Российско-израильские оценки перспектив регионального развития Ближнего Востока

Зав. отделом Израиля и еврейских общин ИВ РАН Татьяна Карасова и профессор Зеев Ханин

В Москве в Институте Востоковедения РАН состоялся круглый стол «Российско-израильские оценки перспектив регионального развития Ближнего Востока». В мероприятии приняли участие эксперты из Института Востоковедения РАН, РГГУ, МГИМО, а также гости из Израиля.

Участники встречи дали свои оценки текущей ситуации на Ближнем Востоке, а также поразмышляли над возможными тенденциями развития событий в регионе в краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных перспективах. Ключевыми фигурами круглого стола были два крупных израильских эксперта – профессор Зеев Ханин и общественный деятель Яков Кедми, которые рассказали о том, как Израиль смотрит на перспективы развития ситуации в регионе сквозь призму своих задач и проблем (прежде всего проблем безопасности).

Современные ближневосточные тенденции

Бывший руководитель израильской спецслужбы «Натив», а ныне известный общественный деятель Яков Кедми в рамках своего выступления представил собственную точку зрения на текущую региональную ситуацию на Ближнем Востоке:«Если в первой половине XX века арабские страны (Кувейт, Саудовская Аравия, Египет и др.), освободившись от колониальной зависимости, жили в тени своих бывших хозяев, а позже попали под влияние США, то сегодня оказывается, что данные государства постепенно выходят на полную независимость от всего мира. Такие существенные изменения происходят от того, что уменьшается способность мировых держав проводить свою политическую игру на Ближнем Востоке. Две “старые” колониальные державы – Франция и Британия – уже ушли. Америка, которая после 1973 года достигла почти абсолютной власти на Ближнем Востоке, по внутренним и геополитическим причинам сегодня вынуждена сокращать свое присутствие в регионе (особенно после того, когда их «мудрая» политика привела к такому хаосу, который Ближний Восток не знал еще со времен монгольского нашествия). Уменьшение влияние США заставляет все другие государства искать свою безопасность и свое будущее другими путями».

Эксперт выделил несколько новых политических тенденций в ближневосточном регионе. Первое, на что он обратил внимание – усиление позиций РФ на Ближнем Востоке: «Две российские военные базы: одна – военно-морская (Тартус), другая – военно-воздушная (Хмеймим), имеют стратегическое значение в рамках противостояния России и НАТО. РФ с сентября прошлого года становится постоянным фактором в регионе». 

По мнению Я. Кедми, для Израиля российское военное присутствие в Сирии имеет два значения: «Во-первых, когда закончится сирийская война (а она закончится в течение этого года), Сирия получит абсолютную степень своей безопасности. Во-вторых, Сирия не сделает ни одного шага, который будет противоречить интересам России. Присутствие военных баз РФ в Сирии будет одним из стабилизирующих факторов на Ближнем Востоке, который окажет влияние на всех ближневосточных игроков, в том числе и на Израиль».

Второе новшество в регионе, которое выделил эксперт, связано с изменениями приоритетов турецкого правительства:  «Эрдоган принял очень своевременное решение в стиле Ататюрка. Он развернул Турцию на 180 градусов, полностью отказавшись от прежней политики. Турция вернулась к своим внутренним проблемам, она становится более удобным партнером на Ближнем востоке. Ее единственной целью будет сохранение внутренней безопасности и суверенитета. Турция, поддерживавшая «Братьев-мусульман» и то, что происходило в Сирии и в Ираке, перестает быть дестабилизирующим фактором в регионе и начинает все больше координировать свою ближневосточную политику с другими региональными участниками».

Яков Кедми считает, что политику на Ближнем Востоке будут определять три страны: Турция, Иран и  Россия. Что касается Израиля, то, по его мнению, в условиях ослабления влияния США в регионе, Тель-Авиву придется искать пути интеграции в ближневосточные процессы на конструктивной основе.

В заключение израильский общественный деятель отметил: «Нас ждет совершенно новый Ближний Восток, полностью отличный от того, каким он был раньше. Он будет более независимый, более сложный, более динамичный».

По мнению сотрудника Института Востоковедения РАН Е.Ю. Усовой, на Ближнем Востоке просто необходимо создать коллективную систему безопасности: «Долгое время Ближний Восток воспринимался как нечто тождественное арабскому миру, в который по какому-то недоразумению попал Израиль. В общем-то, организационная структура региона соответствует такому представлению, т.к. в рамках его системы существует Лига Арабских Государств, в которую не входят ведущие региональные державы – Иран, Турция, Израиль. Однако в современных реалиях нужна конфигурация всех ближневосточных государств. В свою очередь России, стремительно набирающей политический вес в регионе, можно было бы попытаться навести какие-то мосты между странами, в том числе между Израилем и Ираном».

Профессор кафедры востоковедения МГИМОИ.Д. Звягельская согласилась с Я. Кедми в том, что наблюдается уменьшение влияния глобальных держав на ситуацию в регионе. На ее взгляд, это связано с асимметрией, которая существует в нынешнем мировом порядке, когда с одной стороны сохраняется понятие легитимности, а с другой – утерялся баланс сил. «Мы наблюдаем очень активную роль на Ближнем Востоке и Турции, и Ирана, и Саудовской Аравии, Египта, и, конечно, Израиля. Причем, что показательно, несмотря на сохраняющуюся зависимость от глобальных акторов, никогда прежде попытки региональных игроков обозначить собственные интересы, которые могут не совпадать с интересами глобальных партнеров, не были настолько ярко выражены», – считает эксперт.

Руководитель Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН В.А. Кузнецов придерживается иной точки зрения относительно влияния глобальных держав на ближневосточные процессы: «Очень многие говорят о снижении американского влияния в регионе. Да, оно снижается, но существуют, по крайней мере, три фактора, которые задержат США в этом регионе на долгое время: 1 – военное присутствие, 2 – американская «мягкая сила», 3 – экономические связи, которые никуда не уйдут. Поэтому говорить о том, что происходит суверенизация Ближнего Востока, я бы не решился. Если мы посмотрим доклады по безопасности стран Залива, то там прослеживается некая надежда на сохранение внерегиональных игроков. Сегодня ближневосточные государства не чувствуют себя готовыми в полной мере нести ответственность за обеспечение собственной безопасности».

Зав. отделом Израиля и еврейских общин ИВ РАН Т.А. Карасова, продолжая тему роли внешних акторов в развитии ближневосточной ситуации, рассказала о том, что Белый дом действительно неоднократно заявлял о необходимости уменьшить свое присутствие и вовлеченность на Ближнем Востоке: «Это было сформулировано еще в 2012 году в доктрине Обамы, которая называлась “Поддержка глобального лидерства США: приоритеты для XXI века”. Из-за абсолютно объективных причин США должны и вынуждены были не только сократить военные расходы (на 42 млрд дол.), но и физическое присутствие в регионе. Согласно доктрине, распределять ответственность за ситуацию на Ближнем Востоке необходимо между региональными союзниками Белого дома (Израилем, Саудовской Аравией, государствами Персидского Залива и Турцией – членом НАТО). В дополнение к доктрине Обамы в 2015 году появился новый документ – Национальная военная стратегия противостояния ключевым региональным соперникам США. Было объявлено, что борьба с терроризмом теперь должна вестись средствами региональных союзников при технической поддержке США, что подразумевает разведку, предоставление информации, высокоточные удары и т.д. И это стало воплощаться на практике. Начался рост вовлеченности аравийских монархий в борьбу с терроризмом, и эта же задача была поставлена перед Израилем».

При этом Т.А. Карасова добавила, что государства Ближнего Востока все-таки привыкли решать очень многие вопросы за счет гегемона, внешней помощи и вмешательства. «Если американцы действительно начнут понижать уровень своего присутствия в регионе, то к кому будут обращаться ближневосточные игроки – государства, решающие вопрос о своих границах, страдающие от понижения уровня государственности, преодолевающие ситуацию хаоса на Ближнем Востоке? США и Израиль – партнеры, США и Саудовская Аравия – партнеры. Уже поэтому Америка останется действующим лицом на Ближнем Востоке», – считает эксперт.

Основные вызовы и угрозы национальной безопасности Израиля

Профессор Зеев Ханин признал, что в самом Иерусалиме нет единой точки зрения (их насчитывается, как минимум, три или четыре) относительно того, как оценивать ситуацию в сфере национальной безопасности Израиля. Он же представил один из наиболее близких ему нарративов по данной проблематике.

Профессор выделил три основных момента, на основе которых строится израильская политика в области безопасности:

1-      Политика Израиля не проактивна, а реактивна, т.е. государство не создает новую политическую реальность, а лишь реагирует на те или иные вызовы.

2-      На сегодняшний день большая часть израильского военно-политического истеблишмента исходит из того, что конвенциональной угрозы[1] безопасности страны не существует, т.к., по сложившемуся мнению, Израиль имеет радикальное военное преимущество над армиями ближневосточных государств (как по отдельности, так и всех вместе взятых).

3-      С точки зрения почти всех фракций израильского руководства, в настоящий момент существует две неконвенциональные угрозы, которые представляют наибольшую опасность для страны – это террор и наличие оружия массового уничтожения (ОМУ) в руках агрессивного и нерационального государства или иного опасного субъекта международных отношений.

Многих участников конференции интересовал вопрос: является ли угроза со стороны Ирана для Израиля мнимой? Единого мнения на этот счет не было.

Я. Кедми придерживается точки зрения, что Иран не представляет для Израиля военной опасности: «Если мы обратимся к военно-политической доктрине Ирана, то увидим, какие государства там обозначены в качестве реальных угроз. На первом месте – США, на втором месте – Саудовская Аравия и страны Залива. Такое государство как Израиль в военно-политической доктрине Ирана отсутствует. Тегеран на практическом уровне не рассматривает Тель-Авив как угрозу. Иран рассматривает Израиль как угрозу только в отношении своего ядерного проекта, т.к. последний при тех или иных обстоятельствах потенциально может попытаться атаковать Иран, чтобы остановить реализацию этого проекта. Что касается идеологических примеров, то Израиль используется иранской пропагандой как катализирующий фактор в рамках межмусульманского и ближневосточного конфликтов для того, чтобы усилить свое влияние и позиции. Иранская ядерная угроза уже давно была решена благодаря израильским инвестициям в экономику Ирана (например, основание текстильного предприятия в этой стране). Если даже предположить, что завтра ядерное оружие появится у 3–4 ближневосточных государств, то никакой катастрофы не произойдет – мы будем жить так же, как живет Европа, Россия и США, Индия и Пакистан, то есть – в равновесии».

Не соглашаясь с мнением Якова, профессор З. Ханин отметил, что любое сравнение ситуации на Ближнем Востоке, где речь идет о противостоянии держав, имеющих ядерное оружие или имеющих возможность получить ядерное оружие, с ситуацией, которая была в советско-американских отношениях времен холодной войны – нерелевантно. «Действия политиков и лидеров не во всех случаях прагматичны и рациональны. У большинства израильского истеблишмента нет абсолютной убежденности в том, что в тот или иной момент Иран будет руководствоваться рациональными соображениями. Сам по себе факт того, что у Ирана может быть или появится ядерное оружие, далеко не обязательно означает, что он немедленно им воспользуется. Однако Тегеран может его использовать в качестве зонтика для прикрытия тех движений, которые, в принципе, представляют угрозу для Израиля. Поэтому говорить, что иранское ядерное оружие не представляет для Израиля  никакой угрозы, наверное, было бы некоторым преувеличением», – считает профессор.     

Яков Кедми в свою очередь отметил: «За всю свою долгую историю Иран ни разу не совершал безумных, нерасчетливых поступков в своей внешней политике. Никто из иранских государственных деятелей не заявлял о намерении уничтожить Израиль. Также хочу напомнить о совершенно необоснованном применении ядерного оружия страной, которая официально считает себя самым демократичным и разумным государством в мире. Иран на такое не пойдет».

Далее на круглом столе был поднят палестинский вопрос, который, на взгляд З. Ханина, сегодня не занимает лидирующих позиций в списке основных вызовов для Израиля. 

Эксперт выделил  два основных подхода израильского истеблишмента по палестинскому вопросу:

1)      Палестина – это отдельно стоящая проблема, которую нужно рассматривать вне всякого контекста с тем, что происходит на Ближнем Востоке. В израильском левом лагере полагают, что с Рамаллой  (главным административным центром Палестинской автономии) следует договариваться, как если бы не было ничего вокруг – вне всякой связи с «арабской весной», ситуацией с сирийским кризисом, с иранским атомом, с отношениями со странами Персидского залива, Москвой, Брюсселем или Вашингтоном. Левые израильские силы считают, что именно сейчас существует окно возможностей, т.к. в Рамалле сидит лучший лидер из возможных, и поэтому  нужно так или иначе урегулировать палестино-израильские отношения вне зависимости от того, как складывается региональная ситуация.

2)      Палестинскую проблему нужно решать именно в контексте общей региональной ситуации. Данный подход становится все более популярным в кругах израильского умеренно-правого военно-политического крыла и находит поддержку среди  окружения Нетаньяху.

Как отметил З. Ханин, сегодня «на столе» у израильского истеблишмента лежат две инициативы по проблеме решения палестинского вопроса – французская и саудовская. «Французская инициатива исходит из того, чтобы построить Палестинское государство со столицей в Восточном Иерусалиме и вести с ним диалог по модели “мир в обмен на территории”. Саудовская инициатива предлагает решать палестинскую проблему в контексте ближневосточного урегулирования», – рассказал эксперт.  Оба предложенных варианта исходят из реализации модели «два государства для двух народов». В чем же их фундаментальная разница? Почему в Иерусалиме в основном без энтузиазма отнеслись к парижской инициативе и с таким энтузиазмом к саудовской инициативе? Профессор З. Ханин пояснил это следующим образом: «Существует одна маленькая, но очень существенная разница. Если парижская инициатива предлагает действовать все по той же исчерпавшей себя парадигме Осло – договариваться напрямую с палестинцами, то саудовская  инициатива предполагает сначала нормализацию отношений Израиля с арабскими странами ближневосточного региона, а затем уже урегулирование палестинской проблемы. Суннитские государства, для которых главной угрозой сегодня является Иран, стоящий на пороге получения ядерного оружия, понимают, что без Израиля невозможно выстроить систему коллективной безопасности в регионе, и это осознание может помочь в настраивании арабо-израильского диалога».

В свою очередь Я. Кедми считает, что палестинская проблема не находит своего решения от того, что Израиль не может определить собственные государственные приоритеты: «Израиль палестинцев в упор не видит, и видеть не хочет. Он не берет в расчет их интересы и политику. В Израиле ищут с кем говорить? Это все бутафория и прикрытие основной проблемы. Израильский истеблишмент не желает говорить с арабами, т.к. не имеет четких национальных приоритетов. Основная проблема, которую надо решить в ближайшие годы – наконец определить, что является государственными приоритетами страны. Создание Израиля кончилось, проблем безопасности не существует с 1967 года».

***

Дискуссия в рамках круглого стола получилась весьма интересная. Участники встречи представили различные, порой диаметрально противоположные точки зрения по проблемам Ближнего Востока и Израиля. Однако при этом, как ни странно, высказанные мнения могут вполне логично дополнять друг друга и выстроить в конечном итоге определенную картину, претендующую на раскрытие истинного положения дел в регионе. Модератор круглого стола Т.А. Карасова уместно процитировала Платона: «О последних основаниях бытия писать невозможно, но, подражая сократовскому стилю, необходимо вопрошание, сомнение и неизбежные разрывы, через просветы которых, возможно, мелькает истина».

Фото А. Толстухиной

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs