Кто заработает на Brexit?

Предстоящий выход Великобритании из состава Европейского союза (процесс которого, по словам британского премьер-министра Терезы Мэй, будет «запущен» до конца марта 2017 года) приведет к серьезным изменениям в социально-экономической и финансовой ситуации как в самой стране, так и во всем ЕС. С этим согласны и в Лондоне, и в Брюсселе. Однако конкретная «цена вопроса» уже сегодня стала предметом ожесточенных дискуссий, поскольку «на кону» десятки миллиардов евро/фунтов разовых платежей и миллиарды ежегодных потерь (или приобретений).

Многое в данном вопросе будет зависеть от того, какой сценарий выхода Соединенного Королевства из Евросоюза выберут стороны. По данным британских источников, в настоящее время рассматриваются четыре варианта развития событий.

Первый сценарий означает фактическое начало торговой и налоговой войн между Лондоном и Брюсселем. Не сумев добиться компромисса в ходе многомесячных переговоров, Великобритания и ЕС пойдут на полный разрыв торгово-экономических отношений, при котором британские компании лишаются доступа к единому европейскому рынку, а правительство Терезы Мэй в ответ радикально снижает национальные налоги, что автоматически перенаправляет на берега «Туманного Альбиона» европейские и мировые финансовые потоки. Как подсчитал британский министр по вопросам Brexit  Дэвид Дэвис, в случае подобного развития событий Великобритания уже в 2019 году сможет создать вокруг себя торговую зону, превосходящую по своим масштабам ЕС «в 10 раз». (vestifinance.ru).

Однако понятно, что в этом случае под угрозой окажется не только Евросоюз, но и глобальные интересы США, продвигающих собственные трансконтинентальные проекты в сфере свободной торговли. Это позволяет оценить данный сценарий как наименее вероятный.

Второй сценарий более позитивен с точки зрения взаимодействия Великобритании и ЕС. Он предусматривает достижение в ходе переговоров определенного компромисса, предусматривающего лишение британских финансовых институтов «паспорта» Евросоюза на беспрепятственное осуществление деятельности во всех странах «единой Европы», но при этом согласование перечня исключений для отдельных сфер. По ироничному выражению Дэвида Дэвиса, Великобритания и ЕС должны тем самым выработать «тарифы на свободную торговлю». Со своей стороны, Лондон берет на себя обязательство координировать с Брюсселем принципы иммиграционной политики и допуска на свой рынок иностранной рабочей силы.

Третий сценарий носит еще более мягкий для обеих сторон характер в финансово-экономическом плане. Великобритания сохраняет за собой «паспорт финансовых услуг» на всем пространстве Евросоюза и при этом получает дополнительные права на проведение протекционистской политики в ряде экономических сфер – в первую очередь, в сельском хозяйстве. Брюссель также может закрыть глаза на ужесточение британского иммиграционного законодательства. В ответ Лондон берет на себя обязательство не ставить под угрозу финансовую систему ЕС и стабильность еврозоны. Кроме того, Великобритания договаривается о небольшом сокращении своих отчислений в бюджет Евросоюза.

Данный вариант однозначно выгоден крупному бизнесу и Европейскому центробанку. Но возникают определенные вопросы по лондонскому Сити, который, с одной стороны, получит стабильность и ясность правил игры, но с другой – вполне возможно, будет вынужден испытывать давление со стороны правительства Великобритании в плане ограничения финансовых спекуляций на европейских рынках. А проблема миграционного законодательства Великобритании неизбежно породит ожесточенные дискуссии между сторонниками различных моделей урегулирования «миграционного кризиса» в масштабах всего ЕС, создавая опасный для Брюсселя прецедент.

 Наконец, есть и четвертый сценарий, пользующийся, согласно имеющейся информации, существенной поддержкой в Брюсселе. Это так называемый «замороженный Brexit». Правительство Великобритании в полном соответствии со статьей 50 Лиссабонского договора ЕС «извещает Совета ЕС о своем намерении» выйти из состава Евросоюза, после чего ЕС начинает переговоры с Лондоном «в свете руководящих принципов, предоставленных Советом  ЕС» (register.consilium.europa.eu)

Однако вслед за этим стороны по обоюдному согласию решают приостановить переговорный процесс на неопределенный срок, рассчитывая на изменение политической ситуации в Великобритании и возможное изменение предпочтений будущего состава правительства или парламента. Кроме того, и политическая ситуация в самом Евросоюзе может измениться к 2019 году, учитывая предстоящие выборы в таких ключевых государствах, как Франция, Германия и Нидерланды.

При всей внешней привлекательности подобного варианта для брюссельской бюрократии, он, тем не менее, представляется маловероятным, учитывая британские политические традиции. Тереза Мэй уже заявила, что для нее «Brexit означает Brexit», и она не возьмет на себя ответственность идти против воли участников июньского референдума.

А, следовательно, процессу выхода Великобритании из ЕС все-таки будет дан реальный ход, и сторонам предстоит подсчитывать взаимные издержки. Британские эксперты в этой связи делают акцент на возможной таможенной выгоде для Лондона. Согласно подсчетам национального института Civitas, в случае взаимного введения таможенных пошлин компании из стран-членов ЕС будут платить в британскую казну ежегодно до 13 млрд фунтов. Сами же британские компании будут оставлять на континенте 5,2 млрд фунтов таможенных платежей в год. Ежегодная выгода Великобритании в этом случае может составить порядка 8 млрд фунтов.

Однако у Евросоюза есть в запасе собственный козырь – имеющиеся у Великобритании финансовые обязательства, которые ей предстоит разово выплатить в рамках Brexit, и которые составляют минимум 20 млрд. евро. Данная сумма складывается, в частности, из неоплаченных бюджетных ассигнований, пенсионных обязательства, объемов финансирования перспективных инфраструктурных проектов. Причем, по данным лондонской газеты The Financial Times, сумма в 20 млрд. евро – это лишь предварительная прикидка. Она покрывает британскую долю в обязательствах ЕС на период до 2019 года, - в том числе расходы на уже утвержденные при участии Лондона европроекты.  Если же процесс выхода страны из Евросоюза затянется, то выплаты могут еще больше возрасти.

Кроме того, существует вариант, при котором Еврокомиссия и Европейский центробанк потребуют от Лондона профинансировать дефицит евробюджета, возникший по причине выхода Великобритании. А учитывая, что бюджет ЕС верстается сразу на срок от трех до шести лет – сумма покрытия может оказаться существенной. В частности, срок действия нынешнего долгосрочного бюджета Евросоюза истекает не в 2019 году, а в конце 2020 года. «Великобритания может покинуть ЕС, но она не может избежать выполнения своих обязательств в рамках международного права, особенно если хочет стать глобальным лидером в области торговли. Это вопрос  доверия» - подтвердил глава бюджетного комитета Европарламента Жан Артюи.

Однако помимо финансовых противоречий и взаимных издержек Лондона и Брюсселя, на сроки и формат Brexit способно повлиять еще одно ключевое обстоятельство – растущие противоречия между политическим руководством Великобритании и национальным банковским сообществом. Источники в руководстве ряда мелких и средних банков Великобритании уже подтвердили намерение вывести свои штаб-квартиры из Лондона еще до конца текущего года или в самом начале 2017-го – даже не дожидаясь формального запуска процесса выхода страны из ЕС. Они опасаются не столько самого Brexit, сколько возможных ближайших превентивных мер Брюсселя в сфере тарифов и доступа к финансовой системе ЕС. Президент Британской ассоциации банкиров Энтони Браун уже заявил, что именно банковское сообщество Великобритании является главным оппонентом Brexit в отличие даже от национальных производителей, мечтающих о новых рынках и уходе из-под контроля Еврокомиссии. (theguardian.com)

А лондонское Сити традиционно является влиятельной силой во всех британских политических раскладах. Это хорошо понимает премьер-министр Тереза Мэй, - явно начавшая в эти дни «игру на опережение». Она выступила с беспрецедентно жестким обращением к Банку Англии, обвинив его в побочных эффектах политики «количественного смягчения». «Люди с активами стали богаче. Люди без них пострадали… Пришло время изменений» - заявила она поистине с революционной прямой, дав понять, что ожидает от Банка скорого и существенного повышения процентной ставки.

В ответ глава Банка Англии Марк Карни напомнил, что политика его института отвечает ситуации и в мировой экономике, и в экономике Великобритании, а также тем решениям, которые принимают Федеральная резервная система США, Европейский центробанк и Банк Японии. Он посоветовал премьеру и ее кабинету заняться реформированием налогового законодательства. На сторону банкиров встала и газета The Financial Times. Она дала понять, что считает обвинения в адрес Банка Англии «странными» и намекнула, что сама Тереза Мэй пока так и не представила собственной эффективной антикризисной программы.

Однако причины подобной словесной дуэли лежат явно не в сфере процентных ставок. Именно Тереза Мэй с одной стороны, и лондонский Сити с другой являются сегодня ключевыми заложниками процесса выхода Великобритании из ЕС, которому вольно или невольно дал «зеленый свет» предыдущий глава правительства Дэвид Кэмерон. И именно от способности британских политиков и финансистов договориться по данному вопросу напрямую зависит дальнейших ход и исход Brexit – в том числе в контексте взаимных приобретений и потерь Лондона и Брюсселя.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs