Ложное сознание европейцев в реакции на случившееся в Кёльне

Несмотря на появление массы новых деталей, которые отягощают уже и без того ужасающую картину,  нарисованную (хоть и с опозданием) СМИ, многие все-таки пытаются принизить значимость  произошедшего в Кёльне. В Европе заявляют, что преступления сексуального характера, не являются чем- то новым. Да, это  столь банально чтобы быть неправдой, и столь же  неверно, чтобы не заметить, что тяжесть произошедшего заключается в массовости. Когда ещё в Европе так много людей и на такой маленькой территории совершали столько преступлений сексуального характера против представителей другой культуры? Необходимо вспомнить времена Второй мировой войны, чтобы найти схожие случаи. Недовольство защитников Кёльна возрастает,  когда они отрицают вину иммигрантов или мусульман за случившееся. Факт, что из тысячи виновников и их сообщников почти все входят в эти категории, нам же заявляют, что нельзя обобщать, приписывая вину за случившееся  мужчинам: мол все они насильники или убийцы женщин, пока не докажут обратного.

Демонстрация “морального превосходства” поборников толерантности  доходит до вершины, когда они заявляют, что нельзя оценивать преступление в зависимости от того, кто его свершил, иммигрант или гражданин. С юридической точки зрения они абсолютно правы, но политическое мышление не должно проистекать в сугубо рукотворном канале права, мы должны задумываться над культурными и этическими вопросами, связанными с преступлениями произошедшими в Кёльне. В политкорректном ключе это уже происходит в утончённых атаках на “немецкую культуру изнасилования” или европейские “мужские стаи”.

Мы, граждане Европы, всегда во всем виноваты, мы постоянно критикуем себя из-за нового “ложного сознания” европейской элиты. Вопрос иммиграции не обходится без критики, зачастую невеликодушной или ксенофобской, воспринимаемой такой потому что она отличается от мнения доминирующей культуры. В современной европейской культуре существуют некоторые специфические  акценты, которые сразу же показывают допустимость определённого мнения: видение мигранта как “хорошего” с онтологической точки зрения, является одним из них.

Это обусловливает сложность сегодняшней Европы в определении заслуг, индивидуальных или коллективных, полученных или которые предстоит получить. Мигрант, прибывший в Европу ещё до того, как докажет своё право на убежище или на защиту,  должен сразу же иметь права гражданина. До случившегося в Вентимилья с Францией [в июне 2015 г. Франция отказала принять североафриканских мигрантов из Италии в городе Вентимилья на границе между Италией и Францией], в Италии было табу даже на поднятие вопроса о различии между экономическим мигрантом и беженцем: это было право каждого, говорил “здравый смысл” журналистов и университетских профессоров, приехать жить в Италию, ничего не давая и не доказывая.

Но всё же не все права абсолютные и врождённые. Проживание и гражданство в европейской стране пока еще не признаны как врождённые права каждого человека, живущего на Земле. Утверждая обратное отрицается не только коллективная заслуга переданная через воспитание сегодняшним итальянцам от их предков, но и так же индивидуальная заслуга многих иммигрантов, которые смогли интегрироваться в принявшее их общество.

Данные размышления, в любом случае, плохо звучат на концерте доминирующего европейского мышления: не только потому, что противоречат специфическим акцентам, упомянутым выше, но и потому, что  заслуги  напрямую связанны  с выполнением гражданского долга, наше общество способно  осмыслить исключительно в юридическом ключе, что приводит к приёму каждого желающего, получению гражданства только по территориальному принципу, и реформе традиционных институтов, как семья или брак, для адаптации к инновационным стилям жизни. Обратите внимание: сейчас уже не говорится о “гостеприимности” или “интеграции”, мы говорим о “приёме” и “мультикультурализме”. Как гость должен с уважением относиться  к хозяину дома, так и интеграция, требует быть принятым обществом. В идеолгии мультикультурализма, наоборот, кто бы ни прибыл в Европу, должен иметь право на занятие части территории, не спрашивая никого и ни о чём, без адаптации своего поведения.

Таким образом, общество перестаёт быть обществом, становясь простым сборищем разобщённых индивидуумов (таких как европейцы) или примитивных общин ( которые образуются в присутствии высокой плотности иммигрантов одной культуры), которых удерживают вместе уже не узы крови, сердца и мысли, а только сила государства и законов, в которых каждый видит всё меньше законности и репрезентативности. Хрупкое государство предначертано потерять контроль над периферией и столицей, до окончательного распада. Когда  это случится, поборники толерантности скажут, что вина за это лежит на нас. И тогда, и только тогда, окажутся, наконец, прав

(Перевод с итальянского  - Александр Горбинский)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs