жестким испытанием для России и Евросоюза, наиболее болезненно коснувшись государств, недавно «оформивших» свое членство в объединенной Европе. Причина тому как территориальная близость к очагу напряженности, так и особое исторически обусловленное отношение к украинским делам. В первую очередь это касается непосредственных западных соседей Украины, то есть Венгрии, Польши, Словакии и Румынии. Их практическая мотивация в благоприятном развитии ситуации так или иначе имеет отношение к проблеме украинской государственности, по-своему понимаемой и воспринимаемой правительством конкретной страны.
Более подверженная подобным переживаниям Польша в прошлом владела украинскими землями, а ныне позиционирует себя в качестве «повивальной бабки» современной Украины. Как «главный адвокат» Киева в ЕС Варшава тем не менее очень чувствительна к теме отторгнутых «восточных крессов» и агрессивному национализму соседней «незалежной державы».
Вишеградская четверка: тест на прочность
Однако на фоне лоббирования властями Польши прозападного курса украинских властей стоит обратить внимание на позицию Венгрии, которая обозначилась в свете событий последних лет. Она во многом интересна тем, что по ряду показателей не совпадает с подходами Варшавы и в определенном смысле противоречит им.
Будапешт также проявляет заметную активность на «украинском направлении». И дело тут не только в обостренном чувстве исторической ответственности за судьбу венгерского меньшинства, проживающего на территории Украины, или в общенациональной тоске по некогда утраченным закарпатским областям, хотя и то и другое по-прежнему весьма актуально. Основной побудительный мотив венгерской активности тоньше, он не вытекает из понятного желания восстановить «историческую справедливость», как того можно было бы ожидать, а более соотносится с нынешним положением государства на европейской арене.
Вместе с Польшей, Чехией и Словакией Венгрия является участником Вишеградской группы - неформального объединения наиболее развитых восточноевропейских государств. (Следуя традиции, будем называть эти страны восточноевропейскими, хотя их представители предпочитают говорить о регионе Восточно-Центральной Европы, отличном от Европы Юго-Восточной.) История складывания и развития этого взаимодействия насчитывает уже более четверти века. В ней были и кризисные моменты, и топтание на месте, и значимые прорывы в совместное европейское будущее.
Важно, что переживаемый ныне этап существенно, а возможно, и качественно отличается от уже пройденного Вишеградской «четверкой». Позади время неопределенности с его переходной экономикой, неоформившимися политическими системами и неясными геополитическими перспективами, достигнуто изживание «постсоциалистического синдрома», вожделенное вступление в евроструктуры и НАТО, в прошлом остались угрозы региональной безопасности, исходившие с территории распавшегося СССР и охваченной войной Югославии1.
Вместе с тем, единовременно присоединившись к Евросоюзу, страны группы обозначили свой еврокритический настрой и продолжают его демонстрировать всякий раз, когда речь заходит об интеграционных инициативах Брюсселя. Причем в последние годы «конструктивная» критика все более приобретает характер протеста в связи с миграционным кризисом, охватившим Европу. А программа «Восточное партнерство», осуществлявшаяся ЕС под фактическим кураторством стран «четверки» и при особо усердном участии Польши, спровоцировала кризис на Украине, который очень быстро перерос в полномасштабную геополитическую катастрофу. В результате вместо гипотетической (и довольно призрачной) угрозы «импорта нестабильности», поначалу ожидаемой с постсоветского пространства, восточноевропейские страны получили реальный и крайне опасный очаг напряженности с громадным разрушительным потенциалом.
На всем протяжении 1990-х годов восточноевропейские страны ощущали близкое присутствие внешнего источника нестабильности, каковым являлись то тлевшие, то разгоравшиеся с новой силой вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии. Тем не менее югославские события, включая военную операцию стран НАТО против Белграда, не стали серьезным вызовом для восточноевропейских государств, не потребовали от них сплоченности и напряженных дипломатических усилий, поскольку происходили в «зоне ответственности» стран Запада. Разразившийся через полтора десятилетия украинский кризис, напротив, не оставляет странам «четверки» ни малейшего шанса остаться в стороне. Он не только ближе территориально, но и возвращает этим странам уже подзабытое ощущение «пограничья», поскольку при всем навязчивом желании украинских властей не может быть представлен внутренним делом Европы (что, надо думать, не сильно огорчает «старожилов» Евросоюза).
В целом можно констатировать, что «украинский фактор», приведший в действие механизмы геополитического противоборства, обозначил новую и, судя по всему, очень непростую проблему во взаимоотношениях восточноевропейских государств. События на Украине стали ярким показателем разногласий между ними. Если рассматривать ситуацию более конкретно, все страны региона солидарны в отстаивании территориальной целостности Украины и единодушно осуждают действия России в Крыму, но не показывают единства по целому ряду ключевых вопросов. Среди них - принципы урегулирования конфликта на Донбассе, соразмерность используемой Киевом военной силы, формы и пределы поддержки украинских властей, применение антироссийских санкций, политическое будущее Украины как государства и т. д.
Украинский вопрос фактически противопоставил позицию радикально настроенной Польши, готовой (хоть и не безоговорочно) поддерживать киевский режим во всех его действиях, остальным странам, придерживающимся более осторожных подходов. И тут основным раздражителем послужило навязчивое, исторически мотивированное желание Варшавы «дирижировать» антироссийскими настроениями в бывших советских республиках, укрепляя собственные позиции везде, где ослабло влияние «московской деспотии». Особая позиция Варшавы проявилась еще в 2009 году, когда она выступила главным двигателем в реализации программы «Восточное партнерство». За несколько лет до этого польское руководство при активной поддержке ЕС стимулировало «европейский выбор» постсоветских государств, формируя к востоку от себя недолговечные региональные объединения преимущественно антироссийской направленности.
Участвуя в стартовавшей программе, восточноевропейские страны не только становились активными проводниками политики Евросоюза, но и получали в свое распоряжение серьезный инструмент геополитического влияния. Однако государства региона не сразу и не в равной степени воспользовались предоставленными возможностями. В частности, Венгрия и Словакия сделали упор на развитие двусторонних отношений с бывшими советскими республиками, ставя во главу угла свои национальные интересы. И в настоящий момент Будапешт продолжает проводить собственную «политику соседства», которая имеет иные векторы, нежели политика Польши. В первую очередь это касается Украины, где наблюдается наибольшее несовпадение во взглядах Варшавы и Будапешта.
Собственно, еще до начала украинского кризиса венгерские политики и дипломаты, судя по всему, осознали, что избранная стратегия «Восточного партнерства» способна привести Евросоюз на грань конфликта с Россией.
На стыке двух направлений внешней политики
В 2013 году заместитель госсекретаря по иностранным делам Венгрии Саболч Такач, говоря о внешнеполитических приоритетах страны, выделил два значимых направления: «Восточное партнерство» и интеграция Западных Балкан в ЕС. При этом он признал второе направление более важным для долгосрочных интересов своей страны2. В 2016 году Такач, уже будучи госсекретарем по делам ЕС, заявил о необходимости учитывать влияние России при проведении политики «Восточного партнерства», что выглядело несколько запоздалым в свете украинских событий3. По мнению ряда экспертов, Венгрия обречена на пассивное следование в русле заявленной инициативы без каких-либо ощутимых выгод для себя. Единственной моральной компенсацией для нее является солидарность с Варшавой, Прагой и Братиславой по вопросам восточной политики ЕС4.
Если смотреть на вещи непредвзято, восточноевропейским странам не в чем упрекнуть друг друга. В конечном счете почти все западные соседи имели персональный геополитический интерес к Украине, отличный от официальной политики «Восточного партнерства», проводимой Евросоюзом, и даже не особо скрывали сей факт. Так и Венгрия повела свою игру в украинском вопросе, не особо прислушиваясь к недовольному ворчанию из Варшавы и Берлина. Правда, с момента начала кризиса венгерский премьер-министр Виктор Орбан настойчиво демонстрировал коллегам по Евросоюзу готовность действовать в «едином строю», если это не нарушает суверенитета Венгрии. Будучи наиболее яростным критиком европейской политики санкций в отношении России, Будапешт ни разу не проголосовал против их принятия, продления, расширения, как бы разделяя национальные интересы и поддерживая международную солидарность. Равным образом он ни разу не пошел наперекор позиции Брюсселя, когда дело касалось осуждения «российской агрессии».
Украинский кризис как многомерное явление нельзя свести лишь к «майданной революции» и последующим трагическим событиям на Юго-Востоке страны. Для Украины глубинная суть происходящего заключена в катастрофической активизации цивилизационных разломов, проходящих сквозь общество с присущей ему сложной идентичностью, региональную структуру и «аварийный» фундамент государственного здания. А в контексте международной политики речь должна идти о самом серьезном за последние 30 лет кризисе отношений между Россией и Западом.
С учетом данного обстоятельства позиция Венгрии по украинскому вопросу соответствует общей, «восточной» политике государства. Но она также геополитически выверена в координатах российско-венгерских отношений, начавших динамично развиваться еще до дестабилизации Украины. Некий «дуэт» Орбана и Путина, не дающий покоя «изоляторам» России, является лишь выражением взаимной заинтересованности Москвы и Будапешта. А рассуждения о злокозненной Москве, подрывающей европейское единство, невольно ассоциируются с советской борьбой за «сплоченность рядов» стран социалистического блока. По сути же, они пронизаны явным неуважением к политике государств, самостоятельно определяющих свои приоритеты на международной арене. Явные исторические параллели проводит и сам Орбан, используя в отношении политики Брюсселя термин «советизация», то есть жесткое - похожее на внутриблоковую политику СССР - навязывание руководством ЕС своих правил новым и старым участникам союза.
В.Орбан, судя по всему, видит в сближении с Россией возможность выйти за рамки западных геополитических схем, составленных без учета мнения своей страны и оставляющих Венгрии слишком мало места для свободного маневра. Есть основания полагать, что главе венгерского правительства импонирует избранная стратегия, которую некоторые наблюдатели уподобили парому, курсирующему между Востоком и Западом. Необходимость двигаться «поперек течения» не останавливает Орбана. Отвечая в одном из интервью на вопрос корреспондента Би-би-си, сложно ли балансировать между Востоком и Западом, он заметил: «Если вы родились здесь, то это часть вашей жизни»5. Кроме того, затраченные усилия сулят в дальнейшем немалые материальные выгоды для страны и, соответственно, политические дивиденты для действующей власти, в связи с чем происходящее на Украине воспринимается как помеха выстраеваемым отношениям.
Немаловажным аспектом укрепляющихся связей является и личная расположенность венгерского премьера к политическим взглядам и стилю руководства российского лидера, хотя на первом месте все же остается экономический и внешнеполитический прагматизм. Первый реализуется в виде весьма выгодных для венгерской стороны энергетических проектов. Второй пока не столь очевиден, но имеет шанс реализоваться в не столь отдаленном будущем. В.Орбан не раз упоминал о возможной посреднической роли Венгрии в содействии развитию отношений России и ЕС6. Очевидно, по мере нарастания усталости от конфронтации, уже заметной у многих государств ЕС (как западных, так и восточноевропейских), все более востребованными и успешными будут не «патентованные» борцы с «российской угрозой», а сторонники взаимовыгодного сотрудничества (сколь бы банально это ни звучало).
Как уже отмечалось, Будапешт пристально следит за происходящим на территории Украины. Длящийся несколько лет кризис открыл для него новые окна геополитических возможностей, при том что изначально данное направление находилось на периферии внешней политики страны. В самом начале украинских событий официальная реакция Венгрии была весьма сдержанной по сравнению с другими странами региона, и в последующем венгерские власти избегали слишком резких оценок происходящего и российской политики. Исключение составило лишь внешнеполитическое ведомство, неоднократно выступавшее с жесткой критикой России.
В отношение официального Будапешта к «постмайданной» Украине можно выделить как минимум пять векторов. Среди них общее геополитическое положение украинского государства между Евросоюзом и Россией, политическая ситуация в стране и действия киевских властей, пути урегулирования вооруженного конфликта на Юго-Востоке Украины, роль России и политика антироссийских санкций, положение венгерского меньшинства в Закарпатье. Чтобы составить более рельефное представление о политике Венгрии, стоит обратить внимание на позицию ее представителей по ряду ключевых вопросов.
Прагматизм или политика?
Упомянутый госсекретарь по делам Евросоюза С.Такач в офисе венгерского премьера заявил в интервью одному из украинских изданий о бесперспективности дальнейшей конфронтации с Россией. По словам венгерского дипломата, такой вывод обусловлен не слабостью, робостью и мягкотелостью европейских политиков, а отсутствием у Евросоюза инструментов, позволяющих эффективно влиять на ситуацию, прежде всего в самой Украине. Считая недопустимым отторжение Крыма и нарушение суверенитета Украины, европейские структуры не собираются поставлять Киеву оружие, не готовы оказать мощную финансовую помощь и, что самое главное, не могут заменить Россию в качестве источника дешевых энергоносителей и обширного рынка для реализации украинской продукции.
В силу последних причин вся программа европейского содействия Киеву не приближает его к равноправному экономическому партнерству, а лишь удерживает в зоне политического влияния. Единственная реальная мера поддержки, на которую способен Брюссель, - это предоставление безвизового режима, и Венгрия последовательна в данном вопросе. В сложившихся условиях бескомпромиссная антироссийская политика не только бесполезна, но и контрпродуктивна, поскольку ведет лишь к ненужной эскалации. Такач уверен, что Украина и Евросоюз не смогут избежать договоренности с Россией, а значит, сами должны убедить российскую сторону в необходимости диалога. В то же время он не считает санкции подходящим средством, способным поколебать позиции Москвы. «Мы в Венгрии в этом не уверены, - заметил дипломат. - Фактом является, что в настоящее время ряд стран - не только Венгрия - выступают за то, чтобы взвесить будущее санкций. От санкций теряют три стороны - Россия, Украина и ЕС»7.
Характерно, что отвечающий за евроинтеграцию высокопоставленный представитель Венгрии доказывает необходимость диалога именно украинской стороне, хотя подобные призывы и вызвали нервную реакцию в Киеве. Так, вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Иванна Климпуш-Цинцадзе выразила надежду на «здравомыслие» венгерского руководства, благодаря которому диалог с Россией не помешает Венгрии «понимать, что агрессор, напавший на Украину, должен нести ответственность за свои действия»8.
Конечно, выступая за отмену антироссийских санкций ЕС, Будапешт преследует в первую очередь свои собственные цели. На начало 2017 года венгерские компании потеряли в общей сложности 6,5 млрд. евро потенциального экспорта в нашу страну из-за ограничений, наложенных Брюсселем и ответных контрсанкций9. В августе 2014 года Орбан вообще сравнил политику санкций с «выстрелом себе в ногу». А в январе 2017 года, накануне визита В.Путина в Венгрию, министр иностранных дел страны Петер Сийярто заявил: «Позиция Венгрии по поводу санкций заключается в том, что они бесполезны. Должны ли мы радоваться тому, что экономика России снижалась? Нет, мы сожалеем об этом»10.
Помимо подхода к санкциям, между Киевом и Будапештом существуют серьезные противоречия, связанные с транспортировкой углеводородов. В больной теме снабжения Европы газом Украине все более отводится роль объекта, который не способен контролировать происходящее. В феврале 2017 года официальный Киев был крайне раздосадован заявлением венгерского лидера о ненадежности транзита российского газа через Украину. На совместной пресс-конференции с Президентом России В.Путиным В.Орбан сказал: «Мы не можем обойти вопрос, насколько стабильной является поставка газа через Украину. Мы всегда ратовали за то, что нужно осуществлять диверсификацию поставок»11. Под диверсификацией подразумевались проекты «Северный поток-2» и «Турецкий поток».
В чем-то венгерская сторона вынуждена оправдываться перед Украиной. Так, посол Венгрии в Киеве Эрно Кешкень, отвечая на вопрос украинских репортеров о российско-венгерских экономических связях и политике санкций, сетовал на зависимость страны от поставок российских энергоносителей. При этом, дабы снять подозрения в наличии политической составляющей у российско-венгерских отношений, он подчеркнул их чистый прагматизм и высказался за диверсификацию поставок. «После Германии и Австрии Россия - третий самый важный экономический партнер Венгрии. И хотя Венгрия стремится к диверсификации, почти 80% всех энергоносителей мы получаем именно из России. Венгрия связалась интерконнекторами с соседними странами, мы можем покупать газ и у Норвегии, но это будет намного дороже, чем покупать у России. То есть речь идет об абсолютно прагматических отношениях», - говорил он12. Но, как мы видим, глава венгерского правительства в Будапеште подразумевает под диверсификацией нечто существенно иное, нежели глава венгерской дипломатической миссии в Киеве. Вопрос о том, какая из двух смысловых «версий» диверсификации станет в итоге реальностью, является, пожалуй, главным вопросом современной восточноевропейской геополитики.
С началом войны на Донбассе Венгрия заняла в целом по-соседски озабоченную позицию в отношении Украины. Вместе с тем, дабы избежать негативной реакции Москвы, венгерские политики предпочитали говорить не о российско-украинском, а о внутриукраинском конфликте, чем вызывали заметное недовольство киевских властей и их европейских (особенно польских) политических кураторов.
Дальнейшее развитие конфликта на украинском Юго-Востоке со всей очевидностью показало, что Венгрия и Польша по-разному представляют себе условия его прекращения. Причем за венгерской позицией угадывается возможность более расширительного подхода, в перспективе касающегося всей Украины. Во время своего визита в Варшаву, состоявшегося в феврале 2015 года и сопровождавшегося демонстративно холодным приемом польской стороны, В.Орбан приветствовал незадолго до того подписанное соглашение Минск-2, чем вызвал нескрываемое раздражение своих внешнеполитических оппонентов.
В противоположность ему польские власти (как прежние умеренные либералы, так и нынешние правые консерваторы) назвали разработанный при активном участии России Минск-2, определяющий порядок урегулирования конфликта, «ударом по национальным интересам Украины». Столь резкая оценка связана с тем, что принятый документ предполагал действия Киева, в том числе в направлении конституционной реформы, что, по сути, ставило мирный процесс в зависимость от этих усилий. Венгерское руководство, напротив, усмотрело в нем основу для консолидации усилий всех сторон. По мнению В.Орбана, выполнение соглашений соответствует общеевропейским интересам. То есть Украине для восстановления контроля над частью своей территории следует провести конституционную реформу, а Евросоюзу вместо возведения геополитических барьеров - сотрудничать с Россией в создании общего экономического пространства13.
В своем видении перспектив урегулирования затянувшегося конфликта Будапешт исходит из общей оценки кризисной ситуации, которая сложилась на Украине не без европейского участия, которую нельзя легко исправить. Так, летом 2016 года во время своего визита в Румынию венгерский премьер дал весьма нелестную характеристику действиям Евросоюза, приведшим к украинскому кризису. «Украина - одна из самых тяжелых политических проблем и проблем совести Европы, - отметил он. - Если посмотреть на результат последних трех лет, итог трагичен. Страна потеряла значительную часть территории и населения, но не в войне, а за счет эмиграции на Запад. Нет ни следа стабильности». Орбан добавил, что качество жизни на Украине упало, у страны возникли экономические трудности, а руководители Европы дали обещания и не выполнили их14.
Проблема соотечественников
Однако в контурах «обоюдоострой» критики кроется еще один частный интерес Будапешта. Он связан с провозглашенной еще в 2010 году политикой поддержки венгерских соотечественников за рубежом. В контексте подобной заинтересованности многообещающе выглядит конституционная реформа на Украине, зафиксированная в тексте вторых Минских договоренностей и предполагающая децентрализацию государственного управления. Для правящих в Венгрии национал-консерваторов это означает перспективу автономии венгров Закарпатья.
Сегодня тема венгерского меньшинства на Украине вызывает повышенное внимание общественности. Почти любой материал касательно венгерско-украинских отношений возвращает к закарпатской «проблеме». В итоге складывается превратное впечатление, будто Будапешт якобы претендует на часть украинской территории и лишь выжидает благоприятного момента, чтобы реализовать свои намерения. Отчасти такое внимание обусловлено политической нестабильностью на Украине после «майданной революции» 2014 года. На самом деле основная причина состоит в том, что нынешние венгерские власти педалируют «закарпатскую» тему, адресуя ее главным образом внутривенгерской политической аудитории. Аналогичным образом привлекается внимание к положению венгров в других соседних странах - Румынии, Словакии, Сербии и т. д.
Вопрос о закарпатских венграх принадлежит к числу традиционных раздражителей, осложняющих политический диалог Киева и Будапешта. Вместе с тем до трагических событий февраля
2014 года он не оказывал особого влияния на двусторонние отношения. С молчаливого согласия киевских властей Венгрия финансировала инфраструктурные, социальные и культурные проекты в районах компактного проживания соотечественников. Симптоматично, что министр иностранных дел Венгрии Янош Мартони, вместе со своими вишеградскими коллегами посетивший украинскую столицу в феврале 2014 года и бывший свидетелем разгоравшегося политического кризиса, на обратном пути проехал через Закарпатскую область, где встретился с представителями венгерской общины. По итогам поездки премьер-министр В.Орбан заявил, что в свете киевских событий правительство пристально следит за судьбой закарпатских соотечественников15.
Смена власти в Киеве не замедлила сказаться на положении венгерского меньшинства, ощутившего непосредственную угрозу со стороны победившего украинского национализма и бесчинствующих радикалов. Венгерские власти отреагировали на происходящее рядом довольно жестких заявлений. Но окончательно новый вектор отношений был оформлен в мае 2014 года, когда глава венгерского правительства озвучил перечень мер по данному вопросу, «ожидаемых» от киевских национал-патриотов.
Выступая 10 мая с инаугурационной речью перед новым составом венгерского парламента, он заявил: «Для всех актуально положение живущего на Украине 200-тысячного венгерского сообщества, которое должно получить двойное гражданство, должно получить все коллективные права, должно получить возможности самоуправления. Это наши ясные ожидания от новой Украины, которая формируется и которая ощущает нашу поддержку в процессе построения демократического общества»16. Еще через неделю в интервью национальному телевидению Орбан конкретизировал свои пожелания: «Мы заинтересованы в стабильной и демократической Украине... Тем не менее ни стабильной, ни демократической не может быть Украина, если она не предоставит проживающим там меньшинствам, национальным сообществам, в том числе венгерскому сообществу, то, чего они заслуживают. Это означает двойное гражданство, коллективные или общественные права и автономию»17. Речь шла именно о праве на автономию, причем Будапешт признавал его за всеми «национальными сообществами» Украины.
Эти высказывания вызвали бурную реакцию в украинском политическом сообществе. Посол Венгрии был вызван для объяснений в украинский МИД. В официальном заявлении дипломатического ведомства было сказано, что Украина разочарована высказываниями премьер-министра Венгрии, а разговоры об «автономии» нацменьшинств «играют на руку пропаганде России». Но такого рода заявления звучали, по крайней мере, на протяжении последних семи лет. Просто украинский кризис добавил этим положениям актуальности и несколько сместил смысловые акценты, заставив соотносить венгерскую проблему с происходящим на Донбассе и в других частях страны.
«Закарпатский вопрос» не перестает быть актуальным и спустя три года после победы «евромайдана». Киевские власти по-прежнему крайне болезненно реагируют на любые упоминания о правах венгерского меньшинства, исходящие от официального Будапешта. Показательным в этом отношении является скандал, разразившийся вокруг высказываний вице-премьера Венгрии Жолта Шемьена. Его заявление, прозвучавшее 21 марта 2017 года, было посвящено общей проблеме самоопределения и политического представительства этнических венгров, проживающих за границей, причем конкретно Украина в нем даже не упоминалась. Шемьен, в частности, сказал: «В интересах внешней политики Венгрии пропагандировать венгерские партии. Давайте говорить честно: государства заинтересованы в ассимиляции венгров. А мы заинтересованы в том, чтобы остановить ассимиляцию и сохранить венгерскую идентичность. Выживание венгров, проживающих за границей, зависит от того, смогут ли они достичь успеха, двигаясь в направлении достижения автономии»18. Через несколько дней на состоявшемся в Будапеште форуме венгерских депутатов от стран Карпатского бассейна схожим образом высказались спикер парламента Венгрии Ласло Кёвер, министр иностранных дел Петер Сийярто, госсекретарь по вопросам национальной политики Арпад Янош Потапи.
Дипломатическое ведомство Украины выступило с резким осуждением таких «подстрекательских» речей со стороны официальных лиц: «Любые спекуляции на эту тему не соответствуют интересам наших двух стран и народов и, надеемся, не отражают официальную позицию Будапешта». Звучит, по крайней мере, странно, если учесть, что практически все высокопоставленные представители венгерского руководства открыто высказываются в пользу автономии для этнических венгров, а принцип поддержки соотечественников зафиксирован в Конституции страны19.
Украинская сторона продолжала гнуть свою линию. Сначала замминистра иностранных дел Украины Вадим Пристайко назвал происходящее как «удар в спину», нанесенный его стране «безответственными венгерскими политиками»20. А позже уже Президент П.Порошенко во время встречи с премьер-министром Венгрии выразил обеспокоенность заявлениями венгерских чиновников. Но, чтобы уж совсем не испортить встречу, все-таки признал необходимость заключить межправительственное соглашение о двойном гражданстве для венгров на Украине21. Последнее позволило В.Орбану буквально на следующий день встретиться с президентом культурного альянса венгров Закарпатья Ласло Брензовичем и проинформировать его, что спор вокруг гражданства, похоже, приближается к разрешению22. На самом деле топтание на месте продолжалось. Уже через неделю внешнеполитическое ведомство Венгрии выразило обеспокоенность по поводу предпринимаемых Киевом ограничений прав венгерского меньшинства23.
В целом можно констатировать, что у Будапешта нет ни намерения, ни возможности проводить политику ирредентизма в отношении закарпатских венгров. Напряженность подпитывается политической слабостью и неуверенностью Киева, склонного к поискам врагов и позиционированию себя в качестве потенциальной жертвы.
Плыть на запад при восточном ветре
Политика «открытия на Восток», провозглашенная венгерским правительством в 2010 году, служит наиболее рельефным выражением прагматического подхода, принятого во внешнеполитической стратегии Будапешта. Формулируя суть своей новой политики, премьер-министр Виктор Орбан произнес знаменательную фразу: «Мы плывем под западным парусом, но при восточном ветре». При всей образности смысл данной формулы предельно прозрачен. К 2011 году стало очевидно, что членство в ЕС не дает Венгрии никаких автоматических преимуществ, даже напротив, оно требует от нее дополнительных усилий, чтобы сохраниться в качестве суверенного государства с присущими ему интересами и «национально ориентированной» экономикой. Поэтому сохранять конкурентоспособность в рамках европейского интеграционного проекта (также «буксующего») возможно лишь с опорой на внешние ресурсы. Для Будапешта, в силу уже имеющихся связей, такую ресурсную опору может обеспечить лишь Россия. Причем, как следует из самой формулировки, политика «открытия на восток» никоим образом не ставит под сомнение стратегический европейский вектор развития страны.
Оппоненты правящей партии Фидес и лично Орбана пытаются оспорить верность взятого страной курса, причем главной мишенью для критики выступает именно его небесспорный прагматизм, имеющий, на взгляд критиков, свою политическую цену. Установившиеся у венгерского руководства «особые отношения» с Россией выступают постоянным раздражителем для сторонников «западного выбора» и дают им основание заподозрить, что заявленная открытость не ограничивается лишь сферой экономики. Они усматривают в происходящем присутствие некого иррационального начала, которое никак не вяжется со ставкой на целесообразность. Основанием для нарастающих подозрений служит прогрессирующий антилиберализм, характеризующий внутреннюю политику консерваторов. В том же смысловом ключе воспринимаются все более серьезные разногласия с Брюсселем и по-прежнему напряженные отношения с Вашингтоном. Наиболее «проницательные» наблюдатели считают пресловутый «путинский след» объективной реальностью, едва ли не определяющей политику Будапешта.
Разразившийся в 2014 году украинский кризис явился вызовом для венгерской внешнеполитической стратегии, осложнившим ее реализацию. Вместе с тем в характере воздействия «украинского фактора» на отношения между странами есть своя несколько парадоксальная логика. Хотя развитие долгосрочных экономических связей с Российской Федерацией требует теперь твердой политической воли и концентрации усилий дипломатов, оно остается в числе приоритетов для Будапешта. А вот восточноевропейские страны вместо ожидавшегося единения демонстрируют столь глубокие разногласия по той же украинской проблеме, что под вопросом находится уже само их взаимодействие в рамках политики «Восточного партнерства».
Если суммировать поступающие «политические сигналы», на данном этапе Венгрия более всего озабочена не геополитическим выбором украинцев, а их способностью поддерживать гражданский мир в собственной стране. Ее интересам более всего отвечает единая, по возможности децентрализованная, равно дружественная Европе и России, но обязательно мирная и стабильная Украина. Судя по высказываниям официальных лиц, Будапешт не против, чтобы в преодолении кризиса был задействован посреднический потенциал и венгерской дипломатии.
1Шишелина Л.Н. Вишеградская группа: этапы становления и развития // http://www.perspektivy.info/book/vishegradskaja_gruppa_etapy_stanovlenija_i_razvitija_2014-08-20.htm
2Deputy State Secretary Szabolcs Takács: The Year of Central Europe in Hungarian Foreign Policy continues. 12.08.2013 // http://2010-2014.kormany.hu/en/ministry-of-foreign-affairs/news/deputy-state-secretary-szabolcs-takacs-the-year-of-central-europe-in-hungarian-foreign-policy-continues
3Вытащить голову из песка и взглянуть в глаза реальности»: Венгрия об отмене санкций и реформе ЕС // Европейская правда. 30.09.2016 // http://www.eurointegration.com.ua/rus/interview/2016/09/30/7055198/
4Отношения России и стран Вишеградской группы: испытание Украиной. №22/2015; Российский совет по международным делам (РСМД). М.: Спецкнига, 2015. С. 37-38.
5Цит по: Светник Э. Виктор Орбан: от критика до друга Путина // http://www.bbc.com/russian/international/2015/02/150216_hungary_orban_putin
6Orban mintha diszlexias lenne. 23.02.2015 // http://www.nol.hu/kulfold/putyin-meg-az-uveges-tot-1517755
7Вытащить голову из песка…
8Why Putin needs Orban // http://www.politico.eu/article/why-vladimir-putin-needs-viktor-orban-russia-hungary/
9Orban: Russian Sanctions «Shot in our own leg» // http://hungarytoday.hu/news/orban-russian-sanctions-shot-leg
10Hungary set on closer ties with Russia. U.S.: foreign minister. 27.01.2017 // http://www.reuters.com/article/us-hungary-minister-russia-usa-idUSKBN15B194
11Negotiations to begin on the transport of gas after 2021. 03.02.2017 // http://www.kormany.hu/en/the-prime-minister/news/negotiations-to-begin-on-the-transport-of-gas-after-2021
12Посол Венгрии в Украине: «Из-за санкций против России Венгрия потеряла несколько миллиардов долларов». 03.02.2016 // http://www.ukrreal.info/ua/intervyu/89421-posol-vengrii-v-ukraine-iz-za-ssiy-protiv-rossii-vengriya-poteryala-neskolko-milliardov-dollarov
13Viktor Orbán on Ukraine: We are facing a real war // http://budapestbeacon.com/public-policy/viktor-orban-on-ukraine-we-are-facing-a-real-war/19421
14We need to establish a European army. 23.07.2016 // http://www.kormany.hu/en/the-prime-minister/news/we-need-to-establish-a-european-army
15Orban: «Flawless» minority policy a must for Ukraine. 22.03.2014 // https://dailynewshungary.com/orban-flawless-minority-policy-a-must-for-ukraine/
16Prime Minister Orbán re-elected by Parliament. 10.05.2014 // http://2010-2014.kormany.hu/en/prime-minister-s-office/news/prime-minister-orban-re-elected-by-parliament); PM Orban calls for autonomy for ethnic Hungarians beyond borders. 10.05.2014 // http://www.reuters.com/article/us-hungary-orban-idUSBREA4904X20140510
17Orban renews autonomy call for ethnic Hungarians in Ukraine. 17.05.2014 // http://www.reuters.com/article/us-ukraine-crisis-hungary-autonomy-idUSBREA4G04520140517
18The continued existence of Hungarian communities abroad depends on successful progress within the field of autonomy. 21.03.2014 // http://www.kormany.hu/en/prime-minister-s-office/news/the-continued-existence-of-hungarian-communities-abroad-depends-on-successful-progress-within-the-field-of-autonomy
19Конституция Венгрии // https://archive.is/20130417225826/worldconstitutions.ru/archives/298/1
20Замглавы МИД: Кое-кто в Венгрии наносит нам удар в спину. 12.04.2017 // http://www.pravda.com.ua/rus/news/2017/04/12/7141056/
21Viktor Orbán holds talks with President of Ukraine on dual citizenship of Hungarians in Ukraine. 30.03.2014 // http://www.kormany.hu/en/the-prime-minister/news/viktor-orban-holds-talks-with-president-of-ukraine-on-dual-citizenship-of-hungarians-in-ukraine
22Dispute over dual citizenship for Ukrainian Hungarians seems to be approaching a solution. 31.03.2017 // http://www.kormany.hu/en/the-prime-minister/news/dispute-over-dual-citizenship-for-ukrainian-hungarians-seems-to-be-approaching-a-solution
23The Government is asking it Ukrainian partners to refrain from harassing Hungarian institutions in Subcarpathia. 09.04.2017 // http://www.kormany.hu/en/ministry-of-foreign-affairs-and-trade/news/the-government-is-asking-it-ukrainian-partners-to-refrain-from-harassing-hungarian-institutions-in-subcarpathi
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
