ENGLISH
17:11 18.05.2016 • Уважаемые дамы и господа,
Я разделяю те оценки, которые вы сейчас услышали по итогам нашего сегодняшнего заседания. Государственный секретарь СШАДжон Керри подробно изложил содержание принятого коммюнике. Главным результатом я считаю подтверждение в полном объеме и без каких-либо изъятий той базы, на которой зиждется вся наша работа – это совместное заявление МГПС и резолюции Совета Безопасности ООН 2118, 2254 и 2268. Сегодняшний документ подтвердил актуальность всех договоренностей, закрепленных в упомянутых мною решениях. Главное достоинство этой нашей коллективной позиции заключается в том, что она всеобъемлющим образом охватывает все основные направления работы. Прежде всего, прекращение боевых действий с прицелом на скорейшее прекращение огня по всей стране, во-вторых, расширение гуманитарного доступа и, в-третьих, политический процесс. Хочу отметить, что по всем трем направлениям мы зафиксировали движение вперед. Уровень насилия существенно снизился после конца февраля, когда было объявлено прекращение боевых действий. Гуманитарный доступ улучшился, хотя здесь еще требуется немало сделать. В рамках политического процесса прошел очередной раунд Женевских переговоров при посредничестве специального посланника Генерального секретаря ООН С.де Мистуры и его очень эффективной команды.
По итогам этого раунда уже есть заделы для того, чтобы провести очередную встречу, в рамках которой все сирийские стороны должны конструктивно сотрудничать со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. Безусловно, при этом нельзя забывать, что наша общая позиция, которая была одобрена в Совете Безопасности ООН предполагает инклюзивный характер межсирийских переговоров. Исключать кого бы то ни было, в частности оппозиционную курдскую Партию демократического союза, из участников женевских переговоров мы считаем неправильным. Мы рассчитываем, что в самое ближайшее время все, кто препятствует включению Партии демократического союза в круг переговорщиков в Женеве, снимут свои возражения. Тем более, что это буквально одна-две страны.
Сегодняшний документ закрепил все предыдущие договоренности и дополнил их целым рядом конкретных шагов, о которых сейчас сказал Джон. Большинство этих шагов опираются на российско-американские договоренности, в частности, в конце марта был принят документ под названием «Совместные процедуры на случай нарушения режима прекращений боевых действий». 9 мая было принято еще одно российско-американское заявление. Оно также посвящено дополнительным мерам, нацеленным на пресечение таких нарушений.
Как сказал Джон, мы работаем в повседневном режиме. Функционирует совместный центр в Женеве, который был создан благодаря сотрудничеству наших коллег из ООН. Они предоставили помещение и оборудование. Он работает 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Помимо этого, военные командиры, которые руководят российской операцией в Сирии, осуществляемой по просьбе Правительства САР с авиабазы в г.Хмеймиме, и американские военные, которые работают в иорданской столице г.Аммане, ежедневно общаются в режиме видеоконференции. Они подробно и с фактами в руках рассматривают конкретные случаи нарушения режима прекращения огня и разрабатывают возможные совместные скоординированные шаги по решению конкретных возникающих на земле вопросов.
Хочу также сказать, о чем сейчас упомянул Джон. Россия и США – сопредседатели МГПС, две страны, которые находятся в повседневном контакте по всем вопросам сирийского урегулирования, поэтому они несут особую ответственность за то, чтобы принятые решения на уровне Совета Безопасности ООН и МГПС выполнялись. Мы взяли на себя обязательство в заявлении от 9 мая(сегодня это было подтверждено) активнее работать с Правительством САР, чтобы оно следило за тем, как реализуется его обязательства. США вызвались более активно работать с оппозицией и региональными игроками, в том числе по вопросу, как сказал Джон, продолжающегося потока боевиков, финансов и оружия из-за границы в Сирию.
Отдельно хочу сказать о том, что сейчас является наиболее актуальным, потому что за всеми нашими усилиями стоит общая озабоченность нарастанием угрозы терроризма в этом регионе и в Сирии в частности. Здесь уже становится навязчивой проблема «Джабхат ан-Нусры». Она мимикрирует, вступает в некие ситуативные альянсы с различными группировками, которые, вроде бы, подписались под прекращением боевых действий, но, когда им это удобно, они временно выходят из этих договоренностей, а потом снова в них возвращаются. Мы считаем, что нужно выполнять обязательства, которые США и другие страны взяли на себя, и которые касаются необходимости добиться того, чтобы нормальная неэкстремистская оппозиция отмежевалась от «Джабхат ан-Нусры», в том числе географически. Это нужно, чтобы зарубежные страны, потихоньку покровительствующие «Джабхат ан-Нусре», не имели предлога требовать прекратить бомбить ее позиции.
В целом, на мой взгляд, по всем упомянутым мной вопросам есть дополнительное движение вперед. Оно, как сказал Джон, зафиксировано пока на бумаге. Наша общая цель – сделать так, чтобы это все воплотилось в конкретные действия на земле. Мы будем активно добиваться именно этого.
Вопрос (перевод с английского): Не могли бы Вы рассказать о рычагах давления на Президента Сирии Б.Асада? Сейчас Президент Сирии игнорирует или сопротивляется давлению Москвы, которое на него оказывается с целью выполнения режимом прекращения боевых действий. Как Вы это прокомментируете?
С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Если под «рычагами влияния» Вы имели в виду санкции, то я немного озабочен такой постановкой вопроса, потому что мы в последнее время наблюдаем у ЕС то, что у наших американских партнеров мы наблюдаем давно, - искушение, что как только что-то не получается, сразу хвататься за инструмент санкций. В отношении режима Б.Асада, кстати, введены односторонние санкции США, Европы и ряда других стран. От этого только усугубляется и без того тяжелая гуманитарная ситуация. Не будем забывать, что помимо беженцев есть внутренне перемещенные лица – около 6 миллионов человек в Сирии. В сегодняшнем коммюнике мы добились того, что этот аспект не будет забыт. Санкции, которые были введены, эти т.н. «рычаги» для достижения политических целей, реально вредят гуманитарному положению гражданских лиц. Между прочим, односторонние санкции в ситуации, когда что-то не получается с налаживанием политического диалога, уже вводятся в отношении отдельных лиц в Йемене и Ливии. Считаем это большой ошибкой, подрывающей усилия по обеспечению национального примирения в тех случаях, о которых я упомянул, в Сирии и любой другой ситуации внутреннего конфликта.
Джон в своем вступительном слове сказал, как о само собой разумеющемся, что Россия и Иран поддерживают Президента Сирии Б.Асада. Мы не поддерживаем Б.Асада. Мы поддерживаем борьбу с терроризмом. Сегодня на земле мы не видим другой более эффективной и реальной силы, чем армия САР (при всех ее слабостях) и оппозиционные отряды, с которыми мы установили диалог через базу России в Хмеймиме. Уже несколько десятков отрядов оппозиции подписали соглашение о перемирии, более ста населенных пунктов объявили о том, что они участвуют в этом процессе. Мы будем продолжать эту работу. Но защищаем мы не кого-то персонально, мы защищаем государство-член ООН по просьбе Правительства этого суверенного государства, чей суверенитет, территориальную целостность и политическую независимость мы все в наших документах и резолюциях Совета Безопасности ООН обязались уважать и обеспечивать. Это еще один момент, который мы не должны забывать.
Нужно выбирать приоритеты. В Вашем вопросе и во многих сегодняшних выступлениях ряда членов МГПС прозвучала тема выбора между режимом и борьбой с терроризмом. Считаю это абсолютно неприемлемым, тем более, когда люди говорят, что все сразу наладится, «ИГИЛ», «Джабхат ан-Нусра» и все прочие террористические отряды будут побеждены, когда уйдет Башар Асад. Совет Безопасности ООН в свое время многократно принимал решения, в которых написано, что террористическое зло ничем не может быть оправдано, что не может быть оправдания какого-либо рода любому акту терроризма. Получается, ставится вопрос в плоскости «либо Асад, либо мы не будем бороться с терроризмом».
Сегодня, когда был поставлен вопрос о том, почему нельзя отделить нормальную оппозицию от «Джабхат ан-Нусры», чтобы не было предлогов требовать пощадить террористов и можно было лучше работать без каких-либо жалоб со стороны некоторых, один наш коллега сказал на заседании: «Мы сейчас разбомбим «Нусру», а кто же займет на земле те позиции, которые она сейчас оккупирует?». Это «оговорка по Фрейду», она означает, что люди мыслят именно категориями, не совместимыми с подходами Совета Безопасности ООН. Получается, что «Джабхат ан-Нусра» рассматривается, как средство сдерживания нынешнего режима. Это опасное развитие событий. Я думаю, что мы на эту тему еще поговорим с нашими американскими партнерами и другими членами МГПС.
Насчет рычагов давления могу сказать следующее. Рычаги можно использовать не только в отношении одной стороны, как от нас постоянно требуют. Вторая сторона тоже нуждается в воздействии. Мы уже сегодня упоминали, а Государственный секретарь США Дж.Керри цитировал часть нашего заявления, в котором сказано, что необходимо добиваться прекращения потока боевиков, оружия, финансов из-за границы внутрь Сирии, подпитывающих этот конфликт. В этом потоке в Сирию уже направляются танки, и были случаи, когда террористы-смертники использовали танк для совершения террористических актов. Это новое развитие кризиса. Снова повторю, надо видеть приоритеты. Те, кто говорят, что, «пока Асад не уйдет, они не прекратят бомбежку», берут на себя очень тяжелую ответственность. Приоритеты надо видеть. Борьба с терроризмом является безусловным приоритетом. Мы много раз говорили с нашими партнерами откровенно на эту тему, когда они не стояли на трибуне перед большими аудиториями. Все за редчайшим исключением в один голос признавали, что режим Б.Асада для них – гораздо меньшее зло, чем террористическая угроза, разрастающаяся в условиях отсутствия политического процесса. Мы стараемся налаживать политический процесс, но его пытаются саботировать те, кто сделал ставку на свержение режима. Они настраивают своих подопечных в ходе женевских переговоров на бескомпромиссную и ультимативную позицию.
Еще раз скажу, надо видеть приоритеты. Для нас антитеррор - приоритет номер один. Мы прекрасно понимаем, что надо двигаться по всем направлениям одновременно: и по расширению гуманитарного доступа, и по расширению территорий, на которых действует перемирие, режим прекращения боевых действий и в перспективе режим прекращения огня, и, конечно, нужно двигаться по политическому процессу, искать компромиссы. Нельзя оставить все, как есть, это понимают все. Нельзя ломать государственные институты. У нас на этот счет есть концептуальная основа в виде решений МГПС.
Что касается того, игнорирует ли Б.Асад наши советы и нашу с ним работу, то нет, не игнорирует. Президент Сирии Б.Асад прекрасно знает и помнит, что он взял на себя обязательства выполнять ту последовательность действий, которая заложена в резолюции 2254(о ней только что упомянул Государственный секретарь США Дж.Керри): формирование совместного переходного механизма между Правительством САР и всем спектром оппозиции на переходном этапе, разработка новой конституции, проведение новых досрочных президентских и парламентских выборов на ее основе. Это все должно занять, как мы определили, ориентировочно до 18 месяцев. Эти обязательства Президент Сирии Б.Асад подтвердил в контактах с Президентом России В.В.Путиным.
Вопрос: Вы уже упоминали тему контроля на границе. Как будет перекрываться сирийско-турецкая граница, раз поступает информация о поставках оружия и о передвижении через границу террористов?
С.В.Лавров: Мы давно говорим на эту тему, потому что совершенно очевидно, что это главный канал снабжения экстремистов и тех, кто занимает непримиримую позицию, даже если формально не относит себя к террористическим группировкам. Между Сирией иТурцией есть участок границы чуть более 90 км, который со стороны сирийской территории контролируется боевиками ИГИЛ, а с другой – Турцией. Рядом расположены два анклава курдов. Турция периодически заявляет, что если курды начнут вытеснять ИГИЛ с этого участка границы, то Турция этого не потерпит, как не потерпит и соединения сил двух курдских анклавов, потому что это неприемлемо. Но в любой ситуации кто-то должен бороться с ИГИЛ на этом участке границы, именно этот участок является «дырявым». Через него в одном направлении шла контрабанда (сейчас она сократилась и стала гораздо меньше), а в направлении Сирии шли поставки вооружений для групп боевиков и сами боевики. Всеми признается, что такое положение неприемлемо, но есть много фактов, которые говорят о существования очень серьезной и разветвленной сети, которая создана с турецкой стороны для продолжения и маскировки такого снабжения. В Совете Безопасности ООН мы распространили какое-то время назад неофициальный документ, в котором собрали из открытых источников факты, подтверждающие такую неприглядную и неприемлемую деятельность. Наши турецкие соседи в Совете Безопасности ООН сказали, что все это выдумки чистой воды, а сегодня Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу, когда я ему об этом напомнил, подтвердил, что Турция категорически отвергает все, что там написано. Там приведены названия населенных пунктов, турецких организаций, вовлеченных в этот процесс, и многие другие факты. Вместо голословного отрицания лучше было бы, наверное, объяснить в Совете Безопасности ООН, почему это неправда, а если вдруг что-нибудь из этого правда, то попросить помощи, если Турция своими силами не может пресечь подобные злоупотребления. Мы не пытаемся злорадствовать или кому-либо мстить, мы хотим достичь главной цели – решить проблему сирийского кризиса мирным политическим путем, и все, что мы можем, направленно именно на это.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
