Русскоязычное радиовещание на Украине: очерк с позиции политической лингвистики

Русскоязычное радиовещание на Украине стало неотъемлемой частью культурного пространства и социального дискурса страны с момента ее образования. Тем не менее, с самого начала своего появления оно  выполняет еще и политическую функцию, следуя положениям предвыборной программы первого президента Украины Леонида Кравчука о месте русских и русскоязычных граждан в молодом украинском государстве. Русскоязычное радиовещание стало формировать в  сознании граждан образ Украины как «новой родины русских и русскоговорящих жителей бывшей УССР». Данная стратагема в целом не была новой, т.к. зиждилась на принципе мирного сосуществования многонационального государства, заложенного в СССР и активно распространяющегося на этнонациональные уклады союзных республик[i]. В независимой Украине политическая функция русскоязычного радиовещания предполагала два этапа:

1)    Формирование психотипа «русскоязычный гражданин Украины»: ненавязчивую трансформацию когнитивной матрицы русских и русскоязычных жителей бывшей УССР, мыслящих категориями советского общества. В основе принципа лежал механизм, призванный продемонстрировать беспочвенность угроз русским и русскоязычным гражданам в независимой украинской Украине.

2)    Формирование психотипа «русскоязычный украинец»: окончательная энкультурация (культурная адаптация) русских и русскоязычных граждан независимой Украины путем ассимиляции их с представителями титульной нации независимого украинского государства.

Второй этап представляет особый интерес. Задачей русскоязычного радиовещания на данном этапе стала поэтапная подмена статуса русского языка у русскоязычных и русских жителей Украины: трансформация русского языка из «языка мышления»[ii] в «язык говорения». Цель – окончательное вхождение русскоязычных и русских жителей Украины в ее национально-культурное, а главное – политическое пространство[iii]. Для этого в эфире украинских русскоязычных радиостанций появился новый формат вещания: два диктора/ведущих радиопрограммы, один из которых говорил по-русски, а другой – по-украински. При этом они разговаривали свободно, не ощущая дискомфорта, а главное – ментально-культурного барьера. Это позволяло преодолеть ограничения одного из основных положений учения об социально-культурных границах: «он говорит, как мы, значит он один из нас» [5, c. 232]. Данный механизм тоже не является новым: еще во времена СССР языковая политика в союзных республиках строилась на билингвизме национально-русского типа [3, с. 29], предполагавшем владение двумя языками при доминировании русского языка над языком титульной союзной нации (использование русского языка в качестве «языка мышления»); после распада СССР языковая политика стран СНГ стала строиться на билингвизме русско-национального типа [3, с. 30], предполагавшем владение двумя языками при доминировании национального языка над русским (трансформация русского языка из «языка мышления» в «язык говорения»). Однако отсутствие должной языковой подготовки у новых поколений русских и русскоязычных граждан независимой Украины (русский язык практически полностью был исключен из школьной программы) привело к тому, что русский язык на Украине (в том числе и на русскоязычном радио) стал не «лингва франка» (язык, используемый как средство межэтнического общения в определённой сфере деятельности [2, с. 267]), а фактически пиджином – упрощённым языком, который развивается как средство общения между двумя или более этническими группами [1, с. 5-10]. В этой связи русский язык, точнее русская речь, на украинских русскоязычных радиостанциях часто характеризуется упрощенной и даже неграмотной формой, выраженной через «межъязыковую гибридизацию» [6] на фонетическом и лексико-грамматическом уровнях. Наблюдения за эфиром русскоязычных радиостанций на Украине показали, что межъязыковая гибридизация представлена в виде контаминации русской речи украинизмами по причине языковых и, что хуже, ментальных лакун.

После событий февраля 2014 г. русскоязычные радиостанции стали одним из инструментов политики украинских националистов (убеждения «новой» украинской нации должны иметь четкую антироссийскую направленность [4]). Цель – воспрепятствовать попыткам реэнкультурации психотипа «русскоязычный украинец» в «Русский мир». Основным маркером новой политики русскоязычных радиостанций стала презентация образа России в гротескном виде: политические анекдоты, использование стереотипов, характерных для (евро) атлантисткого пропагандистского дискурса (идеологемы «Россия – Сибирь», «Россия – дороги», «Россия – лень», «Россия – тирания/репрессии»).  

Данная тенденция не может не вызывать тревогу, поскольку с точки зрения нейролингвистического программирования подобная политика русскоязычных радиостанций на Украине укрепляет в сознании представителей психотипа «русскоязычный украинец» образ России если не как «чужой», то, по крайней мере, «не свой» (оперируя положениями миросистемного подхода), что создает преграду на пути построения добрососедских и братских отношений между Украиной и Россией.

Список использованной литературы:

1. Беликов В. И. Пиджины и креольские языки Океании. Социолингвистический очерк. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. – 198 с.

2. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. Ярцевой В.Н. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – 685 с.

3. Млечко Т. Новое поколение в коммуникативном пространстве Содружества: лингвокультурное переформатирование языковой личности // Остроженка, 38.Ежегодный журнал Московского государственного лингвистического универститета. – 2014. – С. 28 – 31.

4. Савин Л. Геополитика русского языка. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.geopolitica.ru/article/geopolitika-russkogo-yazyka#.VlRFwHbhCM8

   (Дата обращения: 24.11.2015).

5. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / пер. с англ. [под ред. и с предисл. А. Е. Кибрика]. – 2-е издание. – М. : Прогресс, 2002. – 656 с.

6. Crystal D. The Future of English. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://m.davidcrystal.com/DC_articles/English70.pdf (Дата обращения: 24.11.2015).

7. Pandharipande R. V. Minority Matters: Issues in Minority Languages in India // International Journal on Multicultural Societies. – Vol. 4. – No. 2. – P. 213 – 234. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.unesco.org/most/vl4n2pandhari.pdf (Дата обращения: 24.11.2015).

[i] Этнонациональная доктрина СССР в союзных республиках заключалась в максимальном способствовании развитию «местных» титульных наций и объединении вокруг них других народов, проживающих на территории союзных республик (естественно, в контексте общесоветского культурного пространства).

[ii] В современной лингвистической науке существует разграничение языка на «язык говорения» и «язык мышления», под которым подразумевается «язык, категории которого используются в процессе ментальной деятельности» [7]. Это учение позволяет исследовать изменение самоидентификации говорящих в условиях эмиграции или проживания в многонациональном государстве, если говорящие не относятся к титульной нации.

[iii] Переход к данному этапу пришелся на период 2000-х гг., когда на Украине вышла книга президента Леонида Кучмы «Украина не Россия».

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs